Фарфоровая кукла Жанна

      Дедушка на день рождения Рена подарил фарфоровую куклу, доставленную из самой Франции. Белоснежные локоны водопадом спускаются по спине, две пряди от виска соединены на затылке сиреневым бантом с кружевной каймой. Алые, словно кровь, глаза из стекла будто зеркало отражают душу смотрящего на неё человека. В обрамлении густых чёрных ресничек, будто настоящих, не искусственных, как бывает у многих кукол. Кокетливый румянец на пухлых щёчках, контраст со светлой фарфоровой кожей. Сиреневое платье на манер средневековья, с белыми и чёрными кружевами, и синими камнями на корсете, прекрасно выделяло куклу среди всех, каких только Рен видел на витринах магазинов и в кукольном шкафу сестры, что настолько любит подобные игрушки, что даже коллекционирует. Единственное, что парня смущало в этой кукле, это то, что у игрушки нету обуви. Рен мог без труда разглядеть точно вырезанные из фарфора миниатюрные пальчики с сиреневыми ноготочками. Это так было задумано или их просто потеряли по дороге?       Рен долго ворчал на деда за то, что подарил ему девчачую куклу на восемнадцатилетие, вместо, скажем, автомобиля. А что? Дедуля не бедный — семья у них богатая — может позволить себе какой-нибудь крутой поддержанный автомобиль в подарок любимому, единственному внуку. А куклы свои из Франции пускай Джун дарит, она будет только рада новой диковинной куколке в своей коллекции. Ой, каких у сестры только нет — и из самой Италии ей друг привёз как сувенир, и из Германии, и даже из России привезли, когда наивный русский человек хотел подбить к иностранке клинья. Разумеется — провально.       Сестра — девушка не из легкодоступных, одними подарками, да ухаживаниями, её сердце не заставишь трепетать. Мать воспитала её девушкой стойкой, знающей себе цену, достойной леди семьи Тао. Какие-то там проходимцы из России ей не ровня. Так считает и сам Рен — его сестра достойна лучшей кандидатуры, что будет представительно смотреться рядом с гордой дочерью дома Тао. Рен любил, уважал, ценил и желал лучшего для своей красавицы-сестры. Джун 24 года, она молода, статна и часто напоминает ребёнка, когда видит красивые брендовые шмотки, и, конечно же, куклы. Только Джун не интересует дешёвый тряпичный или же пластмассовый мусор — ей нужно что-то, зажжет огонёк в глазах изумрудных глазах. И кукла брата тоже заставила заискриться глубокие зелёные очи девушки.       — Рен, братец, можно мне подержать эту прелесть? — девушка уже тянула свои аристократично тонкие руки к кукле, как он вдруг прижал ту к себе, оградив от загребущих ручек сестры.       — Прости Джун, но дед подарил её мне, и я её не отдам. — твёрдо отчеканил брюнет, смотря сестре прямо в глаза. Девушка заметно расстроилась, но действовать на нервы вспыльчивому брату не стала. Смиренно вздохнула и пожав плечами, повернулась к юноше спиной, сказала:       — Я понимаю. Ты знаешь меня слишком хорошо, порой это мешает, но ты, всё-таки, мой младший брат, и должен знать меня как свои пять пальцев. Я не жалуюсь, — этому меня матушка не учила. — её голос не дрогнул, не прогнулся под волной печали, что братец жадничает и не желает делиться куколкой, хотя подарок деда бы больше вписался в комнате Джун, чем в комнате парня, где периодически бывают девушки, — Твои друзья ждут тебя во дворе. Поторопись. Некрасиво заставлять гостей ждать тебя. — бросила она через плечо напоследок, наградив брата надменным взглядом и ушла, стуча каблуками по паркету, к своим подружкам.       Юный наследник богатств семьи Тао провёл удаляющуюся прямую спину сестры, а затем решился выйти к друзьям, которых оставил чтобы получить подарок от деда. Однако, для начала лучше отнести куклу в комнату — не будет же он позориться перед парнями, да и девчонки не правильно поймут. Соберутся потом толпой, и будут его высмеивать.       Выйдя наконец во двор, именинник заметил группу людей — его друзей. Вон стоит Хоро со своей сестрой; рядом с ними трётся Чоколав; братья Асакура болтают с голубоволосым; Киояма с Тамамурой и Куробэ — девушкой Хоро Хоро — чирикают о чём-то своём и не обращают внимание на шумных парней. Опа, а Лайсерг вообще в стороночке от всех стоит, словно чужой. Англичанин первый заметил появление друга и окрикнул других. — Ребята, именинник наш соизволил появиться!       Парни заглохли и обернулись на «пропавшего безвести» друга. Девушки тоже. Первым очнулся Хоро. Он закричал и указал на брюнета пальцем, забавно нахмурив брови.       — Ты! И не стыдно тебе заставлять нас ждать себя так долго? Я есть, между прочим, хочу, а тебя всё нет и нет! — недовольствовал парень с севера. Его сестра смущенно отвела взгляд и попросила брата не кричать так много, это неприлично. Тао хмыкнул на старания девушки слиться с воздухом, дабы брюнет не видел её.       Пилика — последняя девушка, которая побывала в его комнате с вечера до утра. Думаю, не стоит пояснять, чем они занимались всё это время. Милая Усуи прекрасно понимала, что её симпатия не взаимна и что станет его лишь на одну ночь, а потом снова будет для парня сестрой друга, но не могла упустить шанс сблизиться с объектом своей симпатии. Было больно и одновременно приятно. Потом — стыдно появляться у Рена на глазах, ведь в девичьем сердечке до сих пор теплится воспоминание от прикосновений его грубых рук к её нежной коже. Уши пылали от стыда.       — И правда, дружище, что-то долго ты от старика подарок получал! — усмехнулся Хао, спрятав руки в карманы штанов. — Не ваше дело, что и как долго, я получал от дедушки! Может, лучше уже в дом зайдём? Не хочу чтобы ледоголовый сожрал меня взглядом.       Ребята дружненько и не очень прошли в особняк семьи Тао. Посидели, поболтали, поели, да и разошлись все. Пилика всё время отводила взгляд, старалась держаться рядом с братом или с девчонками, лишь украдкой поглядывая за парнем, рассчитывая, что это наигранная холодность в его глазах. Пилика надеялась, что после того раза Рен потеплел к ней, но как же сильно Усуи разочаровалась в себе, когда к компании подошли две девушки. Они лестно щебетали над ухом Рена, на что тот усмехался и обещал как-нибудь провести время вместе. Девушки хихикнули и упорхнули. Ребята закатили глаза, а Хао насмешливо выдал:       — Позовёшь на тройничок?       — Ещё чего! У тебя самого девушек отбоя нет.       — Какая мерзость. Не могли бы хоть не при нас свою непристойщину обсуждать? — фыркнула Киояма, презрительно сощурив глаза. Тамао сильно смутилась и закрыла лицо руками.       — Так мы ничего непристойного не говорили. — Рен пожал плечами, — Если вас что-нибудь смущает, можете отсесть. Вас никто не держит.       — Вот поэтому у тебя нет постоянной девушки. — хмыкнула Анна взяв Тамамуру под локоть и утащила с собой, подальше от всяких хамов, которые не умеют нормально с людьми общаться. Куробэ, не желая оставаться наедине с мужской частью компании, пошла за подругами, а следом поспешила Пилика, вообще потерявшая желание находиться рядом с вечно холодным Тао.       — Рен, ты не переборщил, случайно? — Йо сложил руки на груди, серьёзно сдвинув брови к переносице, посмотрел на безразличного друга, что и ухом не повёл, когда обидел девушек.       — Я сказал как есть. Сдерживать себя только из-за их присутствия я не намерен. Что-то не устраивает — можешь составить им компанию. — холодно ответил наследник семьи. Рен ведь не сказал девушкам ничего плохого, так почему они вдруг обиделись, а лучший друг так осуждающе смотрит на него?       — Что-то ты сегодня вреднее чем обычно, дружище. Пойду-ка я лучше с девчонками позависаю. — Хао встал и двинулся в сторону отсевших от них девушек. За ним последовали Чоколав и Лайсерг, замечая как друзья начинают ссориться, что бывает крайне редко, и уж точно не по вине девушек.       Остались Хоро, набивающий себе рот едой, и тот скоро смоется с поля брани, недовольный поведением друга, Йо, и Рен, которому, собственно, всё равно.       — Ну что я такого сказал Анне, что ты злишься на меня?       — Ничего такого, но грубить зачем было? Ты обычно как-то нейтрально держался к девчонкам из нашей компании, а сегодня вдруг решил ответить Анне? Что случилось? Они девушки — разумеется, им будет неприятно слышать про такое. — Будешь отчитывать меня вместо отца? Мы не говорили в открытую про секс, так чего она начинает? Меня просто раздражает её высокомерие. Иногда я терплю, иногда даже поддерживаю, если вы начинаете творить какую-то дичь, но когда она наехала на меня, пусть не напрямую, я терпеть не намерен! — Ты просто бесишься, что Анна — как твоя женская копия. Знаешь, она будто твоё отражение, точно также и ты ведёшь себя. Она равнодушна, вспыльчива, порой безэмоциональна — прямо как ты, Рен.       — Хочешь сказать, что я тоже высокомерен?       — Именно.       — Мой статус это позволяет. Я могу позволить себе всё, и даже многое! Принижаться перед дерзкой бабой — удел слабых.       — По-твоему, девушка должна прогибаться под тобой? Ах, ну да, как я забыл… мужчина главный, да? Извини, но я не могу закрыть глаза на твои слова. Сегодня ты не тот Рен, с которым нам всем весело проводить время. — Асакура разочаровано вздохнул и ушёл к остальным, оставив Рена наедине с ошарашеным Хоро.

***

      Торжество окончено. Юноша сидит на краю кровати мокрый после душа, гипнотизирует взглядом пол, будто тот сможет успокоить его душу, терзаемую чувством вины перед лучшим другом. Йо первый, кто захотел подружиться с ним просто так, не из-за выгоды, не из-за богатств его семьи. Благодаря Асакуре Рен не утратил веру в настоящую дружбу — и как не красиво он поступил сегодня. Промолчал бы на слова Анны или лучше извинился, — и этой небольшой ссоры не было бы.       Оголённой спины коснулось нечто нежное и мягкое, тёплое. Оно прошлось вдоль позвоночника и чужие руки сомкнулись у него на торсе. Макушка с ярко-рыжими длинными, слегка спутанными волосами опустилась на юношеское плечо.       Даже эта девушка, имени которой он не знает, не смогла заглушить вину в сердце.       — Ты был очень хорош… и не насытен. — рыжеволосая сладко улыбнулась, — Мне понравилось, — в награду она его поцеловала в шею, после чего теснее прижавшись обнаженной грудью к мужской спине, страстно прошептала на ухо, — Может, повторим?       — Нет, на сегодня хватит. Мне вставать рано. — он отодвинулся от удивившейся девушки, поднял её вещи с пола и подал ей. Девушка смотрела на него округлёнными карими глазами, не сразу приняв подачку в виде её собственной одежды. — Чего глаза вылупила? Одевайся, говорю! — Но… я… — девушка не могла подобрать слова. Как так? Она же сделала всё чтобы понравиться ему — была идеальной партнёршей в постели, рассчитывала на второй заход, а Рен выставляет её сразу после первого?! Никто ещё не унижал так ночную гостью молодого человека!       Прикусив губу, рыжеволосая красавица напротив, откинулась на кровать, выгнула спинку в идеально красивой дуге, демонстрируя большую грудь и сгибая длинные модельные ноги в коленях, закинув одну на другу, провоцируя неторопливыми покачиваниями бёдер.       — Может, передумаешь всё-таки? Я ещё не всё показала, на что способна… — рыжуля томно прикрыла глаза, стала поглаживать свою грудь, намереваясь спровоцировать парня на продолжение. — Одевайся. — однако Рен остался непреклонен и кинул ей вещи. Девушка возмутилась подобному хамству, но вещи взяла, быстро оделась, поправила прическу и, гордо задрав подбородок, вышла из комнаты, сказав что сама найдёт выход.       Рен снова остался один. Сначала он думал, стоило ли прогонять красавицу? Отвлёкся бы хоть на время. Однако она не справилась со своей задачей с самого начала, какой бы горячей не была. На прикроватной тумбе стоит та самая кукла, подареная дедом. Хотя с одним эта девица справилась — он совсем забыл про куклу. Надо что-то с ней делать, не место ей в пацанской комнате. Отдаст завтра Джун на хранение, так сказать, а сейчас спать. Бросив напоследок взгляд на форфоровую куклу, сказал: — Жанна… — и уснул. День был насыщенным, потому именинник моментально провалился в сон.       Рен проснулся от сквозняка. Кое-как разлепив глаза, повернулся в сторону открытого окна. Каково же было его удивление, когда увидел девушку, объятую лунным светом.       Она смотрела на звёзды, будто звездочёт, искала ответы на свои вопросы. Пепельного оттенка волосы покачивались на ветру. Платье явно старомодное для нынешнего века, но на её хрупкой фигурке сидело великолепно. На миг юношу заворожила таинственная красота незнакомки, однако здравый смысл быстро одёрнул его от восхищения наружностью незваной гостьи. Приняв сидячее положение, он окликнул девушку изучающим взглядом.       — Ты кто такая? И как здесь оказалась? — твёрдая сталь в голосе граничит с угрозой, что если ответ ему не понравится, самозванке будет худо.       Девушка медленно обернулась на голос парня, взглянув на него, прикрытого одним одеялом, своими алыми глазами. Она с улыбкой ответила, ни капельки не боясь грозного взгляда янтарных глаз.       — Ты назвал меня Жанной. Принёс меня сюда и поставил на тумбочку, а сам ушёл. Я тосковала, но ты вернулся с какой-то девушкой, и вы упали на кровать. Дальше объяснять, думаю, не стоит, это слишком неловко. — она смущённо отвела взгляд, напомнив Рену о Пилике, что сегодня весь день отводила от него взгляд.       — Жанна? Погоди! Но так же я назвал куклу… — он повернулся к тумбе, где раннее стояла кукла, и её там не оказалось. Юношу сковал ступор.       — Она же там стояла… где она? Почему выглядишь как она? Ничего не понимаю, это что, сон?       — Ты не веришь что я настоящая? — девушка, назвавшая себя именем его куклы, опечалилась.       — Не верю. Ты просто шарлатанка, каким-то образом проникшая в наш дом. Как Басон тебя пропустил? Завтра отчитаю его. — сказал Рен. Жанна подошла ближе к кровати и протянула свою ладонь, взяв опешившего юношу за руку и положив себе на щеку.       — Я настоящая, видишь? Я могу касаться тебя, ты можешь дотронуться до меня. Я настоящая. — тихо говорила она с грустной улыбкой, смотря ему прямо в глаза.       — Говорю же, ты шарлатанка… — собирался закончить предложение, но не смог. Кожа девушки холодная, нежная и по ощущениям как фарфор. Страх и неверие захлестнули его с головой, заставляя отпрянуть от девушки.       — Понимаю твой испуг, но это не сон — это явь. У меня, конечно, нет сердца, нет крови, а потому я такая холодная. Однако, умею чувствовать чужую душу. В твоей много противоречий, сожалений и вины перед другом. — девушка завораживала и пугала своей красотой одновременно. Она коснулась волос юноши, мягко поглаживая по голове, не сводя с него глаз. Рен замер, не смея шевелиться. Ни одна девушка не заставляя его сердце биться чаще и с такой скоростью, что сейчас выпрыгнет. Эта девушка пугает и при этом притягивает к себе. Морально и физически. Жанна присела рядом с ним, тогда он уловил нотки сирени. Необычно нежный запах.       — Не понимаю…       — Что?       — Как такое возможно? Что за чудеса такие?       Жанна только улыбнулась и пожала плечами. Они просидели почти всю ночь болтая о том, о сём. Странно. Чувство вины Рена стало отпускать, чему он был несказанно рад. Поговорив с ней, Рен почувствовал, что и ему стало лучше. Парень взял девушку за ладонь, взглянул в алые глаза.       — Знаешь, ты напоминаешь мне моего лучшего друга — в последний раз так спокойно мне было только с ним. Спасибо. — он говорил искренне, тая от нежной улыбки девушки. Взор то и дело цеплялся за нежно-розовые губы, и Рен почти поддался соблазну коснуться их, как вдруг девушка преградила ему путь свободной ладонью.       — Не надо.       — Почему?       — Потому что я кукла, это будет не правильно. Ты не можешь привязываться ко мне, иначе я могу сделать тебе больно.       — Жанна.       Блондинка печально опустила голову и поднялась с кровати, вновь подошла к окну, заглядывая в небо. Тао встал и подошёл к ней, беря за руку. Девушка хотела вырвать руку, но он держал крепко, не давая возможности вырваться из хватки.       — До встречи с ним ты чувствовал себя одиноким, да и сейчас тоже, несмотря на то, что у тебя теперь есть друзья — тебе одиноко. — не сводя мокрых глаз с звёзд, сказала она. — Это так грустно, Рен.       — Кукла сочувствует мне? Вот так сенсация. — брюнет усмехнулся.       — Я кукла, но я могу чувствовать твою душу. Она кричит от одиночества, потому я показалась тебе в таком виде.       — Моя душа кричит? Глупости какие. — фыркнул он.       — Завтра ты так не скажешь. Ложись спать.       — Я… — брюнет не договорил, — девушка перебила его поцелуем, после чего превратилась обратно в куклу. Тао первое время стоял как вкопанный, а потом пришёл в себя. Поднял с пола куклу, поставил её на место, поправив при этом её локоны, поцеловал в маленький холодный лобик и лёг спать.       Завтра всё наладится.