***
Трансгрессировать к самой деревне, расположенной в Уэльсе, было затруднительно по причине ее весьма неудобоваримого названия. Хоть Драко и мог без запинки выговорить «Лланвайр-Пуллгуингилл», но подавляющее большинство волшебников такой способностью не обладало. Министерству магии совсем не улыбалось разыскивать заплутавших невесть где или расщепленных на куски незадачливых путешественников, поэтому точки аппарации на острове Англси не существовало. Да и то сказать: само местечко было настолько маленьким и неприметным, что никто не хотел заморачиваться его координатами для создания портключей. В официальных инструкциях и путеводителях в летнее время рекомендовалось использовать мётлы, а зимой перемещаться ни больше ни меньше магловским транспортом. В свою первую поездку на поезде Драко порядком перенервничал, ему постоянно казалось, что на него пялятся все без исключения пассажиры, а кое-кто даже хихикает и тычет пальцем. И дело было вовсе не в том, что он отправился в путь в мантии. Просто эти недалекие грязно… маглы были слишком глупы, чтобы распознать дорогую материю, изящный крой и искусный пошив дорогого ателье класса люкс в Риме. Однако на следующий год Гермиона посоветовала надеть в дорогу удобные брюки, пуловер и куртку, а также высокие теплые ботинки, и впоследствии Драко оценил ее помощь, когда плелся от деревенской станции к домику, где жил и писал свои бестселлеры Генри Портер, бывший когда-то волшебником Гарри Поттером. Правда, сам он об этом не знал. После Второй Магической Поттер как сквозь землю провалился. Искали, как говорится, всем миром. Заклинания поиска не срабатывали, Невыразимцы сбились с ног и трясли провидцев и пророков, Авроры с особым рвением допрашивали Пожирателей, опасаясь, что Герой похищен злоумышленниками, Международная конфедерация квиддича запустила своих летунов на метлах в надежде, что те смогут отследить Героя с высоты. Хагрид присоединился к ним верхом на Клювокрыле и все глаза проглядел, высматривая, не мелькнет ли где лохматая головушка. Грейнджер побывала во всех мало-мальски известных библиотеках, перечитала кучу книг и в своих поисках однажды забрела в Малфой-мэнор, где хранились редкие старинные издания. Драко ее, конечно, впустил, но никак не мог взять в толк: неужели о Поттере можно найти сведения в единственном сохранившемся экземпляре трактата, написанного тысячу лет назад? Назывался он, кажется, «Не убоюсь зла». Автор неизвестен. Само собой, в огромном пыльном фолианте ни слова не говорилось о том, куда пропадают Герои-победители. Исчерпав все возможности, магическое сообщество рыдало навзрыд, посыпая голову пеплом. «Пророк» предрекал «нашествие страшных дней» и «предчувствие огромных бедствий», Главный Аврор загремел в Мунго с нервным истощением, а Министр Магии буквально переселился в рабочий кабинет и проводил совещание за совещанием с главами Департаментов. Какого боггарта им сдался Поттер, никто объяснить не мог. Нужен, и всё тут! Герою полагалось быть в наличии, а с какой целью – дело десятое. Присутствовать на благотворительных балах, произносить речи и обучать подрастающее поколение героизму. Разве не в этом истинное призвание победителя тёмного лорда? Драко, впрочем, так не считал. По его скромному мнению, одним из неоспоримых преимуществ победы над Волдемортом была свобода выбора. И Поттер выбрал исчезнуть с глаз долой, но, как вскоре обнаружилось, не из сердца вон. Взъерошенный противный очкарик не покидал мысли Драко, как тот ни старался. Ни легкие интрижки, ни серьезные отношения с магом из Чехии не избавили его от страданий. Кончилось тем, что он обнаружил себя сидящим в библиотеке вместе с Грейнджер и Уизли и спорящим до хрипоты о том, где прячется Гарри Поттер. Нашла его, как ни странно, Луна Лавгуд. Вообще-то, по здравому размышлению, ничего странного в этом не было. Витающая в облаках выпускница Равенкло пошла по стопам своего не менее оторванного от реальности отца и посвятила все свободное время поиску неведомых зверей. В одной из экспедиций – Драко гордился тем, что выучил такое нелепое слово, – Полумна наткнулась на деревеньку Лланвайр-Пуллгуингилл в глуши Уэльса, где жил-поживал невесть откуда взявшийся писатель Генри Портер. По рассказам местных жителей, около года назад тот появился с небольшим чемоданом и купил давно пустовавший домик на окраине. Любопытные обитатели деревни быстро выведали у новичка, что приехал он из Лондона, устав от городского шума. Всегда, мол, мечтал жить вдали от цивилизации, наслаждаться тишиной и писать книги. Больше ничего узнать не удалось, мистер Портер ясно дал понять не в меру шустрым кумушкам, что говорить о себе не любит, но и чужую личную жизнь уважает. Позже предпринимались попытки окрутить этого привлекательного молодого человека, но без толку, и даже первая красавица Лланвайр-Пуллгуингилла Арья Гвалхмай получила от ворот поворот, когда, прикинувшись наивной простушкой, пыталась заманить Генри на костры Бельтайна. Обнаружив Гарри Поттера под личиной Генри Портера, Лавгуд, на что уж была рассеянной мечтательницей, на сей раз не оплошала, отправив сову Грейнджер, а та передала радостную новость во все инстанции. «Золотой Мальчик нашелся!» – трубили мировые издания, и «Пророк» надрывался громче всех. Прытко-пишущее перо Риты Скиттер выдавало одну слезливую статью за другой, «Ведьмополитен» бурно радовался, что один из самых завидных женихов снова в строю, а мужской журнал «Пофехтуем, господа?» очень живо интересовался вопросом, есть ли у мужской половины магического сообщества шанс скрестить шпаги, так сказать, с влажной мечтой волшебников-геев. Вскоре Лланвайр-Пуллгуингилл наводнили журналисты, чиновники и праздные зеваки со всех уголков волшебного мира. Скромная магловская деревушка в Уэльсе отродясь не видывала такого количества приезжих, и уж вовсе выбила из колеи ее жителей делегация людей в нелепых балахонах и странных колпаках. Правда, никому из местных почему-то не удавалось поделиться потрясающими новостями с родственниками и друзьями из соседних городков: стоило лишь открыть рот, чтобы рассказать о нашествии сотен весьма экстравагантных гостей, как оттуда доносилось что-то вроде «И вот они, ага, пошли, значица, туда, а потом вернулись сюда, а потом…». После нескольких попыток сплетники отчаялись, делегация и журналисты через неделю покинули Лланвайр-Пуллгуингилл, но писатель Генри Портер, вопреки домыслам, остался в деревне. Более того, он, как и другие ее обитатели, не имел ни малейшего представления, кем были все эти люди в странной одежде и зачем они уговаривали, а иные, вроде девушки с копной кудрявых волос и ее рыжего конопатого мужа, даже заставляли его вернуться в Лондон. И вот уже почти шесть лет Генри Портер проживал в Уэльсе среди маглов и кропал нетленные произведения, выливая на бумагу плоды своей неуемной фантазии и богатого воображения. Его книги для детей про волшебных животных и диковинные растения были хорошо приняты редактором и публикой, а серия рассказов «Призраки тайных лестниц» в мгновение ока разошлась огромным тиражом, что побудило издательство напечатать дополнительную партию. Но, несмотря на известность и благосклонность критиков, а также высокую прибыль, Генри не покинул Лланвайр-Пуллгуингилл, продолжая вести жизнь затворника и общаясь с миром преимущественно при помощи электронной почты и редких телефонных звонков. Даже его литературный агент посещал маленький домик в деревушке не чаще пары раз в год, да и то по особым случаям. Но Гермиона не была бы собой, оставь она Поттера в покое и позволь ему выбрать свою судьбу. Поначалу они с Уизли поселились в местном отеле и день через день наведывались к «Генри Портеру» в надежде, что частые встречи пробудят в нем воспоминания о них и себе самом. К тому времени Грейнджер уже сняла с родителей Обливиэйт и полагала, что и в случае с Поттером речь шла о простом проклятии забвения, но не тут-то было. Затея потерпела крах, как и последовавшие за ней заклятия Развеивания Морока, Возвращения из Небытия и даже Заклятие Накладывания воспоминаний, строго запрещенное Министерством из-за частого появления иллюзий, галлюцинаций и прочих искажений реальности после его применения. Друзья Поттера дошли до абсурда, решив посетить могилу Дамблдора и поговорить с его духом-привидением, отчаявшись разбудить портрет в Хогвартсе. Старый плут явно не горел желанием отвечать, притворяясь спящим, хотя Уизли утверждал, что тот чем-то чавкал с закрытыми глазами. Наверное, лимоннной долькой. Посещение Белой гробницы пошло впрок, но придало делу еще более драматическую окраску. Бывший директор завел старую волынку о любви, заявив, что вытащить Поттера из амнезии может лишь его истинная любовь. Покопавшись в талмудах из запретной секции, поболтав с портретом Снейпа и посекретничав с Нарциссой, Гермиона пришла к выводу, что непосильная задача по возвращению Героя Магической Британии в волшебный мир должна быть поручена Драко. В один прекрасный день она заявилась в мэнор, вывалила на него результаты своих изысканий и поставила перед фактом: он – истинная любовь Гарри Поттера, и с этого момента глаза всех магов устремлены на него. И… «Бла-бла-бла», – раздраженно думал Драко, садясь в пригородный поезд в направлении Лланвайр-Пуллгуингилла. Пятый год подряд он услышит бой новогодних курантов в компании своей истинной любви, которая даже не помнит о его существовании.Четыре года назад
Несколько часов пути, вынужденное общение с хамоватыми соседями по вагону и приносящие почти физические страдания запахи разнообразной еды – и Драко с облегчением вывалился на перрон в маленькой деревушке в Уэльсе. «Лланвайрпуллгуингиллгогерихуирндробуллллантисилиогогого́х», – гласила строгая табличка на здании вокзала. «Добро пожаловать в Лланвайр-Пуллгуингилл», – приглашала вывеска над небольшим кафе на привокзальной площади. «Новости Лланвайр-Пуллгуингилла, покупайте свежие Новости!», – вопил мальчишка-разносчик, потрясая ворохом газет, одну из которых Драко по своей наивности приобрел, заплатив в три раза дороже, чем она того стоила. Наверное, заверни он в нее булочки из «Лучшей пекарни Лланвайр-Пуллгуингилла», она и то бы принесла больше пользы. Всей необходимой информацией о деревне его снабдила Грейнджер; она же всучила ему несколько дорожных карт, список заклинаний поиска, довольно бесполезных, кстати говоря, и тяжеленное «Магическое слово о Магии Любви» в трех томах, словно была уверена, что Драко проштудирует старинное издание, пока трясется в поезде. Он же, вместо того, чтобы продираться сквозь заумные понятия и зубодробительные формулы, прочитал полный сборник рассказов «Призраки тайных лестниц» под авторством Генри Портера, обнаружив среди персонажей Кровавого Барона, Почти Безголового Ника, Плаксу Миртл и прочих привидений Хогвартса. Похоже, Поттер таки помнил кое-что, а то и вовсе прикидывался дурачком, ловко обводя магическое сообщество вокруг пальца. К тому же, он довольно неплохо писал! Драко понравился и стиль, и слог, а в некоторых моментах и чувство юмора «Генри Портера». Он хмыкнул, припоминая, как становился жертвой этого чувства юмора на протяжении шести школьных лет. Особенно смешно было после Сектумсемпры, но выражение ужаса на лице Поттера при виде хлеставшей из груди крови немного утешало. Осмотревшись, Драко достал из саквояжа подробную карту Лланвайр-Пуллгуингилла, посоветовавшую идти направо, затем налево, а потом прямо и… Или нет. Налево, направо и вперед. Или назад?! В груди вскипало глухое недовольство отказывающимися работать в этом странном месте поисковыми заклинаниями. Помедлив минуту и не найдя другого выхода, он спросил дорогу у дородного булочника, через пару сотен ярдов – у молодой женщины с младенцем в коляске, а затем у ребятни, катавшейся на санках. Прохожие косились на его новенькую небесно-голубого цвета мантию с синей атласной оторочкой и серебристыми завязками и отвечали крайне неохотно. Поэтому, когда через два часа, уставший и злой, он постучал в дверь небольшого уютного дома, все, на что его хватило – это не облажаться с легендой, которую они с Грейнджер придумали, чтобы получить официальное приглашение на Новогоднюю ночь к Генри Портеру. Сам Драко предпочел бы приехать к Поттеру в любой другой день, и уж точно не в ночные часы, однако у него не было выбора. В том самом трехтомнике о Магии Любви категорично утверждалось, что пробудить человека ото сна или потери памяти, или любого другого Заклятия Неузнавания и Отчуждения можно наверняка лишь в Новогоднюю ночь, и только в течение полуночной минуты, когда часы бьют двенадцать раз. Именно по этой причине он стоял в половине двенадцатого ночи на крыльце коттеджа по адресу 5, Gwel Y Graig, ожидая, пока хозяин дома соизволит впустить его в дом и повторяя про себя проникновенную речь, призванную пробудить Поттера от чего бы то ни было. Оставалось правдиво сыграть роль журналиста крупного литературного ежемесячника, на главного редактора которого Астория, не долго думая, наложила мощный Конфундус, чтобы убедить его принять Драко в штат «Литературного Клуба», а после – написать «мистеру Портеру» проникновенное письмо с просьбой об интервью именно ночью тридцать первого декабря. Объяснялось это неурочное время тем, что о «привидениях лучше всего говорить в обстановке Новогоднего волшебства, если Вы понимаете, о чём я». Неизвестно, понимал ли Поттер, что имел в виду редактор, но в интервью не отказал. До этой минуты Драко почти не волновался, будучи занят, главным образом, технической стороной путешествия, но сейчас, отделенный от Поттера лишь парой мгновений и крепкой дверью, вдруг осознал неизбежность встречи. Возникло почти непреодолимое желание повернуть назад, добежать до вокзала, забраться в вагон и просидеть там до утра, пока машинист не увезет его обратно в Лондон. Он собрался было так и сделать, но тут дверь распахнулась, и в проеме появился Герой Магической Британии, все такой же взъерошенный и очкастый, каким Драко представлял его себе каждый день, и, что греха таить, почти каждую ночь. – Мистер Малфой? – осведомился Поттер и протянул руку, вежливо улыбаясь. – Мистер Пот… Портер, добрый вечер, – Драко ответил на рукопожатие и чертыхнулся про себя: было бы очень неловко, ошибись он в имени. – Надеюсь, вы спокойно доехали? Все эти поезда, знаете ли… Слишком много народу, – сказал Поттер и посторонился, впуская позднего гостя в дом. – Да, вагон был полон, я едва нашел свободное место. К тому же, людей чрезвычайно интересовала моя одежда. Некоторые даже смеялись, особенно дети. – Драко вперился в лицо Поттера, внимательно отслеживая его реакцию и надеясь уловить признаки если не воспоминания, то хотя бы узнавания. – Ну, – пожал тот плечами и усмехнулся. – Вы одеты непривычно для здешних мест, и уж точно не по погоде. Неужели это новая мода в Лондоне? – Э-э-э… не думаю. Вообще-то, я подсмотрел этот фасон в одном из журналов «Кройки и шитья» своей матери и подумал, почему бы не сшить нечто подобное на заказ, – выкрутился Драко, обливаясь потом от вынужденного вранья. – Не могу сказать, что сам надел бы такой плащ («Плащ?!» – мысленно возопил Драко), но завидую Вашей смелости… Проходите в кабинет, мистер Малфой, поговорим там, если Вы не против. Драко шел за Поттером, попутно разглядывая обстановку и картины на стенах. Низкий светлый диван и мягкие пуфы, матовые светильники в виде тонких рожков-спиралей, круглый журнальный столик – было заметно, что обитатель дома любит уют и посвящает немало времени и сил его поддержанию. Несколько пейзажей в светлых рамах украшали интерьер и явно были написаны художником-не магом: уж в чём-чём, а в этом Драко разбирался. В небольшом настоящем камине потрескивали поленья, стреляя в воздух горячими искрами. Захотелось устроиться в глубоком кресле с бокалом вина и смотреть на огонь, вспоминать события уходящего года и надеяться на удачу в будущем. Захотелось остаться здесь с Поттером, который и не подозревал о его душевных метаниях. – Прошу, присаживайтесь сюда, мистер Малфой. Признаться, я ждал Вас раньше, но это неважно. Все равно я встречаю Новый год в одиночестве и никуда не тороплюсь. Драко опустился в мягкое кресло и поискал взглядом часы: не так уж сильно он опоздал, чтобы об этом упоминать. Возможно, минут на пять или даже меньше, что лично у него вызывало восхищение собой, если учесть перипетии по поиску дома Поттера. Как ни странно, ни на столе, ни на стенах часов не оказалось, вероятно, вследствие какой-нибудь прихоти хозяина кабинета. Драко не рискнул вызвать Темпус и, пробормотав «Я слишком долго плутал по улицам», включил маленький портативный диктофон. Этим диковинным устройством его научила пользоваться Гермиона («Все журналисты носят диктофон с собой. Гарри может заподозрить неладное, если ты явишься без него!»), и вытащил блокнот и обычную шариковую ручку. Он не хотел пользоваться магией до тех пор, пока не вернет Поттеру воспоминания или пока тот сам не вспомнит свою прошлую жизнь. – Обещаю, я не займу много времени, – сказал он и нажал на «запись». – Итак, мистер Портер… – Генри. Предпочитаю, чтобы Вы обращались ко мне по имени, мистер Малфой. Могу я предложить Вам чаю или чего-нибудь покрепче? – Не откажусь от чаю, спасибо. И прошу в ответ звать меня Драко. Люблю равные отношения во всем, знаете ли, – произнес Драко и ужаснулся собственным словам. Он что, только что флиртовал с не узнающим его Поттером? – Договорились. Минутку, я принесу чай. Поттер вышел, но вскоре вернулся с чайным подносом. От двух изящных чашек шел ароматный пар, в небольшой вазочке высилась горка печенья, в изящной сахарнице торчала крошечная десертная ложка. Драко взял чашку и с наслаждением сделал первый глоток. – Прекрасный сорт, благодарю Вас! ...Итак, Генри. Я, как Вам известно из письма моего босса, представляю крупный журнал «Литературный Клуб», и мы не могли не заинтересоваться Вами как восходящей звездой мистического жанра и рассказов для детей. И сразу первый вопрос: почему именно волшебные растения и животные? – Не знаю. Наверное, потому, что любил сказки, сколько себя помню. – Похоже, в детстве родители и бабушки с дедушками много Вам читали? Поттер задумчиво склонил голову набок и нахмурил брови: – Знаете, вот Вы сейчас спросили, и я понял, что всегда читал сам. Похоже, я очень рано научился складывать буквы в слова. – Вы помните, какую книгу прочитали первой? – Пожалуй, нет. Так сразу и не скажу. – Поттер нервно улыбнулся и взлохматил волосы, и от этого знакомого жеста у Драко закололо в груди. – Наверное, одну из тех, что читают все дети. – Не сомневаюсь, Вы были книжным червем. Не ошибусь, если предположу, что окончили школу с отличием? Поттер рассмеялся, запрокинув голову и обнажив белые зубы, и мелкие иголки в груди Драко впились прямо в сердце. – О, нет-нет! Я был тем еще лентяем. Мне нравилось читать, но зачастую я не мог заставить себя сделать уроки вовремя. По правде говоря, меня гораздо больше привлекал спорт. – Это любопытно. Попробую угадать: шахматы? – И шахматы тоже, хотя мой друг не оставлял мне и шанса. Редко когда удавалось выиграть у него, и то по счастливой случайности. Он был одним из лучших шахматистов школы и однажды даже получил специальный приз за победу в особо трудной партии. Я же предпочитал игры с мячом. – Баскетбол? Волейбол? Может, гандбол? – спросил Драко и замер в ожидании ответа. Поттер замолчал и озадаченно воззрился на него. – Нет. Это было нечто другое. Игра с маленьким желтым шариком. Странно, я не помню, как она называется, а Вы? Драко очень хотелось рассказать Поттеру про квиддич, но он сдержался. Еще не время, куранты на городской площади Лланвайр-Пуллгуингилла еще не начали бить двенадцать часов. Он надеялся, что в доме на окраине их будет слышно. – Боюсь, я не силен в спорте, Генри, и, к счастью, наш разговор не о нем. – он черкнул в блокноте несколько каракуль, словно делая пометки. – Давайте вернемся к волшебным животным. В книгах их не менее двухсот видов, и я поражаюсь Вашей неиссякаемой фантазии, но не могу не отметить, что их внешность, строение, характеры и повадки описаны настолько подробно, что создается впечатление, будто они существуют на самом деле. Но ведь это не может быть правдой, не так ли? – Конечно, нет. Звери, птицы и пресмыкающиеся в моих историях – выдуманные, иначе бы их можно было встретить и в природе, и в энциклопедии. Вместе с тем, иногда мне кажется, что я изучал некоторых из них на уроках биологии в школе. Странно, не находите? Впрочем, я стараюсь не задумываться о том, откуда моя муза черпает идеи для книг, и просто записываю мысли, которые возникают в голове. – Ваша муза, Генри, очень предана литературе и Вам лично. Настоящая подруга по перу! Кстати, о друзьях. Я слышал, Вы ведете достаточно замкнутый образ жизни, и, как оказалось, даже Новый Год проводите дома. Но ведь у Вас есть друзья? Что насчет того парня, лучшего шахматиста школы? Вы и сейчас встречаетесь с ним, чтобы сыграть пару-тройку партий на досуге? – Увы, после окончания школы мы потеряли друг друга из виду. Стыдно признаться, я даже не помню, как его зовут. Возможно, Реймонд или Рудольф. Буква «Р» там точно была. – Поттер развел руками и чуть склонил голову набок, размышляя. – Боюсь, доведись нам однажды столкнуться, я вряд ли его бы узнал. – А ф-фотографии? – Драко долго путался между «колдографией» и «фотографией», рискуя провалить миссию из-за такой мелочи, как неправильное употребление магловских терминов, пока однажды Гермиона, потеряв остатки терпения, не отлупила его пачкой фотографий по голове. «ФО-ТО-графии! – кричала она, неумолимо надвигаясь на Драко, словно Титаник; за ней на буксире волочился рыжий Уизел, устрашающе вращая глазами. – Увы, все альбомы пропали при переезде. У меня украли чемодан, а в нем как раз хранились школьные и детские снимки. Ничего ценного ворам не досталось, но для меня некоторые фотографии были очень дороги. Обидно. Драко крутил ручку между пальцев, гадая, говорит ли Поттер правду или продолжает выдавать себя за Генри Портера, а сам уже давно его узнал и ждет не дождется, когда он свалит обратно в Лондон и оставит его в покое. – Какая неприятная история – лишиться воспоминаний! Прекрасно Вас понимаю, – Драко мило улыбнулся и снова нарисовал бессмысленную загогулину в блокноте. – Возможно, когда-нибудь Вам… Он хотел было закончить фразу, сказав «надоест притворяться, и Вы снова станете Гарри Поттером», как услышал донесшийся издалека бой курантов. Баммм… Полночь наступила. – Это бьют часы на городской площади, – сказал Поттер, махнув рукой в сторону окна. Драко вскочил на ноги и бросился к Поттеру, сидевшему на небольшом диванчике. Тот резко отпрянул и с изумлением воззрился на внезапно сбрендившего гостя: – Что Вы делаете, мистер Малфой? Боюсь, мы не настолько близки, чтобы Вы… – Поттер, – перебил его Драко, – у меня очень мало времени, поэтому умоляю, не перебивай. Я – Драко Малфой, волшебник, и ты тоже владеешь магией. Мы познакомились в школе Хогвартс и учились вместе семь лет, правда, на разных факультетах… Баммм… – Я не совсем понимаю… – Поттер нахмурился и попытался отодвинуться на край дивана. – Не перебивай! Так вот. Мы не были друзьями, постоянно скандалили и ругались, иногда дрались. Я писал мерзкие записки, ты подкарауливал меня в школьных коридорах. Крэбб и Гойл, мои верные приятели, часто следили за тобой, Уизли и Грейнджер, поэтому я всегда знал, где тебя найти. О нашей вражде знал весь Хогвартс. Помню, ты мне поставил фингал под глазом, отец потом надо мной месяц издевался, мол, я уступил безродному полукровке-сироте. – Сироте..? Баммм… – Точно, ты ведь и этого, наверное, не помнишь… Твоих родителей убил Волдеморт (Драко привычно вздрогнул при звуках имени бывшего Темного Лорда), но тебя не смог. Его Авада отскочила от твоего лба, с тех пор там красуется шрам в виде молнии. – Драко осторожно отодвинул челку Поттера и коснулся шрама. – Поэтому я частенько дразнил тебя Шрамоголовым. – Похоже, вы были наглым невоспитанным ребенком, мистер Малфой! – укоризненно сказал Поттер и покачал головой. Баммм… – С того времени я не очень-то изменился, но речь не обо мне. Итак, с самого детства за тобой охотился Волдеморт, а ты успешно ему сопротивлялся. Из года в год он устраивал ловушки и козни, но тебе удавалось их избегать. Более того, сам того не подозревая, ты умудрялся наносить ему урон. – Драко основательно подготовился, изучив все школьные приключения Поттера по рассказам Грейнджер и Уизли. Не раз он приходил в восхищение, слушая, как гриффиндорская троица с младых ногтей обводила самого страшного волшебника Британии вокруг пальца. – На первом курсе ты спалил профессора Квирелла, на втором… Драко видел, что Поттер явно считал его сумасшедшим, но спорить не решался, чтобы не разозлить, ведь любому известно, что психически больные люди быстро выходят из себя. Баммм… – В конце второго года смог открыть Тайную Комнату, которая была запечатана несколько десятков лет. Там ты убил Василиска… – Василиска? – пискнул Поттер, не в силах сдержаться и потер шрам. – Это такая змея из сказок? – Более-менее. Ты зарезал его мечом Гриффиндора, вырвал из пасти ядовитый клык и уничтожил один из крестражей – Дневник, который Волдеморт подкинул Джинни Уизли, твоей бывшей невесте. – Но я никогда не собирался жениться на Джинни Уизли! – Ты помнишь мелкую Уизлетту?! – Нет, я вообще с ней не знаком. Лишь говорю, что не собирался жениться ни на ней, ни на ком-либо еще! Баммм… – Ладно, неважно. Слушай дальше. На третьем курсе Министерство безуспешно ловило твоего крёстного, Сириуса Блэка, в виде черного пса сбежавшего из Азкабана – это тюрьма для волшебников, Поттер, – а Блэк пытался поймать Питера Петтигрю, который выдал Волдеморту твое местонахождение, когда ты был младенцем, когда убили твоих родителей... Тьфу ты! В общем, все закончилось не очень хорошо. Петтигрю слинял, Блэк снова пропал, а ты вернулся к родственникам-маглам. – Кто такие маглы?! – Хороший вопрос, Поттер. Маглы – это люди не-маги. Не волшебники. – Как я? – Боггарт тебя забери! Ты – самый что ни на есть волшебник! – Хм... Ладно. А что такое «боггарт»? – казалось, Поттера начала забавлять эта ситуация, по крайней мере, он уже не выглядел таким пришибленным. – Боггарт – это… Баммм… – К боггарту боггартов, пикси и дементоров! Время на исходе, а я еще и половины не рассказал! Пожалуйста, дай мне закончить. Где я остановился..? А, вот! Затем ты участвовал в Турнире Трех Волшебников, где должен был добыть Кубок Огня, и блестяще с этим справился. Правда, Хогвартс понес сопутствующие потери в лице пуффендуйца Диггори… – Пуфф..? – нервно икнул Поттер, но Драко сделал вид, что не услышал. – Кубок оказался Порталом, тебя вышвырнуло на кладбище, где ты стал невольным участником ритуала по возвращению Волдеморта. Тебе пришлось пожертвовать кровь, Темный Лорд обрел физическое тело и собирался прикончить тебя Авадой, но твои умершие родители помогли тебе сбежать вместе с телом Диггори. – Мистер Малфой, мне кажется, вам нужно показаться врачу! Полагаю, что в Новогоднюю ночь не удастся вызвать медика на дом, но уверен, в любой круглосуточной больнице будут рады Вам помочь. – Придурок! Я говорю правду, просто сосредоточься и постарайся вспомнить! Баммм… – Я не собираюсь терпеть оскорбления в собственном доме, мистер Малфой! – Поттер решительно поднялся, но тут же рухнул обратно на диванчик, подпрыгнув на нем, как на батуте, когда Драко с силой дернул его за руку. – Пустите меня! – А то что, позовешь авроров? – Что еще за авроры? Я позвоню в полицию! – Само собой, – пробормотал Драко и тяжело вздохнул. Слово «полиция» было одним из тех, которые Драко вызубрил по настоянию Гермионы. Полицейские были способны, если верить Дину Томасу, «отлупить тебя дубинкой по почкам, Малфой, и им за это ничего не будет». Драко не знал, справится ли колдомедицина с последствиями магловской защиты населения от настырных волшебников, поэтому в знак добрых намерений отсел от Поттера на полметра. – Дальше был пятый курс. Ты, Уизли и Грейнджер организовали в Хогвартсе тайный кружок и назвали его Отряд Дамблдора… – Странное имя! –…Отряд Дамблдора, где ты обучал всех желающих защитным заклинаниям, ведь в тот период занятия по ЗОТИ были как минимум бесполезными, а как максимум – вредными. В конце года вы проникли в Министерство Магии, разнесли Отдел Тайн вдребезги и пополам, заодно уничтожив все Маховики времени и хренову тучу Пророчеств, за одним из которых охотился Волдеморт. Он заявился в Министерство и сражался с Дамблдором – знаю, знаю, весьма странное имя! – но проиграл. Впрочем, и Дамблдор не одержал победу, ведь Вы-знаете-кто сбежал. Баммм… – Вы-знаете-кто? Но я не знаю, кто! – закричал Поттер и сжал пальцами виски. – Не могли бы Вы уйти, мистер Малфой? – Не могли бы, – устало передразнил Драко, понимая, что память к Поттеру не возвращается. – Осталось два года описать. Ты, похоже, так ничего и не вспомнил, тем не менее, я хочу рассказать все до конца. Он перевел дух и продолжил: – Весь шестой курс ты следил за мной, подозревая, что я по примеру отца стал Пожирателем смерти. В общем, так оно и было, но поймать меня за руку тебе так и не удалось. Не буквально, во всяком случае. Зато наша взаимная ненависть достигла апогея – ты застал меня в минуту слабости, и я хотел угостить тебя Круцио. Но ты не растерялся и разрезал меня на лоскутки Сектумсемпрой. – Чем?! Вы точно не в своем уме, мистер Малфой! Хотя, знаете, продолжайте нести бред! Я использую эти выдумки в своей следующей книге, с Вашего разрешения, разумеется. Гонорар обсудите с моим агентом, но обещаю, внакладе не останетесь. Баммм… – Спасибо, но я связан Статутом о Секретности, да и ты тоже. Но к делу. Я помог Пожирателям проникнуть в Хогвартс, Снейп убил Дамблдора вместо меня – признаюсь, сам я не смог навести палочку на старика и очень этому рад, – но после такого оставаться в школе было невозможно, поэтому я вернулся к родителям и жил в мэноре вплоть до начала седьмого курса. В сентябре приехал в Хогвартс и узнал, что ты подался в бега вместе с друзьями. В течение года в школе творился кошмар и ужас. Хорошо, что у тебя хватило ума прятаться и хоть раз не лезть прямиком в пекло! Если вкратце, в мае произошла Битва, и ты победил. Баммм… Одиннадцать. Скоро раздастся последний – двенадцатый – удар, и если Поттер так ничего и не вспомнит, это уничтожит Драко. – Осталось несколько секунд, Поттер. Гарри. Посмотри на меня, узнай меня, вспомни меня. Раньше я думал, что ненавижу тебя, пока не понял, что люблю. Драко схватил Поттера за руку и повторил: – Я люблю тебя, Гарри. Баммм… – Мистер Малфой... мне, право, лестно, что Вы испытываете ко мне чувства, но я впервые Вас вижу. Не думаю, что могу ответить взаимной симпатией. Еще до того, как Поттер заговорил, Драко понял, что у него не получилось: тот всё ещё считал себя Генри Портером. Старинные книги, портрет Снейпа и дух Дамблдора ошиблись: Драко – не истинная любовь Гарри Поттера и не может вернуть ему память.Три года назад
– Это снова Вы, мистер Малфой? Ваш редактор весьма настойчив. – Мы договорились называть друг друга по именам, не так ли? Поэтому «Драко», прошу Вас. Ну, в прошлый раз мы не договорили о Вашем творчестве. К тому же, Вы дали согласие на повторное интервью, и, раз уж мы знакомы, начальство решило отправить в Лланвайр-Пуллгуингилл именно меня, – он благоразумно умолчал о том, что Астория снова провернула трюк с Конфундусом, и редактор «Литературного Клуба» немедленно озаботился новогодней встречей с писателем Генри Портером, бомбардируя письмами его агента. Несколько мгновений Поттер изучающе смотрел на Драко и вдруг рассмеялся. – Мне нравится, что у Вас не заплетается язык, когда вы произносите «Лланвайр- Пуллгуингилл». Мало кто способен не запутаться на первом же слове. – Рад, что Вы оцениваете мои таланты работать языком столь высоко, Генри. Мерлин, что он несет! Поттер и так принимает его за сумасшедшего, не хватает еще прослыть сексуальным маньяком. В свое оправдание Драко мог лишь сказать, что у него буквально сорвало крышу, когда он вновь увидел Поттера. Прошел год с того эпического фиаско, когда его выставили из дома почти сразу после полуночи, хорошо хоть, номер в единственной гостинице Лланвайр-Пуллгуингилла был заказан заранее. Помнится, он едва не нахамил приветливому портье, в крайне дурном настроении ввалившись в празднично украшенный небольшой холл. По дороге к отелю у чемодана отлетело колёсико; половину пути поклажа то и дело заваливалась набок, а Локомотор был недоступен. Драко проклял маглов, магловские предметы и Статут о Секретности, запрещающий ему использовать магию в немагических поселениях. И плевать, что в половине первого ночи на улицах не было ни души! Статут выражался предельно ясно: каждый волшебник обязуется препятствовать малейшей возможности обнаружения магического мира. А Драко с некоторых пор был законопослушным гражданином. Он вернулся в Лондон первым же поездом и заперся в мэноре, глубоко переживая неудачу. Когда они с Грейнджер, Уизли и прочими выпускниками Хогвартса планировали поездку Драко на остров Англси, ему казалось, что он обязательно справится. К Поттеру вернутся воспоминания, Магическая Британия получит назад своего Героя, а он, Драко, однажды насмелится и признается ему в своих чувствах. Впрочем, в чувствах он как раз признался, но эффект был прямо противоположным. Гарри Поттер мало того, что остался Генри Портером, но и прямо указал Драко на дверь. Прошло не меньше трех недель, пока депрессия схлынула, оставляя после себя горький привкус разочарования. Самое обидное, что повторить попытку можно было только через год, в полночь тридцать первого декабря, и Драко твердо намеревался не упустить этот шанс. Он и сам не мог объяснить, почему не приезжал в Лланвайр-Пуллгуингилл в течение года, хотя ему очень хотелось. Наверное, боялся, что его пинком спустят с крыльца или, что еще хуже, вежливо выпроводят прочь, не предложив даже чаю. Вместе с тем, он верил, что в новогоднюю ночь законы мироздания изменятся и опять позволят произнести пламенную речь под бой курантов на городской площади. Правда, судя по вытянувшейся физиономии Поттера, Драко не стоило упоминать сверхспособности своего языка в ином смысле, нежели литературном. – Я долго тренировался, прежде чем смог без запинки произнести «Лланвайр-Пуллгуингилл», Генри. Повторял скороговорки, знаете ли. «The thirty-three thieves thought that they thrilled the throne throughout Thursday». – Вы ответственно подошли к делу, и результат налицо. Не думали поработать еще и над пунктуальностью? – весело сказал Поттер и протянул руку. Судя по всему, он не хотел обсуждать произошедшее год назад и сделал вид, что все в порядке. – Неужели я опять опоздал? – растерянно спросил Драко. Он был уверен, что постучал в дверь молоточком в виде головы льва ровно в четверть двенадцатого. – Увы. Возможно, стоило взять билеты на поезд, прибывающий на час раньше, тогда бы мы начали встречу вовремя. – Прошу прощения, я… – как ни силился, Драко не мог понять, почему опять явился позже назначенного времени. Ведь он сверился с городскими часами, когда проходил мимо площади, а прежде, чем постучаться, украдкой вызвал Темпус, надеясь, что Департамент по отслеживанию запрещенного волшебства не засечет его в этом Морганой забытом месте. – Я не сержусь. Если Вы не передумали, прошу за мной в кабинет. Драко прошел сквозь уже знакомую гостиную с камином и вновь очутился в кабинете. Казалось, здесь ничего не изменилось, и даже чайный поднос стоял на том же самом месте, что и год назад, из-под крышки большого пузатого чайника с изображением невиданного существа шел пар. – Хотите чаю? – Не откажусь, спасибо. – Драко уселся на то же самое кресло, вытащил диктофон и приготовил блокнот и ручку. – Могу я начать? – Прошу, не стесняйтесь, – Поттер поставил перед Драко чашку и расположился поодаль, видимо, боясь, что у гостя в любой момент могут зайти шарики за ролики, и он накинется на него с новой порцией невообразимой чепухи. Драко сделал вид, что не заметил опасений хозяина дома и включил диктофон. – Итак. Серия Ваших рассказов «Призраки тайных лестниц» приобретает всё большую популярность, их читают люди всех возрастов, дети устраивают представления с полюбившимися персонажами, а совсем недавно до меня дошли слухи, что некая американская корпорация предлагает Вам немалую сумму за права на создание мультфильма. За прошедший год вышло еще полтора десятка историй, и каждая из них весьма высоко оценена критиками. Чем можно объяснить такой успех, как по-Вашему? Кроме писательского таланта, разумеется. – Да какой уж тут талант! Порой мне кажется, что любой более-менее образованный человек с десятью тысячами слов в лексиконе и среднего качества компьютером справился бы не хуже меня. На самом деле, популярность рассказов о призраках – целиком и полностью заслуга моего литературного агента, мистера Дина. Боюсь, если бы не он, я не издал бы ни одной истории. Не так быстро, по крайней мере. Что же касается дальнейших творческих планов, я не могу их обсуждать. Тайна бизнеса, понимаете? Иначе мистер Дин открутит мне голову, – Поттер взял со столика сигару, обрезал кончик и поднес зажигалку. Вспыхнувшее пламя облизало срез, и в воздухе потянуло запахом пьяной вишни. – Вы курите, Генри? – Редко. Например, в такую ночь, как эта. Когда один год сменяется другим, и кажется, что вот-вот должно произойти какое-то волшебство. В первую майскую ночь, когда огонь в камине особенно высокий и жаркий, или на Хэллоуин, когда свеча трепещет внутри фонаря Джека, и ее причудливая тень пляшет на стене. Знаете, почему-то именно в Хэллоуин у меня обостряется чувство потери, хотя ничего такого не произошло. «Не произошло?!», – хотелось закричать Драко, и он был вынужден зажать себе рот, чтобы ненароком не сболтнуть лишнего до боя курантов. Поттер тем временем откинулся на спинку дивана и расслабился, вероятно, решил, что Драко ведет себя достаточно безобидно. – А Вы, Драко? Курите? – Нет. В юности пробовал, но отец в довольно резких выражениях объяснил, что продолжать не стоит. Впрочем, мне не мешает дым, он даже немного похож формой на Призраков Тайных Лестниц. У Ваших персонажей довольно забавные имена и биография, а некоторые могут похвастаться и родословной. К примеру, Почти Безголовый Ник – расскажите о нем читателям «Литературного клуба». Что-нибудь из Вашего рабочего блокнота, из неопубликованного, так сказать. – Сэр Николас де Мимси-Дельфингтон, – улыбнулся Поттер и ненадолго задумался. – Сэр Николас, как я уже писал в третьем, кажется, рассказе, был обезглавлен сорока пятью ударами тупого топора по шее. В результате столь неудачной казни голова Ника так и не была полностью отделена от туловища и держится теперь на нескольких сантиметрах кожи. Но в рассказе не написано, за что Сэр Николас понес наказание. В моем представлении, он был волшебником при дворе короля Генриха VII, пока однажды не решил сделать красивее одну из придворных фрейлин. Однако, вместо того чтобы превратить её в первую красавицу, он отрастил ей бивни. Драко замер. Мерлин! Поттер в точности пересказывал биографию Почти Безголового Ника, даже не подозревая, что описывает одного из гриффиндорских привидений! – Привидение-волшебник! Любопытная деталь. А что насчет остальных персонажей? Серая Дама, Кровавый Барон, Эдмунд Грабб? – Все они были магами при жизни, если Вы об этом. Став призраками, живут в волшебном Замке, летают по тайным лестницам, коридорам и подземельям и ищут приключений на свою голову. Всем заправляет Плакса Миртл. Очень драматичное привидение. – Можете открыть одну из ее тайн, не описанных в рассказах? – спросил Драко, по-настоящему заинтересовавшись историей Призраков. – Да, пожалуй. Однажды… Послышался бой курантов. Часы на городской площади начали отсчет первой минуты наступившего года. Баммм… Один. Драко резво вскочил и бросился к Поттеру. Усевшись тому практически на колени, он всем весом навалился на него, придавил к спинке дивана и плотно закрыл рот рукой. Поттер замычал и задергался, пытаясь выбраться из-под агрессора, но тщетно: Драко застал его врасплох. – Поттер, сиди смирно, и через минуту я тебя отпущу. Кивни, если понял. Поттер заторможенно кивнул, тараща свои невозможно зеленые глаза, и Драко пожалел, что у него нет времени ими любоваться. – Ты – Гарри Поттер, а не Генри Портер. Волшебник, рожденный от родителей-магов. Твоих мать и отца убил некто Волдеморт, когда тебе было чуть больше года, и произошло это крайне печальное событие в Хэллоуин, поэтому ты всегда чувствуешь печаль и утрату тридцать первого октября… Поттер перестал брыкаться и, казалось, внимательно слушал Драко, который все говорил и говорил, пересказывая события минувших лет. Его речь мало чем отличалась от первоначальной версии, но порой он импровизировал, используя рассказанное Поттером сегодня. – Твои рассказы о привидениях – не твоя идея! То есть, идея, конечно, принадлежит тебе, но эти призраки на самом деле существуют! Все они живут в Хогвартсе, ты познакомился с ними, еще учась в школе, а теперь описываешь то, что когда-то знал! Сидевший смирно до этого момента Поттер с негодованием подпрыгнул на диване и с силой оторвал руку Драко от своего рта. – Мистер Малфой, Вы забываетесь! Обвинять меня в плагиате – не много ли Вы на себя берете?! Это возмутительно и недопустимо! – Поттер отпихнул Драко и поднялся на ноги. И, Мордред тому свидетель, был прекрасен в гневе. Баммм… Двенадцать. Похоже, Драко снова сплоховал. А может, все еще хуже, чем год назад. – Я дам Вам ровно минуту, чтобы убраться из моего дома, а потом вызову полицию. В памяти Драко снова всплыли слова Дина Томаса о безнаказанности магловских авроров, поэтому он повернулся и молча пошел к двери, надевая куртку на ходу. – Ваш редактор будет оповещен о Вашем недостойном поведении и гнусных инсинуациях! «Гнусных инсинуациях?! А он хорош!», – невольно восхитился Драко, нахлобучивая шапку и пытаясь одновременно попасть ногой в ботинок. – Полагаю, Вы не дадите разрешение на публикацию нашей беседы? – спросил он, любуясь разозленным Поттером. – Конечно, нет! Всего хорошего, мистер Малфой. Мой агент не свяжется с Вами никогда! – последнюю фразу Поттер буквально прокричал, распахивая дверь и выталкивая Драко на мороз. Ботинки пришлось завязывать на крыльце. Поправив шарф и сползавшую на глаза шапку, Драко поплелся в сторону отеля, молясь про себя, чтобы колесики чемодана продержались до конца пути.Два года назад
– Я не открою дверь, мистер Малфой, даже не просите! – А если я стану умолять? – Драко прижался лбом к массивной дубовой двери и закрыл глаза. Путешествие в поезде его порядком утомило, а Поттер, очевидно, не собирался пускать его в дом. Драко мечтал поскорее пережить новогоднюю полуночную минуту и вернуться в отель. – Даже встань Вы на колени, не сможете меня уговорить! Я должен был подать жалобу еще после Вашего первого визита, но не хотел, чтобы у Вас были неприятности. Однако наша вторая встреча закончилась еще более плачевно. И вот Вы снова здесь, несмотря на то, что мой агент ответил отказом на просьбу редактора. – Мистер Портер, Генри, мне очень нужно Вам кое-что сказать! И именно в полночь! – Снова заведете шарманку о том, что я не тот, за кого себя выдаю? Якобы украл чьи-то идеи и заработал свои гонорары неправедным путём? Или, не дай Бог, начнете молоть чушь о магии и живущих где-то там настоящих призраках? – В общем-то, да. Да! Но ведь это правда! – Возвращайтесь в Лондон, мистер Малфой, – голос Поттера звучал устало и как-то обреченно. – Я даже согласен на публикацию прошлогоднего интервью, если Вас это утешит… Баммм… – Гарри! Гарри, послушай, это я, Драко Малфой! Не верю, что ты все забыл! Меня, Уизли, Грейнджер, Хогвартс! Недотепу Хагрида и хитрожо… хитрого жука Дамблдора, Почти Безголового Ника… Нет-нет, это плохой пример, – пробормотал он и перевел дух. – Ну же, ты учился на Гриффиндоре, а я – на Слизерине, Диггори – на Пуффендуе, а чудачка Лавгуд – на Равенкло. Неужели не помнишь Пожирателей смерти, пророчество, Турнир Трёх Волшебников, Сириуса, в конце концов?.. Из-за двери не доносилось не звука. – Гарри, я так скучаю по тебе! А может, ты притворяешься, потому что не хочешь меня видеть? Я тебе противен? За дверью по-прежнему стояла гробовая тишина. Баммм… – Моя минута истекла, Гарри. Увидимся через год. Может, за это время ты меня простишь, и, когда я приду снова, откроешь дверь. Я люблю тебя.Год назад
– Мистер Портер, если Вы не откроете дверь, я выломаю ее молотком! Взбешенный Драко с размаху стукнул кулаком по гладкой поверхности двери и заскрежетал зубами от бессильной ярости. Целый год он ждал, когда снова сможет подняться на крыльцо поттеровского дома в Лланвайр-Пуллгуингилле и уговорить того впустить его внутрь, чтобы цивилизованно всё обсудить. С прошлого января и вплоть до этой минуты редактор «Литературного Клуба» отправил мистеру Дину не менее тридцати просьб о встрече, получив в ответ тридцать писем с отказом. Сам Драко ездил на остров Англси не реже раза в неделю, надеясь, что Поттер вот-вот сломается и согласится поговорить, но не тут-то было. Конечно, вернуть память не в новогоднюю ночь было невозможно, но в груди у Драко теплилась надежда, что им удастся подружиться и поддерживать хорошие отношения. А там, чем нюхлер не шутит, Поттер сменит гнев на милость, и заветная минута в ночь на первое января пройдет лучше, чем три года подряд до этого. Ночь выдалась снежной. По улицам гуляла вьюга, швыряя горсти снега, ветер гудел и тряс провода, тусклые фонари мигали сквозь белую пелену. Драко стучал все громче и громче, но никто не отзывался. По всей видимости, Поттер даже не желал подходить к двери и вступать в беседу. Подергав напоследок ручку, Драко спустился с крыльца и пошел вокруг дома, утопая в сугробах: казалось, дорожки были не чищены уже пару дней. Слабый свет горел лишь в одном окне на втором этаже, но и до него нужно было как-то добраться. Решив, что лучше держать ответ перед Министерством за применение волшебства в магловском поселении, чем вернуться в Лондон не солоно хлебавши и ждать конца следующего декабря, он внимательно огляделся и – Корпус Левиосса! – взлетел в воздух и прижался носом к окну. Сквозь заиндевевшее стекло почти ничего не было видно, поэтому – где наша не пропадала! – в ход пошли улучшенные Чары горячего воздуха, мгновенно очистившие небольшой кусочек. Драко заглянул в прозрачный кружок окна и понял, что это спальня Поттера. Ему стало не по себе, словно он подсматривал за чем-то интимным, и он было собрался спрыгнуть на землю, но тут заметил лежащего на кровати и укутанного в одеяло почти полностью человека. Наружу торчала лишь вихрастая макушка, похожая на гнездо вранов. Похоже, Поттер решил проспать всю новогоднюю ночь, и Драко его понимал. Он бы и сам с удовольствием оказался сейчас в постели вместо того, чтобы висеть в воздухе, расплющив нос о стекло и ежесекундно рискуя рухнуть вниз. Однако отступать не собирался, веря, что однажды достучится до Гарри, главное – найти правильные слова. – Алохомора, – прошептал он себе под нос и навел палочку на окно. Створки распахнулись, и Драко влетел внутрь словно огромная снежинка, подгоняемая вьюгой. Вместе с ним в комнату ворвалось не менее тонны снега, осевшего на полу пухлой горой. Несмотря на шум, которым сопровождалось проникновение в дом, человек в кровати не высунул нос из-под одеяла и даже не пошевелился. Убрав сугроб Чарами горячего воздуха и закрыв окно, Драко приблизился к спящему и осторожно стянул одеяло с головы. – Гарри? Это я, Драко. Прости, что пробрался без приглашения в твою спальню… тьфу, в твой дом, но ты не открывал, а на улице ужасно холодно. Вот я и подумал, что… Гарри, ты меня слышишь? Поттер не отвечал, лишь надсадно хрипел; из груди вырывался свист вперемешку с бульканьем, на лице пылал яркий румянец. Драко коснулся его лба и огорченно покачал головой: кажется, у того высоченная температура, а может быть, и грипп, и о нем совершенно точно некому позаботиться. Значит, Драко останется в Лланвайр-Пуллгуингилле, пока Гарри не поправится, нельзя же бросать больного человека на произвол судьбы! Нужно наведаться на кухню, сварить бульон из того, что найдется в магловском охлаждающем шкафу – холодильнике, – а завтра вызвать врача и купить лекарства. Но прежде всего – заварить ароматный чай и выжать в него пол-лимона. Это должно помочь сбить жар. Вот когда пригодились бы Заклинания Целительства! В свое время Драко хотел стать колдомедиком, однако потом охладел к лечебному делу. Вспомнив, что у Поттера есть камин, он было воспрял духом, но после тщательной проверки оказалось, что тот не подключен к каминной сети, да и с чего бы? В доме, где живет магл Генри Портер, не место магическим предметам и явлениям, а жаль. Совет Грейнджер оказался бы сейчас как нельзя кстати. Кухня обнаружилась на первом этаже и оказалась небольшим уютным помещением, содержащим всю необходимую для готовки утварь. Драко заглянул в холодильник и, к своему большому удовлетворению, нашел куриное филе и овощи. «Сначала чай, – решил он, а потом можно заняться и супом». Его старый знакомец, пузатый чайник с рисунком неизвестного зверя, поблескивал круглым боком на столе. Драко принялся открывать все подряд дверцы в поисках листьев чая и раздобыл «Мятное блаженство» в одном из ящичков рабочего стола. Осталось залить заварку кипящей водой, и можно будет вернуться с чаем в спальню Гарри. Он аккуратно водрузил чайник на поднос и поставил туда же две чашки, блюдце с нарезанным крупными дольками лимоном и маленькую сахарницу. Сегодня встреча Нового года пройдет без шампанского, как и последние несколько лет. Баммм… Полночь. Сквозь вой ветра был едва слышен первый удар курантов, начавший отсчет волшебной минуты, когда Генри Портер мог бы вспомнить, что он на самом деле Гарри Поттер. Мог бы, если б не валялся в горячке наверху. Драко невесело улыбнулся и посмотрел в окно: вьюга совсем разбушевалась. Может, это даже неплохо, что сегодня у них не состоялась минута откровений. По крайней мере, Драко переждет непогоду в тепле, а заодно и поухаживает за простывшим Поттером. У него еще будет шанс все объяснить, год быстро пройдет. Ку-ку! Драко завертел головой в поисках источника звука и вскоре заметил на противоположной стене вырезанные из дерева часы с кукушкой, показывающие час ночи. Час ночи?! Это невозможно, куранты все еще бьют полночь! Он торопливо вынул палочку и вызвал Темпус: магический циферблат послушно отобразил час ночи мерцающей звездой и погас, дрожа в воздухе. Баммм… Городские часы пробили последний, двенадцатый, раз и смолкли. Драко снова взглянул на часы с кукушкой и медленно опустился на стоящий у стены стул. Сомнений не оставалось – дом Гарри существовал в хроносдвиге, и это означало, что Поттер жил в будущем на час вперед.Сегодня
Драко топтался за углом, размышляя, каким образом напроситься к Гарри в гости, чтобы это выглядело непринужденно. Конечно, можно было встречать Новый Год у Драко, вот уже семь месяцев живущего на соседней улице в чистеньком коттедже, где каждая стена была выкрашена в свой цвет. Стоило больших трудов найти дом, в котором он бы чувствовал себя как дома, как бы глупо это ни звучало, ведь речь шла о магловском жилище, которое не могло сравниться с волшебным особняком Малфоев. И, несмотря на это, Драко с маниакальным упорством искал место, где ему захочется поселиться. Два агента по продаже недвижимости в Лланвайр-Пуллгуингилле сбились с ног, пытаясь отыскать дом, хотя бы примерно отвечающий запросам привередливого покупателя, но однажды Драко сам, бродя по улицам городка, наткнулся на двухэтажный коттедж с небольшим ухоженным садом, летней и зимней верандами и пушистой елью прямо перед входом. И, самое главное, в пяти минутах ходьбы от Поттера. – Я хочу именно его! – воскликнул Драко и вытащил мешочек с галлеонами. – Надеюсь, этот коттедж пустует, не заложен в банке, не конфискован по решению суда, не ожидает решения спора о наследстве, не… – Мистер Малфой, он Ваш, если пожелаете, но, видите ли… Я не могу принять оплату золотом. Так Драко познакомился с британской бюрократической машиной. Около двух недель ушло на оформление документов, открытие счета в магловском банке, перевод галлеонов в фунты и ожидание отчета из офиса оценщика недвижимости. Потом он затеял ремонт, и бригада мастеров изрядно потрепала ему нервы и кошелек. Казалось, его участие требовалось во всем: от материала для изготовления труб (какого дементора, спрашивается, Драко нужно было знать, из чего именно сделаны канализационные трубы) до точек установки электрических розеток (упаси его Мерлин пользоваться электричеством, когда есть такой надежный способ, как Люмос!). Его настолько достали нелепыми вопросами, что он решился на недостойную месть и потребовал выкрасить наружные стены дома в розовый, голубой, желтый и оранжевый цвета, а крышу покрыть краской бледно-салатового оттенка. Лишь глубокое уважение и боязнь лишиться заработка не позволили бригадиру выразить свое мнение об экстравагантности заказчика, и теперь дом Драко был, без сомнения, самым веселым и жизнерадостным в Лланвайр-Пуллгуингилле. Чего нельзя было сказать о его владельце. Только-только перебравшись в этот маленький провинциальный городок, Драко думал, что ему не составит труда уговорить Поттера на совместные завтраки, прогулки в парке, посещение единственного кинотеатра и еженедельную выпивку в баре по пятницам, но явно просчитался. Гарри очень неохотно шел на контакт, видимо, памятуя о нестабильности драковской психики. Записки с приглашением «где-нибудь посидеть» неизменно возвращались с ответом «Благодарю, но…», визиты отменялись под любым благовидным предлогом, а, столкнувшись с ним на улице, Поттер вежливо кивал и торопился исчезнуть. Получив в очередной раз от ворот поворот, Драко сжимал кулаки и представлял, как подскакивает к Поттеру, хватает его за шиворот и кричит что-нибудь вроде: «Всю душу ты мне вымотал!», чего он, конечно, в реальности не делал, кидая мрачные взгляды на судорожно мечущегося по бакалейной лавке Гарри, пытающегося спрятаться между стеллажами с сыпучими продуктами и ящиками с минеральной водой. Само собой, Драко знал, чего тот опасался. Он и сам был бы крайне возмущен, преследуй его незнакомец, три года подряд врывающийся к нему в дом, рассказывающий небылицы о странных людях и событиях и утверждающий, что совы не те, кем кажутся. По вечерам Драко сидел у камина, угрюмо смотрел на огонь и думал об январе прошлого года, когда вернулся из Лланвайр-Пуллгуингилла в Лондон. Почти сразу, как Поттер пошел на поправку. Два дня между кастрюлями с бульоном и кашей и обтиранием Гарри мокрыми полотенцами (Мордред, Драко до сих пор бросало в жар, стоило лишь вспомнить ощущение горячей кожи под пальцами, словно это у него была гриппозная лихорадка) он прожил, как в тумане, пережевывая мысль о том, что дом Поттера существует на час вперед. Драко рассматривал это открытие и так, и этак, но в конце концов понял, что ему необходима помощь профессионала, разбирающегося в природе времени и хроносдвигах. Как удачно сложилось, что Тео Нотт работал в Отделе Тайн и имел доступ к необходимым материалам! После кропотливого изучения теорий и гипотез удалось более-менее понять, что происходит. – Для начала тебе нужно уяснить, что в будущем находится не дом, а сам Поттер, и именно он влияет на течение времени вокруг себя, – сказал Нотт, рисуя на пергаменте загадочные стрелки и волны. – Думаю, существует предельный радиус действия искажения, но он точно не меньше периметра дома. Если Поттер согласится, можно провести эксперимент и выяснить максимальное расстояние. – Что-то мне подсказывает, что он не будет сотрудничать, разве что к нему обратишься ты, а не я. Мне он больше не доверяет, после всего, что я наговорил, – вздохнул Драко и налил себе третий бокал эльфийского вина. – И кто, по-твоему, создал хроносдвиг? Не возник же он сам по себе! – В том, что лохматый очкарик опять вляпался в неприятности, виноват, по всей видимости, Волдеморт. Моя теория такова, что, когда Поттер умер от Авады в Запретном Лесу во время битвы за Хогвартс, его душа оказалась в будущем, но при воскрешении в «правильное» время вернулось только тело, а душа продолжила существовать «на час вперед». Так образовался хроносдвиг. Кстати, именно благодаря этому Поисковые заклинания в отношении Поттера не работают. – Уверен? Если все так и есть, то твое открытие гениально! Вы уже сталкивались с подобным в Отделе Тайн? – Я, конечно, не в курсе всех секретов, но осмелюсь утверждать, что прежде о таком не слышал. – Неужели то, что душа Поттера живет на час вперед, так повлияло на его память? – Думаю, да. Диссонанс времени между физическим и духовным привел к амнезии, но не полной ее версии, а к потере кусков и деталей прошлого. Этим прекрасно объясняется, что Поттер помнит о неком рыжем друге детства, но не может назвать его имени. Полагает, что увлекался в школе спортивными играми «с мячом», но забыл, что играл в квиддич. Пишет рассказы о жизни привидений Хогвартса, но считает, что они – лишь плод его буйной фантазии. Волшебные животные и растения, книги, которые он читал себе сам с раннего детства, шахматы – воспоминания живут в его голове обрывочно, смутно, будто в тумане. Драко задумался, припоминая все, что узнал во время встреч с Поттером. Кажется, теория Нотта имела право на существование. – Ммм… Тео, если я расскажу тебе кое-что, сможешь не болтать об этом каждому встречному-поперечному? – Ты о том, что уже давно подбиваешь клинья к своему драгоценному Гарри, а он тебя в упор не видит? – добродушно усмехнулся Нотт. – Нет! Да! Не знаю, вообще-то. В течение трех лет, ровно в новогоднюю полночь, я пытаюсь вернуть ему воспоминания, пока часы бьют двенадцать раз. Но это не работает, что бы я ни говорил! А если дело и правда в хроносдвиге, то это значит… Это значит… О, Мерлин, я всё понял! – Само собой, ты всё понял! Вопрос, что ты собираешься с этим делать? – Искать дом в Лланвайр-Пуллгуингилле, конечно! Но теперь, по прошествии нескольких месяцев, когда дом был куплен, отремонтирован и обжит, когда Драко натыкался на Поттера каждый божий день и провожал взглядом его удаляющуюся спину, он уже не был уверен в том, что знает, как поступить. Год стремительно заканчивался. Промелькнул октябрь с его красно-желтыми листопадами, серебристыми ливнями и оранжевыми тыквами Хэллоуина, наступил и закончился мрачный ноябрь, единственным светлым пятном которого был День Благодарения, и наконец, пришел морозный декабрь, украшенный Рождественскими гирляндами, веточками омелы, блестящей мишурой и хрупкими елочными игрушками. Драко навестил родителей в мэноре, съездил на пару дней в Лондон и поздравил Блейза, Панси и Тео с праздником. Перед возвращением домой он заглянул к чете Уизли, хотя упорно продолжал называть Гермиону ее девичьей фамилией, и получил благословение на очередную попытку вытащить Поттера из амнезии. Собрав в кулак всю смелость, он решительно приблизился к резной калитке с фигурками рычащих львов и вызвал Темпус. Без четверти одиннадцать вечера. Десять сорок пять на городской площади, в доме Драко, маленькой церкви, бакалейном ларьке, круглосуточной аптеке, магазинчике подержанных велосипедов, антикварной лавке. Везде, кроме дома Генри Портера, известного писателя и бывшего Героя Магической Британии. У него скоро полночь, и он первым вступит в Новый год, в то время как весь остальной Лланвайр-Пуллгуингилл на целый час останется в прошлом. Весь, но не Драко. Сегодня он скажет Гарри, что хочет жить на час вперед вместе с ним. – Мистер Малфой? Вот так сюрприз! В кои-то веки Вы не опоздали! На высоком заснеженном крыльце стоял Поттер. Он ежился от холода, одетый лишь в старый вязаный свитер с вышитой на груди буквой «H», но держал дверь открытой, не спеша вернуться в дом. – Я увидел Вас из окна кухни и понял, что не хочу встречать Новый год в одиночестве. Не желаете присоединиться? У меня есть пирог с патокой, ванильный пудинг и полная корзина зеленых яблок. – Яблок..? – слабым голосом произнес Драко и поднялся на крыльцо. – Странно, правда? Но корзина с яблоками в Новый год – моя личная традиция. Я верю, что если буду ее соблюдать, то однажды встречу самого важного человека в своей жизни. – Замечательная традиция, мистер Портер. – Генри. Помнится, три года назад мы отбросили ненужные формальности, не так ли? – Я помню. Из кухни послышалось первое «Ку-Ку!» – дом Поттера шагнул в Новый год. – Малфой?! – изумленно воскликнул тот и взлохматил и без того торчащие вихры. – Гарри, – счастливо улыбнулся Драко и обнял свою истинную любовь.