Новогодние чудеса

Когда Вэй Усянь понял, что он устал, было, пожалуй, слишком поздно. С самого сентября он крутился как белка в колесе, пытаясь сделать всё и сразу. Работа, сразу после неё — курсы с той же работы по повышению квалификации, иногда — посидеть с а-Лином, провести время с семьёй, уделить внимание Цзян Чэну и Лань Чжаню… К январю он внезапно понял, что не вывезет ещё хотя бы один такой месяц, и вообще ничего больше не вывезет. Может быть, он и впрямь взял на себя слишком много… ах, но разве мог он отказаться хотя бы от чего-нибудь в пользу других вещей? Едва ли. С другой стороны, сейчас его ждёт несколько выходных дней. Это хорошо. Дальше курсы должны кончиться, а без них его жизнь станет легче в несколько раз… если он, конечно, дотянет до этого момента. Вэй Усянь способен выдержать многое, но даже у него есть свой предел, который как правило наступает совершенно неожиданно. Организм выдал вполне логичную реакцию — отказался продолжать работать в подобных условиях, и в первый же выходной день Вэй Усянь проснулся с температурой. Он почти не болеет. Даже когда предательский лёд во время катания на коньках проломился под ним, и Вэй Усянь рухнул в ледяную воду, болезни как ни бывало. Вэй Усянь, конечно, надеется, что это ненадолго, он вполне способен пережить температуру тридцать семь пару дней, ничего страшного… Его надежды пошли прахом, когда к вечеру температура уверенно начала ползти к тридцати девяти. Вэй Усянь ненавидит болеть. Конечно, он устал, конечно, он хотел отдохнуть и выспаться, но разве это отдых? Вэй Усянь с тоской думает о супе Цзян Яньли и о том, что было бы очень даже неплохо поесть его прямо сейчас, но в холодильнике толком ничего нет, а Цзян Чэн и Лань Чжань все ещё на работе. Конечно, они скоро будут, все такое, и тогда можно будет попросить их приготовить что-нибудь горячее (или нет? Вэй Усянь не совсем уверен в том, хочет ли он есть), и это было бы просто чудесно, только вот… Вэй Усянь совершенно точно не хочет портить праздники и им тоже. Болеть отвратительно. Если они все втроём все выходные просидят дома — что за праздники такие получатся? М-м, нет, так с ними поступить он не может, и поэтому, превозмогая кашель, ломоту во всем теле и желание спать, закидывает в рюкзак все самое необходимое вроде зарядки для телефона и через десять минут уже сидит в самом дальнем углу автобуса в маске, стараясь не кашлять вообще. Ещё через двадцать — вваливается в небольшую квартирку на другом конце города и наконец от души заходится кашлем, сваливаясь на диван. Пыльновато тут, конечно. И вещей почти нет, он ведь все увез с собой, когда переезжал к Лань Чжаню. Зато никого не заразит, вылечится и вернётся. Ещё и поспит в тишине… Разумеется, отмечать Новый год он хотел вовсе не так, но жизнь так сложилась, и кто он такой, чтобы этому противиться? То-то и оно. Он с удовольствием уснул бы сейчас, но даже так ещё не время. Он тянется за телефоном, несколько минут тупит в экран, словно желает обнаружить там секрет мироздания, а затем открывает групповой чат с Цзян Чэном и Лань Чжанем. «Я съезжаю!» — пишет он, надеясь обернуть все в шутку. «Скатертью дорога.» — ответ от Цзян Чэна приходит практически мгновенно. Должно быть, он уже практически дома. Вэй Усянь хмыкает и роняет телефон куда-то на тот же диван. Его дело предупредить, а все остальное… Силы покидают его окончательно. Вэй Усяня бросает то в жар, то в холод, голова болит, а все тело ломит. Может быть, стоило выпить жаропонижающее перед тем, как уезжать, здесь у него лекарств нет, но хорошая мысль всегда приходит тогда, когда ничего уже толком не изменишь. Все, на что его хватает — уснуть, свернувшись калачиком на диване. // Просыпается он от того, что его трясут за плечи. Просыпается — слишком громко сказано, он просто чувствует, что его тормошат и, кажется, что-то говорят. Вэй Усянь ворочается, и только тогда его отпускают. Кажется, это Цзян Чэн, и голос у него жуть какой недовольный… Погодите-ка, что он здесь делает? — …Усянь! Ты меня слышишь вообще? Вэй Усянь на автомате качает головой. Ему хочется спать дальше, потому что ему, кажется, стало только хуже. Голова болит ещё сильнее. Холодно так, что хочется завернуться в пять толстых одеял. — Дай ему прийти в себя, — о, а это… Лань Чжань? Что они здесь делают вообще? Вэй Усянь соображает плохо, но помнит, как и почему здесь оказался. — Вэй Ин. — Мы чуть с ума не сошли! — Цзян Чэн качает головой и хмурится, пока Вэй Усянь просто старается хотя бы проснуться. — Сначала ты пишешь вот это, а потом исчезаешь из сети и не отвечаешь на звонки! Дома тебя нет, у цзецзе тоже, о чем мы должны были думать? Злится, но не так, как обычно. Цзян Чэн просто беспокоится, только в своей обычной манере, и все. Вэй Усянь тяжело вздыхает, но сил говорить у него всё ещё нет. На помощь приходить Лань Чжань (Господи, благослови этого великолепного мужчину). — Вэй Ин, — Лань Ванцзи трогает холодной рукой его лоб, и Вэй Усянь невольно дёргается от него, уж больно холодно. — Ты заболел? Вэй Усяня хватает на кивок. Что ж, у них есть эксклюзивная возможность немного отдохнуть от его болтовни! Кто знает, когда эта возможность появится ещё раз? — Тогда почему сбежал? Ещё и в ледяную квартиру, где тысячу лет никого не было?! — Цзян Чэн продолжает ворчать, а Вэй Усянь все равно отчего-то чувствует себя очень счастливым. В конце концов, они все равно сюда приехали, пусть и не должны были. — Не хотел никого заражать, — Вэй Усянь шмыгает носом и устало откидывает голову назад. — Весело, что ли, Новый год болеющими встречать? — А ты? Думал, мы тебя тут вот так одного бросим, а сами будем отмечать как ни в чем не бывало? Одного, в квартире без отопления, еды и лекарств? — Цзян Чэн грозно сдвигает брови к переносице, и Вэй Усянь понимает, что вот об этом он как-то не подумал. Упс. Что ж, возможно, что-то в его невероятном плане было… не так. — Домой, Вэй Усянь! Сбежать он вздумал, ага… — Цзян Чэн подхватывает его рюкзак и выжидающе смотрит на Лань Ванцзи. Тот, ко всеобщему удивлению, качает головой. — Сначала жаропонижающее, — Лань Ванцзи достает из своего портфеля аптечку, оттуда — блистер таблеток, и протягивает Вэй Усяню вместе с бутылкой воды. Он такой… такой предусмотрительный! Просто до невозможности. Вэй Усянь, разумеется, и сам мог бы подумать о том, что ему нужно жаропонижающее — мог бы, но кто во время болезни остаётся по-прежнему умеющим рационально рассуждать? Дорогу обратно Вэй Усянь помнит плохо. Хорошо, наверное, что у Лань Ванцзи есть машина, потому что ещё одной поездки на автобусе он бы не выдержал. Уткнуться Цзян Чэну в плечо и слушать его ворчание оказывается ужасно удобно. Нет, наверное, он, всё-таки, не был готов к тому, чтобы пожить отдельно даже несколько дней. // — Спи, — Лань Ванцзи садится рядом и легко гладит его по плечу, накидывая сверху одеяло. Таблетка ещё не успела подействовать, но Вэй Усянь в своей теплой кровати, в комнате светится разноцветная гирлянда, а рядом два самых лучших человека в мире. Спать в таком состоянии оказывается куда лучше. — Все ещё не понимаю, как только в голову пришло, — Цзян Чэн ворчит, складывает руки на груди и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь. — Не хотел мешать! Да он бы там ещё сильнее разболелся, и все! И даже ничего нужного с собой не взял! А температура? Почти сорок! Лань Ванцзи едва заметно хмурится и кивает. У Вэй Усяня, несомненно, бывают… интересные мысли по поводу того, как стоит вести себя в определенных случаях. — Главное, что он дома, — Цзян Чэн обречённо вздыхает и поправляет съехавшее украшение на стене. — Ты как, нормально себя чувствуешь? — Мгм. Ты? — Тоже. У Цзян Чэна никогда не получалось болтать с Лань Ванцзи так, как это делал Вэй Усянь. Впрочем, это ничуть не помешало ему в этого самого Лань Ванцзи втюриться. В подтверждение своим мыслям Цзян Чэн громко чихает. // — Я же говорил, что надо было от вас съехать, — Вэй Усянь, уткнувшись носом в одеяло, недовольно ворчит. — Иди в задницу, — Цзян Чэн совершенно беззлобно на него глядит, а затем заходится кашлем. Возможно, целоваться при болезни было не самой лучшей идеей, может, тогда и не заразились бы. — Это было неизбежно, — Лань Ванцзи протягивает обоим чашки с чаем и берет свою, усевшись на кровать. Переносит болезни легче всех, засранец, считай, и не болеет почти. Яньли, конечно, звонила и рвалась приехать. Цзян Чэн и Вэй Усянь ей запретили строго-настрого! Она все равно приехала, но совсем ненадолго — оставила им суп, а после сразу же уехала. Вэй Усянь снова кашляет и недовольно ежится под одеялом, привалившись к Цзян Чэну и закинув ногу на Лань Чжаня. Но год их ждёт, отчего-то он уверен, отличный!