***
Рок-группа, имеющая некоторый успех в своём городе и ближайших к нему, начавшая не так давно записывать свою музыку и выкладывать на разные площадки интернета. Четкие линии лица, красивый прямой нос; собранные белые волосы, длинной чуть не доходящие плеч, сбритые виски; гетерохромные глаза – один холодный серый, словно лёд на улицах, второй ярко-красный, маленький живой огонёк, под которым расположился шрам в виде горизонтальной молнии; на левой брови два прокола, в них бананы с острыми накрутками на концах, двойной лабрет на нижней губе и прокол крыла носа, много украшений в ушах; высокий рост и неплохое тело, украшенное татуировками – всё это Кросс. Одежда на нём всегда лишь двух цветов – черного и белого, универсально и всегда выигрышно. Монохромный парень любитель различных украшений: цепей, подвесок, чокеров, браслетов и колец, часто они металлические, с острыми и массивными элементами. Кросс выглядит под стать своей работе – написанию и исполнению тяжёлой музыки. Он пишет тексты, в группе занимает место вокалиста и бас-гитариста. Монохром буквально живёт этим. И, конечно, он позволяет себе иногда пользоваться некоторыми бонусами своей профессии. Переспать с какой-нибудь фанаткой было нормой для парня. Первая декада декабря. После очередного концерта – последнего в этом году – Кросс решает немного расслабиться. Пошлый смелый флирт с красивой зеленоглазой рыжей девушкой, и вот они уже в дешёвом номере отеля. Девушка сверху, Кросс лежит на кровати, наслаждаясь видом и процессом. Вдруг резко та содрогается, хватает парня за горло, впиваясь ногтями в бледную кожу и смотрит безумно своими зелёными глазами. Её длинные рыжие волосы рассыпались по лицу и телу мерзкими змеями. Оглушающе громким показался парню скрипучий шёпот, что двоился и переливался смехом, будто не одна эта девушка говорила строки в рифму:В развратном порыве Лишал ду́ши любви. Не петь тебе в мире, Коль не искупишь вины!
Она сильнее сжала руки на горле. Кросс чувствовал как задыхается, но не мог ничего сделать. Его будто сковали. Страх вскипал в венах, сердце бешено колотилось. Внезапно Монохром ощутил резкую боль, девушка отпрянула, сжимая что-то в руках, и всё тот же голос звучал:Ты к лучику подход найди, Чьё сердце разбивали, Тогда вновь голос обрети! Познай, вкуси морали!
Слова, словно клеймо на лошадиной шкуре, выжженными ранами оставались в памяти, сопровождаясь характерной болью, раздавались звоном в ушах.Успей до новых счетных дней Исполнить повеленье! Иль никогда не зазвучит Той бархат в упоенье..
Закончив, девушка растворилась легкой зеленоватой дымкой в воздухе, щекотнула нос Кросса и вылетела в окно. Это было последним, что видел парень, перед тем, как отключиться. Следующим утром Кросс проснулся в том же номере, где происходили вчерашние события. «Надо поменьше ужастиков смотреть,» – он было подумал, что произошедшее было лишь кошмаром, но ощутил боль в шее. Тут же подскакивая и оказываясь у зеркала, Монохром обнаружил следы рук, что остались на его теле синяками и красными следами. Кросс открыл рот, чтобы издать ругательство, но не вышло даже хрипа, лишь выдох. Вокалист принялся ощупывать горло, причиняя себе боль, но ничего не менялось. Паника охватила парня. Он отрицал, ссылался на то, что голос сел после вчерашнего концерта, но чем дольше Кросс пытался выдавить из себя хоть какой-то звук, тем ярче становилось осознание. «Бред, ёбанный бред..» – повторял он мысленно, схватившись за голову.***
Монохромный музыкант лишился голоса. Зато он отлично помнил слова той девицы и теперь крутил их в голове на постоянной основе. Кем была та девушка и каким образом забрала голос Кросса, парень не знал. И вряд ли теперь ему кто-то об этом расскажет. Он знал лишь одно – необходимо вернуть способность говорить и, что важнее, петь. Профессия Монохрома всегда была для него отдушиной, единственной возможностью к выживанию. Он просто не видел себя ни в какой иной отрасли, кроме музыки. Он жил этим. «Исходя из слов той ведьмы я могу вернуть свой голос если.. «Ты к лучику подход найди, чьё сердце разбивали»..Что это вообще значит? Какому, блять, лучику..» — под хруст снега, рассуждал Кросс. —«Что бы это не значило, нужно сделать это до начала нового года, «до новых счётных дней», иначе я могу попрощаться со своим будущим..» Мрачные мысли угнетали. Душная неясность подавляла. Достав телефон, Кросс написал в чат их группы следующее сообщение: «Парни, праздники скоро, я знаю вы хотели по домам разъехаться. Простите, что был ослом упрямым. Езжайте, концерты отменим, это беру на себя.» Ответы с благодарностями и взаимными пожеланиями прилетели почти сразу. Монохром улыбнулся, читая сообщения своих друзей. — Извините, молодой человек! — вдруг послышался мягкий, но не низки отнюдь, мужской голос. Кросс поднял гетерохромный взгляд на окликнувшего его, кем оказался парень, ниже монохромного на пол головы. Аккуратные, в какой-то степени даже утонченные черты лица и вздёрнутый нос дополняли блестящие золотом светлые волосы, стриженные до длины чуть выше ушей; глаза блестели теплым янтарём, а по лицу матушка-природа раскинула россыпь еле заметных веснушек. Нос и щёки покраснели от холода, а бежевые шарф почти улетал от короткого бега. Монохром обернулся, вскинув бровь. — Извиняюсь за беспокойство.. — с отдышкой проговорил подошедший блондин. — Могу я сфотографировать вас? — уже куда легче слетело с уст, а сам незнакомый парень улыбался. Так ярко и красиво, что Кросс поймал себя на мысли, что любуется видом этого блондина. — Я уличный фотограф, веду блог свой, и просто собираю коллекцию портретов людей, которых считаю привлекательными. Разрешите вас сфотографировать? Вы очень красивы, — не прекращая улыбаться, объяснял он, пока от пристального взгляда покраснели ещё и уши. Кажется, в этот момент Кросс выглядел как щенок, перед которым крутили лакомством. Стоит ли говорить, что этот фотограф был абсолютно во вкусе вокалиста? Монохром открыл было рот, но осёкся, вспомнив о своей проблеме. Он замялся на мгновение, потом указал на горло, а после показал пальцами крест. — А, вы не говорите.. — осознал парень, а после стал делать руками череду каких-то движений. «Язык жестов,» — понял Кросс. Он активно замотал головой и замахал руками в отрицании. — Нет?.. — блондин наклонил голову на бок. — Вы не говорите, но не знаете язык жестов? — на свой вопрос фотограф получил утвердительные кивок, что окончательно ввело его в ступор. Монохром замешкался, задумался, а после вспомнил про телефон в руках, быстро печатая что-то в заметках. Блондин терпеливо ждал. Вскоре он смог прочитать: «Я лишился голоса недавно и довольно странно. Ничуть не против пополнить вашу коллекцию, но взамен может выпьем по чашечке чего-нибудь горячего?» — Хм.. Хорошо, давайте, — кивнул фотограф. — Меня зовут Дрим, а вас? — быстрые длинные пальцы, вбили в заметках одно лишь имя. — «Кросс» значит, приятно познакомиться, — блондин протянул руку и та была крепко пожата. По дороге блондин рассказывал немного о своём хобби, понимая, что с этим красивым молодым человеком они, вероятно, не последний раз видятся. А Монохром с удовольствием и неподдельным интересом слушал нежный голос нового знакомого. В голове метались мысли: «Может это он тот лучик? Солнечный яркий лучик.. Ему подходит. Конечно, подобные выводы делать рано, но всё-таки?.. К тому же он такой очаровательный..» Благополучно добравшись до небольшой кофейни, Дрим сделал заказ, Кросс оплатил его, попросту опередив фотографа, и вскоре оба пили горячий напиток, сидя на мягких кожаных диванчиках. — Та~ак.. Расскажешь, что с тобой случилось? Мне на самом деле очень любопытно, — тёплые янтарные глаза сияли, переливались блёстками. На самом деле, для Дрима была довольно необычна такая вольность, он и сам не очень понимал, почему позволял себе её. Кросс принялся быстро печатать, стараясь при том ёмко и логично объяснить произошедшее. Блондин тем временем, отметив, как хорошо смотрелся Монохром совершая любое действие, сделал несколько снимков. «Ебаный, это же звучит как бред пьяного шизофреника..» — спустя минуту-другую осознал Кросс, резко замирая и поднимая пронзительный взгляд на Дрима. — «К чёрту, пускай хотя бы он знает. Плевать, что познакомились десять минут назад.» Монохромный парень лишь приписал пару строк о том, что хотя это и звучит как вымысел, так было на самом деле и сам Кросс прибывает в откровенном ахуе в связи с произошедшими событиями. Вскоре телефон с разбитым защитным стеклом и чёрным чехлом оказался в руках фотографа, тот стал вчитываться в текст. Кросс видел как меняется его выражения лица, по мере прочтения. Сначала была сосредоточенная внимательность. Затем недоумение. После Дрим нахмурил брови и поджал губы, тяжело сказать, кажется, это было сочувствие? В конце мордашка оппонента выражала шок вперемешку с жалостью. — Что ж.. Если это действительно так, то это, должно быть, очень больно.. — с открытой печалью сказал фотограф. Вокалист на это кивнул, тяжело вздохнув и крепко сжав свои руки, лежащие на столе, в замок. Неожиданно холодные бледные напряженные пальцы накрыли тёплые ладони. Вопросительный взгляд гетерохромных глаз был обращён на блондина. — Я уверен, ты найдёшь этого «лучика» и вернёшь голос, — мягко проговорил Дрим с улыбкой. «Кажется, уже нашёл..» — улыбнулся в ответ Кросс. Уши фотографа покраснели, как и скулы монохромного вокалиста. Они долго вот так, молча, смотрели друг другу в глаза, не расцепляя рук.***
На протяжении всего декабря парни часто встречались. Однако о неприятных событиях, произошедших с Кроссом, оба не заикались, хотя думали об этом постоянно. Несмотря на некоторые трудности, парни нашли общий язык, научились общаться и без привычной всем речи. Стоит отметить, что общение сразу было не совсем дружеским. Они были явно ближе обычных друзей, иногда касались друг друга непринуждённо. Но как только Кросс, будучи достаточно инициативным человеком, старался сократить дистанцию сильнее, Дрим тут же возводил незримую, но ощутимую, стену. Печальный опыт последних отношений не позволял так легко довериться этому вокалисту, хотя некий родной аурой от него веяло определённо, манило. В одну из крайних встреч молодые люди выяснили, что оба остаются в одиночестве на приближающийся праздник. Под умоляющий взгляд Кросса и его очаровательно красивую улыбку, от которой каждый раз к ушам фотографа приливала краска, они решили встречать Новый год вместе. На самом деле, при всём своём упорстве, монохромый вокалист ужасно нервничал, и когда множество раз намекал Дриму на нечто большее, и когда прибирал квартиру, и когда украшал её вместе с блондином за несколько дней до праздника, и уж тем более когда встречал фотографа вечером тридцать первого числа. Нервы были вполне обусловлены. За это время Кросс влюбился, словно подросток. Он был более чем убеждён, что это тот самый «лучик». Никто иной не может быть столь ярким, красивым и теплым. Правда теперь будущее Монохрома, как вокалиста, зависит от этого последнего вечера. Четыре часа до нового года. Парни вместе готовят салаты, смеются над историей Дрима, крайне артистично подпевают песням, звучащим из телевизора. Правда Кросс лишь открывает рот, одновременно восхищаясь голосу фотографа. «Мы бы отлично звучали вместе..» — подсказывает музыкальный опыт вокалиста. Час до курантов. Они накрывают на стол. В какой-то момент Дрим, увлечённо рассказывая о забавном инциденте с щенком бульдога на фотосессии, запинается о ножку стола и со стопкой салфеток в руках совершает падение. Но почувствовать боль удара ему не дали чужие руки, подхватившие и прижавшие к себе. Белые салфетки все-таки разлетелись. Удивлённые золотые глаза блондина поднимаются в пару гетерохромных, таких же напуганных. Они несколько минут смотря друг на друга. — А.. Спасибо, — слегка заостренной формы ушки вновь краснеют, Дрим отворачивается, отстраняется от Кросса и быстро скрывается на кухне, оставляя безголосого вокалиста одного собирать разлетевшиеся салфеточки. Пара минут до начала нового года. Сейчас они сидят на темно-сером диване, ставя на небольшой стол бокалы, только что опустошённые по случаю проводов старого года. Время летит неумолимо, а эти жалкие несколько минут тем более. Первый удар курант. Сердце Кросса колотится безумно быстро. Сейчас или никогда. Второй удар. Монохромный вокалист приближается к блондину. Скулы краснеют. Третий удар. Он встречает вопросительный взгляд янтарных глаз.Четвёртый удар. Прикрывая глаза, Кросс поддаётся вперёд. Пятый удар. Их губы соприкасаются. Дрим сжимается, распахивает глаза широко от удивления. Шестой удар.Беспокойство резко уходит на второй план, когда приятное чувство разливается в животе, а в голове чётко звучит:«Можно. С ним можно.» Седьмой удар. Фотограф забрасывает руки на шею Кросса, прикрывая веки. Два мгновения они тонут друг в друге. Десятый удар. Парни отстраняются, но лбы их всё ещё соприкасаются. Они томно дышат. Улыбаются, любуясь блестящими глазами напротив. Одиннадцатый.Кросс чувствует необычное обжигающее тепло глубоко в горле. Бьёт последний, двенадцатый удар. — Люблю.. — хрипло слетает с уст Монохрома. — Я люблю тебя, Дрим. — О звёзды! Кросс, ты..!! — покрываясь мурашками от звучания бархатно-низкого голоса, фотограф шокировано смотрит на его обладателя, кладя ладони к нему на щёки. И только в этот момент до вокалиста доходит, что только что его мысли прозвучали не только в голове. — Говорю.. — на короткий миг лицо Монохрома изменяется удивлении. — Ха! Я знал! Я знал, что это ты, — расплывается он в счастливой улыбке. — Я?.. — Лучик. Вновь они смотрят друг на друга. Кросс влюблённо, Дрим недолго с недопониманием, а после, прыснув смехом, с нежностью. — Лучик? — переспрашивает фотограф. — Лучик, — утвердительно кивает Монохром. — С Новым годом, Кросс, — Дрим одаривает вокалиста улыбкой. — С Новым годом, Лучик, — в лёгком поцелуе их губы касаются друг друга. — Теперь я могу рассчитывать на билет в первый ряд на ваш концерт? — на веснушчатом лице появляется хитрая ухмылка. — Думаю, ты даже попадёшь за кулисы и лично встретишься со всем составом группы, — притягивая к себе блондина, Кросс крепко обнимает его, утыкаясь в плечо. — Спасибо тебе, Дрим.. — уже тише выдаёт музыкант. — Тебе тоже спасибо, — фотограф сцепляет руки на торсе Монохрома, прижимаясь к нему.