И море влюбилось: A

Сенку выдыхает солоновато-мертвенный вкус. Море бушует и скалится, будто пытаясь содрать её фигуру когтями вихрей и швырнуть ко дну, как тысячи потонувших кораблей. Рюсуй кричит с палубы. Она их капитанша, — с золотыми, как сокровища волосами, и сердцем львицы. Они пережили множество приключений, и Сенку думает — ещё тысячи впереди. Она не верит в удачу, потому что с этой женщиной они в своё время разминулись и не раз, взаимно невозлюбив. Но она шлёт всё рациональное и правомерное глубоко в задницу, когда под порывом ветров корабль надклоняется. Холод бьёт в лицо, он сносит в сторону её шляпу и ловит Сенку под руки, выкидывая за борт. Ледяные волны обнимают её, утягивая. И Сенку смеётся отчаянно и неиронично, захлёбываясь под издевательства молний и шторма. Море её никогда не любило. А Сенку всегда тянуло далеко. Туда — за горизонты, где пишут сказки о караванах и жарком песке, по которому люди прогуливаются босиком и срывают апельсины прямо с деревьев. Там открываются виды на крыши глиняных высотных домов и мечетей. Здесь Сенку просыпается от поцелуя в губы. Она отхаркивает воду с привкусом сырой рыбы, которую так ненавидела и глядит на выкрашенное чайками безмятежное небо. Перед Сенку лежит полуобнажённая девушка в одной накидке пурпурного шёлка и в тряпье, украшенном узорами драгоценных камней, что почти не скрывает груди. Сенку не знает, куда деть собственных глаз. И вытирает губы, на которых остался привкус спелого винограда. — Русалка. Девушка моргает, склоняя голову в бок. У неё короткие волосы по плечо, уходящие наискос и от белого к чёрному, словно выжженные самими песками и ракушками у босых ног. — Русалка? Меня прежде так не называли, — она заправляет прядь за ухо, а Сенку, окончательно пробудившись, как от сна, вдруг краснеет. Девушку то забавляет. У Ген голубые, но не как море, а скорее в цвет неба глаза. И кожа чуть смуглая, поцелованная солнечными лучами. Сенку глядит на это, словно правда встретила живую русалку из сказок. От Ген пахнет морем. — Так ты не русалка? — Сенку смеётся, пока Ген зачем-то вырисовывает пальцем по обнажённому плечу, словно вспоминая, какая на ощупь белая кожа, а Сенку только замечает в каком бардаке находится. И всё похоже на сказку — Ген русалка, что спасла её от неминуемой гибели. — Кто знает, — Ген отвечает загадочно, словно решив поиграться немного с незатейливой путешественницей. — Тогда ты принцесса? — На все сто миллионов процентов нет. И Ген хихикает с такой неудавшейся шутки. Она задирает вдруг голову и слышит голоса где-то далеко, за каменными стенами города солнца. Сенку смотрит туда же. Она поднимается, чтобы снова лечь от усталости, и улыбается смущённо. — Тогда, может быть, пиратка? — Ген делает вид, будто пытается угадать. И Сенку знает отчего-то наверняка, что той заранее известен ответ. — А похожа? — Нет. Она наклоняется поближе и скользит пальцами от плеча к шее. Сенку шумно выдыхает, когда крашенные ногти ложатся на щёку, а Ген заглядывает ей прямо в глаза. — Рубин, — шепчет она и большим пальцем проводит по выступавшей ямочке от улыбки на губах Сенку, — но, думаю, тебе бы пошло быть пираткой. — А тебе морской принцессой. Ген вздрагивает, но не убирает руки. И её плечи дрожат от лёгкой усмешки. Они встречаются снова. Сенку находит Ген на пирсе, когда та проводит босыми ногами по воде. Сенку думает, что она выглядит идеально вот так, — среди обманчиво мирного бриза. Будто та её стихия. Не Сенку. На Сенку бинты, выданные местными. И вид у неё грязно-неопрятный на фоне такой красивой Ген, что почти совестно. Та поднимается, протягивая тонкую ладонь, обтянутую золотыми цепочками браслетов. У Ген такие же на ногах и забавно позвенивают при каждом шаге. Как ракушки. — Ген, — произносит она. — Сенку, — та теряется на мгновение прежде, чем ответить. — Сенку Ишигами. — В нашей стране нет фамилий, — говорит Ген, оборачиваясь на солнечный берег. И кажется, что она знает намного больше, чем Сенку может представить. Но она не задаёт вопросов и наконец пожимает протянутую ладонь, соглашаясь определённо на что-то восхитительное. Ген живёт там, куда Сенку с Рюсуй так давно мечтали попасть. Здесь голоса людей перекликаются с криками птиц и проходящими караванами верблюдов. Сенку никогда не видела этих животных прежде, а Ген кормит их с ладони морковью и гладит по широкой спине. Она смеётся заливисто, уводя Сенку дальше в город, где среди базаров и рынков у Сенку разлетаются глаза. Ей на плечи стелится накидка поверх грязной, иностранной одежды. Сенку пальцами расчёсывает свои волосы, скучая по выпавшему головному убору, что навсегда потонул в танце штормов. А Ген вдруг вылавливает с кончиков водоросли и заботливо скидывает на пески. Она тянет Сенку дальше. Та прикрывает голову тканью и не отпускает руки загадочной незнакомки. Воздух пахнет фруктами, травами и маслами, а Сенку хочется следовать за Ген дальше, куда бы та не привела. Туда, где носятся босиком дети, играясь с куклами из глины и где ей прямо с тарелок предлагают очищенные дольки созревшей хурмы. Сенку пробует одну и сразу отвлекается на множества других яств, что открываются то тут, то там. Среди всего этого она улавливает лавку, полную драгоценностей. Там множество бус, серёжек и кольц, расписанных узорами и камнями, а Сенку подбирает только одну серьгу, украшенную настоящими чёрно-белыми перьями и узором морской звезды нитями внутри серебрянного кольца. Капитанше здесь бы понравилось, тревожно думает Сенку, задаваясь вопросами, всё ли в порядке с их кораблём. — Думаю, ты голодна, — отвлекает голосом Ген, и в её руках Сенку видит несколько сырных лепёшек, набитых овощами и козьим мясом. Они пышат жаром только приготовленной еды, а Ген протягивает одну. Сенку ей благодарно кивает. — Ощущение, что ты читаешь меня. Сначала скрыла от чужих глаз, теперь покормила. Ты точно не волшебная русалка? Ген откусывает свою лепёшку, по-кошачьи жмуря глаза. Сенку повторяет за ней, стараясь не обжечься, и диковинный вкус заполняет рот, заставляя промычать от удовольствия. — Тогда я не удивлю тебя, если скажу, что по твоей одежде сразу поняла, из какой ты страны? — Ген пальцем манит Сенку за собой, а та чуть растерянно подступает через толпы людей, стараясь не потерять фиолетовый перед глазами. Они гуляют здесь до вечера. Голоса не утихают, но ни капли не мешают Сенку размышлять обо всём. Где-то вдали играет музыка и Сенку думает, что здесь так всегда. Словно этот город проджён солнцем вдоль и поперёк, наполненный улыбками, как озарённый чем-то чудным и сказочным. Ген даже среди всего этого кажется особенной. Она делится с Сенку едой и танцует посреди песчаных дорог, напевая традиционные в этой стране мелодии под нос. И Ген размышляет о философском-бессмысленном, а Сенку ей заинтригованно вторит, как очарованная чем-то невиданным прежде. — Ты путешественница, — произносит она голосом, будто знает о Сенку теперь всё. — И ты не любишь рыбу. — Как ты поняла? — Сенку вскидывает брови, не скрывая удивления. — Ты ни разу не притронулась к еде с рыбой, — а, вот значит как, — впрочем, я и не предлагала. Сенку признаёт, что её провели. И отдаёт должное этой заманчивой красотке. — Тогда, что ты можешь сказать мне ещё? Ген поднимает взгляд на небеса. Ночи здесь особенные, укрывающие таинственным покрывалом звёзд и уводящие за собой кошкой. А Сенку вот уводит Ген, — как пантера, скользящая у морских берегов. Сенку задаётся вопросом, когда они ушли снова от мирской суеты и спустились к водам, но, оборачиваясь назад, — то теряет значение. Ветер вьётся в волосах Ген и та снова заправляет прядь за ухо, пальцами ног разбрызгивая воду, что отлетает и в Сенку. Та охает, но смеётся. Ген её дразнит и уже бежит впереди, а Сенку остаётся догонять. Они вместе падают в воду и та снова обнимает Сенку руками Ген на её шее. Та хохочет, лёжа под Сенку, а ветер цепляет накидку на голове и путает волосы. Ген касается их кончиками пальцев, вдоволь насмеявшись, пока Сенку всё лежит над ней такая взбалмошная и шебутная. — Ты похожа на очень печального человека, — шепчет Ген, позволяя прядям стекать между пальцев, как каплям воды. Её взгляд меняется и безмятежность трогает губы. У Сенку встревоженное лицо. Она замирает, позволяя очередной волне омыть улыбку Ген. Та прикрывает глаза. Сенку целует её прямо среди разлитых холодом вод. — Мой отец любил рассказывать сказки, — говорит Сенку и они сидят под тенями апельсиновых деревьев. Ген лежит у неё на коленях. — О мире вокруг. О море. Он был мечтателем. Сенку убирает волосы с щеки Ген, стараясь не потревожить. Та не открывает глаз и кажется почти восхитительным миражом, купающимся в прохладе темноты. Её голос тихий, как шелест воды. — А что потом? — А потом он умер. Ген приоткрывает глаза к раздражению Сенку. Она разворачивается и уже лежит спиной на земле, поднимая глаза. И Сенку отводит свои, сжимая руку в кулак. — Вода убила его. Море никогда не любило нас обоих, но он любил море до конца своей жизни. Ген моргает. Она берёт руку Сенку и почему-то разводит сжатый кулак, а Сенку с этого только посмеивается. Любая тревога так просто проходит, а Ген целует её ладонь. — Но ты всё равно любишь сказки, — улыбается она, приложив ладонь к тёплой щеке. Сенку проводит пальцами по коже и на мгновение её взгляд меняется. Она усмехается. — Да. Но я больше верю в реальность. Меня привлекает людской прогресс. Их гениальность и… Ген укладывает руки на бедро Сенку и снова поворачивается, ложась на них головой. Она склоняет голову в бок. — И? — Я бы хотела увидеть, как далеко люди могут продвинуться. Сенку смотрит далеко вперёд. И там, за горизонтом, как наваждение исчезает уходящий корабль. Сенку помнит, как в последний путь провожала так отца и как отправлялась впервые так сама, наблюдая, как медленно удаляется берег. Она задаётся вопросом, как там Рюсуй и ребята. Ген кладёт руку ей на щеку. Сенку моргает, разрушая мираж перед глазами и переводит внимание. Её губы встречаются с другими. Там, где-то в незнакомой стране солнца за спрятанными тенями апельсиновых деревьев, Сенку впервые тоскует по морю. Ген нетерпеливо елозит ногами по воде. Они сидят на краю пирса, и Сенку с трудом, но удаётся на пятый раз прикрепить к уху Ген серьгу. И как она и думала, смотрится идеально. Ей пришлось отдать свои последние серебряные монеты за неимением денег этой страны, но сейчас она ничуть не жалеет, когда смотрит на Ген. Сенку не сдерживается и наклоняется, чтобы коснуться губами затылка, а Ген забавно вздрагивает, оборачиваясь. Она касается пальцами серёжки и скользит ими по перьям, удивлённо замирая. — Так это и есть твой подарок? — Ген отводит сползшие волосы за ухо, чтобы лучше рассмотреть, а Сенку не может прекратить её вот такую рассматривать. — Да. Тебе очень идёт. Ген улыбается и притягивает Сенку ближе за шею. Они целуются, а Сенку кажется, что ей никогда не надоест этот вкус винограда. Она тонет, как в безмятежных волнах, а Ген будто обращается в морскую пену — такая неощутимая и хрупкая. Она падает в воды из рук Сенку. И та распахивает глаза. Голубое омывает Ген и купает в разливе звёзд. Однажды Сенку рассказывала Ген о каждой, а та слушала заинтригованная и полностью влюблённая. Ген очаровывает, как сказка. И расцветает, как бабочка из кокона шёлковых одежд. По обнажённой груди Ген стекает вода. Она омывает её лицо с горящими, как жемчуг, глазами и проходится солнечным блеском по пурпурному хвосту, разлитому чешуей. И Сенку не может поверить глазам. Ген касается её губ снова. И Сенку чувствует себя поцелованной морем. Хвост Ген исчезает, юркнув в воды вместе с ней и растворяясь в ярком фиолетовом цвету, а Сенку не может отвести от этого места взгляда, пока не слышит шум корабля на горизонте. С мачты кричит Рюсуй. И Сенку снова чувствует себя счастливым ребёнком.