Переход

Последний, кого Джеймс видит на Земле, - это Френсис. Это капитан Френсис Крозье, который только что влил яд в рот Джеймсу и теперь массирует ему горло, чтобы помочь умереть. Джеймс пытается улыбнуться, но рот не слушается. Он лишь ощущает, как морщатся уголки его глаз, и надеется, что Френсис верно истолкует это как улыбку его глубочайшей благодарности. Ему кажется, что, умирая, он подводит Френсиса, но потом он смотрит в добрые, всепрощающие глаза и понимает, что может уйти из этой жизни с чистой совестью. Лицо Френсиса окончательно расплывается, блекнет и исчезает в черноте. Неподвижность. Затем - свет. Энергия. Тепло. Джеймсу кажется, что он плывёт, возможно, летит. Он смотрит вниз, видит то, что, по его мнению, является Проходом, и отчаянно пытается силой воли заставить себя вернуться вниз, к Френсису. Если бы только он мог сообщить ему об этом... ...Но Джеймс должен продолжить свой путь через нынешний проход другого рода. Здесь царит свет, и он белее любого снега или льда, который он когда-либо видел. Он испытывает новое волнение. Он чувствует себя бодрым. Здоровым. Он расстёгивает рубашку и задаётся вопросом... ...и это правда: его раны затянулись. Он проводит рукой по линии роста волос. Ни крови, ни струпьев. Кожа гладкая. Он полагает, что и левый глаз пришел в норму. Если он когда-нибудь обнаружит зеркало, то проверит. Конечно, на Небесах должны быть зеркала... ...А что с его рубашкой, которую он только что расстегнул? Каким образом он вдруг оказался одетым в эти белые просторные одежды? Он не почувствовал, как это произошло... Он останавливается. Во всяком случае, он больше не плывёт и не летит. Он видит знакомую фигуру, но в таком же подобии белой мантии и с огромными перламутрово-белыми крыльями. Нет мундира с начищенными пуговицами и эполет, но невозможно ошибиться, что это сэр Джон Франклин, капитан "Эребуса". Сэр Джон широко распахивает руки: - Добро пожаловать, Джеймс! Он шагает - да, торопливо шагает на двух ногах - к нему. - Сэр Джон! Вы вновь обрели ногу! Сэр Джон разражается искренним смехом: - Нога цела! Левой рукой он тянется через все тело, задирая правую сторону мантии до уровня бедер, а правой шлепает вверх-вниз по всей длине своей небесной правой ноги. - А как твоя знаменитая рана, а? - Раны, точнее. - Да, да, - говорит сэр Джон, опуская мантию. - Одна мушкетная пуля и три ранения холодным оружием. Я должен был запомнить, - поддразнивает он, - учитывая, сколько раз я слышал твои рассказы. - Он усмехается. - Ну и как они? - Зажили. Сэр Джон улыбается: - Да, это дело рук нашего Господа. - А видите ли кровь в моём левом глазу? - Никакой крови. - Моя линия волос, похоже, тоже восстановилась. - Тем лучше для общего вида твоей прически. Я часто представлял, как много времени ты тратишь на укладку. Тщеславие? Это слово вызвало в памяти Джеймса воспоминание о его признании Френсису: всё из-за тщеславия. Так было всегда. А ныне любому тщеславию пришёл конец. Он тихо опускает голову: - Хм... Да, именно. Тщеславие. - Зачем же предаваться меланхолии? Я говорил всего лишь о твоей внешности, Джеймс. - Сэр Джон делает нарочито громкий вдох: - Однако... недавно я слышал, как ты говорил о тщеславии иного рода. Почему ты никогда не делился этим со мной? Джеймс поднимает голову: - Что вы имеете в виду... Вы слышали... - Он не знает, как это возможно, поэтому вынужден спросить: - Вы как-то услышали разговор, когда мы с Френсисом шли к гурию? - Это преимущество существования в духовной сфере, в отличие от физической. Мы можем быть рядом и всё слышать. - Значит, вам всё известно, - говорит Джеймс, и голос его слабеет. - Вы знаете все. Как меня назначили в экспедицию. И что я фальшивка. Сэр Джон мягко улыбается и отвечает соответствующим тоном: - В моих глазах ты ничуть не потерял, - медленно произносит он. - Твоя доблесть и твои подвиги всегда были неизменны. Постарайся помнить об этом. Джеймсу хочется обнять сэра Джона за это заверение, но он чувствует, что это неуместно. Он никогда не прикасался к нему при Жизни, кроме пары рукопожатий, и ему интересно, может ли протокол быть смягчён в этой, Загробной жизни. Сэр Джон отвечает на невысказанный вопрос: сначала он кладёт руки Джеймсу на плечи, а затем притягивает его к себе, несколько раз похлопывает по спине и обнимает коммандера. Когда они разжимают объятия, Джеймс с удивлением обнаруживает, что в загробном мире слёзы вполне реальны. Он отворачивается, делая вид, что осматривает свой новый Дом. И незаметно вытирает щёки кончиками пальцев, небрежно приглаживая волосы, которые растрепались во время его путешествия наверх. Он несколько раз моргает и снова поворачивается к сэру Джону. Мгновение молчания, а затем тихий вздох. - Знаете, вы были правы насчет Френсиса. Что я должен был его ценить. На лице капитана заиграла самодовольная улыбка: - Вот видишь. - Я дорожу им сейчас, как никогда, - с тоской произносит Джеймс. - Хотел бы я по-прежнему быть с ним рядом. Сэр Джон фыркает: - Разве тебе не нравится моё общество, Джеймс? - Разумеется, нравится! Я лишь имел в виду, что мы с Френсисом только начали дружить. Побратались. Сэр Джон переплетает пальцы и складывает их на своем солидном животе: - Мы все братья, - авторитетно кивает он. - Возможно, некоторые из них иногда проявляют больше высокомерия, чем другие, но тем не менее. Джеймс не может удержаться от смущенного хихиканья. - Например, благородным жестом было предложить своё тело, чтобы накормить людей. Но почему ты упомянул нашего Господа и Спасителя, я не знаю. - Прошу прощения? - На смертном одре ты сказал, что ты не Христос. Понимаешь, к чему я веду? Джеймс хмурится: - Может, проясните мне? - Со следующим вздохом ты попросил, чтобы твоё тело использовали для пропитания людей, - говорит сэр Джон. Он поднимает брови: - Чтобы как-то уподобиться Христу? - Ничего подобного, - возражает Джеймс, распахивая глаза. - Я не имел в виду ничего святотатственного в своих словах. Клянусь, в мои намерения не входило связывать эти два понятия. - Нет? - спрашивает сэр Джон. - Хм... - Он делает паузу в раздумьях, затем пожимает плечами: - Тогда мне придется винить цингу. Джеймсу нечего сказать, но он уверен, что на его лице нет ничего, кроме растерянности. - Ну что ж. Похоже, что в настоящий момент ты следующий после меня по званию. И, как твой командир, я обязан сопроводить тебя на Обучение. После этого ты сможешь получить свои крылья. Боюсь, здесь нет погон. Джеймс рассматривает мерцающие крылья сэра Джона: - Они прекрасны. - Ты так думаешь? - Сэр Джон смеётся и несколько раз взмахивает крыльями, грациозно взмывая вверх, а затем снова опускаясь и зависая в воздухе. - Я сам такие выбрал. Мне будет интересно посмотреть, что же выберешь ты. Могу поспорить, что сверкающие золотые крылья будут тебе очень к лицу. Выбор, конечно же, за тобой. Ну что, отправимся в путь? Он ведёт Джеймса сквозь облака. Джеймс делает несколько шагов, а затем замирает на месте. - Есть ли здесь другие члены экипажа? С обоих кораблей? Вы их видели? - Да. Здесь все, кто погиб, включая тех, кого ты, возможно, помнишь как беспокойные души. Например, мистер Морфин, мистер Коллинз и доктор Стэнли. Джеймс морщится при упоминании доктора Стэнли. - Карнавал, - хрипло произносит он. - Вы оставили после себя все предпосылки для славы и чести, но ничего не вышло. Я не справился... - Глупости. Идём. Сэр Джон делает несколько шагов вперед, затем оглядывается через плечо и видит, что Джеймс не двинулся с места. - И... Тварь, - говорит Джеймс. - Вы случайно не видели, как я стрелял ракетами Конгрива? Я думал, что точно убью её, но... Сэр Джон поворачивается к нему лицом: - Правда, Джеймс. Сейчас не время зацикливаться на том, что ты ошибочно считаешь своими неудачами. Ты не мог знать душевного состояния доктора Стэнли. Что касается существа, то ты молодец, что запустил ракеты, но нельзя приравнивать это существо к китайцам! Откуда кому-то было знать, что именно его уничтожит? Если ты пытаешься убедить меня в том, что я должен снизить своё мнение о тебе – хоть я и так уже заверил тебя в обратном, - то это и считай неудачей - и радуйся ей. - Он широко раскидывает руки, указывая на окружающий их простор, и говорит рокочущим голосом: - Разве ты не видишь, где находишься, Джеймс? Это время торжества! Сэр Джон продолжает шагать, и Джеймс спешит его догнать. Они молча идут вместе, пока Джеймс снова не останавливается. Сэр Джон со вздохом останавливается. - Что теперь? - Когда я поднимался сюда, я видел Проход. Есть ли способ сообщить им об этом? - Боюсь, что нет. - Провизии мало, а с меньшим количеством людей, способных тянуть сани, я не уверен, что кто-то выживет. - Надежда есть всегда. - Но если бы я мог - или мы могли... Сэр Джон поднял руку, чтобы прервать предложение Джеймса. - Это зависит от Бога. И Френсиса. Джеймс безуспешно пытается подавить усмешку: - Значит, Френсис на втором месте после Бога? - Конечно, нет, - хмыкает сэр Джон. - Пошли. Мы уже почти на месте, и я не хочу отвечать за твоё опоздание. Он торопливо направляется вперёд, вдвое ускоряя свой прежний шаг. Джеймс подлаживается под темп его ходьбы, пока не останавливается по команде сэра Джона. Они подошли к обширному строению - сверкающему бледно-голубым и белым дворцу с высокими двойными дверями, белыми, как грудь чайки. - Вот мы и на месте, - говорит сэр Джон. - Прошу прощения за то, что был немногословен с тобой, но у нас просто нет времени на долгие разговоры. Не сейчас. - Но у вас найдется время для меня после Обучения? Да? - У меня всегда найдётся время для тебя, - говорит сэр Джон, и на его высоких скулах выступает лёгкий румянец. - У нас будет целая Вечность вместе. Как думаешь, ты выдержишь моё общество? Джеймс кивает, распознав в тоне сэра Джона озорство. - С удовольствием. А если я спрошу вас о том же? Сэр Джон нахмурился, но блеск в глазах его выдал: - Сделаю всё, что в моих силах. Следующее объятие исходит от Джеймса. Он смело шагает вперед и обхватывает сэра Джона за талию, и оба разражаются тёплым смехом. Переведя дух, сэр Джон отстраняется от объятий и похлопывает Джеймса по плечу. - Хорошо. А теперь ступай. Джеймс медленно поднимается по лестнице и идет к дверям. Он оборачивается к своему капитану: - А скоро ли мы увидимся? - Я буду ждать тебя здесь, сразу после окончания. Мне не терпится посмотреть на твои крылья! Может быть, всё-таки сияющие золотом? Джеймс улыбается: - Возможно, такие и будут. Двери распахиваются, и он заходит внутрь.