Dreamcore! AU

Прекрасное, разноцветное, как его называют из-за окраски листьев, время года. осень, а именно октябрь. Было необычно для такого месяца тепло и солнечно, но только не в подворотнях или подобных, тихих, будто отрезанных от общей массы мест, которые одновременно пугали и манили своей темнотой и неизвестностью. двое парней, забивших болт на учёбу, опять отсиживались в одном из таких мест, не желая тащиться на ненавистные пары. блондина в слегка потёртой в некоторых местах темной толстовке с нашивкой ярко-желтого цвета, гласящей «BPS» и черных штанах звали Адам Мюррей, а его лучшего друга с пепельными крашеными волосами, облокотившегося на него, пытаясь приобнять, Джона Маршалл. Второму надоело просто так сидеть на холодном асфальте и вдыхать запах табака от сигареты, которую медленно раскуривал первый. Его ломало уже несколько дней, и хоть было не вовремя, он решился спросить, сняв капюшон серой толстовки, растрепав локоны ломких от многочисленных покрасок волос. — А-а-адам.. Мюррей знал что этот зов не к добру и тихо цыкнул, потушив сигарету о кирпичную стену сзади них. — Опять? Маршалл строит щенячьи глазки и складывает ладони в умоляющем жесте. Делать было нечего, да и мулат так просто не отвяжется. Блондин вытаскивает из кармана своей сумки-почтальонки уже подготовленный шприц с опиоидным наркотиком, конкретно героином и быстро передает его пепельнице. Готовил он это чудо на отвали и даже дозу рассчитывал практически не глядя, считая что достаточно хорошо это научился делать на глаз. Глаза Джоны загораются и он улыбается во все тридцать два зуба, забирая свою прелесть. Адам отворачивается, чтобы достать очередную сигарету и вставляет её меж зубов, поджигая спичками, выкинув сдохшую зажигалку, которая откатилась в противоположный угол. Уже было тошно смотреть на руку друга, покрытую шрамами и следами от уколов. Мюррей, повернувшись, застал маршалла в относительно спокойном состоянии, тот мягко улыбался, натягивая рукав толстовки обратно и молча откладывая шприц в сторону. Ранее у него никогда не было подобной реакции. Его почти сразу же начинало слегка потрясывать, он становился гиперактивным и веселым. Сейчас, несмотря на его загорелый оттенок кожи, Адаму казалось парень начал бледнеть, а его сияющие жизнью глаза медленно угасали. Они пялились друг на друга всего секунду, сигарета выпала у адама изо рта, когда он увидел, как плечи Джоны опускаются, а веки тяжелеют. Его сердце забилось как сумасшедшее, юноша быстро переместился и стал трясти другого за плечи, шепча его имя снова и снова, в надежде, что он очухается. Адам решает отпустить Джону и он просто падает на него. Уже адама начало трясти, а на глазах у него навернулись слезы. Даже сейчас он пока не мог до конца осознавать, что произошло, но уже реки слез стекали по его бледным щекам, немой крик срывался с дрожащих губ, пока он прижимал чужое холодеющее тело к своему собственному. Он все ещё пытался утешить себя мыслью, что это все сон, что Джона скоро проснется и рассмеётся как ни в чем не бывало, не вспомнив о том, что отключался. Но нет. Адам, ты по настоящему проебался. В начавшую кружиться голову сразу прилетают воспоминания. Подавленное состояние Джоны, его непривычная молчаливость и замкнутость. Особенно ярко запомнились Адаму руки его друга, покрытые рубцовыми шрамами. Чувство вины уже тогда начало пожирать его изнутри, ведь надо было уже тогда что-то предпринимать, не считать мелочью и не откладывать в долгий ящик. Адам обнимал труп своего друга еще несколько минут, непроизвольно гладил его по волосам и все ещё пытался разбудить, отказываясь верить в то, что натворить. Ни пульса, ни звука хотя бы прерывистого, слабого вздоха не было. Он медленно опустил труп на асфальт, смотря расширенными донельзя глазами в никуда и наощупь стал искать телефон в кармане толстовки. Набрав номер их общей подруги, Сары, Адам приложил смартфон к уху и запинаясь стал громким шепотом сообщать ей о смерти товарища. Даже не дослушав ответ Хитклифф, Мюррей подрывается с места и убегает, оставляя бездыханное тело прямо в той подворотне. Он бежал без оглядки в сторону их дома, забегал по ступенькам на этаж к двери их квартиры и прижимался к ней, пытаясь отдышаться от интенсивного бега. утирая слезы, не прекращающие фонтаном хлестать из покрасневших глаз, рукавом, он пытается хоть чуточку успокоиться и трясущимися пальцами достает связку ключей. Нащупав нужный, он вставляет его в замочную скважину не с первого раза и пару раз прокручивает, отпирает дверь и входит в квартиру. Перед взором парня всё расплывалось и рассеивалось. Пошатываясь и все ещё трясясь он прошел в комнату и упал на кровать, даже не разуваясь. Его разум моментально затуманился, парень отключался, изредка всхлипывая в глубоком и тревожном сне. *** Проходит несколько месяцев. Месяцев апатии, отчаяния и горя. Адам не мог нормально есть, пить, даже встать с кровати для него стало самым настоящим испытанием, что уж тут говорить об учебе или хотя бы о том, чтобы привести себя в порядок. Он сильно похудел за это время, его измучили кошмары, иногда он подрывался среди ночи в холодном поту и кричал в пустоту, задыхаясь в слезах и сбивчиво извиняясь. Мюррей не просто извинялся, о молил об этом. когда он чувствовал себя относительно получше, то приходил на своеобразную могилу Джоны, которую они соорудили вместе с Сарой, приносил букеты с его любимыми цветами и снова плакал, уже не зная как это контролировать. Блондин впал в полное отчаяние, не мог ни о чем думать. Его мысли словно смешались в комок, часто ставший образовываться у него в горле. Парень падал в обмороки, чувствовал что его сны затягивались и не хотели отпускать, видел как кошмары становились все страшнее и тревожнее и просыпаться так просто не получалось, его иногда мучали галлюцинации, он видел силуэты, которые его истощенный мозг произвольно выводил в углах. Это было просто невыносимо, Адам не видел другого выхода, как взять и убить себя самого. В одну из холодных и темных ночей блондин обнаружил зарождающийся источник света и приподнялся с кровати. Опираясь на стену он вышел в коридор и увидел, что вместо двери в ванную красовался проход в туманное и светлое пространство. Оно манило своим светом. Как будто что-то звало и тянуло мюррея туда. Его походка стала легкой, отяжелевшие веки медленно приоткрылись и Адам смог дойти до пункта назначения. Ступни щекотал прохладный ветер, развеивающий растрепанные волосы, а перед глазами возникала тень, вытягивающаяся в силуэт, а затем и фигуру архангела с широкой улыбкой на лице. Слегка поправив кучерявые волосы, ангел склоняется перед молодым парнем и улыбается ещё шире, видя в каком он состоянии, а теперь еще и напуган. Его голос, отдающийся эхом по всему своеобразному помещению, врезается в уши и мозг юноши, проигрываясь там еще раз и более четко. — Это так и не отпускает тебя, ведь так? Адам отводит взгляд и отворачивается, хмурясь. — Не хочешь ли ты создать свой собственный небольшой мирок? Неожиданный и странный вопрос застал парня врасплох, но и заинтриговал. Может хотя бы так он сможет вернуть своего друга или хотя бы увидеть его живым и невредимым? по загоревшимся глазам блондина, архангел сразу понимает, что тот согласен и начинает протягивать ему руку, слегка приостанавливаясь, когда Адам тянет свою в ответ. — Я дам тебе возможность создать этот мир, но ты мне поможешь.. идёт? Без раздумий Мюррей кивает и уверенно тянет руку на встречу божеству, которое, усмехаясь, сжимает его ладонь в своей. *** «Я не могу этого выносить. Мне больно, страшно, противно. Это отвратительно. Глупая, наивная девочка, думала что всё наконец будет хорошо? Нельзя доверять никому, я уже вызубрила это так, что от зубов отлетает, но какого черта? Почему..? Почему так? Я правда этого заслуживаю? Я грязная. Ужасно грязная и никогда не отмоюсь от этого. Я позорище, тупое и легкомысленное позорище, которое даже не может заставить шевелится последние едва живые извилины в мозгу. Я давно выбросила эти гребанные розовые очки, все только начало налаживаться.. Мне так стыдно от того, как Сара бегает за мной, как она волнуется. На ней лица нет, даже когда она вытаскивает меня из дома на прогулку или в торговый центр и улыбается, это выглядит так больно. Я не могу этого выносить, мне слишком тяжело. Я не могу с этим жить, мне противно мое существование. Я лишь все порчу, я обуза, я просто ничтожество. Вмоей руке банка с таблетками, а в другой телефон. Написав предсмертную записку еще задолго до этой холодной ночи, наконец отправляю и кидаю отключенный телефон на кровать. Холодный воздух через форточку влетает в мою комнатку, в ней царит бардак. Я оглядываю помещение в последний раз и бросаю увесистую горсть белых шайбочек на ладонь, запиваю все водой. Интересно, а я не забыла пожелать Саре спокойной ночи..?» Утро. Пасмурное, прохладное, как вестник чего-то не очень хорошего. Сару будит резкий звон будильника, и та устало раскрывает слегка опухшие глаза. Присев на мягкой поверхности и протерев лицо руками, дабы прийти в себя, наконец выключает звук и устало вздохнув, моментально просыпается. Увидев сообщение от своей лучшей подруги, девушка незамедлительно открывает его и бегло пробежав по строчкам, уже понимает к чему это ведёт. Хитклифф казалось, что она упадет в обморок или поседеет, если дочитает. Пересилив себя и попытавшись переварить всю информацию в электронном письме, шатенка смотрит в никуда и медленно встает на ноги. Не успев даже моргнуть, она уже оделась в то, что под руку попалось и даже не взяв ключи, вылетает на лестничную клетку и перепрыгивает ступени, стремительно бежит вниз. Не обращая внимания на начавшийся ливень, сломя голову несется к дому Эвелин. к счастью, дверь в подъезд была открыта и добраться до нужной квартиры не составляло почти никакого труда. Сара, уже готовая ломиться, замечает, что дверь слегка приоткрыта. Сердце ушло в пятки, а ноги сами повели внутрь. В квартире было мрачно, холодно, по ощущениям даже сыро. Дверь в комнату миллер была закрыта. Повернув ручку двери трясущимися пальцами, Хитклифф застает ужасную картину. Она видит бездыханное, давно похолодевшее тело брюнетки, лежащее на ковре на полу около кровати, рядом была опустошенная банка без этикетки. Звон в ушах и ощущение резкой слабости смешались с горькими слезами девушки, упавшей на колени перед трупом.