***
Юки разваливается в кресле и устало стягивает с рук перчатки. Засунув их одну в другую, прицельно отправляет в мусорное ведро и попадает. Она прикрывает глаза, намазывая руки кремом, и чувствует усталость. Усталость, но эта усталость приятная. Сегодня они вдвоём — она и Вильгельм — спасли ещё одну жизнь. Рот направляется проведать некоторых их пациентов, так что она остаётся в кабинете, который они теперь делят, одна. — Это было восхитительно, — раздаётся голос Мори, и Юки открывает глаза, усаживаясь в кресле иначе. Она работает в подпольной больнице несколько месяцев и чуть меняет свой стиль: носит юбки подлиннее и брюки. С верхом таких проблем не возникает — она и до этого предпочитала вещи, закрывающие тело, а не открывающие его. Ей нравятся блузки, рубашки, платья с необычным принтом и интересные украшения: брошки, серьги, кольца. Но вот с длинной юбки почему-то что-то хочется сделать. — Я уже и забыл, как здорово работать с тобой, Юки-чан. — Взаимно. Из нас получилась неплохая команда. — Дазай-куна, к сожалению, надолго не хватит, — Мори подходит к ней и усаживается на подлокотник кресла. Юки чуть смещается в сторону, чтобы он мог разместиться удобнее. — Через пару дней или неделю вновь придётся его оперировать. — Такова ведь наша работа — лечить или собирать по частям. Огай хмыкает. А после мягко берёт её левую руку, рассматривая пальцы. Кожа у Юки мягкая, с неизменным запахом эвкалипта, исходящим от рук — крем она не меняет. — Ты не говорила, что рассталась с Джорджем. — Ты не спрашивал, — парирует Юки. Он, получив, что хотел, всё ещё её руки не отпускает. Поглаживает невесомо костяшки пальцев, обращая своё внимание на другие кольца: серебряные, тонкие. — Мне жаль. — Всё хорошо. Мы оказались разными людьми. Так бывает, — пожимает она плечом. — Расстались мирно. — Ты оставила его фамилию — я видел выписанный рецепт. — Мне нравится, как она звучит. Всё же столько лет была с Джорджем. И он — хороший человек, — Юки чуть улыбается, погружаясь в воспоминания. Хороший, умный, проницательный — полная противоположность мужа Шигэ. Только работа требовала путешествовать по всему миру, и с годами одиночество, на которое Юки закрывала глаза, считая, что ей и так хорошо, стало прорываться. Она вдруг осознала, что хотела, чтобы её любимый находился рядом с ней, а не за тысячи километров. Хотелось чего-то другого… Того, чего Джордж Морган при всей своей любви был дать не в силах. — Огай, ты что-то хотел? — Убедиться, что тебе здесь хорошо. Может, подпольная больница мафии — не место работы твоей мечты? Юки хмыкает и смотрит ему в глаза. Тёмно-рубиновые, с фиолетовым отливом глаза встречают её взгляд и смотрят в ответ. Юки не может не улыбнуться. — У меня потрясающие коллеги. Это компенсирует. И потом… — Да? — Огай приподнимает бровь. — Начальник у меня очень щедрый, — говорит она, и Мори посмеивается, лукаво улыбаясь.***
Юки Като-Морган прекрасна. Она словно произведение искусства, и Мори очень бы хотелось, чтобы она находилась в его кабинете целыми днями, но, к сожалению, она не античная статуя, чтобы это себе позволить и любоваться ею целыми днями. Чёрное шёлковое платье в пол до щиколоток на тонких бретелях. Из украшений — тонкая полоска золота на шее и аккуратные серьги под стать колье. Она торопливо выбирается из такси и быстро шагает, направляясь к себе в кабинет, и он, благодаря вырезу, может видеть очерченные позвонки, острые лопатки и расправленные плечи. Нет, Юки Като-Морган определённо лучше всяких произведений искусства. Очередной скучный приём, устраиваемый в его честь, и Мори не знает, почему согласился в этот раз. Хотя, нет, знает. Это того стоит, чтобы увидеть Юки в платье. Раз увидел, пора и честь знать. — Ты в порядке? — спрашивает Мори, входя за ней в кабинет следом. Юки раздражена: он видит это по её чуть резковатым, чем нужно, движениям, когда она снимает серьги и колье. Она сбрасывает с ног туфли. — Нет. — Могу узнать, почему? — Все считают, что я получила место врача благодаря тому, что трахаюсь с тобой. Не потому, что я хорошо оперирую и довольно неплохо спасаю жизни. Удивительно, как можно перечеркнуть все заслуги человека парой предложений. — С каких это пор ты чувствительна к подобным слухам? — С тех пор, как работаю на тебя. Раньше я работала с тобой, и мы были на равных. Сейчас же ты босс Портовой мафии, — она хмыкает, отворачиваясь от него и смотря в окно. У них из кабинета вид на Йокогаму открывается не такой живописный, — и это позволяет думать… всякое. — Наглая и грустная ложь — мы с тобой не спим. А когда? — вопрошает он. — Ты то уезжаешь, то замужем. — Зато сейчас я здесь. — Здесь, — повторяет Мори. Юки поднимает голову и поворачивает её в его сторону. Огай Мори опять смотрит на неё так, и до неё доходит значение этого взгляда, который не меняется спустя годы их знакомства. Огай Мори хочет её. А она? Хочет ли она?.. Юки прерывает себя. Хватит думать, анализировать и рассматривать варианты, которые были или могли бы быть. Като-Морган шагает к Огаю и, потянувшись на носках, целует. Губы у него тёплые, чуть суховатые, но Юки нравится. Даже лучше, чем она себе представляла. Поцелуй меняется — из осторожного, мягкого касания превращается в напористый и жадный, потому что Огай Мори церемониться не собирается. Одна его ладонь ложится на её бедро, сжимая его сквозь шёлковую ткань, а пальцы второй обхватывают шею. Продолжая целовать Юки, Мори поднимает её ногу, закидывая себе на бедро, благо разрез на платье позволяет это сделать. Юки отвечает на поцелуй, прижимая его к себе и стремясь стать ближе. Если бы знала, как будет хорошо, сделала бы это намного раньше. Хотя нет, не сделала бы — на измену Джорджу она бы не пошла. Огай склоняет голову и прижимается губами к шее, к ключице и вновь возвращается к губам. Он толкает её к стене, спускается губами вниз и собственнически кусает, оставляя на шее след. — Огай… Он поддевает пальцами тонкие бретели и спускает их с плеч Юки. — Боже, как же я тебя хочу, — шепчет Мори ей на ухо, и Юки улыбается, прижимаясь щекой к его щеке. — Босс Портовой мафии в моей власти. Приятно, — оценивает она свои ощущения, пока её скулу и шею покрывают поцелуями. Юки прикрывает глаза, чуть сжимая пальцами плечо Мори. — Ах… — выдыхает она, и стон её сладко бьёт по ушам. Дверь неожиданно распахивается, и пелена спадает с глаз. Юки вновь оказывается там, где и была в начале вечера: в кабинете, который делит с Ротом-саном, в подпольной больнице Портовой мафии. Золушка временно стала принцессой, но и эти чары спадают. — Прошу прощения… Мори не отходит, прикрывая собой Юки, пока она оправляет верх платья. Мари смотрит куда-то в верхний угол помещения. — Здравствуй, Мари. — Здравствуйте, Мори-сан. — Мари, ты что-то хотела? — осведомляется Юки. — Отец опять подрался с мамой. Огай отстраняется, а Юки чертыхается, наклоняясь к полу и подбирая туфли. Кажется, вечер теперь безобразно испорчен. — Помочь? — Нет, я сама, спасибо, — Юки торопливо обувается и кладёт ладонь на плечо Мари, подталкивая её к выходу из кабинета. Огай неторопливо подходит к двери и слышит разговор тёти и племянницы. — …прости, я не хотела вам помешать. Я звонила, но ты не отвечала. — Всё в порядке. Я сама ведь подсказала тебе, где меня можно найти. — Так ты с ним встречаешься? Огай хмыкает. Мари Като — прямолинейная девчонка, до ужаса похожая на свою тётю. Благодаря ей он легко может представить, каким подростком была Юки. — Он — мой босс, Мари. — О, как ты замахнулась. — Мари, — журит её Юки, но, Огай готов поспорить, она улыбается. Ничего, в следующий раз им никто не помешает: ни невыносимый Такеши, ни неожиданно появившаяся Мари.***
Юки невесомо касается его щеки, и Мори поднимает голову, смотря на неё. Она хоть и переоделась в чистую одежду, как и он, но Мори всё равно чувствует исходящий от неё запах крови Такеши и представляет её на руках и лице Като-Морган. — Мы поступили правильно, — твёрдо произносит он. — Теперь твоя сестра и племянница смогут вдохнуть полной грудью и жить, не боясь, что день может стать последним. — Спасибо за то, что ты сделал, — говорит Юки. — Я этого никогда не забуду. Шигэ и Мари — тоже. Огай, я… Мори резко отодвигает кресло и поднимается, возвышаясь над Юки. Не говоря ни слова, он склоняется к ней и целует, придерживая за локоть. Като-Морган отзывается и оказывается на столе. Юки смотрит ему в глаза, беря за руку, которую направляет себе под подол платья, и откликается на его просьбу, зависшую в воздухе. Она нужна ему. Нужна здесь и сейчас. Огай знает, как ей нравится, но Юки руку не убирает, направляя его так, как ей хочется. Лицо её расслабляется, и она довольно улыбается, прикрывая глаза и с шумом выдыхая, укладываясь на свободную руку Огая, которой он придерживает её за спину. Мори всматривается в лицо Като-Морган, стараясь запечатлеть каждую черточку. — Стол — не лучшее место, — шепчет он, но Юки лишь сильнее вцепляется ему в ладонь ногтями. — Возьми уже… меня… — Как прикажите, дорогая Юки-чан. Стоило ему убрать пальцы, как Юки тут же хватается за воротник рубашки Огая, и он делает то, что обещал. Задранное платье собирается складками в районе талии, резинка валяется на полу, и чёрные пряди Юки рассыпаются по столу. Движения Мори не медленные и не плавные; он резок и жаден, беря то, что так давно хотел. Он, однако, несмотря на всё, мягко подхватывает её под бедро и смотрит в глаза. Оргазм настигает её первой, и она вцепляется ногтями ему в плечо, комкая меж пальцев ткань рубашки. Мори отстраняется и изливается в свою ладонь, а после награждает Юки долгим поцелуем. Она успокаивает дыхание и сосредотачивается на тишине, пока он, открыв ящик стола, достаёт салфетки и вытирает руку. — Знаешь… — Что? — она приподнимается на локтях. — Надо было сделать это раньше. — Но когда? Я ведь всё замужем, — отзывается Юки, и кабинет наполняет смех Огая, который склоняется к ней и вновь целует.***
Огай не боится измять свои брюки (наверняка дорогущие и пошитые в лучших ателье Йокогамы, думает Юки) — он опускается на пол рядом с Като-Морган, смотрящей на рассвет через панорамные окна в его кабинете. Мори оставляет поцелуй на её обнажённом плече (сегодня на ней тёмно-бордовая блузка со спущенными плечами и чёрные узкие брюки, обтягивающие худые бёдра) и устраивает на нём подбородок. — Ты могла бы любоваться рассветом из спальни. — Там не так хорошо всё видно, — отзывается она. Огай хмыкает — она в своём стиле. Он опускает голову и улыбается, глядя на руку Юки. — Вижу, ты её носишь. — Я всегда её носила, — Като-Морган поднимает руку и демонстрирует его золотую цепочку, которую она на своём тонком запястье превратила в браслет. — Все эти годы. — Джордж не ревновал, что на тебе подарок другого мужчины? — Он и не знал. Даже не спрашивал. — Как удобно. — Хватит, Огай, — останавливает его Юки. — Джордж не такой уж и плохой человек, каким его ты пытаешься выставить. — Не хочу утро такого дня с красивым рассветом начинать разговором о твоём бывшем. — Но ты же сам его… Она замолкает — губы накрывают чужие, вовлекая в поцелуй. — У меня помада, — говорит Юки, отстраняясь. — Легко смазывается, а я так долго пыталась ровно нанести её. Огай хмыкает. — У тебя такие помады, что их ничем не стереть. И потом, я поцеловал тебя аккуратно. — Это в этот раз. В следующий не сдержишься и будешь ходить на совещания с красными губами, — веселится, улыбаясь, Като-Морган. — Представляю, будешь сидеть в своём кресле, раздавать указания, а на лице… Юки рассказывает ему самые разные сценарии реакций членов Исполнительного комитета, но Мори её не слушает. Он смотрит на неё, на сияющие тёмно-карие глаза, на пухлые красные губы, на мягкую улыбку, и её имя само слетает с губ: — Юки. — Да? — она тут же встрепенулась. — Будь со мной. — Так я и так с тобой, — она чуть прищуривается, но его серьёзный настрой в голосе улавливает. — Огай?.. — Знаю. Тогда… Останься со мной. Я не знаю, что ждёт нас дальше, но с тобой рядом… Я со всем справлюсь. Потому что я буду знать, что могу опереться на твоё плечо. Может, это не слова любви, которые ожидает услышать девушка, но это то, что у него (них) есть. Юки переплетает свои пальцы с его и подносит к лицу, оставляя поцелуй. — Останусь.