Черное сердце

Так вспомним, что забыли, Гитара под рукой, Какими раньше были, И жизнь была какой… (с.) Я, Камба и Сема – счастливая семья. Так, по крайней мере, думают люди, не зная, что мы втроем бросили вызов всему миру… Могла ли я поступить иначе, когда с детства привыкла быть защищенной двойной опекой? Только мои братья слепы и глухи на оба глаза, словно то, что разъедает меня изнутри скрыто от их благополучного мира. Но, все чаще я задаюсь вопросом, почему их не удивляет, что взрослой девушке так нравится именовать себя в третьем лице. Как в тот памятный день, когда мы вместе отправились в зоопарк, я шла, беспечно улыбаясь, даже когда в метро, с тв-экранов, размещенных на стенах, на меня смотрели веселые уменьшенные версии Хибари и Хикари. — Химари хочет игрушку, Химари увидит пингвинов, Химари так счастлива! – Восклицала я, а люди с удивлением, а кое-кто — с толикой жалости оглядывались вслед. Братьев мое поведение уже давно не удивляло, они привыкли все капризы списывать на слабое здоровье. К сожалению, никому из двух самых близких мне людей не приходит в голову, что я давно перестала быть адекватной и уравновешенной личностью, и в моем разуме постоянно присутствуют две девушки по имени Химари, а третья – принцесса Кристалла -снисходительно наблюдает издали. Сознательно расколов свой внутренний мир на две половины, я получила себя – Белую Химари, и ее – Черную Химари, которой не терпится меня уничтожить. … Черная Химари задумчиво разглядывала фигуры на доске. Белых с каждым ее ходом оставалось все меньше. Раз за разом она избавлялась от надоевшего противника, но сегодня ей снова сделалось скучно, при взгляде на то, как Белая Химари отстраненно перекатывает в ладонях собственную проигранную ладью. — Неужели тебя так интересует этот доктор, подрабатывающий по совместительству в библиотеке усопших душ? Почему не играешь? – неодобрительно поджала губы Черная Химари. Терпеливость не была ее сильной стороной. — Я размышляю… — неопределенно отмахнулась Белая Химари. — О чем? – продолжала допытываться Черная. – Вспомнила детство, когда все было легко и просто? — Скорее я вспоминала момент, когда ты появилась впервые. И мы начали игру. — С тех пор прошло немало времени, но наша партия начинается снова и снова… — Скривилась Черная Химари. – А я ведь предлагала сразу сдаться. Но ты настолько упертая, сестрица. — Я думаю, что если бы тогда, в прошлом, смогла простить Хикари и Хибари, то ты бы не осмелилась появиться, — будто не слышала ее слов Химари. — А, так значит, это я виновата в том, что ты – неудачница, не способная ничего добиться без посторонней помощи? Даже чтобы получить пингвиний барабан, нужны твои братья. Можно ли быть настолько бесполезной? Ты могла бы сейчас блистать на сцене, а не стенать о прошлом. Ты даже не подумала о том, чтобы самой купить нужные ленточки, а просто свалила всю вину на мать. — Но это я придумала название группы, только благодаря мне они стали «звездами», — возразила Белая Химари, однако заметив как от ее фразы презрительно искривились губы противницы, и новая белая фигура была сброшена с доски, закрыла лицо руками. — Ты говоришь правильные вещи, моя милая. Говоришь за меня. Те лучшие подруги, что были у тебя в младшей школе, забрали у тебя славу, спев предложенную тобой песню, да и название группы, скажем прямо, «свистнули». Ты должна сердиться, разве нет? Я здесь, чтобы научить тебя видеть реальность, а не красивую сказку. Все, кто тебя окружает, стремятся лишь использовать тебя. Вспомни, как те девочки разыгрывали твоих лучших друзей, беспокоились о твоей маме, а затем отбросили тебя, как ненужную тряпку. Конечно, ведь Химари нужно заботиться о матери, у нее нет времени на прослушивания. — Я…Не виновата в том, что случилось с мамой, — Белая Химари кусала губы. — Раз уж мы подняли эту тему…Кто, как не ты? Она стремилась исполнить любой твой каприз, а ты в гневе перевернула зеркало, впервые не получив желаемого. Порезавшись осколками, твоя матушка потеряла много крови и чудом осталась жива. Может быть, тогда ей впервые пришла в голову мысль, что любви и уважения окружающих надо добиваться силой? Не эта ли боль, причиненная любимой дочерью, толкнула ее на преступление, – на терракт? — Если бы тогда я смогла простить себя и простить тех, кого любила… — сглотнула слезы Белая Химари. – Как известно, злоба и ненависть в первую очередь разрушают человека, который их испытывает. Я заболела так сильно лишь потому, что в моей груди эти чувства сплелись, словно клубок змей. Если бы я могла простить, если бы могла встретиться с дуэтом Ха, и если бы они хоть раз поговорили со мной… Черная Химари рассмеялась сухим невеселым смехом: — Сколько в твоей жизни этих бесконечных если бы. Если бы они чувствовали за собой вину, то уже успели бы попросить прощения раз десять. Вы пока живете на одной планете, дорогая. И что, в надежде на их прощение и на то, что ты тоже их простишь, и вы снова будете счастливы, ты связала эти голубой и розовый шарфы? Как же бесит! — Как же бесит! — Химари от души треснула журналом по больничной койке. На развороте красовался жизнерадостный Дуэт Ха. Она упала на живот, зарывшись лицом в подушку, и не слышала, как в комнату вошел врач в сопровождении двух медбратов, более всего напоминавших ей кроликов. — Розовый и голубой шарф, как мило, — высказался «Доктор Смерть», рассматривая ее работу. — Мне это больше не потребуется, можете выбросить, — резко оборвала его Химари. — Выбрасывать такую красоту? Никогда!? Если шарфы тебе не нужны, тогда их буду носить я, — ухмыльнулся «Доктор Смерть», перекинув оба шарфа через плечо, и покинул палату…