Молчание

      Прошло немного времени с того момента как Ризли вышел из тюрьмы. Он давно забыл какого это - общаться с людьми, не знающими о том, что такое тюрьма. Если бы не смотритель, который всегда обращался к Ризли с заметным уважением, парень никогда бы не нашел работу. Но ему посчастливилось попасть на стандартную профессию - преподаватель по физической культуре в местном университете. Фонтейн просто кишел разными учебными заведениями. Где-то отбор шел строго, где-то спускали с рук любые вещи. И, справедливости ради, Ризли попал в университет последней категории.       Всю неделю парень сдавал бумаги, подписывал договоры, проходил мед комиссию и только в следующем месяце смог выйти на работу. Фонтейнская бюрократия не знает никаких границ. Большую часть времени люди там чаи гоняют вместо работы. И Ризли об этом знал не понаслышке.       К кабинету его провел бывший преподаватель Жан, показал где что находится и посоветовал держать в узде местных студентов. Что ж, на большее Ризли и не рассчитывал. Он убрал перед первой парой, надел спортивный костюм и ждал свою первую группу. На тумбе стоял очень заманчивый чайник и пара кружек. Чай оказался пакетированный, на что парень только скривил нос. Не самые приятные воспоминания о вкусе чая в тюрьме промелькнули в его разуме, но быстро исчезли, потому что теперь Ризли может сходить в магазин и купить нормальный чай.       На первую пару студенты опоздали, что внутри новоиспеченного преподавателя вызвало гнев. Из группы в десять человек дошли только трое - девочки-спички и один парень в очках, что просто привык ходить на все пары для галочки. - Итак, приятно познакомиться, я ваш новый преподаватель. Прошу в следующий раз смотреть на часы, или завести свои. Не я должен беспокоиться о том, придут ли студенты или нет. Это вам ясно? Услышав невнятное “Простите, мы предупредим” Ризли немного успокоился. - Тогда марш на улицу, сегодня у нас по программе бег пять кругов вокруг университета и подтягивание. На второе будут проставляться оценки. Малышня лишь неуверенно переглянулась друг с другом, но ничего не ответила. На улице было тепло и свежо после вчерашнего дождя, поэтому дорогу немного размыла песочная грязь. Уже после первого круга студенты выдохлись - оперлись на колени руками и пытались восстановить дыхание. Ризли нарочито громко цокнул. - Боюсь представить сколько мне понадобится рабочих часов, чтобы добиться от вас нормального результата. Не вижу смысла заставлять вас подтягиваться, лучше сделаем дополнительный разогрев и ещё один круг.       Студенты издали недовольные возгласы, на что Ризли ответил: “Время халявы закончилось”.       Когда оставалось пять минут до конца пары, преподаватель так и быть отпустил группу переодеваться. Стоило бы написать их куратору, иначе с таким посещением парню не светили деньги даже просто для оплаты квартиры.       Так прошли неделя-две. Каждый вечер под светом тусклой лампы, Ризли добросовестно составлял план занятий, перечеркивая каждый раз не самые удобные пункты. С одной группой работа шла в радость, с другой лишь раздражение. Будни проходили стабильно, утром - кофе, вечером - чай. Ризли толком ничего не ел - ждал зарплаты за отработанный месяц работы. Пару раз он получал похвалу от “старичков” за его подход к занятиям. Это давало надежду на то, что парень не вылетит в ближайшее время. Что ж, это не могло не радовать.       Как-то к нему подошли управляющие и попросили вести клуб по волейболу. Деньги никогда не бывают лишними, подумал Ризли и согласился. Теперь свободного времени было все меньше. Ужин приходилось пропускать, да и завтракать рано утром не хотелось. Обед он покупал в столовой, иногда приносил с собой наспех сваренные макароны. Одна из новеньких преподавателей стала делиться еще и недоваренным рисом. Кажется её звали Фурина. Веселая, с цветными волосами. Раздражающей Ризли бы ее не назвал, но определенно со своими тараканами в голове.       В один из таких повторяющихся дней грянул сильный ливень. Ризли часто посещал курилку, чтобы сбить голод никотином. В этот раз он не стал изменять своей привычке, зашел на большой перемене на веранду. Яркий на фоне серости огонек появился на конце сигареты. Обычная, без кнопок и примесей, давала острый вкус табака. Фурина злилась, когда мужчина курил именно эти сигареты, потому что запах въелся в одежду и кожу. Но и на этот раз парень не стал изменять своим вкусам, лишь поднес сигарету ко рту, чтобы затянуться. - Не советую вам курить на территории учебного заведения. Раздался голос где-то слева. Ризли повернул голову, чтобы посмотреть на говорившего. Мужчина средних лет в идеально выглаженной белой рубашке и серых штанах смотрел куда-то сквозь, будто бы не он сейчас морализировал. - Это специальное место для курения, так что я не вижу в вашем суждении смысла. - У нас нет места для курения, эту веранду выбрали нерадивые студенты.       Все ещё ни одного взгляда в сторону Ризли. Тот продолжал озадаченно рассматривать мужчину: светлые струящиеся волосы, собранные в хвост, но резинка спадала куда-то на конец такой богатой шевелюры. - И что прикажете делать? - Приказываю не я, а руководство. Советую бросить привычку курить, чтобы заглушать собственный голод.       На этом замечании Ризли чуть не подавился. Интересно, как этот незнакомец узнал о его проблеме. Либо это было так очевидно, либо кто-то проболтался. И даже не кто-то, а совершенно определенная девушка - преподавательница по древним языкам Фурина. Больше мужчина ничего не сказал, лишь обошел Ризли, чтобы зайти обратно. Ханжество - вот, что читалось во всем его образе. Парень усмехнулся своим мыслям и вошел следом. Однако незнакомца как след простыл. Ещё немного поразмыслив над странным диалогом, Ризли отправился в свой кабинет.       Казалось бы свободное утро превратилось не в такое свободное, когда пришлось вставать в семь утра на планерку. Он закинулся хлебом с маслом, надел излюбленную косуху и отправился во дворец культуры и знаний - местное ПТУ.       Скучные разговоры пролетали мимо ушей, план он представил давным-давно. Единственное новое предложение касалось волейбольного клуба. Скоро надвигалось соревнование между учебными заведениями, поэтому надо было больше времени уделить тренировкам. Клубная деятельность загружала и так плотный график, но Ризли не был человеком, который пренебрегает своей работой, поэтому он исправно пребывал в университете вплоть до вечера. В квартиру возвращаться не хотелось - там пусто: диван да кухня. Но больше всего его угнетала не пустота пространства, а… тотальное одиночество. Иногда он мог лежать и просто смотреть на несуществующие смыслы на потолке. Бывало, что они перемещались по обоям и попадали прямо в мозг, отравляя его чем-то беспокойным.       Собираясь рядом с зеркалом, Ризли поправлял свою “прическу” если можно так назвать торчащие во всех направлениях волосы. Краем глаза он зацепился за знакомую фигуру: тот самый преподаватель, что отчитывал его за курение. Такая шевелюра не могла оставить без внимания ни единого человека. Даже Ризли. Ещё и пальто красивого синего оттенка. Мужчина был явно не из бедных, но что-то подсказывало Ризли, что большую часть дохода незнакомец получает не из ВУЗа. Почувствовав на себе чужой взгляд мужчина обернулся. Парень снова отвел глаза будто в зеркало. Почему на этого педанта хотелось посмотреть? Ризли и сам не мог понять. Но этот вопрос перестал его волновать, стоило выйти из душных стен на улицу. Снова дождь. Это не редкость для Фонтейна и все же… по-своему раздражало. Ризли цыкнул - зонт остался где-то на тумбе, а простыть было как два пальца об асфальт. Входная дверь открылась и из неё вышел “педант” как обозвал его Ризли у себя в голове. Заметив, что парень мешкается, тот раскрыл зонт и приподнял его, чтобы укрыть Ризли. Он повернулся к обладателю зонта и молча смотрел на него. - Прошу прощения за вчерашнюю глупость, я так и не представился. Нёвилетт. - Все нормально, я часто встречаю людей с непереносимостью запаха табака. Повисла тишина. Не зная, что ещё сказать, Ризли вышел из-под карниза. Зонт над головой не торопился убираться. - Я доберусь сам, спасибо - Не стоит, нам с вами в одну сторону Ризли не стал задавать вопрос, откуда тот знает о месте жительства нового преподавателя. Очевидно, это снова Фурина.       Мужчины двинулись вперед к остановке, куда скоро должен подъехать нужный автобус. За это время не было произнесено ни одного слова. Ризли краем глаза поглядывал на каменное выражение лица. Этот Нёвилетт был чертовски красив. Почему-то Ризли всегда оценивал человеческую красоту, но лишь из любопытства. В тюрьме часто приходилось всматриваться в лица, чтобы правильно ответить, правильно себя повести. И хотя он добился уважения от сокамерников, Ризли дорожил только своей безопасностью и безопасностью слабых. Не раз ему устраивали бои, в которых тот без усердия одерживал победу. Это научило его не только быть физически сильным, но и тому, что всегда стоит быть настороже.       Пока в голове крутились рассуждения, мужчины уже дошли до остановки. Нёвилетт тоже молчал всю дорогу, а потом скованно попрощался, когда подъехал его автобус. Ризли словил ещё одну несостыковку: одет хорошо, но ездит на автобусах. Что-то ему подсказывало, что это не обычный транспорт для Нёвилетта. Прошла неделя после этого происшествия и больше Ризли не встречал Нёвилетта. Однако он узнал от одного студента, что педант вел пары по праву и экономике. Это звучало очень подходяще для него. Другой студент проговорился, что Нёвилетт до работы преподавателем сидел в судейском кресле. Ризли представлял его с весами в руках словно богиню Афину только в мужском виде. Как только мысли о незнакомстце стали утихать, тот появился в столовой. Он взял две булочки с кремом и сел за столик, за которым уже сидел Ризли. - Не хотите попробовать?       Протянул булочку физруку, а тот все смотрел на лицо, будто там была скрыта правда об истинных мотивах. Однако желудок не мог питаться лишь одним солнцем и парой бутербродов по утрам, поэтому Ризли принял внезапно щедрый дар. Они ели молча. Встали молча. Только у входа в столовую Нёвилетт опрокинул скомканное “до встречи” и отправился в свой кабинет.       Бег: круг, второй круг, отжимания от пола, подтягивания на брусьях. Программа, отточенная месяцами. Некоторые студенты стали хвастаться своими пока ещё не слишком заметными мускулами, что не могло не радовать преподавателя. Однако в голове застрял образ выточенного из мрамора лица. Видение исчезло, чтобы ответить на вопросы студентов. А потом снова всплыло. Это было странно, чтобы Ризли так много думал. Аналитический склад ума достался ему потом и кровью. Но сейчас это начинало мешать.       Две недели спустя Ризли уже сидел в спортивном зале более уважаемого университета. Когда вышла его команда он не переживал. Тренировки действительно дали большой результат. Командная работа отточена до автоматизма. Скорость подачи, умение быстро реагировать - всего это не было месяц назад. Скрестив руки на груди, Ризли наблюдал за всеми шагами команды, за мячом, что так и норовился завоевать лишний балл для соперников. Но победа очевидна. Возгласы наполнили весь зал, эхо проходило по стенам и достигало ушной раковины. - Поздравляю, - раздалось с сидения выше. Ризли обернулся застыл. Сзади него все это время сидел Нёвилетт, положив ногу на ногу. - Спасибо.       И снова никакой реакции, хотя на секунду Ризли показалось, что тонкие губы тронула улыбка. Но он сослал это на галлюцинацию из-за усталости. Смысла сидеть в зрительских местах не имело смысла. Мужчина встал и направился к ребятам, чтобы сказать поздравительную речь. Радостные лица студентов отдались в сердце гордостью. Праздник состоялся в одном из баров, где победители за кружкой пива обсуждали свои впечатления. Пара шотов с водкой помогли Ризли немного забыться и расслабиться. Домой вернулся в полночь. Хотя эту студию мужчина не мог назвать своим домом. Да и любое другое помещение, где он оставался один.       Спустя три недели руководство объявило о корпоративе. Наступили каникулы, поэтому в университете бродили лишь неупокоенные души отличников и прогульщиков, которым придется побывать на комиссии из-за несданных экзаменов. К корпоративу Ризли надел излюбленную рубашку серого цвета, жилет и галстук. Единственный парадный костюм, который Ризли купил после освобождения.       Добравшись до места назначения, мужчина сразу сел рядом с Фуриной как единственной, с кем преподавателю удосужилось общаться. Она что-то говорила в одно ухо. Из другого эти слова улетали куда-то вдаль. Глаза искали знакомые белые волосы, но Нёвилетта не оказалось за столом. Ризли насел на шоты, хотя прекрасно знал, что на утро от них будет нещадно болеть голова. Через час празднования пришел запоздалый гость. Очевидно уставший и потрепанный, будто ему довелось отбиваться от стаи собак. Нёвилетт сразу направился в туалет, чтобы хоть как-то востановить порядок в своей внешности. Когда он вернулся, Ризли уже был изрядно выпивший. Теперь даже болтовня Фурины стала интересной, а все остальные преподаватели замечательными людьми. Нёвилетт всю дорогу либо молчал, либо отвечал коротко насколько это было возможно. А Ризли почти в открытую глазел на мимику преподавателя, пытаясь хоть что-то в ней рассмотреть. Но она казалась все ещё скудной, словно вместо губ была черта на камне.       Под конец праздника Ризли чувствовал, что еле встанет на ноги, а тем более дойдет на своих двоих. Когда мужчина споткнулся на выходе, что-то аккуратно коснулось его руки и не дало упасть. Нёвилетт. Ризли понял, что узнает педанта уже только по запаху. Запах казался дорогим, именно таким, каким и должен пахнуть Нёвилетт. - Я доведу его, мы живем почти рядом       Сверкающие огни ночного города, сменяющие друг друга неоновые вывески. От тряски внутри машины, Ризли кое-как сдерживал потуги желудка выплюнуть все содержимое на сиденье.       Подъезд, дверь, ключ. Уже минуту спустя Ризли очутился дома. А за ним все так же следовал Нёвилетт. Тот факт, что они в лучшем случае обменялись всего парой фраз за все время, уже не волновал парня. Пусть делает, что хочет. Отправив Ризли в душ, Нёвилетт прошел к холодильнику, кинул пару яиц на сковородку и довел их до состояния нормальной яичницы.       Ризли вышел в одном полотенце по привычке. Он не находил это чем-то постыдным, ведь они оба мужчины и видели все в этой жизни. Нёвилетт отвернулся, его острые уши показались красными. Опять галлюцинации. Стоило бы поменьше на себя брать, чтобы не дойти до состояния трупа. Мужчины молча съели по одной яйцу в полном молчании. - Спасибо, — вырвалось у Ризли. Но сердце подсказывало, что такие слова надо говорить вслух. - Да, — как всегда, немногословен. Мужчина закончил и вышел из-за стола. Словно ничего не было, Нёвилетт направился к прихожей, чтобы надеть пальто и ретироваться, как Ризли неожиданно для себя самого ляпнул: - Может, останетесь у меня. Сейчас довольно поздно.       Впервые на лице мужчины отразилась эмоция и это было удивление. Брови слегка приподнялись, а глаза расширились, обнажая красивый голубой цвет. На минуту Ризли почуствовал себя неуверенно, но быстро взял себя в руки. - Хочу отблагодарить вас за… заботу - Ничего. Мне не хотелось бы бросать вас в таком состоянии - Тогда я расстелю постель       Не давая Нёвилетту и шанса, Ризли направился к дивану, чтобы раздвинуть и накрыть это безобразие постельным бельем. Какое-то время мужчина простоял в прихожей, а потом все снял. Он с неловкостью наблюдал как Ризли ходит по студии и ищет нужные вещи. - Душ там, если вам нужно. Я дам полотенце Нёвилетт послушно прошел в ванну и пропал на двадцать минут. Ризли уже лежал на диване и листал ленту в соц сетях.       Слишком близко. Слишком странно. Свет выключен, а Ризли все продолжал вертеться, чтобы гость устроился поудобнее. - Вам не нужно беспокоиться обо мне. Лучше спите как привыкли Эти слова успокоили мужчину и на левом боку он все же смог погрузиться в сон. Ему снились голубые глаза. Словно нечеловеческие, они смотрели прямо в душу, пытаясь что-то найти там, в глубине.       Проснулся в семь часов утра, как по графику. Ризли пытался ещё раз заснуть, но это было уже бесполезно. На потолок смотреть тоже не хотелось. Хотелось повернуть голову направо и ещё хоть раз разглядеть лицо, запомнить образ. Но, к удивлению мужчины, Нёвилетт тоже смотрел на него. Проникновенно будто бы, тоже пытаясь найти что-то в лице Ризли. Нечто вроде мурашек пробежало по телу, но приятнее. Надо чуть-чуть подвинуться, чтобы получше рассмотреть объект восхищения. Ещё ближе. Ничего не видно, кроме губ. Почему они тоже выглядят идеально? Немного пухлые, но сжатые в полоску. Слишком яркие и заметные. Ещё ближе и теперь их можно почувствовать своими губами. Ризли старался как можно незаметнее, как можно осторожнее. Прошел по губам теплым языком, пытаясь приоткрыть рот преподавателя. Его язык тоже был теплым и приятным. Глаза закрыты, ресницы будто трепетали от касаний чужих губ. Нёвилетт не оттолкнул, не возмущался, лишь давал полную свободу действий такому нерадивому парню. Почувствовав это, Ризли более уверенно кладет руку на грудь, что закрыта рубашкой. Скользит пальцами под ней, чтобы ощутить такую мягкую, почти прозрачную кожу. Случайно задевает сосок, из горла раздается прерывистый вдох. Ризли потягивает его, обводит и всячески превращает их маленький опыт в что-то более искушенное. Целует уже более уверенно, проходясь по зубам, слегка острым, оттягивает нижнюю губу и отпускает. Секунда и Ризли уже расставил руки по обе стороны от лежащего Нёвилетта. Волосы растрепались по подушке, это выглядело очень очаровательно. Для Ризли уже все в этом человеке было очаровательным. И, Архонты, эта краска алыми пятнами пошла по щекам и ушам. Хотелось попробовать её на вкус. Ризли склоняется со всей осторожностью к уху и проводит языком по раковине, спускаясь к мочке уха, чтобы точно так же её потянуть. Тихое мычание раздалось прямо рядом. Ризли уже не мог отделаться от мысли, чтобы услышать как звучит громкий голос бывшего судьи. Он нарочито ласково целует шею, потом прикусывает и снова язык так отчаянно зализывает эти места. - Только не оставляйте засосов - Даже так вы отвечаете в уважительном тоне. Это интересно       Желание сделать все наоборот все больше спускалось к паху. Всего один поцелуй, но вставший член уже упирается в мягкую ткань трусов. Нёвилетт опускает взгляд вниз и снова краснеет пуще прежнего. Но Ризли уже расстегивает надоевшую рубашку и открывает вид на такое красивое тело. - Оно идеально - Не говори так… - Спасибо, что на ты       Пальцы не могут оторваться от розовых сосков. Ласкают так, будто перед мужчиной лежит настоящее сокровище. Что отчасти и было правдой. Руки ползут то вверх, то вниз, пытаясь на ощупь запомнить все детали, все складки и выступы. Нёвилетт часто дышит, но все ещё недостаточно. Поэтому Ризли медленно ползет вниз на уровень чужого возбуждения. Осторожно снимает трусы и видит прекрасный, как и все в этом человеке, член. Смазка вытекает и сползает прямо вдоль ствола. И преподаватель не сдерживается, собирает все капли языком, а потом нежно целует в головку. Нёвилетт впервые простонал чуть громче. Казалось, что возбуждение Ризли уже не может быть выше, но этому человеку удается поднять его до бесконечности. Проходится языком вдоль члена ещё раз и, наконец, берет в рот, нежно лаская покачивающими движениями. Нёвилетта потряхивает, он держится за простынь словно за спасательный круг, но стон все равно вылетает изо рта, будто наперекор желаниям владельца. Ризли увеличивает амплитуду, захватывая пах во всю величину. С чмоканьем выпускает и привстает на колени, чтобы снять собственные боксеры. Он видит в глазах Нёвилетта возбуждение, смешанное с беспокойством. - Ты хочешь этого? - вопрос застает врасплох. - Боюсь, что я не готов сейчас - Хорошо, — Ризли просит судью сдвинуть ноги и положить ему на правое плечо. Нёвилетт спокойно воплощает просьбу и тут же чувствует, как чужой член проходит между бедер. Прикосновение тел друг с другом создает ток, что бежит по венам Нёвилетта. Он сбрасывает напряжение глубоким вздохом. - Ты не должен бояться - Я не боюсь, — ответ искренний, но с толикой неуверенности. Ризли мягко целует партнера в губы и начинает двигаться скозь молочные бедра, проходясь прямо по чужому члену. Впервые у Нёвилетта прорезался голос. Такой прекрасный, как и все, что Ризли видит перед собой. Толчки становятся более резкими, Ризли не может сдержаться от того чтобы не целовать крепкие ноги, проходиться по ним руками. Ему нравится как Нёвилетт дрожит, краснеет, и стонет: иногда тихо, как привык, иногда громко. Последний толчок заставляет Ризли вздрогнуть и излиться прямо на чужой живот. Следом кончает преподаватель и закрывает руками лицо. Ризли целует его руки, словно хрустальную вазу, которую можно легко разбить неправильным прикосновением. Поэтому все движения наполнены таким трепетом. Желанием. Нежностью.       Ризли падает рядом, совсем рядом, чтобы руками обнять каждую частичку Нёвилетта. Тот не оказывает сопротивления, даже наоборот, льнет словно кот ещё ближе. Они проспали ещё несколько часов.       Поздняя осень не оставляла ни шанса простоять на улице дольше обычного. Изрядно замерзший Ризли продолжает стоять возле входа в университет. Дверь открывается и на встречу к нему подходит Нёвилетт. Сегодня пары закончились быстрее, а свободное время Ризли не привык тратить понапрасну. Когда бывший судья подходит к нему, его лицо теперь не скрыто за каменной маской. Уголки губ слегка приподняты. Очевидно, Ризли очень горд тем, что эта улыбка предназначена только ему. - Нам надо поторопиться, я забронировал столик Нёвилетт кивает. Молча. Но Ризли знает, что сейчас в нём бушует ураган. Он всегда рвется наружу вместе с громким голосом, нежными прикосновениями и таким же желаением быть рядом. - Да. Идём Рука в руке, тепло к теплу. Ризли уже знает, что в дом вернется не только он.