The secret of sweet tenderness

Отец Намджуна бросил их с Сокджином, когда малышу было два годика. Альфа тогда понял, какую ошибку совершил и что пока не готов к семейным проблемам. В итоге, после многочисленных скандалов и истерик, Кибом, собрав свои вещи, попрощался с семейством. Сокджину было крайне трудно столкнуться с проблемами с двухлетним ребенком на руках после того, как его муж ушел. Омега еще сам не до конца осознавал, какая ответственность мгновенно легла на его хрупкие плечи и как тяжело ему придется в будущем, чтобы справиться с уходом за ребенком одному. Каждый день на протяжении многих лет ему приходилось бороться с чувствами одиночества, беспомощности и страха за будущее своего сына и за свое собственное. Омега не видел его двадцать один год и пусть в те времена ему было трудно справляться со всем в одиночестве, сейчас он понимает, какую возможность дал им альфа своим уходом. Первоначально Сокджин чувствовал сильную ненависть к другим альфам после того, как его уже бывший муж таким образом сбежал от огромной ответственности. Омега был убежден, что все альфы одинаковы, и не мог доверять никому. Эта ненависть сделала его очень осторожным и наблюдательным по отношению к своему маленькому сыну. Всю свою жизнь он отдал на то, чтобы Намджун вырос достойным человеком, чтобы он никогда не поступил так со своим любимым, никогда не покинул семью так, как сделал это его отец. Сокджин очень надеялся, что эта черта в виде слабости не передается генетически. На протяжении двадцати одного года они были вдвоем, справляясь со всеми трудностями сами. Намджун, конечно же, когда стал совершеннолетним, всячески помогал папе: устроился на работу, покупал все необходимые вещи домой, поддерживал его. Джин был очень благодарен сыну, но всё же понимал, что у Джуна в скором времени появится свой омега, за которым также нужно ухаживать, который тоже будет требовать к себе не меньшего внимания, чем Джин. Но все же омега всегда старался защитить его от всякого вреда и обеспечить ему лучшее будущее. Каждого, кого только приводил Намджун к папе для того, чтобы познакомиться, Джин не одобрял, говоря о том, что омега слишком ветреный, что в скором времени найдет себе другого и что Намджун для них просто человек на одну ночь. И пусть альфа сердился на папу из-за того, что Джин говорил это прям при его омегах, сейчас Джун понимает, что действительно все эти отношения были несерьезными для него. В скором времени Джин заметил, что ненависть к альфам (за исключением собственного сына) плавно перетекла в ненависть к омегам (к тем самым, которых Намджун приводил домой), и мужчина понял, что так дальше продолжаться не может и что нельзя грести всех под одну гребенку. Сокджин начал работать над своими чувствами и постепенно преодолевал свою ненависть, не без помощи психологов, конечно. Он понял, что все люди разные и каждому нужно давать шанс. Он стал открываться и находить общий язык с другими альфами, и пусть не сразу и не ко всем, но начал доверять им и находить в них поддержку. С каждым днем он становился все более открытым и дружелюбным. Его отношения с сыном стали крепче, хоть и до этого они особо не жаловались, но все равно, когда Джун приводил очередного омегу для того, чтобы познакомить его с папой, Сокджин уже более мягко объяснял сыну, почему именно этот человек ему не подходит, и таким образом они смогли найти общий язык. Сокджин понял, что ненависть никому не поможет, и только любовь и доверие могут создать настоящие связи. Долгое время Джин думал, что Намджун — единственный альфа после бывшего мужа, которого он действительно любит, до того, пока не встретил преподавателя, который очень вовремя пришел устраиваться на работу, где на данный момент Джин занимает должность ректора. Поначалу Чон Чонгук был всего лишь одним из тех, кто просто работает вместе с Джином. У них никогда не было общих тем для разговоров, максимум, на что хватало их общение, это поздороваться в начале рабочего дня и попрощаться в конце. Так проходил год, затем два... пять лет. Спустя восемь лет совместной работы Джина как будто осенило, и он понял, что Чонгук — именно тот, с кем он хотел бы провести всю оставшуюся жизнь. Он долго мучился, не зная, как справляться с этой новой ситуацией, которая словно гром среди ясного неба ударила в его голову. Не зная про альфу абсолютно ничего, он вдруг понял, что любит его. Джин начал выяснять, как живет Чонгук, с кем общается и чем дышит, то есть буквально всю информацию об альфе. Выяснилось, что Чон живет недалеко от университета, что каждый день приезжает на своем автомобиле, а после работы гуляет с милым доберманом (клички, увы, Джин не узнал). Все лето, пока у студентов проходила сессия и Чон, как самый лучший преподаватель в вузе, занимался с ними подготовительными материалами, Сокджин больше и больше узнавал про альфу. И он действительно его полюбил. Лампочка в голове загорелась в тот момент, когда Чонгук, разговаривая с преподавателем по экономике, обмолвился о том, что у него долгое время никого нет, что альфа очень сильно хочет семью, чтобы любить и быть любимым. И этот разговор услышал Джин и понял, что это его шанс. Вот оно! Ведь Джин думал и понимал, что он именно тот, кто так необходим Чонгуку. У него всё есть: высокооплачиваемая должность в престижном университете страны, квартира на тридцать третьем этаже в центре Сеула, ребенок, который уже достаточно самостоятельный и за которым не нужно следить и стирать пеленки, а самое главное — Джин тоже не замужем и у него никого нет. Омега начал с малого: простые попытки завести разговор с альфой, узнать того получше, рассказать всю необходимую информацию про себя, но Чонгук был словно неприкосновенным. Его не интересовала личная жизнь Джина, не интересовал его сын, чем увлекается омега, что делает после работы. Вообще ничего, и Джина это очень сильно злило. Он хотел хоть как-то привлечь к себе внимание, чтобы Чонгук заметил его не как коллегу, а как омегу, у которого никого нет, ведь сам Джин был на сто процентов полностью очарован альфой. Было трудно. Джин давал невероятно трудные задачи, справиться с которыми в некоторых ситуациях он сам не мог. Взять хотя бы тот момент с медицинскими книжками: омега попросил преподавателя сделать всё к концу недели, а было это в четверг после рабочего дня. То есть... у Чонгука было меньше суток, чтобы собрать всех студентов и оповестить их по поводу этих книжек. И вот неожиданность, альфа всё сделал. Но ректора больше всего разозлило не то, что преподаватель так ловко со всем справился, ведь недаром его называют лучшим из лучших, Джину не понравился тот факт, что Чонгук положил эти гребанные книжки ему на стол! Предполагалось, что Чон отдаст их лично в руки, за что получит яркую улыбку ректора и слова благодарности о том, как он так быстро со всем справился, но когда альфа избавил Джина от этой возможности, омега пришел в ярость. Хотя, казалось бы, что в этом такого? Ключевой момент ведь заключался в том, что Чон успел сделать всё к концу недели, как того и хотел ректор. Но, как уже все поняли, это не то, чего действительно хотел Сокджин. Когда омега увидел Чонгука в субботу на парковке возле университета, внутри него всё свернулось в болезненный узел, ведь Джин понял, ради кого Чон пришел в университет. Это же очевидно, что только ректор и преподавательский состав первого курса будут работать по субботам. И так как преподаватели первокурсников не особо интересовали Чонгука, вывод напрашивался сам собой: альфа тут ради Сокджина. Внутренний омега плясал и хлопал в ладоши от этой мысли. Джин даже не захотел работать в своем кабинете, целенаправленно идя в преподавательскую, зная, как Чонгук обрадуется этому. Но альфа словно не разделял восторга Джина, всячески пытаясь приоткрыть окно, чтобы свежий воздух попал в кабинет, и Ким тогда очень грустил, но вида не подавал, вежливо прося о том, чтобы Чон закрыл окно. И так продолжалось снова и снова. Омега уж думал, что переборщил с феромонами, но избавился от этих мыслей сразу же, когда альфа не стал предпринимать никаких попыток вновь открыть окно, полностью погрузившись в рабочий процесс. Но снова ничего не было. Чонгук словно не замечал никого вокруг себя. Джин и подойдет поближе, и что-то уронит на пол, чтобы потом медленно поднять с пола вещь и сексуально поправит волосы... Все без толку. Чонгук будто был не в этом кабинете и даже не на этой планете. Все закончилось также быстро, как и началось. Когда у первого курса закончились пары, альфа, быстро собрав свои вещи, попрощался, не взглянув на Джина. Омега тогда понял, что сильно задержится на работе, потому как вместо того, чтобы заниматься делами, он постоянно пытался привлечь к себе внимание мужчины. Домой он тогда вернулся ближе к одиннадцати. И снова все не так. Шли месяцы, и Джин уже потерял всякие надежды на то, чтобы быть рядом с Чонгуком, поняв самую простую истину: Чонгук видит в нем только своего начальника, а не омегу. Джин уже думал уволиться, но понял, какая это глупость — бросать работу ради альфы, ведь первоначально с Чоном не было гарантий. Если бы Чонгук тогда сказал, что будет с ним и в болезни, и в здравии, но Джину придется уволиться, — он бы именно это и сделал, но, так как альфа ничего такого не говорил, уходить с работы было бы глупостью. Сегодня Джин, как обычно, засиживался на работе допоздна. Спросите, чем этот день отличался от остальных? Он отмечал день рождения в своем ректорском кабинете. Студенты, прям перед сессией, решили порадовать ректора и подарили ему дорогую бутылку коньяка. Не теряя времени, омега, после того как все разошлись, осушил ее полностью. Пусть это совсем и не в его стиле — пить на рабочем месте, — он решил, что в этот день забросит все попытки быть с Чонгуком. И вот он спускается по лестнице из своего кабинета, закрыв дверь и проверяя другие, чтобы те тоже оказались закрыты, ведь рабочий день уже закончился, как вдруг, проходя мимо преподавательской, видит зажженный свет. Вот он! Его шанс. Он знал, что там в кабинете сидит альфа, потому как, во-первых, больше никто из преподавателей не задерживается на такое время, и, во-вторых, омега чувствовал пленительный аромат кокоса, который словно магнит тянул его внутрь. Он поцеловал Чонгука. Боже... Эти мягкие губы, эти сильные руки, которые пытались отстранить его... Этот запах, который сводит Джина с ума. Ким просто не мог сдержаться, мечтая еще хотя бы разок прикоснуться к альфе и снова почувствовать его тепло и окутывающий запах. Под алкоголем омега даже не понял, что на альфе был и другой аромат — тропических фруктов. Хотя, может быть, Джин и уловил его, но очень хорошо проигнорировал, вдыхая запах кокоса. И все оказалось еще хуже. Джина не волновало, что у Чонгука кто-то есть, когда альфа оповестил его об этом. Омеге было все равно, ведь двадцать один год назад его тоже бросили. Джин уверен, что бывший муж ушел к кому-то помоложе или, возможно, побогаче. Это не важно, Чонгук так же может уйти от своего омеги ради Джина. Но что действительно повлияло на пьяный разум ректора — у Чонгука есть ребенок. Джин резко остановился, услышав эту информацию. Перед глазами мелькали картинки, где он один на руках с маленьким Намджуном. Он не мог забрать у ребенка отца так же, как кто-то забрал Кибома у его сына. Эта мысль, словно электрический ток, ударила по Джину, и он отстранился, позволяя альфе покинуть преподавательскую. До сих пор он винит себя, что мог оставить ребенка без отца. До сих пор он плачет, пусть и не помнит, когда плакал последний раз, обвиняя себя за такую слабость. И пусть прошло уже более трех часов с момента их с Чонгуком поцелуя, он сидит на кухне с очередным бокалом алкогольного напитка и обвиняет себя во всем, даже в том, что его бывший муж покинул их с двухлетним ребенком двадцать один год назад.

***

Тэхен получал обжигающие поцелуи на лице, шее, чуть постанывая, и, взяв пальчиками темные волосы альфы, поднимает чужую голову, чтобы уже получить страстный поцелуй в губы. — Тебе надо поужинать, — шепчет он между поцелуями и чувствует теплую ладонь мужчины, которая ласкает его бедро через ткань пижамы. — Потом, — Чонгук не хочет прерывать этот момент, не хочет покидать омегу ни на секунду. Ему хочется целовать эти пухлые губы, покрывать поцелуями-бабочками бархатную кожу Тэхена, ласкать и гладить его мягкое тело. Альфа не понимает, что с ним происходит, ведь раньше он сдувал пылинки с Тэхена, каждый раз остерегаясь лишнего движения, дабы не навредить младшему, а сейчас он как никогда раньше нуждается быть с ним, вдыхать его тропический аромат, повторять слова любви и обещать быть всегда рядом, несмотря ни на что. Он очень сильно любит омегу и не видит без него своей жизни. Сделает всё, что нужно, чтобы быть только с ним. Наверное, думает Чон, всё то, что он сейчас делает, и как сильно нуждается в омеге, связано с тем, что его поцеловал кто-то другой, и его инстинкты взяли вверх над разумом, крича о том, что альфе необходимо в эту секунду взять свое и быть рядом только с любимым. — Ты весь дрожишь, — шепчет Тэхен, внимательно изучая лицо мужчины. — Я, конечно, рад, что ты в кои-то веки осмелел и стал откровенным в своих действиях, но я переживаю за тебя. — Аккуратно водит по чужому лицу. — Расскажи мне. — Я, — начинает Чонгук, нервно сглатывая и касаясь лбом чужого плеча, — черт, — он садится на кровать и помогает омеге принять сидячее положение, — Тэхен, я люблю тебя. — Я знаю, — перебивает его Ким и улыбается, — я тоже люблю тебя, — но его голос встревожен, потому как он чувствует, что сейчас случится что-то плохое. — Сегодня на работе я действительно задержался из-за того, что проверял тесты студентов, потому что не хотел оставлять это всё на завтра, — делает паузу, чтобы собраться с мыслями, — но когда было где-то девять часов или около того, я уже закончил все свои дела... Тэхен кивает, показывая, что внимательно слушает Чонгука, кидая быстрый взгляд на настенные часы и думая: если Чонгук закончил полтора часа назад, но пришел к нему только сейчас, то где мужчина был все это время? — Меня поцеловал Сокджин, — выпаливает он, и Тэхен резко замирает, оставляя все свои мысли и забывая, как дышать. — Я быстро оттолкнул его, сказав, что у меня есть омега и ребенок и что я не заинтересован в том, чего он так хочет, но... — глаза мужчины начинают слезиться, когда он видит страх на лице Тэхена, и, взяв омегу за руки, продолжает: — Я не знаю, что на него нашло, я никогда раньше не видел, чтобы он что-то предпринимал в мою сторону, чтобы очаровать. Максимум, что он делал, это заваливал меня всякими поручениями, — снова глубокий вдох, но он никак не может унять дрожь в голосе, — сейчас я понимаю, к чему все это было, но, Тэхен, я люблю только тебя, — тянется к любимым губам за поцелуем и внутри успокаивается, потому что Тэхен позволяет себя поцеловать. — Этот поцелуй с ректором ничего не значит для меня, но я чувствую, что должен рассказать тебе. Для меня важно, чтобы между нами не было никаких секретов. Я уйду с работы, если это будет нужно, и никогда больше не увижусь с... — Нет, — тихо перебивает его Тэхен, сжимая чужие руки. — Я рад, что ты мне рассказал, и я не виню тебя, — слабая улыбка появляется на его лице. — Я люблю тебя, — его голос тоже дрожал, но улыбка становится теплее, — мы же вместе и должны делиться всем: радостью и трудностями, — сам тянется к чужим губам и, чтобы оказаться с мужчиной еще ближе, седлает чужие бедра, — я благодарен тебе за честность, — шепчет он в губы альфы, — но тебе не нужно бросать любимую работу из-за такого пустяка, — обняв широкие плечи, договаривает он. — Пустяка? — удивленно спрашивает Чон, касаясь талии омеги. — Именно, — кивает Ким, смотря в любимые глаза. — Я привык, что люди вокруг меня уходят из моей жизни: родители, бывший парень... Это грустно, — нервный смешок, чтобы удержать поток слез, — но я действительно привык к этому. На протяжении многих лет я справлялся сам, считая, что могу рассчитывать только на себя и... — Тэхен, — серьезным тоном перебивает его Чон, — ты больше никогда не будешь одинок. — Я знаю, — снова улыбается, но в глаза Чонгуку больше не смотрит. — И все же тот факт, что меня постоянно бросали, выработал во мне некий иммунитет, потому как я каждый раз готовлюсь к тому, что останусь один. Даже с тобой, Чонгук, — все-таки поднимает глаза вверх, и слезы сами по себе катятся с его лица. — Ты обещал каждый раз быть рядом, поддерживать меня, любить и заботиться обо мне, и каждый раз я верил тебе, но где-то глубоко внутри ждал, что ты уйдешь... — Я не уйду, Тэ, — шепчет он и большими пальцами убирает влагу с красивого лица. — Никогда в жизни, — целует любимые губы. — И именно поэтому твой поцелуй с ректором — всего лишь пустяк, — с улыбкой продолжает он. — В моей голове было много вариантов о том, что ты хочешь рассказать, начиная с того, что ты меня бросаешь, и заканчивая тем, что я для тебя был всего лишь игрушкой или экспериментом... — Тэхен, — снова грозный тон альфы вызывает мурашки по телу Кима, — перестань. — Ну а что? — хихикает Тэ. — Раз уж у нас вечер откровений... — Хорошо, — кивает мужчина, руками спускается к ягодицам Кима, — я так люблю тебя, — и вновь накрывает губы для вкусного поцелуя. Тишина ночи опускается в квартиру Тэхена, где только лёгкий шелест штор разбавляет окутавшее молчание. Янтарный свет лампы отбрасывает ласковые тени на усталые стены спальни, подчеркивая невольную интимность предстоящего момента. Тэхен снова оказывается лежа на спине на чёрном шёлковом постельном белье, которое успел поменять до прихода альфы. Его дыхание было ровным, но ожидание заставляло сердце сбивчиво колотиться. Закрыв глаза, он не мог видеть Чонгука, но душа уже ощущала близость альфы. Омега чувствовал сладкий аромат нависающего над ним мужчины. — Продолжим с того момента, где остановились? — прошептал Ким, голос его был чуть дрожащим, но полным сдержанной страсти. Чонгук не ответил, его руки легко коснулись лица Тэхена, прикасаясь к коже с несколько обжигающей лёгкостью. Поцелуи начались медленно, исследуя каждый уголок, каждый миллиметр нежной области лица. С каждым касанием губ в воздухе мелькали искры, предвестники надвигающегося пожара. Поцелуи были пылкими, они пробегали по шее, уловив пульсирующее желание омеги, который чуть постанывал от чувства, такого знакомого и одновременно запретного. Тепло Чонгука вселяло в Кима уверенность и ненасытное жаждущее ощущение потери контроля. — Я люблю тебя, — как в бреду повторял Чонгук между поцелуями. — Ты мой, — серьезным голосом говорил он, — только мой. — Вообще-то, — прервал его Ким, — это я должен был говорить эти слова, зная, что кто-то касался твоих губ, — хихикал он. Для Тэхена вся эта ситуация с поцелуем резко перешла из серьезной проблемы в какую-то плохую шутку. Ощущая нарастающую невыносимость разделения между ними, Тэхен в слепом желании близости обнял Чона, его пальчики обвили тёмные пряди волос, тянущиеся к неизведанным глубинам его души. И тогда он дерзко поднял голову альфы, чтобы сократить последнее расстояние — чтобы их губы соединились в яростном и страстном поцелуе, который унёс их обоих за пределы разрешённого, в мир, где они могли быть только вдвоём. Во вселенной их запретной гармонии. Чонгук вдыхал кокосовый аромат, который смешался с тропическими фруктами, заполнившими комнату. Он все также, нависая над омегой, не давил своим весом на младшего, распределяя его на место рядом с Тэхёном: так его руки были по обе стороны от головы Кима, а колено оказалось между ног младшего, каждый раз касаясь возбужденного члена омеги. Слегка прикоснувшись к первой пуговице на пижамной рубашке Кима, чтобы не потревожить хрупкий мир их совместного уединения, альфа склонился ближе к чужой шее, чтобы почувствовать родной запах Тэхена и легкую дрожь волнения, которые они вместе испытывают, несмотря на обыденность момента, ведь это уже будет их не первая проведенная вместе ночь, но все же можно утверждать, что кое-что изменилось. Руки альфы, крепкие и твердые, но удивительно нежные в эти минуты, осторожно начали разъединять пуговицы на рубашке Тэхена. Каждое касание вызывало у омеги тихий, едва уловимый вздох, в котором проскальзывало доверие и отклик на потрясающее ощущение близости. Пальцы альфы были уверенными, но при этом такими осторожными, словно он боялся повредить тонкую ткань рубашки или самого омегу, внутри которого находился малыш. И вот Чонгук снова ощущал себя тем, кто должен сдувать пылинки и осторожно прикасаться к любимому, чтобы тот не чувствовал никакого дискомфорта. По мере того как последняя пуговица расстегнулась, альфа мягко и с почти воздушной нежностью откинул полы рубашки в стороны, открывая взору карамельную кожу омеги. Она была мягкой и гладкой, непроизвольно вызывая желание прикоснуться, исследовать каждый изгиб и каждую линию, ласкать ее, расцеловывать каждый сантиметр юного, но такого любимого тела, не забывая про беременный животик. Легкие, почти воздушные прикосновения альфы начали скользить по бедру омеги, рисуя невидимые, одному только Чону понятные узоры ласки и заботы, в то время как Тэхен расслаблялся под ним, словно распускающийся цветок под лучами утреннего солнца. С каждым прикосновением мужчина вкладывал в него частицу себя, свою силу и тепло, свою любовь и заботу, создавая хрупкий мостик связи, который только они вдвоем могли почувствовать и понять. — Снова будешь просить разрешение? — тихо спрашивает Тэхен, опасаясь утвердительного ответа. — Нет, — улыбается Чон, помогая снять верх от пижамы, — но я был бы рад, если ты еще раз подтвердишь свое желание, — улыбается он, снимая пижамные штаны вместе с нижним бельем Тэхена. — А я был бы рад, — шепотом вторит он, — чтобы ты на один вечер забыл про свою нежность и взял меня так, как хочешь сам. — Как хочу сам? — задумчиво спрашивает Чон, вновь нависая над Кимом. — Сам я очень хочу взять тебя замуж, — улыбается он и смотрит на опешившего омегу. — Удивлен? — Д-да. — Почему? — целует в губы и рукой касается чужого возбуждения, размазывая смазку по члену омеги. — Я ведь не раз говорил, что люблю тебя. — Д-да, но... — Всё хорошо, малыш, — рукой по члену спускается вниз, лаская яички парня, и получает очередной нуждающийся стон. — У тебя есть как минимум две недели, чтобы подумать, — улыбается мужчина и, спустившись рукой еще ниже, пальцем собирает смазку из ануса. — Д-две недели? — Тэхен снова стонет, когда чувствует, как два пальца оказались внутри него, расслабляя и растягивая вход. — Ты что же это, — облизывает сухие губы, поднимает бедра вверх, чтобы самому насадиться, и вновь стонет, когда один из пальцев касается простаты. — Хочешь сделать предложение на студенческой вечеринке? — Что? — Чонгук уже и забыл про эту вечеринку и про то, что должен вместе с другими преподавателями украшать зал для студентов. — Тэхен, тебе восемнадцать через две недели, — добавляет третий палец и раздвигает их внутри омеги на манер ножниц, чувствуя густую вытекающую смазку. — Откуда ты знаешь? — тянется к мужчине, чтобы обнять его и вдохнуть его аромат, покрыть крепкое тело поцелуями и засосами. — В твоем личном деле я узнал всю информацию: и твой номер телефона, и дату рождения, и адрес твоих родителей, — улыбается он, целуя быстро вздымающуюся грудь, не оставляя без внимания возбужденные соски младшего. — Так что, если решишь сбежать к родителям, я знаю, где тебя искать. — Ни за что, — вновь стон, — и хватит болтать. Чонгук кивает и сам понимает, что уже достаточно растянул омегу. Собственный член болезненно упирается в ширинку брюк и изнывает от нехватки прикосновений. Отстранившись, он быстрым движением снимает с себя всю одежду и, раздвинув ноги омеги, вновь нависает над ним, подставляя истекающей смазкой головку члена к анусу Кима. — И все же, — шепчет Чон, оставаясь в таком положении. — Блять, да, Чонгук, пожалуйста, я очень хочу, чтобы ты трах- — Неправильно, — сердито перебивает его Чон, — не «трахнул», а «занялся любовью», — и улыбается, когда видит злость в глазах напротив. — Давай еще раз. — Пожалуйста, — потеряв всякую смелость, стонет Ким, обнимая мужчину за плечи. — Люби меня, Чонгук, — поднимает одну ногу вверх, надавливая на поясницу Чона. — Люби меня так, как я люблю тебя. — Я в тысячу раз люблю тебя сильнее, — страстно целует Кима и одним коротким движением заполняет омегу, растягивая его стеночки своим большим членом. Тэхен мычит, закрыв глаза и отдаваясь в этот момент полностью, ощущая единение с любимым человеком. То, насколько глубоко он чувствует Чонгука в себе, кружит голову и выключает все мысли. Нет никаких забот, нет ничего в этом мире, что стоило бы его внимания: только он и Чонгук. Человек, который любит его с первой встречи, который рядом несмотря ни на что, который готов взять на себя ответственность за него и за нерожденного ребенка, который посвятит всего себя только Тэхену. — Тебе больно? — с опаской спрашивает альфа, увидев слезы на лице Тэхена. Чонгук прекращает все свои движения внутри омеги, давая время и себе, и ему привести дыхание в норму. Сцеловывает слезы, которые заставляют сердце внутри болезненно сжаться от того, что именно Чон стал их причиной. — Нет, — отрицательно машет головой Ким, — пожалуйста, не останавливайся любить меня, — и стонет от очередного толчка. Голова кружится, он любит этого мужчину, любит на сто процентов и готов положить весь мир у его ног. Тэхен знает, что Чонгук сделает ради него то же самое, если не больше, и готов пережить все трудности, лишь бы быть только с этим человеком. — Люблю тебя, — стонет Ким, крепче обнимая Чонгука, когда член внутри него касается чувствительной железы. — Да! — стонет он. Чонгук наращивает темп, поцелуями пытается расслабить дрожащего Тэхена и не понимает, что последнее произнесенное слово было ответом на незаданный вопрос. Мужчина гладит животик, мурчит в чужую шею из-за потрясающего давления на собственный член, стонет каждый раз, когда Тэхен сильнее зажимает его из-за электрического тока после очередной стимуляции простаты. Чонгук понимает, что еще пара-тройка движений и он кончит, и, чтобы Тэхен закончил вместе с ним, накрывает омежий член рукой и начинает двигать по нему, размазывая естественную смазку в такт движениям внутри. — Узел? — на всякий случай спрашивает Чон, заранее зная ответ. — Узел, — подтверждает Ким, обнимая его двумя ногами, чтобы альфа точно не смог отстраниться от него. Резкий толчок выбивает весь кислород из легких Кима. Он от удовольствия закатывает глаза, стонет имя любимого и вновь задыхается от очередного толчка. Потрясающе, Чонгук потрясающий! Внизу живота все сводит тугим узлом, и Тэхен понимает, что вот-вот кончит, и, когда он уже хочет предупредить об этом альфу, чувствует, как теплая сперма заполняет его, и как он сам изливается в чужую руку, в очередной раз простонав имя Чонгука от набухания узла, и Тэхен кончает снова и снова. — Люблю тебя, — вновь шепчет Тэхен, проваливаясь в сон.

***

На пересечении улиц, где мимоходом проносятся тени знакомых зданий и шум Сеула, кафе "Лавандовый Рассвет" кажется особенно уютным. Оно находится рядом с университетом, где учится Тэхен и преподает Чонгук. Из его витрин, созданных заботливыми руками владельца, на улицу льется свет и кажется, что само время замедляет здесь свой ход, подчиняясь атмосфере умиротворения. Именно сюда, после долгой разлуки, Тэхен пригласил своего школьного друга Чимина, чтобы встретиться и обсудить важные темы. И если до вчерашнего дня Тэхен не хотел знакомить Чонгука ни с кем из своих близких, то после того, как альфа признался, что готов жениться на нем, он решил, что первым делом познакомит своего возлюбленного с другом со школьных лет. Когда-то Тэхен мог с легкостью назвать Чимина своим лучшим другом, но Пак перевелся в другую школу в старших классах, и они потеряли связь. Сейчас же, когда оба оказались в Сеуле, они решили наверстать упущенное. Чонгук, естественно, согласился, обещая поддерживать и быть рядом с Кимом, держа того за руку каждую секунду их пребывания в кафе, потому как сам Тэхён явно нервничал из-за ожидания встречи. Все-таки прошло уже достаточно много времени, чтобы он начал опасаться встречи, хотя Ким и сам не понимал, почему именно так нервничает? Но несмотря на зимний морозный декабрь, этот день стал особенно теплым для омеги, словно сама весна решила порадовать его своим ласковым вниманием. Тэхен, взяв за руку Чонгука, отдавая тому свой учебный портфель, вошел в кафе и, выбрав место у окна, они сидели в ожидании Пака. И когда Чимин вошел в кафе, Тэхен словно потерял дар речи, осматривая знакомое лицо. Пак пришел в неброской, но элегантной одежде. Его темные джинсы облегали ноги, даря ощущение уверенности в каждом шаге, а белая рубашка с мягкими оттенками синего, покрытая тонким свитером в пастельных тонах, теплом оттеняла его спокойные глаза. В одной руке деликатно удерживалась невзрачная, но функциональная сумка через плечо, в другой — бежевое пальто, потому что, несмотря на весеннее ощущение Тэхена, на улице все еще был декабрь. Тэхен неосознанно перевел взгляд на собственную одежду, оценивая себя другими глазами. Он, в отличие от Чимина, воплощал в себе дух свободы и беззаботности. Теплая черная куртка словно рассказывала о неисчислимом количестве приключений, которые эти рукава пережили. Под ней — теплый мягкий свитер с изображением какого-то неизвестного омеге цветка. Широкие штаны и надежные, но не новые массивные ботинки дополняли образ студента. И Тэхен нервничал, когда понял, что его наряд не совсем подходит для столь волнительного момента, и альфа, который все это время сидел рядом с ним и сжимал его руку, словно через прикосновения дарил уверенность Тэхену в том, что Ким замечательно выглядит и все еще самый красивый из всех. — Тэхен, — крикнул Пак, увидев омегу, и Ким, улыбнувшись в ответ, встал со своего места, чтобы обнять друга. — Боже, я так рад снова увидеть тебя, — покачивающими движениями вправо и влево обнимал Кима, вдыхая тропический аромат, по которому сильно скучал. — Я тоже, Чим, — улыбается Ким и чувствует запах карамели. — Здравствуйте, — отстранившись от Тэхена, Чимин замечает незнакомого мужчину позади друга. — Вы...? — Чон Чонгук, — протягивает руку альфа, — я с Тэхеном. — Это мой... мужчина, — неловко произносит Тэ, потому как не привык такое говорить. — Я очень переживал по поводу нашей встречи и пригласил его. — Я сяду за соседним столиком, — кивает Чонгук, когда видит грусть на лице Пака. — Что Вы, — машет руками Чимин, — это вовсе необязательно. — Все хорошо, — вновь кивает Чон и целует Тэхена в лоб, — поговорите, — и, улыбнувшись, отходит к дальнему столику. Сам альфа прекрасно понимает, почему друг Тэхена заметно погрустнел, узнав, что Ким пришел не один, ведь Паку, скорее всего, так много хочется обсудить с Тэхеном, и он не очень хотел делиться откровениями с кем-то третьим. Сев за столик, они заказали два капучино: один с хрустящим карамельным топпингом для Чимина, другой с нежнейшей кокосовой стружкой для Тэхена. Для сладкого были выбраны лимонный чизкейк и шоколадный брауни. Сначала разговор шагал по неспешным воспоминаниям. Они вспоминали школьные годы, забавные эпизоды из детства, как будто окутывались в ностальгию, мечтая оказаться в те школьные годы, забыв про настоящие трудности. Затем переходили к недавним переменам — новые города, учеба, люди в их жизнях, потому что именно перемены давали понять, что жизнь продолжается, даже если связь временно теряется. — С сентября, — отвечает Тэхен на вопрос друга о том, сколько времени они с Чонгуком. — Я его очень сильно люблю, — улыбаясь, проговаривает он и оборачивается, чтобы найти взглядом Чонгука. — Он — мое всё. — Это потрясающе, Тэ, — в ответ улыбается Чимин, протягивая руку, чтобы накрыть чужую ладонь. — Я так рад за тебя. За...вас, — и переводит свой взгляд с омеги на альфу и вновь смотрит на Тэхена. — У меня, конечно, не все так радужно, но я не теряю надежды. — Когда видит вопросительно поднятую бровь Тэхена, поясняет. — Я недавно расстался с парнем и еще не совсем отошел... — голос его полон печали. — Эй, — Тэхен большим пальцем гладит тыльную сторону ладони и обеспокоенно смотрит на друга, — хочешь поговорить об этом? — осторожно спрашивает он, понимая, что не все люди готовы вот так сразу излить свою душу, — ты може- — Привет, Тэхен, — омега прерывает свою речь, когда поворачивает голову и видит, как возле их стола стоит Намджун. Его улыбка сейчас ярче, чем солнце в самый солнечный летний день. — Здравствуй, Намджун, — улыбается Тэхен, убирая руку от Чимина. — Ты как тут? — Да вот, шел после учебы из универа, проходил мимо, увидел тебя и, дай, думаю, зайду, поздороваюсь, — альфа не отводит взгляд от Тэхена, даже не замечая, что второй омега завороженно смотрит на него. Но Пак все же дает о себе знать, когда громко кашляет, чтобы Намджун и Тэхен обратили на него свое внимание. — Это Пак Чимин, — улыбается Тэхен, представляя друга, — мы с ним учились в одной школе до старших классов, — переводит свой взгляд на альфу, — это Ким Намджун, он учится на пятом курсе в том же университете, — и улыбается, когда альфа протягивает руку, чтобы маленькая ладошка Чимина пожала ее. Намджун по просьбе Пака составил им компанию. Они весело проводили время, Тэхен периодически оборачивался, чтобы проверить Чонгука, который все это время сидел с единственной чашкой кофе и даже ни разу не написал омеге по поводу того, что он устал, что хочет домой, или с вопросами о том, как за их столиком оказался старшекурсник. Тэхен рад этому, что Чонгук доверяет омеге полностью, но все-таки где-то глубоко внутри он чувствовал болезненный укол вины, что заставляет альфу так надолго сидеть без дела в полном одиночестве. Когда часы показали семь вечера и очередные чашки с кофе давно остыли, а тарелки пустовали, Тэхен с теплой улыбкой и обещаниями не терять больше связь с Чимином попрощался до следующего случая, оставляя друга вместе с Намджуном все также допивать остывшие напитки и говорить о том, чего они еще друг о друге не знали. Выходя из кафе под руку с Чонгуком, Тэхен улыбнулся, когда увидел в окне Чимина, обнимающего старшекурсника. Для Кима это была не просто встреча старых друзей, но и возрождение той связи, что согревала их сердца сквозь холод разлуки, напоминая о незримой дружественной связи, что, независимо от расстояния, всегда сохраняется где-то на самых глубинных уровнях их сущности. Тэхен также был рад и тому, что Намджун, скорее всего, оставит попытки добиться омеги, у которого уже есть мужчина, концентрируя свое внимание на новом знакомом, который так сильно зацепил.