***
Двумя часами ранее. - Я, сука, тебя ненавижу! В магазин ей сложно сходить, мрази, - отец раскинувшись на кухне не унимался уже несколько минут, получив мой отказ на просьбу принести ему еще пару бутылок выпивки. Крики в нашем доме - привычная манера общения. Скорее некомфортно было бы без них. Отец с матерью были такими давно. Они принудительно сохраняют брак, ибо отцу обязательно сохранять статус примерного семьянина, а у матери выбора нет. Податься больше некуда - потому и вынуждена терпеть насилие. Сама мама детдомовская, квартиру продала, потому и держится за последнюю надежду жить. - Я тебя в люди выбить пытаюсь, в столицу учиться отправить хочу, а ты - в лицо плюешь, неблагодарная. Ясмина! Я блять к кому обращаюсь? Вылетая из комнаты я быстро накидываю пальтишко и стараюсь как можно быстрее скрыться, абстрагироваться. Но не в этот раз. Не сегодня. Отец нагоняет меня у двери и успевает захлопнуть ее, затащив меня в квартиру. Его рука соприкасается с моей щекой. Горит. Больно. - Еще раз ты будешь перечить мне - от тебя места живого не останется. Я тебя в землю втопчу. Лишу будущего и ты на коленях тут будешь молить меня. Поняла, Ясечка? - его язвительный тон слышится слишком близко, у самого уха. Перегар доноситься и бьет резким запахом в нос. Меня всю передергивает. А мама стоит. Стоит и наблюдает. Знает, что если вступиться - то отхватит похлеще моего. - Да пошел ты, - такого отец вряд ли ожидал, как и последующего пинка в причинное место. Он валится назад, а я наконец имею возможность вырваться кинув быстрый взгляд на мать. И выбегаю в подъезд, а после и на улицу, успев заранее прихватить рюкзак с минимальным набором вещей, что стоял подготовленный у двери. Волосы взъерошены, сердце вырывается наружу, щека все еще горит, но при всем этом, я словно кролик, спасенный из ловушки-клетки, ощущаю свободу. Правда что делать теперь, я не уверена. Почти единственный человек, к которому я могу обратиться нынче - Вадим. Он был другом семьи долгое время, сейчас продолжает помогать маме, но мне он никогда не импонировал как человек. Мать говорила что Вадим всегда поступал по своим принципам “справедливости” и был настоящим мужчиной. Парень бывало делился со мной происходящим на улице. Так что я была недалека от группировок и пацанских законов. Он даже приходил как-то с раной, просил помочь, объяснял что в больницу - никак. Но обращаться к Вадиму означало только одно - быть обязанной ему. Что я никак не могла допустить. Покинуть дом пришлось ночью, почти утром, но после действий пьяного отца, я не могла оставаться там ни минуты дольше. Потому переждать до утра пришлось на улице. После длительной прогулки по знакомым районам, я отправилась на родную полянку. На этом пустыре проходило мое беззаботное детство, в котором я находила себя абсолютно счастливой. Здесь мы часто встречались с ребятами, уходя словно в другой мир, с иными ценностями. Придумывали свои понятия и роли. Повторяя за старшими или по услышанному от родителей, мы обосновывали свои “банды”. И видимо многие заигрались. Феномен группировок в СССР был распространен. Но я никогда не стремилась быть ближе к этому. Девушкам в то время и так тяжело было, не говоря уже про дам самих мотальщиков. Восстанавливая воспоминания из детства я отгоняла из мыслей прочь тот самый, единственный вариант: мой брат, который покинул нашу семью несколько лет назад. Я знала точное место, по счастливой случайности. Но гарантий что он простил давнюю обиду не было. Потому и рассчитывала только на жалость.***
- Вахит, прошу, - мой голос эхом раздавался по старому подъезду с потертыми стенами. Открыв дверь брат словно окоченел, вероятно пытаясь проснуться, - помоги. Он не издал ни звука, его лицо не выражало ни единой эмоции, что могла дать мне надежду. Вахит, не отводя взгляд, освободил пространство, давая мне проникнуть внутрь квартиры. Прокуренный воздух и сплошной беспорядок. - Гостей не ждал, - кареглазый наконец оживает и проходит за мной на кухню. Облокачиваясь на стену он снова оглядывает меня, - рассказывай. Мне приходится поведать брату о недавних событиях, побоях и скандалах. Он нисколько не удивлен, знал, что так будет. Но несмотря на возможную обиду друг к другу, я отчаянно ищу в его темных глазах отклик сочувствия и тепла. Но не нахожу. Наш зрительный контакт прерывает стук в дверь и чьи-то крики. - Зима, там собирают всех старших! Тебя где сука носит? - - Вахит спешит открыть дверь. - Да щас-щас, пойдем, - брат возвращается уже не один, но никакого дела ему до того чтоб представить мне незнакомца нет. Он увлечен поиском шапки. Его друг застывает в коридоре, обращая свое внимание на меня. Вахита это не волнует от словно совсем. Шапка важнее. - Опа! Эт как объяснишь-то, братик? - незнакомец обращается к Вахиту, который явно заебался излишним вниманием и поисками головного убора, который я только сейчас замечаю неподалеку от меня. Окликаю брата и молча тяну ему вещь. А тот подымает свой пристальный взгляд на меня и наконец забирает шапку. - Ясмина - сестра моя, - кивает на меня, не переводя взгляд, - этот - Турбо. Вахит явно чувствует неприязнь ко мне и старается ограничить контакт, пока его друг как раз таки наоборот подступает ближе. - Валера. Будем знакомы, - тот перехватывает мою руку и показательно жмет ее, еле заметно улыбаясь. Знакомство прерывает брат, который до сих пор косит на меня. Он легонько ударяет рукой в живот Турбо, заставляя его покинуть помещение. И двое скрываются за дверью. Интересно вышло. Не знаю сколько мне придется здесь ждать возвращения брата, но я пытаюсь отвлечь себя уборкой. Конечно, это не излечит раны и не убьет обиду, но сделать приятно брату я хотела. Хотя бы в знак благодарности. Успев разложить вещи по их предполагаемым местам, я приняла душ и легла спать на импровизированную из ненужного матраса и одеяла кровать. Клонило в сон страшно. Я была готова проспать все сутки. И я заснула. Ненадолго. В квартиру ввалились трое людей. Лишь включив свет, мне удалось распознать двоих: Вахит и Валера. Но на каждом из троицы красовались побои, пятна крови, раны и царапины. Третий даже сам передвигаться не мог. - Ясмина, помоги тут, - подал голос брат. Они повалили незнакомца на диван и всучили мне аптечку, - Сможешь че-то намутить? - Попробую. Я не чувствовала ни тревоги, ни тремора от испуга. Спокойствие и рассудительность - одни из единственных качеств, которыми я могла похвастаться. Оголив ногу парня, я узрела глубокую рану, нанесенную острым предметом. Мне удалось остановить кровь и обработать рану. Дело осталось за малым - перевязка. Наложив жгуты я отошла от покалеченного. Он выглядел изможденным, все лицо было в крови. Из отличительных черт - усы и наколки по всему телу. Окинув взглядом двух уже знакомых мне личностей, я нашла их валяющимися у шкафа. Им тоже пришлось обработать раны и перебинтовать некоторые участки. И только когда моя помощь наконец была оказана - я заметила что все это время была лишь в одной длинной футболке, которую бесцеремонно украла из шкафа брата и шортах. Но казалось что ребятам было абсолютно плевать на мой внешний вид. - Вы то еще нормально отделались, но товарищу вашему в больницу надо. Рана глубокая, загноится может, - обращение к парням звучало достаточно тихо. Брат лишь кивнул и переглянулся с Турбо. - Тихая ты такая, че на опыте уже? - Валера обратился ко мне, лениво переводя взгляд. - Ну не сказать. Был знакомый один, помогала я ему частенько, - Вахит непременно посмотрел на меня пытаясь заткнуть, - Рассказывал кошмар всякий, с улицы вашей. Говорил положит конец этому, мол авторитет имеет какой-то, - но я поздновато осознала всю соль. - Авторитет говоришь? - Валера заинтересовался, - И че, как звали? - Вадим. - Откуда? - зеленоглазый словно ожил, глаза загорелись, а взгляд насупился. - Дом быта. Мои ответы были абсолютно беспечными, я и не вникала в суть допроса. И почему-то даже строгий взгляд брата не воспринимался мной как знак стоп. Думала он в целом неприязнь ко мне питает, вот и смотрит как на врага. Но оказалось совсем по другому. - Ты блять кого притащил сюда? - Турбо вскочил поднимая Зиму с пола за грудки. - Не в курсе она, успокойся. Тем более покончено все с желтым у нас, - брат отвечал ровно, отодвинув от себя заведенного друга. - Эта скотина отпиздила нас в крысиную, а ты сюда его подружку приводишь. Совсем страх потерял что ль? - парень никак не унимался. - Ясмина не связана с ним. Успокаивайся Турбо. Не сейчас. - Успокаивайся? Пусть она катится нахуй отсюда! - Подходя ко мне Валера повышал тон, - Может он спецом ее подослал, а ты блять ведешься. И возможно он подошел бы ближе, но Вахит преградил путь. - Не смей. Я повторяться не буду. Она не связана с желтым. - Пацаны, харе шакалиться, - подал свой голос лежащий парень. - Адидас, ты че, опустишь это? - Человек помог нам. Если Зима ручается за нее, я верю. А ты, Турбо, обороты сбавь, - его голос был слабым но так или иначе заставлял Валеру подчинится и остыть. Теперь повисло некое напряжение.***
Парни долго уговаривали Адидаса поехать в больницу, но тот отнекивался, мол не так все страшно, пока я не встряла в перепалку. - Я позвоню, у меня знакомая там работает, вдруг смена ее. Так она по тихой залатает, - получив одобрение от троих, я удалилась в комнату с телефоном. Удивительно что Вахит вообще владел такой вещью. Женщина на том конце трубки любезно позвала Наташу, а та с долей сомнений согласилась помочь по дружбе старой. - Везите Адидаса, там попросите Наташу, кудрявая такая, она в курсе дела, - оповестив парней я неловко жалась в дверном проеме. - Вова меня зовут, - отозвался старший все тем же спокойным голосом и чуть улыбнулся, - Спасибо. За помощь.***
Парней не было долго, но спать ложиться я не стала, все равно разбудят когда вернутся. Я долго думала над тем принесу ли я снова проблем Зиме своим появлением. Ведь в тот раз он чудом отмазался. Дело в том, что Вахит с детства встревал в проблемы связанные с деятельностью группировки. То с магазина дернул что-то, то у ребенка деньги забрал, то толпой человека избили, за вид несоответствующий. Мама всегда переживала. А отец ругал, да так, что и до ремня доходило. Потом совсем контроль над собой потерял и ногами бил, бедного Вахита. А я была папиной дочкой. Лет до 16 точно. Не понимала кто прав, кто не прав. Оправдывала отца, а на Вахита стучала. Да по жесткому. Бегала за ним, наблюдала, а потом батеньке все рассказывала. Конечной точкой стало когда из-за моих доносов Вахита так отец покалечил, что его узнать было сложно. Лицо в крови, одежда тоже. В тот же день он ушел. В тот же день я осознала что творила. Словно пелена с глаз слетела, и я увидела настоящего отца. Стыдно и страшно было, что из-за меня Вахита так. Он ушел к деду жить, а тот умер вскоре. Один единственный раз я брата видела с тех пор, когда случаем встретила, а он в таком же состоянии был, в котором наш дом покидал. Вот и настояла довести его до дома. Мы толком и не говорили. Я лишь прощения попросила и получила молчаливый ответ, что скрылся в темном, тяжелом взгляде. Карие глаза заглядывали прямо в душу. Но я будто прочитала в них полное понимание и прощение. Стало совсем немного легче. Я ушла тогда не проронив больше ни слова.***
Парни вернулись. Но не все, старшего они где-то потеряли. - Вова где? - Турбо все так же сверлил строгим взглядом, пока Вахит обьяснял что Адидаса пришлось госпитализировать. - Ясмин, Турбо тут останеться ночевать, - брат поставил перед фактом кивая на Валеру. Попив чай, они наконец улеглись спать, по крайней мере утихли. Меня же в сон уже не клонило и потому я вышла на балкон, глотнуть свежего воздуха. Но по всей видимости не одна я ценительница ночной прохлады. На балконе, облокотившись на раму окна стоял Турбо и курил. Я не смогла найти ни единого слова чтоб завести разговор. Его неприязнь чувствовалась так сильно, что хотелось разреветься. Но нельзя. Не сейчас. - Не думай что станешь своей, - парень даже взглядом не повел, его тон был грозным и отражал нотками раздраженности. - Я и не думала. У меня правда трудности. Я могу только на Вахита положиться. Валер, дай мне шанс про… - Заткнись, - парень словно ядом слова отравлял. Он выкинул потушенную об окно сигарету и подошел чуть ли не вплотную, - Крыса ты. И еще. Для тебя я - Турбо, - казалось еще чуть-чуть и Валера ударит, - Съеби с прохода, - он покинул балкон задев меня плечом. На глаза навернулись слезы. Вот сейчас можно. Я залезла на подоконник и обхватила себя руками. Я чужая: что дома, что здесь. Хотелось тепла и защиты. Чтоб хоть раз кто-то снял с меня бремя самостоятельности и храбрости и просто пригрел своей заботой. Но сейчас я окутана лишь холодом. Холодом улицы, холодом ветра, холодом парней что уже спят за стенкой. Утопая в мыслях я уснула прямо на балконе.