Я бы хотела тебя не знать

Рязань. 1990 год.       Лена с трудом протиснулась сквозь плотно стоящую очередь из нескольких десятков измученных, буквально вдавленных друг в друга покупателей. Голодные, уставшие, злые после тяжёлой рабочей смены, люди вынуждены были оставить здесь ещё пару тройку часов своей опустошённой жизни в надежде урвать хоть что нибудь в страшном, бушующем море дефицита       Откуда то несло протухшей рыбой и сладковато подгнившим картофелем. Нахмурив тёмные брови девушка с тоской поковырялась во влажном девевянном лотке и подумала: "Вся перемёрзла. Но для супа может и сгодится?". На тонких пальцах задержалась липкая шершавая грязь.       - Руками не мусольте! - рявкнула краснощекая неестественно блондинистая продавщица и утёрла выступившую на морозе соплю засаленной рабочей рукавицей. - Сколько свесить?       - Полкило. - неуверенно ответила девушка, предвкушая, какой "вкусный" ужин её сегодня ждёт и протянула свою авоську.       Ловкие рукавицы агрессивно погрузились в ящик и мигом наковыряли там несколько мягких картофелин.       - Ещё морковь, тоже полкило. И лук...       - Лука нет! - грозно отрезала женщина, - За луком надо с утра!       Лена покорно вздохнула и открыла сумочку, чтобы достать кошелёк. Расплатившись она покрутила головой в поисках киоска с "дивным" рыбным запахом. Ни на говядину, ни на свинину денег не было. За курицей, как и за луком надо было приходить утром, оставалась рыба, которую девушка, к слову, терпеть не могла. "Если не съем, оставлю до маминого возвращения. Уж она то сумеет вкусно приготовить даже резиновый сапог".        Грязный рынок шумел, гудел и неустанно шевелился, словно разворошённый улей. Откуда то настойчиво и громко доносилась новая песня Булановой.        ...Скажи мне правду, атаман, Зачем тебе моя любовь, Когда по свету льётся кровь, Не до любви, она обман. Скажи мне правду, атаман, Я одного тебя люблю, Скажи скорей, а то убьют, Скажи мне правду, атаман...        Со всей силы хрипела уставшая советская колонка. Лена сунула заледенелый кусок минтая в авоську, рядом с овощами, и поспешила надеть тонкие шерстяные перчатки. Руки были заняты сумками и декабрьская стужа неприятно кусала голую кожу. На улице уже совсем стемнело, с чёрного неба устало и спокойно падали некрупные хлопья снега. Близился Новый год. Несчастной девушке нестерпимо захотелось мандаринов. Ах как сладко и вкусно было снимать с них плотную горьковатую шкурку сидя под ёлкой ещё несколько лет назад. Как приятно пахли пропитанные кислым соком пальцы. Как радовала горстка душистых шоколадных конфет, которые сейчас было не на что купить и не кому было подарить. Лена сглотнула до противного сухую слюну глядя на местный яркий островок с фруктами и поспешила к выходу.        Она уже миновала многочисленные торговые ряды, когда сквозь непрекращающийся гомон, разговоры и редкий грубый смех до её слуха донеслась складная словно песня, занятная - не то скороговорка, не то зазывалка. Лена, словно заворожённая сначала замерла на месте, а затем, влекомая необъяснимым необузданным интересом развернулась куда то влево, и не думая ни о чём последовала на звуки улюлюкающей и восхищенной, сконцентрированной в самом углу рынка, толпы.        Здесь, в отличие от местных цепочек-очередей люди расположились по кругу, жадно взирая на развернувшееся перед ними, почти средневековое театральное зрелище.       "Ехал из Америки на воздушном велике, велик сломался, а я здесь остался."        В самом центре, прямо на корточках, сидел молодой мужчина в кожаном не по погоде плаще и дорогой норковой шапке и сыпал всевозможными забавными прибаутками.        "Играть будет Раиса Горбачева и Алла Пугачева."        Будто заигрывая с бесноватой толпой, хрипел не то простуженный, не то прокуренный голос.       Перед ним, на куске коричневой гладкой фанеры танцевали три небольших металлических стаканчика, поочерёдно скрывая под собой заветный, смахивающий на теннисный шарик. Суть игры была проста, как дважды два. Харизматичный зазывала на спор предлагал угадать в каком именно из стаканчиков спрятался пресловутый шар, и в случае выигрыша счастливчик получал поставленные на кон деньги.        "Кручу верчу, запутать хочу."       Словно заклинание произнёс мужчина в плаще и наигранно расстроившись в очередной раз сверкнул из под стканчика хитрым шариком.       "Кому везёт, у того и петух снесёт"        Улыбнулся он опасной, сладкой улыбкой, обнажив белоснежный с небольшими хулиганскими расщелинами ряд зубов и отсчитал "случайному" счастливчику приличную сумму. Парень радостно пересчитал заветную, упоительно шелестящую пачку банкнот и надвинув на глаза летнюю кепку поспешил удалиться.        "За хорошее зрение подагается премия."        "Смотрим внимательно, выиграем обязательно!" - продолжал колдовать таинственный опасный незнакомец, мягко картавя и проглатывая некоторые согласные буквы.        Лена стояла по прежнему, как вкопанная, и будто под гипнозом наблюдала за всем происходящим. Вдруг толпа перед ней чуть поредела и она как то даже против воли, не подумав, внезапно шагнула вперёд и тихо произнесла: "Я следующая. Можно мне?"        Мужчина по обыкновению взглянул на неё беглым равнодушным взглядом, но внезапно на секунду замешкался.        "За хорошее зрение полагается премия. Смотрим внимательно, выиграем обязательно!" Выпалил он на автомате, продолжая искусно играть чёртовыми стаканчиками.        - Десять рублей! - произнесла девушка и не веря самой себе полезла в кошелёк за единственной оставшейся в нём купюрой.        Мужчина оглядел её с ног до головы, внезапно глубоко выдохнул и помедлив какое то время, будто давая Лене возможность одуматься, вновь заиграл злополучными стаканчиками.        "Следим за шариком, обогощаемся наликом." - произнёс он уже не так весело, как прежде и ловко спассировав стаканчики остановился.        Заинтересованная, будто раскалённая добела толпа замерла в ожидании.       "Слева! Справа! В середине!" - отовсюду послышались неравнодушные советы. В голове у Лены зашумело, она вдруг осознала, что совершила страшную, непростительную глупость и вместо того, чтобы соредоточится на выигрыше, стала зачем то соображать, как вообще оказалась здесь и зачем поставила на кон последние деньги.        Кровь застучала в висках, сердце стало биться так больно, что его захотелось вырвать из груди. Лена поняла, что проиграла, неуспев указать ни на один из стаканов.        "Здесь!" - наконец произнесла она и нервно улыбнулась, когда незнакомец, опрокинув левый стакан продемонстрировал всем его содержимое - пустоту.        "Было да сплыло, уехало, не воротишь" - как ни в чём не бывало пропел мужчина, спрятав пахнущую Лениными духами десятирублёвку во внутренний карман.        Девушку ударило током. В районе висков сконцентрировалась неприятная, щекочущая боль. Губы онемели и пожалуй внезапно для всех выпалили: "Ставлю шапку. Это песец"        Мужчина в плаще будто даже разозлился. Снова располасовав девушку снизу вверх и обратно своими чёрными бездонными глазами он с неудовольствием согласился.        - Песец, так песец. Двадцать рублей даю. Всё таки не норка.        Лена не раздумывая согласилась. Всё, чего ей хотелось, это вернуть назад единственные оставшиеся деньги, которые она так неразумно и внезапно потеряла.        Мужчина снова быстро поиграл стаканчиками и замер в ожидании.        "Ну вот здесь же, в середине", - подумала Лена, - "Он покрутил влево, потом вправо, постучал стканчиком на месте, теперь ещё влево и обратно..."        - Вот здесь! - произнесла девушка, едва сдерживая улыбку.        Мужчина внимательно поглядел ей в глаза, а затем, выдержав непонятно для чего долгую паузу опустил на фанеру средний стакан, демонстрируя всем окружающим, что тот совершенно пуст.        Лену прошиб холодный пот. Она против воли криво улыбнулась и обречённо стянула с головы аккуратную песцовую шапочку, которую мама два года назад подарила ей на день рождения.        Взволнованая толпа разочаровано вздохнула, однако кто то позади, потирая руки, уже спешил спешил занять её место. Лену отпихнул какой то обросший, бородатый мужик и крикнул: "Три рубля!"        - У меня ещё часы! - неожиданно перебила девушка и снова протиснулась вперёд. Ею двигала какая то нобьяснимая, опьяняющая жажда отыграться и будто повернуть всё назад.        Напёрсточник зло сплюнул и поднялся в полный рост. Из его широкого рта вырывался белый парок, мягко растворяющийся в раскалившемся морозном воздухе. Очевидно, ему не хотелось продолжать потрошить несчастную дурочку, но выбора у него будто не было.        - Золотые?        - Позолоченные. - уточнила девушка и расстегнув тонкий браслет передала часы в ловкие длинные пальцы. Прошла буквально минута, перед тем, как часики скрылись запазухой, там же где уже находились и шапка и десять рублей.        Лену затошнило, она в последний раз взглянула на незнакомца, перед которым снова возник бородатый мужик, упрямо трясущий перед его лицом своими тремя рублями. Назойливые звуки рынка, разговоры, музыка, смех - всё сейчас слилось в единый невыносимый шум. Девушку будто ударили по голове. В ушах неприятно звенело, а желудок больно выкручивало. На ватных ногах она таки поплелась к выходу, прижимая к себе сумку и рассуждая, возможно ли её обменять хотя бы на шапку.        До дома Лена дошла пешком, хотя могла проехать две остановки на автобусе. Она сильно замёрзла, и зайдя в свою квартиру первым делом поставила на плиту чайник. Есть не хотелось. Она поднесла свои руки к огню, погрела их с обоих сторон и выключила газ. На улице было совсем темно, в тёплом жёлтом свете уличных фонарей путался снег. Лена прижалась лбом к прохладному стеклу кухонного окна и смахнула со щеки первую слезу. Сознание то и дело прокручивало в голове произошедшее. Сейчас, когда она будто протрезвела, всё случившееся казалось ей нереальным. Она поглядела на свою левую руку, на которой ещё час назад красовались любимые часы и вспомнила смешные легкомысленные зазывалки и хриплый голос...       Девушка выключила на кухне свет, прошла в единственную в небольшой квартирке комнату, и опустившись на нерасстеленный диван почти сразу же провалилась в сон.        Внезапный стук в дверь быстро рассеял смутные остатки неприятного сна, Лена открыла глаза и вполутьме поглядела на настенные часы, стрелки которых замерли на десяти. Кто мог прийти к ней в такое позднее время? Может что то случилось с мамой? От сегодняшнего никак не прекращающегося дня она ждала уже чего угодно.        Девушка вскочила с кровати и поспешила открыть. На секунду замешкавшись в прихожей она тихо спросила: - "Кто?"        - Свои. - приглушенно донеслось с обратной стороны.        Лена похлопала глазами, пытаясь понять, реально ли то, что она услышала и наконец щёлкнула металическим затвором замка.        На пороге, загадочно и скользко улыбаясь стоял тот самый незнакомец с рынка. Одной рукой он облокотился на облупившийся дверной косяк и смотрел на расстеряную девушку сверху вниз.        - Что вы здесь делаете?        - Вот, - свободная рука его нырнула под плащ и вернулась оттуда с Лениной шапкой, - Деньги и часы не верну, не обессудь, всё ведь по честному было? А это, на, забери. Ни к чему, чтобы у такой симпатули уши зимой мёрзли.        - Да, уж. По честному. - скептически согласилась Лена и взяла шапку. Серебристо-серый мех был тёплым и вкусно пах хорошим одеколоном.        - А ваши друзья не предъявят за такое?        Мужчина снова широко улыбнулся, а потом, чуть наклонившись, со внезапной серьёзностью произнёс:        - У меня нет друзей. А пацанам обо всех моих движениях знать не обязательно.        В воздухе между ними появился уже знакомый аромат одеколона, приправленный только что выкуренным горьким табаком. При свете едва дрожащей подъездной лампочки Лена разглядела, что большие чёрные глаза молодого человека стоящего перед ней на самом деле были карими и сейчас бесстыдно разглядывали её из под огромных, как то даже не по мужски длинных ресниц.        - Если хотите, могу вас чаем угостить. - вдруг предложила она, поймав себя на пугающей мысли, о том, что ей хочется ещё хоть немного посмотреть в них.        - Даже так? Не боишься чтоли меня?        - Боюсь. - ответила девушка и оставив дверь открытой, прошла на кухню.        Молодой человек огляделся и шагнув за порог, захлопнул за собой дверь. Снял с себя тяжёлое пальто и гладкую меховую шапку, из под которой неожиданно высыпались чёрные блестящие кудряшки, тряхнул головой и разулся.        Лена уже зажгла конфорку и заметив это, предупредила: "Мужских тапочек нет, извини".        - Да ничего, я так. Ты одна живёшь?        - Нет. С мамой. Она сейчас в больнице.        Мужчина прошёл в зал и огляделся. Ничего особенного в Лениной квартире конечно же не было. Два стареньких раскладных дивана, друг напротив друга, для неё и для мамы. Два шкафа. Письменный стол и чёрно белый телевизор на низком комоде. На стенах полки с книгами и несколько рисунков.        - Твои чтоли? Рисуешь?        - Иногда. Идём, чайник закипел.        - Как тебя зовут то хоть? - поинтересовался мужчина и опустился на жёсткий табурет.        - Лена. А тебя?        - Кащеем все кличут.        - Хорошее имя. Дети значит Кащеевичи будут? - съязвила девушка и поставив на стол сахарницу и глубокую тарелку с пряниками села рядом.        - Какие дети? Ты о чём подруга? Это не моя история.        - И всё таки? Или таким как вы имена не полагаются?        - Таким это каким? - усмехнулся Кащей и отхлебнул из чашки.        Лена опустила глаза и ничего не ответила.        - Мамка Никитой назвала. В принципе я Никитой и был, лет эдак до семи, пока она от нас с отцом не свинтила. Потом постепенно стал в Кащея превращаться. - он вдруг нахмурился и постучав себя по ляжкам в поисках сигарет достал из кармана чёрных брюк начатую пачку. Лена не стала возражать, лишь поднялась и приоткрыла форточку. В окно потянулся свежий холодок, а под потолком неспеша закружились дымные колечки.        - А что отец у тебя?        - Нет его уже давно. Никого нет. Никого и не будет, ни Кащеевичей, ни Никитовичей...        - Рано ты что то на себе крест поставил. Молодой, здоровый парень, даже симпатичный, - Лена тихонько отпила из чашки и впервые за долгое время улыбнулась.        - Это на мне крест поставили. А за симпатичного спасибо, хотя я это и сам знаю. - Никита рассмеялся и взял со стола пряник.        - Чего у тебя глаза то такие красные? Плакала?        - Нет. - соврала Лена и отвернулась.        - Да ладно гнать то. И чего тебя только потянуло туда? Ко мне?        - Дура потому что. Мне деньги нужны. Маме лекарства не на что покупать, а без них ей нельзя. - Лена посмотрела куда то вперёд себя и задумалась.        Кащей закурил ещё одну сигарету и некоторое время они просидели в тишине.        - Поздно уже, - с тоской произнесла девушка, - мне завтра на работу вставать.        - А где трудишься?        - В магазине, у нас здесь на углу, недалеко.        - Продавщицей чтоли? Я думал ты художница какая нибудь.        - Никому мои художества сейчас не нужны. А кушать хочется.        - С твоей внешностью можно было поинтереснее работу найти.        - Это какую, например? - с вызовом переспросила Лена, прекрасно понимая, что Кащей имеет ввиду.        Парень запнулся, и не стал ничего отвечать.        - Ладно. И впрямь пора мне. За чай спасибо, а то я на этом базаре продрог до костей.        Лена поднялась, и направилась в прихожую, чтобы проводить своего внезапного гостя.        - Ну ещё бы, в таком то пальтишке. Она чуть коснулась пальцами чёрной плотной кожи и вдруг испытала какое то странное, необъяснимое чувство.        - Ну зато шик!? - Кащей облачился в своё одеяние и заняв собой всю прихожую раскинул в стороны длинные руки, чтобы покрасоваться.        - Шик, шик. - снова улыбнулась Лена и отворила дверь. Кащей на прощанье махнул ей рукой и исчез спустя несколько лестничных пролётов.        Когда девушка вернулась на кухню, в которой всё ещё присутсвовал запах этого странного, нового в её жизни человека, она обнаружила на кухонном столе, рядом с недопитой чашкой и двумя потушенными в блюдечко сигаретами свои часы и десятирублевую купюру...