***
Летней ночью, в снятом самим Ли Тэёном, в глуши, домике, сегодня действительно душно. Вокруг множество пьяных тел. Сычен совсем не пил, поэтому, стараясь на наступить на лежащего лицом в пол Лукаса, пробирается в гостиную не такого уж и большого домика, а затем и вовсе выходит наружу. Дверь противно скрипит, на что Дун морщится, но осторожно прикрывает её. Он не хотел бы разбудить хоть кого-то из своей семьи, ведь он на самом деле очень заботится о них, хоть по нему этого и не скажешь. Винвин постоянно пытается сделать вид, что ему все равно. Лицо обычно расслаблено, не выражает никаких эмоций, но внутри него на самом деле такая буря. Можно удивиться, как ему удаётся оставаться настолько спокойным? Но эта буря превращается в настоящее торнадо, когда в поле зрения миндалевидных глаз китайца оказываетчя алая макушка Накамото. Юта - своеобразное солнышко их компании. Его яркая улыбка заставляет каждого улыбнуться вне зависимости от их настроения, а умелые шутки хохотать до слез, до срывающегося голоса от громкого смеха. Тонкие пальцы японца в последнее время часто поглаживают голубые волосы Сычена, иногда перебирая прядки. А Дун старается не замурчать, как котенок, от удовольствия, лёжа на коленях Накамото. Сычен прекрасно скрывает свои эмоции. Но Юте это совершенно не нравится. Винвин — противоположность Юты. Он луна или, скорее полярная звезда, которая помогает путникам найти дорогу в родную страну или же город. Полярная, такая же холодная как взгляд Сычена. Полярная - потому что скрывается в лучах луны, в нашем случае, Тэиля, но все равно скрыто помогает своим друзьям. Мун, как забавно получается, ведь с английского Moon - Луна, помогает более открыто. Сегодня на улице действительно жарко, Дун замечает это сразу, как только оказывается снаружи. Одна из рук китайца, залезая в карман, доставает оттуда пачку сигарет с ненавязчивым привкусом вишни. Вторая же нащупывает зажигалку, подкуривает сигарету. Затягивается, а затем выдыхает ядовитый дым из лёгких.***
Юта просыпается, не обнаруживая тёплого тела рядом. Раньше Сычен никогда не уходил, но сегодня что-то определённо пошло не так. Парень грузно вздыхает, поднимаясь с тёплой, нагретой постели, надевает мягкие тапочки, которые решил всё же захватить с собой. Накамото осторожно пробирается по полу, где лежат пустые бутылки из под алкоголя, а также, вполне ожидаемо, Лукас. Где-то, рядом с унитазом, похрапывает Тэён, а лицом в стол сопит уставший Читтапон. Ютамина чуть ли не падает на Лукаса, но всё-таки удерживает равновесие и с его уст скрывается облегчённый вздох. Выходит наружу, грозно матерясь на слишком громко скрипящую дверь, а затем недовольно пыхтит, когда понимает, что не додумался переобуться. Накамото видит китайца совсем недалеко от входа-выхода из домика. Он повернут к нему спиной, не в силах заметить и даже услышать японца. Слишком глубоко в своих мыслях. Дун вздрагивает, когда большие ладони ложатся на хрупкие, для мужчины, плечи, а потом выхватывает из рук Сычёна ту самую сигарету, стоит ему повторно поднести её к губам. — Ты обещал мне бросить, - шёпотом проговаривает японец и в его голосе ощущается тень улыбки. — И что? Я не обязан тебя слушаться, хён - равнодушно отвечает китаец, на что Юта хмурится, отпускает плечи молодого парня. А у Сычена те места, где касались руки Накамото вдруг начинают пылать, сердце продолжает отписываться чечётку, но на лице все ещё не дёрнул ни один мускул. — Как всегда грубишь, – расстраивается красноволосый, тяжело вздыхая, — а я вообще-то к тебе со всей душой, Сычен-и!! Внезапно японец хватает младшего за руку тянет на себя. Дун от неожиданности валится на Юту. Тот смягчает падение китайца, а затем кладёт ладони на неожиданно тонкую талию, прижимает к своему телу. — Юта, что ты делаешь?! - возмущению голубовласого не было никакого предела, а сердце так и грозилось выпрыгнуть из груди, пока Юта заливается смехом. Сычен приподнимает голову завороженно смотрит в прикрытые глаза Накамото, на его мягкую улыбку, которая предназначена лишь ему одному. Парень даже не пытается вырваться из хватки Юты, знает, что это бесполезно. Японец же наконец, приоткрывает свои глаза-щёлочки и так нежно смотрит на Дуна, что тот громко сглатывает, на что Юта лишь растягивает свою улыбку до пирсингованых ушей. На лицо Накамото падает лунный свет, а Сычен не может оторвать взгляда от столь завораживающей картины. Закусывает пухлую губу, не переставая глазеть, пальцами поправляет прядь, спадающую Юте прямо на глаза, на что красноволосый лишь жмурится. — Хэй, Сычен, луна сегодня красива, неправда ли? – совсем тихо говорит Накамото. Он боится что тот не поймёт намёка, боится что ответит совсем не так, как того ожидает японец. Но все страхи улетучиваются, когда Дун с придыханием произносит. — Ты прав, Юта. Настолько красива, что даже хочется умереть, — глаза Накамото настолько сильно блестят, что кажется, будто из них сейчас посыпятся искры. Японец присаживается, садит на колени к себе китайца, а затем осторожно поддевая длинными пальцами острый подбородок, целует в тёплый лоб. А где-то валяется потерянный Ютой домашний тапочек, до которого никому из них двоих дела нет.