Лезвие и обещание.

Очередная встреча, и в очередной раз Инк позвал к себе в гости мазохиста — Киллера. Он знал про его наклонности, и зачем-то старался избавить Убийцу от них. И он, вроде как, пообещал больше не издеваться над своим телом. Звонок в дверь, на который мигом же откликнулись, и рванулись к ходу. Инк, будучи одетым в шортах и просторной футболке, открыл дверь. Он улыбнулся Убийце, но улыбка быстро пропала, когда он заметил, во что был одет друг: теплейший черный свитер с длинющими рукавами и длинные штаны. — Что это? — озадачено спросил художник, впуская в дом гостя. Тот прошел, и потрепав блондинистые кудряшки, предварительно испортив хвостик, улыбнулся. — Как что? Ты о чем? — парнишка усмехнулся и закрыл за собой дверь. — Почему ты в теплой одежде? — более серьезнее спросил Инк. Вопрос был вполне адекватным, ведь все-таки лето, и оно очень жаркое. — А что не так? Ношу что хочу, ты что, теперь будешь мне указывать, что мне одевать? — Киллер нахмурился, скрещивая руки на груди. — Да на улице под сорок градусов, а ты блин по-осеннему или по-зимнену одет! — возмутился художник, указывая рукой на окно. Тяжко вздохнув, Создатель положил руки на бока, и стал оглядывать Киллера, ища ответы на вопросы. В последний раз кинув взгляд сверху вниз, парнишка остановил свой взор на руки, которые почему-то были сильно прижаты к груди. С чего вдруг? — Киллер... — тихо вымолвил Инк, надеясь на то, что ему не соврали ранее, — Покажи мне руки. — Что? — альбинос оказался в тупике. Он нервно оглянулся по сторонам, а потом, сглотнув ком в горле, сухо отрезал, — Зачем? Я не буду! — Покажи. Мне. Руки, — художник огорченно повторил свою просьбу, уже понимая всю правду. Повисла короткая тишина, во время которой блондин насильно взял руку Киллера, что завизжал и стал сопротивляться. Это было бесполезно: Инк сумел закатать рукав, и увидеть множество красных шрамов на руке. Они были, видимо, только поверхностными. Почти всю руку закрыли... Художник обидчиво вздохнул, приопуская голову вниз, и отпуская руку альбиноса. А тот впервые немало испугался, и даже совесть его стала грызть. Он впервые почувствовал ужасающий стыд. Когда Инк развернулся, и пошел на кухню, Киллер мгновенно пошел за ним, уже еле выкрикивая слова: — Погоди! Это не то, что ты подумал! — стал молить Убийца, не наблюдая за тем, что делает Создатель, — Кики, я правда не хотел... — более тише пробубнил парень, искренне каясь за поступок, — Я правда идиот, прошу, прости меня... Да, я не сдержал обещание, но!— — Да тише ты. Понял уже... — Кики держал в руках бинты с перекисью и какой-то мазью. Он усадил Киллера на стул, и взял его оголенную руку, — Прощаю. Но в последний раз. Научись сдерживать обещания... Уже ошарашенный альбинос вглядывался в белокурое личико Инка, и переваривая в голове все сказанное. Он простил. Он снова простил Киллера за его очередной и тупой поступок. Тот только обрабатывал свежие шрамы перекисью и мазью, после забинтовывая руки. И в такой тишине минут десять сидели друзья, вылечивая следы от лезвия. Когда все процедуры кончились, Убийца виновато посмотрел в гетерохромные глаза блондина, и сунул руку в карман штанов, затем вытаскивая лезвия, и кладя их на стол. — Почему ты не ругаешься? — спросил альбинос, после того, как он вытащил два лезвия. — Смысл? — ответил Инк, рассматривая эти железные пластинки. Он перевел взор на Убийцу, — Если захочешь — перестанешь. Я ничем тебе не помогу, раз уж столько борюсь с твоим мазохизмом, и верю в твои обещания. Я хочу вместо обещаний действия. Слышишь? В ответ молчание. Киллер похлопал алыми глазами, а потом в ответ стал разглядывать чужие глаза: один глубоко-синий, а второй ятнарный. Не контролируя телом, альбинос протянул руку к лицу блондина, желая тронуть щеку, и ему позволили. Почувствовав холодную кожу, парень притянул к себе Инка, впиваясь в чужие тонкие губы. — Киллер, — заговорил Кики, отстраняясь, и вновь заглядывая в чужие глаза. — Что такое? — тихо спросил он. — Пообещай мне в последний раз. Ты знаешь. — Я обещаю.