Под сердцем

Быть родителем — значит всегда иметь в голове тысячу и один вариант, как лучше действовать в той или иной ситуации. Быть родителем — значит подарить жизнь новому человеку, который понесёт в будущее память о тебе, любовь к тебе, твои ценности, которые ты должен разделить между самыми близкими и родными. Быть родителем — это расти вместе с твоим ребёнком. Когда ты вместе с партнёром решаешься на ответственный шаг в виде ребёнка в вашей семье, вам приходиться осознать столько вещей, которые раньше были чем-то далёким и неосязаемым. И первое, что вы, почему-то, понимаете — это то, что обязанность предполагает ответственность перед собой, мужем, ребёнком и окружающим нас миром. Ведь люди вокруг нас считают, что без них родители не смогут воспитать и вырастить достойного человека. Что же ощущает человек, когда понимает, что в скором времени станет родителем? Он ощущает любовь, которая и руководит всеми действиями, словами и поступками по отношению к ребёнку ещё до его появления на свет и тогда, когда он уже начнёт свою жизнь. Но иногда недостаточно просто любить и ощущать это. Что, если однажды ты не сможешь понять своего ребёнка? Сломаешь его или вовсе не подаришь эту самую любовь, сделаешь всё неправильно, не так, как нужно? А как нужно? Что, если однажды ты захочешь его защитить, но только лишь ранишь? Вдруг своими благими намерениями ты сломаешь ему жизнь? Мы не можем знать как правильно быть родителями, ведь родитель — это всего лишь помощник, защитник, наставник, а не дрессировщик. Мы просто хотим дать ребёнку то, чего когда-то не хватало нам самим. Дети живут в нас не только первые девять месяцев, они с нами постоянно и навсегда. С первой минуты и до последнего вздоха дети для родителей становятся неотъемлемой частью жизни. Сначала мы даём жизнь, учим, направляем, ведь взрослый — носитель знаний, мудрости, и это он передаёт своему ребёнку, а после птенчики вырываются на волю. Стараются учиться чему-то сами, ошибаться, падать и подниматься снова. Но главное, они должны помнить, что за их спинами всё ещё два крыла, что помогут взлетать и будут охранять. Дети не всегда будут пользоваться родительскими советами, прислушиваться к их мнению и считаться с ними. Но порой взрослым сложно воспринимать их самостоятельными, имеющими собственное мнение, и тут каждый должен вспоминать, что рука его ребёнка обрела силу. Теперь родитель должен отойти в сторону, пропуская своё чадо вперёд, в будущее, которое он построит сам. Но в жизни каждого из них должны остаться их личные чувства друг к другу, их любовь, дружба между родителями и детьми. Только когда у нас появляются свои дети, мы понимаем, что изменения неизбежны. Ведь теперь мы думаем не только о себе, но и об интересах ребёнка. Родительские взгляды, как и приоритеты, постепенно меняются. Пока это маленький человечек, зависящий от своих родителей, жизнь взрослого будет вращаться вокруг него. Однако не всегда преданность во благо. Мы так долго ставим детей превыше всего, что можем потерять себя, забыть, что наша жизнь продолжается, особенно когда мы отпускаем их в самостоятельную жизнь. Чимину не трудно быть родителем. Он счастлив носить под сердцем кроху, любить его, беречь и заботится. Мечтает поскорее увидеть маленькую копию себя и его мужа. Поцеловать в носик, спеть колыбельную, подержать свою кровиночку на руках, ощутить первые капризы, смену подгузников, покормить своего малыша, учить говорить, запечатлеть первые шаги и первую улыбку. Родить человека — это чудо, Чимин несомненно уверен в этом. Но иногда становится страшно. Страх, что ты не справишься и упустишь всё, о чём мечтал до его появления. Это долгожданный первенец в семье Мин, а самое главное — вожделенный. Зачатый в любви. Юнги и Чимин долго шли к столь важному шагу и теперь чувствуют себя самыми счастливыми людьми в мире, ведь они смогут показать ему частичку своей любви. Чимин кутается в тёплый плед, обнимая руками животик. Он уже на восьмом месяце, совсем скоро на свет появится маленький карапуз, который будет радовать своих родителей. Руками гладит его и думает: «А может ли он называть себя родителем? Имеет ли право, если просто родит?» Ведь, как говорят, большого ума не надо, чтобы родить, а вот воспитать и дать всё необходимое — это совсем другое дело. С каждой секундой, приближающей появление малыша, эти мысли терзают его нутро, не позволяют расслабиться и в полной мере наслаждаться своей беременностью. На ранних сроках это не так сильно ощущалось, как сейчас. В приглушённом свете гостиной, на большом мягком диване, Чимин ещё сильнее погружается в пучину своих тревожных размышлений о будущем их семьи. Родитель чаще всего в ответе за то, каким вырастет ребёнок. Ведь дети многое перенимают от старших, вплетая это в своё взросление. После появится социум, откуда он сможет перенять и другие взгляды, мнение, поведение. В этот вечер Чимину сложно справиться с мыслями и успокоить себя. — Малыш, твой папа так боится испортить тебя, твоё будущее, — шепчет Чимин, поглаживая животик по часовой. — Что, если мы ошибёмся в чём-то, и ты станешь плохим человеком? Дыхание становится тяжёлым, волна паники снова накатывает, а мысли путаются, перепрыгивая с одной страшной картинки на другую. В какой-то момент он погружается в них и не слышит шаги мужа. — Чимин-а, — раздаётся тихий любимый голос, и Чимин спешит вытереть щёки от солёной влаги. — Малыш снова спать не даёт? Юнги подходит к мужу, что сидит на диване в коконе, из-под которого выглядывают лишь босые ступни, слышит тихое судорожное дыхание и хмурится. Ему не нравится, что его любимый супруг последнее время часто переживает и тревожится: это вредно для него и малыша. Юнги одолевает волнение от мысли, что его мужа беспокоит что-то, но тот молчит и уходит от ответов. — Милый, что случилось? — беспокойно интересуется, а после быстро подходит к дивану и присаживается перед ним на мягкий ковёр. — Мне страшно, — шепчет Чимин, продолжая вытирать слёзы. — Мне так страшно, Юнги. — Милый, почему? За малыша? — Мин находит руку супруга под пледом и крепко сжимает в своих, стараясь подарить спокойствие, хотя у самого на душе скребут кошки. Чимин столько ходил и обдумывал свои чувства, эмоции, проживая это всё в одиночестве, когда вот он, его поддержка и опора. — Нет, — слабо улыбается и мотает головой. — Мы чувствуем себя замечательно. Но… Чимин кусает нижнюю губу и смотрит покрасневшими глазами на мужа, который изучает его лицо. Слабая улыбка проскальзывает на лице Юнги, а после он хмурится. — Но, что? — альфа пересаживается на диван ближе, тянется ладонью к влажной щеке, стирая слёзы, а у самого сердце готово выпрыгнуть из грудной клетки от волнения. — Прости, — Чимин зажмуривается и снова начинает плакать, чем пугает. Юнги сразу же обнимает омегу, крепко прижимая к себе. Что же там такого пришло в голову его беременного мужа, что тот даже извиняется перед ним? Или это он за слёзы? — Ну, ну, ну. Что такое? — приподнимает его лицо, заставляя посмотреть в глаза. — Расскажи мне, что беспокоит тебя? Ты ведь помнишь: и в горе, и в радости, рука об руку мы пойдём с тобой до конца, чтобы там ни было, мы справимся, пока есть друг у друга. — Помню, Я… я просто хочу плакать, — не унимается Чимин и громко всхлипывает, глотая слёзы, которые потекли ещё с большей силой после слов мужа. Его душа рвётся на части от мыслей, что он не сможет быть хорошим родителем. А хорошие родители это как? Что они должны уметь делать? Юнги заглядывает в глаза, наполнявшиеся паникой. Ему становится действительно страшно. Он наклоняется к столику рядом с диваном и молча наливает воды в стакан. — Держи, — подаёт воду, а сам обдумывает, что же ему стоит сказать и как вытянуть из омеги его мысли. — Спасибо, — Чимин принимает стакан, делает пару глотков, продолжая шмыгать носом. — Чимин, я не знаю, почему ты сам пытаешься справиться с чем-то и молча уходишь, но позволь мне узнать, почему ты хочешь плакать? Тебя кто-то обидел? Что-то сказал? Может, тебя всё же беспокоит малыш? — Юнги садится ближе, подгибая плед под ноги мужа. — Тебе холодно? Может, ты просто хочешь что-то диковинное, но не знаешь, как попросить меня? Так вот он я, проси всё, что пожелает твоя душа. — Нет, нет. Юнги… Наш малыш здоровый, с ним всё хорошо, — быстро отвечает Чимин, успокаивая альфу, который хоть и пытается скрыть свои беспокойства, но не может этого сделать до конца. — Конечно, — альфа ласково улыбается, дотрагиваясь до животика. — Он в безопасности. Вот только папа, почему-то, не в порядке. — Сейчас целее, чем когда-либо будет, — тихо шепчет Чимин и кладёт свою ладонь поверх ладони мужа. — Но всё изменится после. Когда я рожу. Голос срывается, а слёзы новым потоком спускаются из озёр глаз. Чимин произнёс это, поделился своими мыслями. Юнги прав: он должен знать о том, что его гложет уже долгое время. — Само собой, милый. Всё изменится в хорошую сторону, — подбадривает Юнги, кружа большим пальцем по нежной руке омеги. — Мы увидим нашего крошку, сможем обнять его и поцеловать в масюсенький носик--кнопочку, как у папочки, — улыбается и наклоняется к животику, оставляя поцелуй. — Узнаем, как же выглядит наша с тобой любовь. Брови заламываются с каждым словом супруга, и Чимин кивает, слабо улыбаясь, но плакать не перестаёт. Теперь в груди поселяется ещё и щемящая нежность, которая медленно смешивается с тревогой. — Да, но нам предстоит его воспитать. И это… это… — он делает глубокий вдох и, прикрывая глаза, выпускает воздух через нос, стараясь успокоиться. — Когда малыш выходит в мир, всё становится ещё сложнее и труднее. Каждое решение, что мы можем сделать, будет отражаться на нём. А если мы примем решение не в его пользу? Что, если мы станем эгоистами с ним? Вдруг мы испортим его будущее? — Чимин-а, милый, послушай. Мы с тобой — сила, а сила непобедима. Да, ты прав, какое-то наше действие может изменить будущее, но почему ты думаешь, что это будет что-то плохое? Мы ведь приложим все усилия, чтобы он вырос достойным человеком. Мы будем тщательно принимать каждое решение, — Юнги старается успокоить мужа и улыбается, пытается не подавать сильного волнения, чтобы не было видно, сколько он обдумывал это. Чимин лишь мотает головой и, приподняв её, тяжело дышит, пытаясь сдержать непослушные слёзы, которые рвутся наружу. Брови альфы заламываются. Юнги прекрасно понимает, о чём думает муж, что он чувствует, ведь тот тоже не знает, как себя вести, что делать и как поступать в различных ситуациях. Прямо сейчас, сидя этой ночью в обнимку, они разделяют эти эмоции на двоих. — Если мы ошибёмся, вдруг сделаем что-то не так, — не унимается Чимин. — А если он вырастет плохим человеком, мы…я… — снова сдаётся и начинает плакать. Юнги сильнее сжимает ладошки омеги, сам еле сдерживая слёзы. — Что, если всё, что мы будем делать для него, сможет только ранить? Что, если он вырастет и возненавидит нас за наши решения, которые мы пытались принять, думая о его благополучии? — Чимин-и, ты хороший человек, я знаю тебя, и ты никогда не сможешь ранить своего ребёнка, нашего ребёнка. Пусть не только от нас зависит его построение личности, но мы, ты и я, его родители, — на этих словах Юнги нежно гладит животик мужа, — вложим всё самое наилучшее, что есть в нас. Понимаешь? Мы не можем прыгнуть выше головы, но мы можем подарить ему всю нашу любовь. — Я не плохой человек, но я могу быть плохим родителем, — Чимин отстраняется от мужа, вытирает слёзы и смотрит в глаза, ища поддержку, пытаясь донести свою мысль. — Послушай, я знаю, какой ты замечательный, я знаю нас. И, конечно, мы будем делать ошибки, и это нормально. На ошибках учатся, помнишь? Тот, кто не ошибается, не живёт, — Юнги целует тёплый носик мужа. — Но ведь он наш малыш, наша кровь, наша любовь, наш долгожданный первенец, и он нас поймёт. Может, не сразу, но когда у него появится своя семья, он окажется на нашем месте. Тогда он точно поймёт, что значит для нас, как сильно мы его хотели, ждали и то, как сильно мы его любим. Он знает это, Чимин-и, потому что прямо сейчас мы уже окружаем его своей любовью. — Тебе не страшно? — Часто моргая слипшимися ресничками, интересуется Чимин, потихоньку успокаиваясь от слов супруга, что так убедительно говорит. — Очень. Иногда я смотрю на твой животик и понимаю, совсем скоро мы возьмём его на руки, и наша семейная жизнь кардинально изменится. Я переживаю: а вдруг я стану плохим отцом, вдруг не смогу стать для него примером. Но я знаю, что мы есть друг у друга, мы сила, и мы обязаны справиться со всеми трудностями, что нас ждут. Я уверен в том, что, что бы нас не ожидало за новым поворотом, мы пройдём его и будем счастливы. Главное — наслаждаться каждым моментом, — Юнги наклоняется к мужу целует в губы, стирает слёзы с щёк. — Ты будешь таким прекрасным отцом, Юнги-я, — губы дрожат, и Чимин опускает голову, но Юнги нежно обхватывает его лицо ладонями и заставляет посмотреть на себя. — Мы будем стараться стать прекрасными родителями, Чимин. Ты и я, — он видит на лице мужа улыбку и улыбается сам. — И малыш наш будет самым прекрасным. Я люблю вас больше всего в этом мире. — Я тоже люблю нас, — голос срывается, и Чимин снова начинает плакать, тянет руки к мужу, и тот сразу же крепко обнимает. — Это всё, что мы можем сделать. Они недолго сидят в объятиях, слегка покачиваясь, чтобы окончательно успокоиться, привести свои разбушевавшиеся чувства в порядок. Чимин утыкается в шею супругу, всё ещё тихо всхлипывая, но постепенно его окутывает счастье. Он в объятиях любимого мужчины, его малыш здоров и ожидает, когда объявить всему миру о своём появлении. Не стыдно и не страшно бояться того, что ты можешь сделать или чего-то не знать. Не страшно говорить об этом и просить помощи. Страшнее, когда ты понимаешь, что всё идёт не так, а ты ничего не делаешь. Быть родителем не значит быть всезнающим богом. Быть родителем — это тяжкий труд. Это чудо, о котором мечтают многие, но не все могут познать. И совсем неважно, каким тебя считают другие. Важно то, каким ты станешь для своего ребёнка. Ребёнок — зеркало поступков родителей. Мы живём ради наших детей. Всё, что мы делаем, мы делаем ради них и для них. Даже то, что бывает сложно понять. Семья становится такой, какой мы её делаем. Если вы становитесь хорошим родителем, то значит учитесь жизни у ваших детей, а не наоборот. Есть две вещи, которые родители должны дать своему ребенку: корни и крылья.