Вкус наслаждения

Жар твоих волос, Угли в январском костре. Я в нём сгораю.

      Ночь проходит ужасно, в метаниях между сном и кошмаром. Тонкие стенки палатки колышутся на ветру. Тав просыпается, ощутив: что-то не так. Или, возможно, ей просто повезло проснуться вовремя. В палатке кто-то был… —…твою мать. Нет-нет! Это совсем не то, что ты думаешь, клянусь! Я не хотел тебе вреда! Мне просто нужна была… э-э, кровь, — мужчина начинает оправдываться, но получается весьма неубедительно. И если бы он мог покраснеть, то его лицо, наверняка, уже бы залилось краской. В мутном свете догорающего костра Тав видит его таким, какой он есть: вампир, Раб вечного голода. — Когда в последний раз ты убил кого-то? Пару дней тому назад? Или часов? — она оборонительно скрещивает руки на груди, пытаясь защититься от внезапного вторжения. — Я никогда никого не убивал! То есть, ну… не для еды. Я питаюсь животными. Кабаны, олени, кобольды… всё, что могу добыть. Но этого недостаточно. Особенно, если мне приходится драться. Я чувствую ужасную слабость. Стоит мне выпить немного крови… мой разум прояснится. Прошу тебя, — испытующе глядит на неё Астарион исподлобья. Тав ощущает странное напряжение в голове — и разум собеседника поддаётся, приоткрывая свои тайны. — Почему ты мне не сказал? — спрашивает Тав, удивлённо изогнув левую бровь. — В лучшем случае, я был уверен, ты скажешь «нет». Но гораздо вероятнее я получил бы кол между рёбер. А мне нужно было заслужить твоё доверие, — смущённо произносит мужчина, поправляя ворот рубашки. — И ты можешь мне доверять. — Хорошо, я тебе верю, — в её голосе проскальзывают некоторые нотки понимания, хоть она и сомневается: не является ли это всё хорошо продуманной игрой. — Спасибо. Думаешь, ты сможешь довериться мне ещё немного? Мне только бы один глоток крови, клянусь. Заглянув в его глубокие рубиновые глаза, Тав всё же смягчается: — Ладно, но не слишком увлекайся, а то кол в сердце воткну. — О, конечно! Я буду нежным как младенец. Устроимся поудобнее, хорошо? — мужчина указывает на бархатные подушки в палатке Тав, приглашая прилечь на них. Мгновение и шею будто пронзает осколок льда. Резкая боль, переходящая в пульсирующее онемение. Её дыхание срывается, пульс учащается. Девушка наклоняется в сторону вампира, теряя равновесие. Кровь пульсирует, струясь по уголку губы Астариона. — Достаточно, — девушка легонько отталкивает вампира, давая понять, что вот-вот потеряет сознание или ещё чего хуже. — Конечно! — отстраняется он. — Я немного увлёкся. Но это сработало! Мне стало лучше. Я чувствую себя намного сильнее. — улыбается Астарион, обнажая свои белоснежные клыки. Синяки и кровоподтёки после очередного боя на его лице затягиваются, и он вновь выглядит нормально, если, конечно, это можно назвать нормальным. Вампир протягивает свою руку, помогая Тав встать. Он действительно был нежен, как и обещал. — Ты великолепна, моя дорогая, а твоя кровь на вкус лучше любого эльфийского вина, — соблазнительно шепчет Астарион. Тав смущённо улыбается, прижимая тёплый меховой плед к себе, в надежде согреться в эту холодную летнюю ночь. — Разве не вся кровь одинаковая? — любопытствует она. — О, нет, золотце, это то же самое, если ты заявишь, что вся выпивка одинакова на вкус. Может, для кого-то и нет разницы, но не для меня. Так же можно сказать и о людях. Твой вкус совершенно… особенный. Да, «особенный», это подходящее слово. Жаль, ты не можешь понять, о чём я трактую… — Ну, возможно есть один способ, — загадочно улыбается Тав. — Я бы хотела понять, каков ты на вкус, если ты не против. — Я только за, моя прелесть, — он лукаво играет мимикой своего лица, вгоняя Тав в краску. Под таким испытующим взглядом любой растает. — Мне два раза повторять не нужно, — Тав берёт инициативу на себя, впиваясь в горящие губы мужчины, обхватывая его прекрасное, будто изваянное из мрамора, лицо ладонями. Он действительно потрясающий на вкус. Вампир низко утробно рычит, а его поцелуи становятся более агрессивными и больше походят на укусы. Он действует так уверенно и нетерпеливо, как истосковавшийся по ласке дикий зверь. Астарион легонько тянет за шнуровку, освобождая Тав из плена тонкой, почти ничего не прикрывающей, сатиновой сорочки. Ткань послушно соскальзывает с тела девушки, и она предстаёт перед мужчиной обнажённой. Тав в свою очередь срывает хлопчатую рубашку с Астариона и помогает высвободиться из брюк. Нагой и такой совершенный. И не менее красив, чем Асмодей, — на ум приходят лишь такие сравнения. Девушка слегка подрагивает и это не остаётся незамеченным Астарионом, он отрывается от поцелуя, но лишь для того, чтобы прикрыть палатку от леденящего ветра и непрошенных гостей. Их тела разделяют какие-то жалкие миллиметры, а воздух, кажется, электризуется между этими двумя. Вампир устраивается меж двух подушек, ожидая дальнейших действий Тав. Он привык действовать сам, но ему любопытно, что она собирается делать, если он ей позволит. Тав колеблется. Она нерешительно стягивает с него нижнее белье, не зная с чего начать. Да, он был у неё первым. С её губ срывается вздох облегчения, когда Астарион поглаживает её по спине, будто успокаивая. — Тебе необязательно делать это, прелесть, ты же знаешь. — Но я хочу, — упорно настаивает Тав. Она с нежностью, присущей эльфам, касается рукой его естества. Наклоняясь ближе, чтобы оставить невесомый поцелуй на нём. И сразу же ещё один. Опьяняющий до головокружения. Мужчина стонет, запрокидывая голову назад. Его глаза закатываются в блаженстве. Соски твердеют, привыкая к ночной прохладе. — Прошу, продолжай, — умоляет он. Вот так несколько точных движений и он готов пуститься в преисподнюю за этой чертовкой. Даже убить самого дьявола ради этих губ. А ведь он клялся себе не влюбляться в эту очаровательную мордашку. Всё так же неспешно, едва сдерживая себя, она плавно скользит по нему губами и языком, оставляя влажные следы. Опьяняюще. Сладко. Тав слегка постанывает, с каждым новым движением ускоряясь, набирая темп. Она растягивает удовольствие, не давая ему кончить слишком быстро. Мужчина находится где-то на грани между неземным блаженством и сладкой мукой. Ещё одно движение этими губами, и она точно сведёт его в могилу. — Пожалуйста, ещё… — сильные пальцы Астариона впиваются в светлые волосы Тав, до боли сжимая их, не позволяя отстраниться. Вампир подаётся бёдрами вперёд, стараясь получить желанную разрядку. Как давно у него никого не было. Толчок. Ещё один. По его телу проходит «разряд», и он протяжно стонет, облизывая нижнюю губу. Хватка на волосах становится слабее, и он обмякает в объятиях Тав, прикрыв глаза от удовольствия. Девушка ложится поодаль него, всё ещё тяжело дыша ему в грудь. Он целует её в белокурую макушку. — И каков же я на вкус? — усмехается Астарион, лукаво щуря глаза. — Восхитительный, — устало отвечает Тав, целуя его в предплечье. — Я давно не был ни с кем близок… надеюсь я не разочаровал тебя, — он явно смущён реакцией своего тела. — Но я готов компенсировать своими усилиями. Я люблю делиться удовольствием, моя прелесть. — Я хочу заниматься с тобой любовью хоть всю ночь, — соблазнительно шепчет Тав. — Тогда не будем терять ни минуты, — хищно улыбается он в ответ, целуя Тав взасос. Его умелые руки касаются самых сокровенных мест. Он смело скользит ладонями по её гибкому телу, доводя до исступления. Чувственно. Пылко. Томно. Бесстыжие рубиновые глаза прожигают насквозь, не давая и шанса спрятаться. И воздуха в палатке становится так мало… Он желает доставить Тав такое же удовольствие, которое испытал сам. Очерчивая контур её упругой небольшой груди, вампир поочерёдно ласкает соски, слегка сжимая их, перекатывая меж пальцев. Собственнически целует ключицу и шею, прикусывая нежную персиковую кожу. — Тав — изнемогая от предвкушения, прошептал Астарион. — Я твой первый? Внезапный вопрос удивил эльфийку. Откуда он знает? — Впрочем, можешь не отвечать, по твоим горящим щекам и так всё понятно, золотце. От слов вампира Тав краснеет ещё больше, сминая простую хлопковую простынь тонкими пальцами. — Первый и единственный, — ласково шепчет девушка, от чего глаза Астариона светятся ярче обычного. Он целует девушку в висок. Первый и единственный, — восхитительно. Слова Тав будоражат его память: Астарион не помнит, какого это быть чьим-то первым, но он точно знает, что это прекрасный дар. Дар, который он никогда не забудет. Волна удовольствия проносится сквозь тело вампира, охватывая всё тело. Он издаёт низкий гортанный звук, входя в тело Тав. Так сладко и горячо. Тав всхлипывает. Всего несколько нехитрых движений и Астарион погружается на полную длину. Но всё же решает дать эльфийке время привыкнуть, замирает и останавливаться. Шепчет ласковые слова на ушко, дабы успокоить её. Первый раз редко бывает приятным, хоть он и старается сделать все правильно. Он целует её в аккуратный вздёрнутый носик, гладит по белокурым растрёпанным волосам, начиная медленно двигаться в ней. Тав покачивает бёдрами, двигаясь с ним в такт. Их тела сплетаются в страстном танце. А души соединяются воедино. Телодвижения становятся всё более размашистыми и хаотичными, эльфийка стонет и извивается под ними, совершенно забыв о том, что их может кто-то услышать в лагере. — Тшш, — Астарион накрывает её губы своими, заглушая стоны. Вампир двигается плавно, грациозно, словно дикая кошка. Он скользит руками по девичьему телу, чем возбуждает её ещё больше. Эйфория протягивается между их телами, отдаваясь импульсами даже в кончиках пальцев ног. Ещё несколько телодвижений и их накрывает волна удовольствия. Тав ощущает, как он пульсирует изнутри, а затем выскальзывает наружу. Астарион ложится рядом с Тав на шёлковую подушку, собственнически закидывает руку на её бедро. Затем мимолётно целует её в щёку и с придыханием шепчет: — Ты только моя…