***
— Алекса, я принёс вашу любимую говядину из «Дома под кленовым деревом», — Чимин поставил перед женщиной белоснежную тарелку с барбекю, приготовленным лично шефом ресторана, который так понравился придирчивому боссу. — Оставьте Мину его работу. Вам надо поесть. Юнги повёл носом в сторону ароматного мяса и сглотнул слюну. Он как-то тоже позабыл сегодня про обед. Реакция Мина не укрылась от Алексы, и она протянула дизайнеру стальные палочки: — Присоединяйся. Тут на двоих хватит. Пак недовольно скривился и достал из термопакета ещё две тарелки с говядиной, сунул одну из них в руки Юнги, со второй сам уселся за стол. — Вы меня за идиота держите, Алекса? — немного обиженно спросил он и аккуратно положил в рот первый кусочек восхитительно приготовленного мяса. Алекса в очередной раз мысленно похвалила предусмотрительного помощника и себя заодно, что разглядела среди десятка кандидатов такую жемчужину. Она залипла взглядом на губах Пака, которые в эту секунду непозволительно горячо ухватили кусочек мяса, а в её голове сложилась совершенно другая картинка: эти пухлые губы присосались к её груди. Фантазия оказалась настолько яркой, что соски Алексы приняли боевую стойку, явственно обрисовались под тонкой тканью офисной рубашки и заныли, напоминая, что секс у неё был ещё в доисторические времена. Она покосилась на аппетитно жующего рядом Мина, надеясь, что тот ничего не заметил, и перевела взгляд на Пака. Тот в упор разглядывал Алексу, медленно спускаясь от лица к груди. Уж он точно увидел коварных предателей, но вида не подал. «Не лицо, а бесстрастная маска», — подумала женщина. Алекса, выставив вперёд упрямый подбородок, открыто посмотрела на своего секретаря. Под её взглядом люди обычно тушевались, смотрели в пол, по сторонам, лишь бы не на неё, и умолкали. Но только не Пак. Он редко говорил, но смотрел всегда чуточку насмешливо, словно знал наперёд всё, что может услышать, и забавлялся этим. — Ну что, поели? — Алекса отставила в сторону пустую тарелку, зная, что Пак позаботится и об этом. — Юнги, как там у нас? Получается? Сколько тебе надо времени, чтобы шлифануть идею до конца? — К утру всё будет в лучшем виде, — Мин сладко потянулся, ухватил цепкими пальцами банку с холодным пивом и сделал большой глоток. — Пока муз не упорхнул. А вы идите. Вы мне тут только мешать будете. Валите, — Юнги повернулся ко всем спиной и помахал рукой, показывая напоследок факушек персонально Паку. До Рождества оставалось два дня, считая сегодняшний. Утром Алекса представит руководителям агентства новый рекламный проект, он как всегда произведёт фурор, а отдел уйдёт на заслуженные каникулы — Алексе было плевать, что это европейская традиция, а не корейская. Её сотрудники работали по её правилам. Пак открыл перед шефиней дверь автомобиля, подал руку и помог выйти из салона. Ему нравилась такая церемонность. Она словно возводила отношения шефа и секретаря на новую ступень, более интимную и аристократичную. По крайней мере, так казалось самому Паку. Каждый раз он доводил Алексу до её апартаментов, помогал снять пальто или жакет, варил кофе с корицей, пока его подопечная принимала душ, ставил полную чашку на стол и незаметно уходил. Но в этот раз он решил немного задержаться и с любопытством осматривал просторную комнату, выдержанную в молочно-сливочном и шоколадном цветах. Его внимание привлёк огромный, но явно декоративный камин у дальней стены. Он был украшен еловыми ветвями с золотыми и красными бантами и шарами, под гирляндой висел целый ряд разноцветных сапожков для подарков, в которых уже лежали блестящие свёртки и полосатые леденцы. Из-под колючих лап свисали яркие мишура и серпантин, и, вообще, камин выглядел пришельцем в этой красивой, но безликой комнате. Внутри него лежали искусственные поленья, и стояли толстые высокие свечи, которые при желании можно было зажечь. За спиной молодого человека скрипнула дверь, и он повернулся к вышедшей из душа Алексе. Она даже глазом не моргнула, увидев в гостиной Пака, хотя того давно должен был след простыть. Бросив влажное полотенце на диван, Алекса взяла со столика кофе, втянула носом его аромат и с довольным видом отпила из чашки. — Спасибо, Чимин-щи, — она благодарно кивнула помощнику. — Ну как, нравится здесь? — Алекса обвела широким взмахом руки комнату. — Камин хорош. Жаль, не настоящий, — ответил Пак. — Хотела бы я в рождественскую ночь увидеть, как из него вылезает Санта, — засмеялась Алекса. — Оставьте молоко и печенье, — поддержал шутку Чимин, — на всякий случай, — мужчина подмигнул, развернулся на пятках и вышел из апартаментов, аккуратно закрыв за собой дверь.***
— Спасибо всем, коллеги! — Алекса обвела взглядом возбуждённо галдящий после отличной презентации отдел. — Вы прекрасно поработали. Я горжусь вами! — она сделала знак помощнику, который тут же поставил на стол рядом с ней несколько объёмных пакетов. — У вас впереди рождественские каникулы, и я хочу сделать всем небольшие подарки. Алекса довольно улыбнулась, услышав в ответ на свои слова одобрительное гудение и аплодисменты. Подарки любили все. Она подошла к каждому сотруднику и лично вручила презенты, на покупку которых потратила единственный выходной, заодно умотав до изнеможения обычно бесстрастного Пак Чимина. В итоге они на какое-то время даже умудрились потеряться в огромном Lotte-центре и встретились лишь на подземной стоянке у скромной чёрной тойоты Алексы. В первое время Чимин не понимал, почему шефиня не хочет использовать предоставленную компанией шикарную теслу, но быстро привык и даже вошёл во вкус, когда увидел, как вытягиваются по стойке смирно охранники и администраторы, едва завидя неприметную машину. Впрочем, не только они. Теперь Паку лишь оставалось отпроситься у своей начальницы и заняться сюрпризом. Подарки в Рождество должны получать все, даже хищные акулы. Алекса отмахнулась и сказала, что вызовет такси, и Пак исчез. Вместе с ним куда-то испарились Ким и Мин. Чимин стоял у двери апартаментов Алексы и ждал приятелей, которые должны были принести костюмы. Наконец, двери лифта открылись, и из них вывалились Тэхён с Юнги, чуть не потеряв по дороге пухлый пакет. Чимин досадливо цыкнул, но не удержался от смеха, увидев, как Ким натягивает на свои буйные кудри красный колпак. Красный цвет невероятно шёл Тэхёну. — Мы пришли, Чимин-а, — Ким шлёпнул Пака по заднице. — Ты реально хочешь устроить сюрприз для нашей Акулы? Не перебор? — А что такого? — Чимин набрал код на замке и пропустил внутрь парней. — Вы все от неё подарки получили, никто не отказался. Сколько стоит твой жилет, знаешь? — А я просил? — Ким упал на диван перед камином и обвёл взглядом комнату. — Хорошо устроилась. Мне тут нравится. — Не просил. Но и она ничего не просила, — Пак вытряхнул из пакета бархатные штаны и куртки. — А ты как раз сможешь блеснуть своим телом. Для чего-то же ты качаешься. Масло захватил? — А меня на фига притащили? — Мин поднял упавший на пол флакон с маслом и протянул его Чимину. — Я не качаюсь, у меня обычное тело. Я вообще люблю пожрать и поспать. — Это у тебя обычное тело? — Пак ловко задрал худи Юнги, обнажая приличный пресс. — Хватит прикидываться, Мин! Быстро дуйте в душ и канифольтесь до блеска. А я пока всё подготовлю. … Алекса открыла дверь и, скидывая на ходу туфли на высоченной шпильке, со стоном облегчения шагнула в тёмную комнату. Внутрь через окна проникал слабый свет уличных фонарей, давая возможность не натыкаться на углы. Женщина сняла шёлковый жакет, за ним последовали брюки. Алекса осталась в одной расстёгнутой рубашке, еле прикрывающей бёдра. Она на секунду задумалась и направилась к холодильнику, достала оттуда молоко, налила его в кружку, нашла немного бисквитного печенья и вместе с молоком поставила всё на каминную полку. А затем отправилась к бару за открытой бутылкой вина. Тихий вздох, еле слышное позвякивание стекла, шелест падающей с плеч рубашки и всхлип. Алекса осторожно зажала в одной руке хрупкий бокал и горлышко бутылки и, не зажигая света в комнате, ушла в ванную. — Я не понял, — в темноте послышался шёпот Юнги, — она что, плачет? — Похоже, — растерянно ответил Тэхён. — Чёрт, я так и знал, — почти беззвучно произнёс Чимин. Когда Алекса вышла из ванной, кутаясь в пушистое полотенце, ей показалось, что в комнате что-то изменилось: камин мерцал теплом свечей, из динамиков лилась рождественская мелодия, а над спинкой дивана возвышались три головы в красных колпаках с белой пушистой оторочкой. Опьяневшая после трёх бокалов вина Алекса тихо ахнула, когда одна из фигур поднялась, взяла с камина кружку и кусочек бисквита и повернулась к ней. Это был самый горячий Санта, которого когда-либо видела женщина. Из-под распахнутой куртки, чуть прихваченной чёрным ремнем, виднелся шикарный пресс, медовая кожа поблёскивала в неверном свете свечей, изящные пальцы, затянутые в белые перчатки, держали у подозрительно знакомых пухлых губ печенье. — Чёрт, — только и вырвалось у Алексы, когда по бокам от Санты выросли еще две не менее впечатляющие фигуры, и она мешком осела на пол. — Чёрт! — в три голоса воскликнули Санты и нависли над бесчувственным телом. Алекса очнулась в своей постели, благочестиво укрытая одеялом до самого подбородка. В комнате было темно и тихо. Она прислушалась к своим ощущениям, поняла, что лежит абсолютно голая, но совершенно не помнит, как оказалась здесь. Последнее, что сохранилось в памяти смутным пятном, чей-то фантастический торс и губы, которые хотелось целовать, целовать и целовать. Женщина попыталась выбраться из тёплого кокона, но не смогла и пошевелиться. Лишь голова приподнялась над подушкой, глаза уловили свет от часов, стоящих на тумбочке, и какие-то неясные тени на кровати рядом. Эти тени и не давали ей освободиться. Алекса кое-как выпростала из-под одеяла руки, обхватила странно лёгкую голову и прислушалась к звону в ушах. Это ни к чему не привело, память ничего путного подсунуть не пожелала, зато на её грудь вдруг опустилась чужая рука, сграбастала женщину в охапку, подтянула к жаркому телу, а в шею вдруг со звонким чмоком ткнулись мягкие губы. — Твою мать, — Алекса стала выдираться из непонятных, хотя и приятных объятий, костеря на чём свет стоит свою дурную голову, что слишком рьяно реагировала на красное вино. — Какого хрена здесь творится? Кто здесь?! — женщина ужом вертелась на постели, пытаясь выбраться из стального капкана. Она и охнуть не успела, когда сильные руки развернули её, уложив обратно на спину, сверху навалилось крепкое тело, придавив Алексу своей тяжестью, а над ухом хриплый со сна голос пророкотал: — Детка, ты чего дёргаешься? Испугалась? Не стоит, я всего лишь Санта, которого ты ждала, — тихий, показавшийся знакомым смех привёл Алексу в чувство, и она перестала вырываться. — Я знаю, ты весь год была очень хорошей девочкой и заслужила подарок. — Пак Чимин?! — догадка пронзила Алексу, вызвав странную дрожь в теле. — Помощник Пак, что вы себе позволяете? — А разве ты не этого хотела, А-а-ле-е-кса-а? — промурлыкал лже-Санта. — Я слышал, как ты плакала, я знаю, что ты одинока, у тебя нет друзей, ты в чужой стране. И даже семьи рядом нет. А сегодня Рождество. Расслабься и распакуй свой подарок — нас тут трое. От последних слов в животе у Алексы заныло, грудь стеснило противное чувство жалости к себе самой, а из глаз вдруг потекли злые жгучие слёзы. Её тело внезапно освободили, а тёплые губы стали почти невесомо осушать солёные дорожки на щеках. А женщине так захотелось завыть в голос, выплеснуть всю тоску, что она обхватила парня за шею, уткнулась куда-то в широкую грудь и зарыдала. Взахлёб, вздрагивая всем телом, некрасиво сморщившись, хлюпая мокрым носом… Постепенно рыдания затихли, но ласковые поглаживания по плечам и спине не прекратились. Алекса, всё реже всхлипывая, буркнула, что ей необходима салфетка, освободилась из надёжного, хоть и неожиданного, убежища и села, свесив ноги с кровати. — Ну, босс, умеешь ты напугать, — из темноты комнаты вышел Юнги в костюме Санты, как всегда при волнении игнорирующий все формальности. — И что нам теперь делать? Ты же нас убьёшь по-тихому, чтоб мы не разболтали никому, — Мин присел на корточки рядом с Алексой, заглянул ей в глаза и ободряюще похлопал по колену. — Алекса, — в изножье кровати растянулся Тэхён в красной куртке и штанах, — мы, конечно, не так давно знакомы, но обычно один спортзал сближает. За эти месяцы я весьма обстоятельно изучил вашу попку и надеялся, что могу претендовать на откровенность, — серьёзный вид, с которым вещал Ким, заставил уголки губ Алексы приподняться в слабой улыбке. — А если добавить спину, руки, бёдра, грудь, то мы уже как семья. — Тэхён-щи, — шефиня сделала строгое лицо, — вы забыли про субординацию? — А где вы здесь видите своих подчинённых, Алекса? — из-за спины женщины выглянул Чимин, хитро подмигивая Тэхёну. — Здесь лишь Санты, — он забрал у неё мятую салфетку, ловко перекатился и соскочил с кровати, протягивая Алексе руку: — Я провожу в ванную, надо привести вас в порядок. А Санты пока всё приготовят, — и Чимин зыркнул в сторону Юнги, что лениво распростёрся на пушистом ковре. Когда Алекса второй раз за вечер вышла из ванной, её гостиная преобразилась: мягкими разноцветными огоньками мигали гирлянды, в камине опять горели свечи, вкусно пахло хвоей, глинтвейном и тёплым рождественским кексом. Снова играла тихая музыка, навевая воспоминания о детстве. Прямо на полу у камина были разбросаны яркие подушки и уютные пледы. На низком столике в ведёрке со льдом томилась бутылка шампанского, рядом стояли бокалы-блюдца. Алекса глубоко вдохнула, приняла решение и уверенно шагнула вперёд. Три безупречных, в её понятии, Санты синхронно развернулись ей навстречу. — Вот чёрт, — прошептала Алекса, — похоже, я попала… А дальше… Дальше все четверо вернулись в детство. Плюшевые оленьи рожки, блестящие звёзды, мишура, конфеты, старые добрые мультики на большом экране — всё смешалось в праздничном калейдоскопе. Они пели песни, пугали друг друга детскими страшилками, заворожённо следили за Золушкой из старого, ещё чёрно-белого фильма, дружно резали кекс и запивали его душистым чаем, взрывали хлопушки и, обнявшись, загадывали желания под громкие разноцветные фейерверки. Ближе к утру Юнги и Тэхён сдались и решили разойтись по домам. Мин миллион раз повторил, что уже забыл, где живёт, и не в курсе, есть ли у него кровать. Ким, обняв приятеля за плечи, подмигнул зевавшим Алексе и Чимину и заплетающимся языком объявил: — Этого беспризорного кота придётся забрать к себе. Идём, Мин, у меня есть для тебя уютная постель, — и они, слегка пошатываясь, удалились под возмущённое фырканье Юнги. Алекса повернулась к Чимину, как всегда стоявшему чуть позади неё. К её сожалению, пришла пора прощаться. Она хотела сказать Паку что-то тёплое и личное, ведь именно он дал ей возможность забыть на сегодня про одиночество, ощутить тепло и уют там, где она и не надеялась. Но что-то пошло не так. Чимин протянул ей бокал с искрящимся вином, внимательно следя за тем, как она поднесла его к губам. Алекса зажмурилась от защекотавших нёбо пузырьков и замерла, услышав: — Вы готовы получить главный подарок, босс? Алекса с трудом сглотнула вино, всё так же зажмурившись, подумала несколько секунд и уверенно кивнула. — Уверена? Ты хорошо подумала? — голос Чимина кружил голову не хуже алкоголя, и Алекса вновь кивнула. — Тогда будь плохой девочкой, Russian Shark, и разверни меня. Я твой Санта, я твой подарок на Рождество.