Платье для принцессы

1900 год. 23:49 — Куникудзуши! Поганый бездарь! Ничего не может зайти в твою бестолковую голову! — Мама, пожалуйста, перестань, — умоляюще молил мальчик и пытался остановить маму, которая грубо схватила его за руку. — Мне надоело слышать твое нытье! Но по-другому ты не понимаешь. Женщина привела его к двери и открыла её. Показалась лестница, которая вела в темный подвал. Женщина резко толкнула своего сына вглубь и объявила: — Будешь сидеть здесь, пока не подумаешь над своим поведением. — Нет, мама, прошу тебя! Но мальчика не дослушали, резко хлопнув дверью перед его носом. Мальчик ненавидел это место: темный жуткий подвал, где на потолке висела одинокая лампочка украшенная серой паутиной, запах сырой одежды и пыли. Лампа практически ничего не освещала. В углу мальчик заметил мышь, которая наблюдала за ним. Он, не испугавшись грызуна, сел в другой угол, обхватив руками колени, и заплакал. Эта комната пугала его: как будто из темноты мог выйти какой-нибудь монстр. Сколько раз его сюда не приводили, он до сих пор не смог привыкнуть к этому месту. Мальчик сильно вжался в угол и беспомощно горевал. Он не позволял себе истерик — мать может разозлиться. Только мелкие жалкие слезы лились по его лицу. Щеки мальчика сразу же стали мокрыми и он нервно стёр влажные следы со своего лица. А причина, почему он здесь заключалась в том, что он не мог запомнить предметы, которые нужны ему (по словам его мамы) чтобы стать политиком. Особенно история Инадзумы. Совершенно не понимая этот предмет, мальчик не знал что ему делать. Термины совершенно не хотели запоминаться, хотя он старался изо всех сил. И его мать раздражало, что ее сын тратит время на бесполезное шитье, а не занимается действительно важными предметами. Ежась от холода, спустя час мальчик всё-таки заснул. И проснулся от звука открывающиеся двери. Это была его мама. — Вставай. Живо. Мальчик сразу же послушался и поднялся. — Я больше не желаю видеть тебя в своем доме. — Что? — лицо маленького Куникудзуши окаменело. — Уходи. — Но мама… Я буду учиться, буду запоминать! Я всё сделаю… — Хватит! Он сразу замолк, тихо всхлипывая. — Я уже устала от тебя. Ты просто бесполезный. Я столько денег потратила на тебя, а ты этого совершенно не ценишь! Лучше бы ты не появился на свет никогда… Эти слова ударили по хрупкому сердцу Куникудзуши. Он опустил голову и сжал ручки в кулаки. Захотелось заплакать, но не получалось. Слезы закончились. Он молча прошел мимо матери и направился к входной двери. Он медленно прикоснулся к ручке. — Уходи уже! — она истерично закричала. — Чтоб глаза мои тебя не видели! Он застыл, а затем резко открыл дверь и убежал, не оборачиваясь. Лучше бы я тебя не рожала. Лучше бы тебя не было на этом свете. Бесполезный. Бестолковый. Бездарный. Слабый. Ты никто. Никто. Никто. НИКТО. 1910 год. 02:31 Я резко открыл глаза и вскочил с кровати. Рука сразу потянулась к Кадзухе, но его не оказалось рядом со мной. Я тяжело задышал, но затем постарался равномерно глотать воздух. Немного успокоившись, я поднялся искать Кадзуху. Почувствовав на своих глазах слезы, я сразу же стёр их. Не найдя его на кухне, я решил, что он мог пойти на улицу и оказался прав. Кадзуха сидел прямо на траве, укутанный в тонкий плед. Волосы были распущены и их трепал прохладный ветер. — Куникудзуши, — сказал он, даже не обернувшись. Видимо услышав (или почувствовав ?) моё присутствие. Я подошёл к нему и сел рядом. Мне сразу же полегчало и я позволил себе расслабиться. Точнее, мои плечи сами спокойно опустились, а сердце стало равномерно биться. — Что-то случилось? — спросил Кадзуха, укрывая меня одеялом. — Просто бессонница. — Тебе приснился кошмар? Я посмотрел на Кадзуху: его лицо красиво освещали сотни звёзд, а алые глаза как будто сияли. Мне почему-то захотелось запечатлеть этот момент в своей памяти. — С чего ты взял? — отвернувшись, проговорил я. — Раньше тебе они часто снились и ты просыпался из-за этого посреди ночи. — Это было давно. — И сейчас тоже снятся? — сказал Кадзуха, подсаживаясь ко мне ближе и беря меня за руки. — Я не хочу об этом говорить. — Как пожелаешь, — Кадзуха слегка вздохнул. — Когда меня мучает бессонница, я выхожу на улицу и наблюдаю за звёздами. Это помогает расслабиться, — сказав это, он взял мою руку и поднес к своим губам. — Я пью, когда не могу уснуть. Слишком рано стал алкоголиком, — я слабо усмехнулся. — Знаешь, ты прав. Мне действительно приснился кошмар. Но я осознал, что когда начал засыпать с тобой, они снятся не так часто. Кадзуха погладил мое плечо. — Не знаю с чем может быть это связано. В детстве мы часто засыпали вместе, — Кадзуха улыбнулся, видимо, вспоминая прошлое. — Я подозреваю почему, — сказал я, на что Кадзуха посмотрел прямо мне в глаза. — Поделишься? — Мне нравится засыпать и ощущать что ты рядом, — я удивился из-за своего откровения и почувствовал как мои щеки загорелись. А Кадзуха только крепче сжал мою руку. Мне хотелось просто молчать и ничего не говорить, но я продолжил: — Я не знаю как это описать, но мне нравится быть с тобой. Ты вызываешь у меня чувство спокойствия и я хочу чтобы ты оставался рядом со мной, — на этот раз я решил посмотреть на Кадзуху и столкнулся с его губами. Он поцеловал меня, нежно обнимая. Я ответил на поцелуй, обхватывая его шею. Его губы, которые казались мне сладким медом, бережно целовали мои, слегка задевая их краешки. Поцелуй стал приобретать нотки страсти, но постепенно угасали. Мы медленно оторвались друг от друга и Кадзуха заговорил: — Наверное ты не подозреваешь, но все эти годы я мечтал о встрече с тобой. Я думал о тебе всё время и когда встретил подумал, что больше тебя не потеряю. Кадзуха обнял меня, утыкаясь в мою шею. Я обнял его в ответ и почувствовал себя по-настоящему любимым. Нежные объятия заставили меня таять, вызывая наиболее сильные чувства, нежели поцелуи. Мы сидели так ещё пару минут, а затем я слабо отодвинулся от Кадзухи. — Пойдем, нам пора спать. Я взял его за руку и повел в комнату, а он послушно последовал за мной. 03:11 — Не оставляй меня. Ты мне нужен, — сказал я во сне, не заметив, как проговорил это вслух. — Я никуда от тебя не уйду. Кадзуха коснулся моего лба губами и прошептал: — Я люблю тебя, Куникудзуши. Слова, которые я, к сожалению, не слышал, провалившись в сладкий сон.