За счёт заведения.

Ши Цинсюань, пританцовывая, негромко подпевал льющейся из колонок "Let it snow" и уже третий раз за последние пару часов протирал кофемашину. Не то чтобы она была такой уж грязной, просто... заняться больше было и нечем. За окнами валил снег. Валил с самого утра, да так, что не видно было даже светофор на переходе в двух шагах от двери. До их небольшой кофейни в такую пору добирались только упорные постоянники - в основном из университета рядом. Уставшая от жизни троица студентов - один из них, как обычно, попытался снести рюкзаком рекламные брошюрки, но Ши Цинсюань, уже привыкший к его неуклюжести, ловко их подхватил. Двое других успели поцапаться, пока ожидали свои напитки. Тоже - как обычно. Они всегда брали одно и то же - раф с кокосом для неуклюжего паренька и два капучино с карамелью для его драчливых друзей. Ши Цинсюань с улыбкой вложил в пакет с заказом двух имбирных человечков и пряничную ёлочку - иголочки на ней были почти как настоящие. За счёт заведения. Чуть позже заглянула парочка преподавателей, один из которых постоянно предлагал Ши Цинсюаню выйти из-за стойки и сыграть с ним партию в картишки. Сегодня этот мужчина в очках-половинках был особенно убедительным - упирал на отсутствие клиентов и соблазнял чаевыми. Ши Цинсюань уже был близок к тому, чтобы согласиться, но второй мужчина, обычно молчащий, все же спас его (ну, или своего спутника, в зависимости от того, кто из них бы выиграл), пообещав сыграть с ним сегодня партию. И сам оставил чаевые. Ши Цинсюань вздохнул украдкой облегчённо. И даже восхитился его стратегии. Странной парочке достались два пряничных Санты. У одного из них, кажется, был заводской брак - вместо одного лица сразу несколько - и Ши Цинсюань хотел было его поменять, но молчаливый мужчина остановил его, и, чему-то усмехнувшись, забрал заказ. Пока Ши Цинсюань бдительно проверял остальные подарочные сладости на брак, в кофейню ввалились, хохоча, ещё трое. Вынырнув из-за стойки, Ши Цинсюань понял, что ржал, как конь, только один из них - зато за всех троих. – Гэгэ! – радостно воскликнул Ши Цинсюань, улыбаясь, и перевел взгляд дальше. – Линвэнь. И ты, – лицо его приняло чуть более кислое выражение, стоило Ши Цинсюаню увидеть лучшего друга своего брата. – И я тебе рад, малыш Ши! – Ещё раз назовёшь меня малышом, я подсыплю слабительного в твой американо, – солнечно улыбаясь, пообещал Ши Цинсюань. Пэй Мин только хохотнул. – Как скажешь, малыш. Только молока добавь побольше. И корицы. – Гэ, вам как всегда? Ши Уду только кивнул, не отрываясь от разговора с Линвэнь, и протолкнул вперёд по стойке купюру - крупнее, чем требовалось, раза в три. Ши Цинсюань хихикнул польщённо (как всегда, сдача останется ему) и умчался делать заказ. Двойной айс-латте с жаренным орехом для Линвэнь - только это помогало ей взбодриться. Холодный лавандовый раф для брата. Ему очень нравились необычные сиропы и в последнее время к лаванде он очень пристрастился. Ну и, конечно... Ши Цинсюань покосился украдкой на пачку соды. Вздохнул - нет, непрофессионально как-то. Мерно зажужжал блендер, перемалывая ингредиенты. Как бы Пэй Мин не пыжился, пытаясь показаться крутым, Ши Цинсюань знал, что он любит на самом деле. – Готово! Айс латте, айс раф и банановый молочный коктейль! – Ши Цинсюань поставил напитки на стойку, и, облокотившись на неё, посмотрел с прищуром на тройку друзей. – Вы же в курсе, что там мороз двадцатиградусный? Вы извращенцы, – Ши Цинсюань внимательно смотрел на то, как все трое берут по стакану, и по их лицам расплываются блаженные улыбки. – Удиви чем-то новым, малыш, – хохотнул Пэй Мин, сёрбая трубочкой. – И удивлю! Ши Цинсюань, вспомнив про подарочки, наклонился под стойку, зашуршав. – За счёт заведения, – улыбнулся он и протянул вперёд три пряника - оленя (очевидно, для кого), ангелочка с книжкой и простого имбирного человечка (несмотря на простоту, Ши Уду их и любил). – Ты мне сегодня льстишь каждым жестом, малыш Ши, – Пэй Мин снова рассмеялся, но оленя все же забрал. Ши Уду, хмурясь, объяснял что-то Линвэнь, и, потянувшись вслепую за своим человечком, случайно отломил ему голову. – Ох, – Ши Цинсюань расстроенно насупился. – Тебе поменять, гэ? – Опоздаем, – вдруг нахмурилась Линвэнь, кинув быстрый взгляд на время, и, кивнув благодарно Ши Цинсюаню, потянула своих спутников за столик. Человечек остался в руках Ши Уду - голова грустно моталась внутри по пленке, пока он шел к столику. Ши Цинсюань не стал отвлекать их. В конце-концов, блендер за него никто не помоет! Пока он занимался уборкой, украдкой глотнув немного из остатков молочного коктейля и скривившись - приторная гадость - пока перебирал оставшиеся печеньки, "опухоли" уже ушли, только тихо звякнул колокольчик на двери. Потом он подмел пол в кофейне. Повалялся на одном из диванчиков. Позалипал в тик-токе. Одна мелодия сменялась другой. На смену "God rest ye merry gentlemen" пришла "Let it go". Ши Цинсюань, воодушевившись, немного потанцевал по кофейне. Где-то на середине самой экспрессивной партии Эльзы, когда Ши Цинсюань уже во всю распевал "Отпусти и забудь", дверь снова бренькнула колокольчиком. Ши Цинсюань уже было хотел поспешить за стойку, но звонкое "Мамочка, это Эльза!" заставило его остановиться, широко улыбнувшись. Песню они допевали вдвоем с малышом, кружась по кофейне. Его мама - уставшая, но явно повеселевшая от этого представления - успела присесть и немного снять их на видео. После этого малышу досталась большая чашка какао с горой маршмэллоу, а маме - капучино с ванилью. И, конечно, по прянику каждому - но малыш умял обоих снеговиков. Ши Цинсюань тайком сунул маме ещё один пряник - на этот раз снежинку. На сердце его было тепло, когда они уходили - как и каждый раз, когда получалось сделать чей-то день чуточку лучше. Потом заглянула ещё одна парочка студентов - один до ужаса молчаливый, второй - в противоположность, невероятно шумный. Ши Цинсюаню раньше вечно казалось, что один парень пытается сбежать от второго - когда они пришли в первый раз, он на полном серьёзе хотел вызвать полицию. Потом он, правда, понял, что отношения у них такие - странные, да разве ж ему судить? Этим двоим достались горячий шоколад и американо. И пряники солнца и луны, на взгляд Ши Цинсюаня, подходящие им более чем идеально. Чуть позже заглянул ещё один постоянник, грустный юноша в красном пальто. Пока Ши Цинсюань готовил его заказ, он что-то рисовал в скетчбуке. Поэтому Ши Цинсюань, решив не отвлекать его (конечно же не только из чистого любопытства!) решил принести заказ за столик сам. Правда, юноша скетчбук очень ловко захлопнул при его приближении. Но зоркий Ши Цинсюань успел углядеть там чье-то лицо (кажется, даже смутно знакомое). Явно не его. Эх, не быть ему героем кофешоп-ау. Не то, чтобы сильно хотелось, в общем-то - парень был совсем не в его вкусе. Положив на блюдечко к ароматному чаю пряник с Сантой в алой шубке, Ши Цинсюань, улыбаясь, пожелал юноше приятного аппетита. А ещё - поддавшись порыву - зачем-то пожелал удачи в любви. Лицо юноши на секунду стало очень забавным, а потом словно бы преисполнилось какой-то решимости. Ши Цинсюань понадеялся, что, может быть, его слова послужат каким-то толчком от судьбы к признанию тому, кого этот юноша рисовал в своем блокноте. А потом Ши Цинсюань сидел, и сидел, и сидел, скучая - людей не было от слова совсем. Лишь когда он уже начал коситься на сиропы - может, перемыть все помпы?... - колокольчик, наконец, тихо зазвенел. Пахну́ло холодом. Ши Цинсюань, оперевшись на стойку, любопытно рассматривал парня во всем чёрном, который хмуро изучал ассортимент. "Сейчас закажет что-нибудь такое же мрачное, как он сам. Американо - даже без молока - может, с мятным сиропом или корицей" - прикинул Ши Цинсюань. Ему нравилось иногда вот так пытаться угадать, что же закажет тот или иной клиент - и чаще всего он угадывал. – Мокко, – после длительного изучения меню, наконец выбрал парень. – С сиропом имбирный пряник, взбитыми сливками и маршмэллоу. Лицо Ши Цинсюаня расплылось в широкой улыбке. Парень в чёрном нахмурился сильнее. – Я сказал что-то смешное? – Нет-нет! – Ши Цинсюань помотал головой - тёмные кудряшки взметнулись волной. – Просто иногда так приятно ошибаться! – улыбаться он не прекращал все время, пока делал заказ - вместе с заказанными маршмэллоу даже посыпал получившийся кошмар диабетика цветной посыпкой и добавил полосатую вафельную трубочку. Получилось красиво. – Можно я сфоткаю? – попросил он, аккуратно поставив заказ на столик, за которым, нахохлившись, как воронёнок, расположился парень-в-чёрном. – Для нашего инстаграма. Парень только махнул рукой - Ши Цинсюань счёл это за согласие и быстро сфоткал с разных ракурсов красивый бокал. Парень все это время безучастно смотрел в окно. Тонкие пальцы барабанили по столешнице. Ши Цинсюань, на несколько секунд оторвавшись от смартфона, даже залип на красивый профиль - тёмные, длинные волосы, убранные в высокий хвост, острый нос с лёгкой горбинкой, красивые губы... Ши Цинсюань встряхнул головой, смутившись (так, для проформы), и сделал ещё пару кадров. – А... вас с ним можно сфоткать? – внезапно пришедшая в голову идея загорелась яркой лампочкой в голове. И тут же чуть потускнела от категоричного "Нет". – А если за бесплатный десерт? – коварно предложил Ши Цинсюань, опуская то, что, в общем-то, подарочная печенька ему итак бы досталась. Парень в чёрном пожевал губу, явно задумавшись. – Любой из нашего ассортимента! – продолжил умасливать Ши Цинсюань, уже думая о том, какая классная выйдет фотка. Ставка на "сладкоежку" сработала. – Чёрт с тобой, – пробурчал парень, двигая к себе ближе кофе. – Снимай. – Божечки-кошечки, ну вы хотя бы улыбнитесь! Хотя, впрочем, не надо. Так даже контрастнее! – Ши Цинсюань присел, а потом и залез на соседний диванчик, подтянулся на носочках - в общем, наделал невообразимое количество фотографий. Хоть одна из них точно подойдёт. – Всё! – Я буду пончик с нутеллой, – бросил парень, принявшись, наконец, за свой кофе. Ши Цинсюань быстро сбегал за пончиком и положил его на стол, бесцеремонно усевшись на диванчик напротив. Заниматься в кофейне было ровным счётом нечем, а этот мрачный парень вызывал в Ши Цинсюане неконтролируемое любопытство и, отчего-то, желание узнать поближе. – А вы сладкоежка! Я Ши Цинсюань, кстати! – Я знаю. У тебя бейдж, – если бы существовал кубок за звание самого немногословного человека - этот парень, определенно, занял бы второе место. Первое было прочно закреплено в голове Ши Цинсюаня за парнем одного его хорошего знакомого, который выдавал только "Мгм" в разных интонациях. – О, мы уже на ты? Тогда как зовут тебя? – продолжил Ши Цинсюань, подперев щеки ладонями. Немногословие собеседника его не смущало. Он мог трындеть и за него тоже. – Хэ Сюань, – словно бы неохотно ответил парень. Но ответил же! Это был успех. – Ого, у нас очень похожи имена! Я считаю, это знак свыше. Очень хорошо, что ты пришел именно к нам, а не в кофейню на той стороне улицы! Скажу тебе по секрету, у них просто ужасный кофе, они постоянно его пережаривают. А их пряники - боже, об них можно сломать все зубы! Может, их владелец по совместительству работает в стоматологии на соседней улице, это бы, конечно, все объяснило... И Ши Цинсюаня понесло. Удобно устроившись на диванчике, он принялся болтать обо всем на свете. Парень только угукал и кивал иногда, и казался, в общем-то, не особо заинтересованным в диалоге, но когда Ши Цинсюань ненадолго отлучился, выдав эспрессо с сиропом киви ужасно много матерящемуся подростку, Хэ Сюань сам напомнил ему, на чем он остановился. Где-то час спустя Ши Цинсюань принес ему ещё один кофе - на этот раз раф с сиропом ирландский виски. И печеньку - от заведения. А потом и ещё один. День плавно двигался к завершению. Не прекращая болтать, Ши Цинсюань быстро прибрался, помыл кофемашину, убрал выпечку. Хэ Сюань все ещё сидел за столиком, и, кажется, уходить не собирался. – Ты даже не хочешь спросить, до скольких я работаю? – Ши Цинсюань, привалившись бедром к столешнице, надул губы. – Ты тут один. А расписание кофейни висит на двери, – буркнул Хэ Сюань. Ши Цинсюань только хихикнул. – Для проформы, Хэ-сюн! Ладно уж. Закроюсь пораньше. Все равно больше никого не будет, а ты, кажется, попробовал уже весь ассортимент! – Не весь, – Хэ Сюань на секунду замолчал, и, подняв взгляд на Ши Цинсюаня, взглянул на него как-то оценивающе. Ши Цинсюань почему-то почувствовал, как от этого взгляда по телу прокатились мурашки. Ши Цинсюань припомнил и странные взгляды, которые он чувствовал спиной, когда наклонялся к столику или к витрине, чтобы протереть их. И то, как Хэ Сюань на него смотрел - так, что лицо отчего-то покрывалось лёгким румянцем. – Ха-ха, Хэ-сюн, только не говори, что ты хочешь съесть меня! – смешинки ещё подрагивали на языке, когда Хэ Сюань плавно поднялся, оказавшись немного выше самого Ши Цинсюаня (когда они были по разные стороны барной стойки это было не так заметно), и, прижав Ши Цинсюаня к столу, поставил обе руки по бокам от него - и не сбежать. Ши Цинсюань признался сам себе, что не очень-то ему и хотелось сбежать - скорее, наоборот. Накатила внезапная слабость и коленки позорно подкосились от этого изучающего золотого взгляда. Как расплавленное золото. Обволакивает. Тянет за собой. Хэ Сюань склонился ниже, к его лицу. Скользнул взглядом от дрожащих ресниц ниже, к пухлым губам, и замер на них. – А что если хочу? – спокойно ответил он. – Я... я закрою дверь, – выдохнул Ши Цинсюань. Собственное дыхание горячо осело на губах. Хэ Сюань лениво дёрнул уголком губ. – Закрывай, – вопреки своим же словам, отпускать Ши Цинсюаня он не торопился. Сильные руки скользнули вверх по ногам, задирая тёмно-зелёный фартук, сжали бедра. С губ Ши Цинсюаня сорвался полузадушенный всхлип. – Если кто-то зайдет... Хэ-сюн, пожалуйста!... Хэ Сюань тихо хмыкнул, и, помедлив секунду, отступил на шаг. – Быстро, – коротко бросил он, но Ши Цинсюань уже сорвался с места и помчался за стойку - где-то у кассы лежали ключи. На то, чтобы закрыть дверь и опустить шторы, ушло минуты две, не больше, только из-за того, что пальцы Ши Цинсюаня дрожали безбожно. На то, чтобы вернуться к Хэ Сюаню, который уже закатал рукава своей черной рубашки и, оперевшись бедром о стол, смотрел на него с усмешкой во взгляде - ещё несколько секунд. Как и на то, чтобы, налетев на него ураганом, впиться поцелуем в губы, на которые он (ох, теперь уже можно себе признаться) безбожно залипал весь день. Ши Цинсюань только тихо охнул, когда его усадили на стол, раздвинули ноги коленом - он лишь послушно закинул их за спину Хэ Сюаня и прижался к нему ближе, несдержанно потираясь все растущим возбуждением. Хэ Сюань впивался в его губы жарким поцелуем так хищно, словно и впрямь пытался его съесть, крепко сжимал его бедра, притягивая к себе вплотную. Пальцы подрагивали, когда Ши Цинсюань, поскуливая, пытался расстегнуть пуговицу на ширинке, чтобы избавиться наконец от чёртовых штанов. Хэ Сюань совсем не помогал ему, скорее, наоборот, сбивал с мыслей, перейдя жалящими поцелуями, больше похожими на укусы, на отзывчиво подставленную шею. Изогнувшись, Ши Цинсюань, наконец, облегчённо выдохнул, когда давящая на член пуговица была расстёгнута, и тихо проскулил, крепче сжимая бёдрами ноги Хэ Сюаня. Ши Цинсюань совсем потерялся в ощущениях, не успевая за ними - руки, губы Хэ Сюаня были буквально везде. Хэ Сюань жадно вылизывал его рот, кусался, цепляя острыми клыками губы, оставлял алые следы на шее в распахнутом вороте цветастой рубашки. Хэ Сюань сжимал и гладил его бедра, задирал рубашку, сжимая холодными пальцами соски. Ши Цинсюаню только и оставалось, что стонать и пытаться хоть как-то ответить, хоть как-то дать понять Хэ Сюаню как сильно он его хочет, но у него, потерявшегося в сбивающих с ног волнах ощущений получалось только бессильно скулить и беспомощно тереться о ширинку Хэ Сюаня, пытаясь получить хоть толику облегчения. На нем все ещё оставались чёртовы брюки, и, хоть рубашку Хэ Сюань на нём милостиво расстегнул, чтобы покрыть показавшуюся золотистую кожу жалящими поцелуями, Ши Цинсюань горел - ему было жарко-жарко-жарко, и хотелось ещё, хотелось больше. А потом Ши Цинсюань ощутил, что те же руки, что недавно гладили и сжимали его, толкнули его ниже, заставляя раскинуться на столе, потянули вниз мешающиеся брюки. И он, послушно выгибаясь, простонал облегчённо, пытаясь притянуть Хэ Сюаня к себе ближе. Хэ Сюань навис над ним. Тёмная прядь выбилась из хвоста, губы чуть припухли, а глаза были тёмные-тёмные, как глубокие воды. Ши Цинсюань был готов прыгнуть в эти воды с головой - если утонет, плевать. Хэ Сюань был просто дьявольски красив. – Хэ-сюн... – проскулил Ши Цинсюань и вскинул бедра, когда холодная ладонь опустилась на его член. – Много болтаешь, – холодные губы вновь прижались к его собственным и Ши Цинсюань ответил, притягивая Хэ Сюаня к себе за отвороты рубашки. – Вытяни ноги. Сожми их. И скрести лодыжки, – приказал Хэ Сюань, оторвавшись от губ Ши Цинсюаня, и небрежно лизнул влажный от поцелуев рот, разрывая ниточку слюны, протянувшуюся меж ними. Ши Цинсюань, которого заметно потряхивало от всего - ощущений, поцелуев, и этого жадного тёмного взгляда - тут же сделал, как ему было велено, и Хэ Сюань закинул обе ноги себе на плечо. На секунду замер. Ши Цинсюань, закинувший руки за голову, чтобы держаться хотя бы за стол, с растрепавшимися влажными кудрями, с румянцем на веснушчатых щеках - он, вот такой, идеальный, даже не знал, насколько привлекательно он выглядит. Хэ Сюань вдруг чуть повернул голову и коснулся лодыжки Ши Цинсюаня невероятно лёгким, нежным поцелуем. Ши Цинсюань тихо выдохнул. И прикрыл глаза. Член между бедер проскользнул легко, естественной смазки оказалось достаточно. Хэ Сюань простонал сквозь зубы и сжал задницу Ши Цинсюаня в руках. Бёдра его были мягкие, кожа - нежная. Ши Цинсюань опустил одну ладонь на свой член, медленно двигая ей в такт толчкам. Всхлипнул тихо. Хэ Сюань толкался вперед с пошлыми шлепками раз за разом, задевая член Ши Цинсюаня при каждом толчке, ударяясь собственными бедрами, выбивая из Ши Цинсюаня все более громкие стоны. Каждое движение казалось все более рваным и диким, подталкивающим обоих за грань. Ши Цинсюань стонал нескончаемо что-то невнятное, беспрестанно звал Хэ Сюаня, сжимал дрожащие ноги все крепче, пока Хэ Сюань, не выдержав, не кончил на его живот, испачкав мягкую кожу белесыми следами. Ши Цинсюаню нужно было всего пару движений - и Хэ Сюань помог ему, накрыв его ладонь своей, двигаясь так, как надо, сжимая точно там, где было нужно. А затем, склонившись ниже, потянул мокрые от спермы пальцы Ши Цинсюаня в рот. – Как я и думал... вкусный, – произнес Хэ Сюань, выпуская изо рта мокрые уже от слюны пальцы. Ши Цинсюань издал невнятный стон и закрыл лицо ладонями. – Боже, Хэ-сюн! Только ты можешь говорить такие смущающие вещи с таким каменным лицом! – помотав головой, собираясь с мыслями, Ши Цинсюань ещё пару секунд позволил себе полежать на столике, а затем резко сел. – Мне надо прибрать весь беспорядок, который мы здесь устроили, и закрыть смену. А потом... ты же позовешь меня на нормальное свидание, Хэ-сюн? – Ши Цинсюань требовательно уставился на Хэ Сюаня, который уже закончил приводить себя в порядок, и забрал у него протянутые вперёд салфетки. – Ага. Завтра. Здесь же. Хэ Сюань дёрнул уголком губ в лёгкой усмешке и поймал ногу Ши Цинсюаня, уже занесённую для пинка. – Ну, Хэ-сюн!...