Тебе

Марк лежит на дне своих мыслей. Порой, это единственный способ избежать реальности. До выхода на арену остаётся один прокат, рядом сидит задумчивая Светлана Владимировна. Молчит, ничего не говорит. Да и нечего ей особо говорить. Понимает, что на душе у подопечного. Три месяца назад расстался с Сашей. Она хлопнула дверью, забрала вещи и ушла. Оставила наедине, с поглощающими мыслями, раздирающими плоть. Марк бьётся о стену, но толка нет. Она, судя по всему, не очень убивается. Песни записывает, на вечеринках с подругами постоянно. Её жизнь продолжается, даже становится лучше. Фанаты требуют «трусотюков», а Трусова молчит. Конечно, проще замолчать и сделать вид, что ничего не происходит, чем сказать правду. Кондратюк тоже ничего не говорит. Только вот жизнь у него не продолжается, она остановилась где-то там, в конце августа, после того, как Александра забрала вещи. Оказывается, без её вечно плетущихся под ногами собак жизнь гораздо тоскливее. За кулисами ломается жизнь фигуриста, после которого катает Марк. Алексей падает на лёд, сильно ударяется. Светлана Владимировна выбегает куда-то на арену. Кондратюк поворачивает голову, чтобы увидеть произошедшее, хотя это хотелось ему сейчас меньше всего. Идёт вслед за тренером и травма Алексея уже не кажется самой большим ужасом в жизни. На трибуне сидит Трусова в окружении подруг. Румяная, с ужасом смотрящая на происходящее. Софья под боком что-то бормочет, а Лёвушкина безмолвно наблюдает. Жизнь вновь остановилась для всех на трибуне, но по весьма разным причинам. В последнее время фигурист видел Сашу только на фотографиях в соцсетях, а сейчас она сидит на арене, так близко. Это казалось чем-то невозможным, их встречи в будущем не входили в планы. Сердце неприятно колет, тело охватывает дрожь. Рука тренера на плече напоминает о том, что Марк сюда не на бывшую полюбоваться пришёл. — Не подведи,— сказала напоследок Светлана и головой махнула в сторону трибуны, где сидела Александра. — Подводить уже некого,— ответил юноша и в последний раз поднял глаза на девушку. Как только фигуриста объявляют, вся арена скандирует слова поддержки и хлопала. Сердце замерло в ожидании музыки и реакции Трусовой, но та не подала виду. Не было ни злости, ни радости, ни грусти. Она лишь похлопала вместе со всеми и откинулась на кресло. А Кондратюк не может собраться под взором пленительных глаз, не держит равновесие. Кажется, вот-вот упадёт, сломается, растает, сделает всё, лишь бы поскорее исчезнуть с арены. Её присутствие здесь - самая большая ошибка и самое большая боль. Движения на льду осторожные. Катает медленнее, чем надо и ловит недовольный взгляд тренера. Ей явно не нравится все эти аккуратности в программе, которая должна была идти на разрыв. Четверной заменяет тройной прыжок, тренер кусает губы. Нельзя в таком состоянии ругаться на него, но и продолжаться так тоже не может. Всё вроде бы идёт дальше хорошо, но Марк замечает взгляд Саши на себе. Вновь. Это нормально, что зритель смотрит на исполнителя, но в их случае... В их случае это исключение. Марк заходит на прыжок, скручивает пару оборотов и падает. Девушка в этот момент покидает трибуны, выходит на середине программы. Вроде бы уже давно не вместе, но на падения друг друга не могут смотреть спокойно. После её ухода стало как-то легче. Костюм стал удобнее, лёд более гладким, а конкуренты - совершенно неважным элементом соревнования. Докатывает программу и идёт к Светлане Владимировне, которая сейчас была абсолютно не зла. Она всё понимала. Ей не нужны слова, ей нужен только лишь взгляд для того, чтобы понять происходящее. Мудрая женщина, мудрый тренер. В КиКе оценки были весьма ожидаемы. Ни о каком первом месте и речи не шло с таким прокатом и настроем. Тренер подбирала нужные слова, а Кондратюк лишь дожидался момента, когда он наконец пойдёт в номер. — У инвалидов лучше получается кататься, чем у тебя!— в шутку сказала Светлана с ноткой недовольства сегодняшним прокатом. Марк ни чуть не обиделся. Плохо катается, знает, но ничего сделать с собой не может. Не может он заставить глупое сердце молчать и мурашек не бегать по коже от каждого её взгляда. Это проклятие.