1998
Дым от косяка вскружил голову, алкоголь, гуляющий в крови, изнутри застилал глаза пьяным туманом. Однако это не мешало двумя товарищам держаться друг за друга и, слегка покачиваясь, идти по коридору в поисках того самого места, где можно мягко приземлиться и с комфортом проспаться (чтобы потом не было дополнительной боли от неудобного положения сна). Очень скоро два товарища — мужчина с вьющимися черными волосами и низкорослый мальчишка с забавным разноцветным пучком волос, — крайне неаккуратно распахнули дверь в нужный номер и, спотыкаясь и хихикая, добрались до двуспальной кровати. Одновременно рухнув на более-менее мягкую поверхность, старший — определенно старший, — резко выдохнул, произнеся что-то вроде «уу-у», и с улыбкой заговорил с лежащим напротив юношей: — Да, эти ребята реально на голову отбитые. — Ой, ладно тебе, Серж. — Промямлил парень, потирая глаза. — Сколько можно об этом говорить? — Это было…круто. Сумасшедше. Ахуенно! — Наконец-то подобрав нужное слово, Серж вскинул руки вверх. — Ага. Тебя аж заело. — Мальчишка — Дарон, — игриво потянулся к вскинутым рукам и вернул, так сказать, «на землю». — Давай о чем-нибудь другом. Серж хитро поднял бровь и усмехнулся: — Так…и о чем же? Дарон сжал губы, подняв глаза наверх, будто ища в своей голове конкретную тему, которую можно было бы обсудить по пьяни. И она пришла. — Как думаешь…каков поцелуй между двумя мужиками? Кудрявый мужчина прыснул от смеха, полусонно смотря на младшего: — Не знаю. Не пробовал. — И я тоже. — Затем Дарон распахнул свои огромные глаза, в темноте кажущимися абсолютно черными. — Слушай…а давай попробуем? «Ой, долбоёб» — мысленно вздохнул Серж, смотря на опасно приблизившегося к нему парня. На самом деле его умиляла такая непосредственность друга, а на сцене, когда пальцы беспощадно дергают струны, она трансформировалась в непредсказуемое безумие, которая двигала им. И гитарист этому не противился — выбрасывал эту энергию в самом эпатажном свете, которое иногда поражало даже вокалиста. И даже сейчас желание опробовать запретное, неизведанное пробуждало это сумасшествие. Как всегда, Серж был сражен этим: «Ведь не успокоится, пока не попробует. Хотя чего такого?». Что ж, судьба видно такая, усмирять любопытство ребенка-переростка. Он пожал плечами, сказав: — Ну лады. Произошло всё довольно быстро: Дарон в мгновении ока приблизился к Сержу и, собственно говоря, поцеловал. С одной стороны — ничего особенного: обычный поцелуй; с другой — это было…странно. Помимо мягко щекочущейся бороды и удивительно нежных, как у любимой девушки, губ, гитаристу показалось, что он будто нехило так затянулся травкой: пьянящий туман в голове превратился в волнующееся озеро, отчего было легкое покачивание. Кровь будоражило от осознания того, что они делают нечто запретное, но совершенно неопасное. Сердце забилось чаще, из-за чего алкоголь стал бить по нервам похлеще, чем раньше. Дарон наконец отстранился, смотря на реакцию Сержа. Длинные ресницы еле затрепали, и добрая улыбка растянулась на тонких губах, отчего парень сам начал улыбаться, чуть стесняясь кривых зубов. Гитарист замялся, и с осторожностью спросил: — Ну…как? Вокалист задумчиво заиграл с бровями, и произнес: — Круто. Дарон облегченно выдохнул, а затем снова резко приблизился к мужчине, то ли томно, то ли хмельно прошептал: — Тогда…можно ещё? Серж, пару раз поморгав, дернул плечами, кинув: — Валяй. Он едва успел закрыть глаза, когда Дарон опять прикоснулся своими губами. Кудрявый снова будто парил в воздухе — это волшебное чувство он тогда впервые испытал во время первого поцелуя. «Если так подумать, то я впервые целуюсь с парнем» — порассуждал про себя вокалист, прежде чем выбросить её на помойку незаконченных идей, сосредоточившись лишь на деяние гитариста. Последний иногда прерывался, потом вновь впивался в губы. Ощущение как от алкоголя — в голову приятно ударяло, конечности чуть ватные, да и хоть какой-то облегчение было. Однако злоупотреблять этим не стоит. «Но я хочу ещё…» — капризно выпрашивала эмоциональная часть Дарона у разумной. На этот раз ему отказал Серж, легшим в кои-то веки на спину, проворчав: — Да ты заебал. Дарон разочаровано хмыкнул, также прилег на спину и сказал: — Ну и пожалуйста. — Затем ненадолго промолчав, повернулся лицом к другу и спросил. — Но тебе ж понравилось, да? Серж, не открывая глаз, ответил: — Угу. Только прикола не понял. — Ну, у меня-то лицо гладкое, а вот у тебя колючее. — Прыснув от смеха, проговорил парень. — И…всё. А так это было…хорошо. — Да-а-а… — Протянул вокалист, улыбаясь в полусне. Они лежали в тишине минуту, как вдруг Дарон сел, растолкал мужчину и сказал: — Эй, а давай по девочкам пойдём? — Отвали, я спать хочу. — Отмахнулся от него Серж, повернувшись от него на другой бок. — Лады. Спи. Хохотнув, Дарон вышел из номера.***
2001
С того случая прошло три года. На дружбу молодых людей это никак не повлияло: всё также они разговаривали, ходили на пьянки, по-дружески стебали друг друга. С виду не скажешь, что между ними есть хоть что-то романтическое. Но…есть одно но. Три года, в трезвом уме и памяти, Дарон и Серж продолжали подобные поцелуи. Второй по счету поцелуй от Дарона Серж получил на следующий день после того случая. Тогда юноша хотел это ощутить уже в трезвом виде — да что уж врать, мужчине тоже хотелось узнать, а не была ли эта наркотическая эйфория из-за смеси алкоголя и травки. Однако поцелуй снова вернул эти волшебные чувства, отчего вокалист даже испугался. А что потом будет с их дружбой? Как вообще они смогут играть в одной группе? Но, к счастью, ничего кроме легкого опьянения он не чувствовал. Это тот же его друг, со своим безумными огромными глазами, которые смотрели на него с любопытством. Если это никак на них не влияет, то чего волноваться? Дарон вообще постоянно твердил себе остановиться. Во-первых, это неправильно — ладно, они, дебилы, засосались по пьяни (и не такое некоторые делают, это ещё им повезло), но делать это будучи трезвым… Во-вторых, они-то, вообще-то, натуралы! У них есть девушки, которых они любят, целуют, спят с ними! И, наконец, в-третьих, мало ли он, или Серж, или оба — захотят большего. Однако…это было слишком хорошо. Это было намного лучше, чем все те наркотики, которые Дарон за свою недолгую жизнь успел опробовать. Насколько это, правда, безопасно? Вот уже три года он не может отказаться от такого кайфа. Да и сам источник кайфа особо-то не был против. Только выйдя из собственных мыслей, Дарон перекрыл воду в душе и вылез оттуда. Обмотавшись полотенцем, парень вышел в комнату с двумя кроватями, на одной из которых валялся Серж, прикуривающего косяк. Юноша подошёл к нему, присев на край постели почти вплотную, и обратился: — Эй, можно и мне немного? Серж убрал изо рта закрутку, собираясь передать гитаристу, но тот наклонился к нему с явным намёком на кое-что другое. С хрипловатым возмущенным возгласом он чуть оттолкнул парня от себя: — Да стой ты, дай уберу. — Он отложил косяк в пепельницу, затем обернулся к нему, улыбаясь. — Поцелуйный наркоман. — А сам-то кто? — Усмехнулся парень, наклоняясь к вокалисту. Получив долгожданный поцелуй, Дарон снова отлетел в Кайфоленд. Ощущение теплой плоти, мягкой бороды и остаточный запах травки усиливали туман в голове. Может, из-за этого он потерял равновесие, отчего полностью прилег на Сержа. Тот как раз тоже был из душа, но, в отличии от Дарона, хотя бы трусы надел. Волосы на груди мужчины немного и приятно щекотали его, усиливая удовольствие от всего процесса. Серж осторожно взял гитариста за плечо, отталкивая его от себя. С улыбкой, не предвещающей чего-то плохого, он проговорил с укором: — Ты бы оделся. И слезь с меня. — Не-а. — Дарон вцепился в него, ухмыляясь. Он склонился над другом, отчего темно-каштановые волосы чуть касались веснушчатых щек. — Что, стесняешься? Боишься, что встанет? — Вот сука. — Серж громко засмеялся, заразив этим юношу. От смеха Дарон уткнулся в шею вокалиста. Последний успокоился, прежде чем обвить руками друга, легонько прижимая к себе. В груди расплывалась нежность, которая затрагивала сердце, стимулируя его. Юноша начал ластиться, трясь носом о нежновато-колючую кожу, и обнял его в ответ как мог в своем положении. Номер в чужом городе стал в этот момент уютным, даже каким-то домашним. Чуть подмерзший после душа Дарон согрелся об мягкое шерстяное тело, и сейчас просто разлегся на нем, уравнявшись с его дыханием. Серж иногда поглаживал парня, довольно улыбаясь от едва слышимого в тишине мурлыканья. Затем кудрявый, усмехнувшись, поднял одну руку к волосам, потрепав их по-дружески. Гитарист заворчал, затем неожиданно полностью залез на вокалиста, разложившись поудобнее, и проигнорировал сползшее полотенце. «Лежанка» задергалась, и Серж заворчал: — Эй, Дэр, ты тяжелый. — Ладно. — Полусонно ответил парень. — Что ладно? Слезь с меня! — Да не ори ты. — Я не ору. — Ты у меня прям над ухом. — Извини. — Серж перешел на шёпот. Он чуть-чуть потолкал Дарона, заговорив. — Дэр, пожалуйста, слезь с меня и ляг на кровать. — Эх…окей. Недовольный тем, что его согнали с тепленького належанного места, гитарист встал и, без стыда и совести, голышом подошел к своей постели, ища на нем белье. Одевшись, парень лег на кровать так, чтобы он мог смотреть на кудрявого мужчину. Тот тоже развернулся к нему лицом, тепло улыбаясь и по-отцовски говоря: «Спи». Минута, пять, десять…а сна ни в одном глазу. Дарон смотрел на Сержа, который понемногу погружался в царство Морфея. Не выдержав такой вселенской несправедливости, парень встал и направился к кровати друга, и лег со спины последнего, обнимая того. Вдруг спящий развернулся к нему, сгребая его в крепкие лапища, и нежно, со вздохом проговорил: — Ну что ж ты такой неугомонный… — Стараюсь. Он буквально чувствовал, как мужчина улыбнулся. Дарон подполз к лицу Сержа, смотря то на солнечную улыбку, то на черные глаза, едва различимые в темноте. Он терся носом о чужой, отчего кудрявый довольно жмурился, затем гитарист томным шёпотом спросил: — А можно…ещё? Вокалист, хитро сощуриваясь, медленно кивнул в знак согласия. На этот раз парень неторопливо прикоснулся к чужим губам, нежно сминая их и наслаждаясь вкусом. Близость друг к другу усиливала эйфорию от поцелуя, отчего разум просто отлетал в космос. Лунный свет, ненароком попадающий в комнату, слабо освещал короткие черные кудри, в которые неспешно пробралась рука. Оторвавшись от друга, Дарон продолжал смотреть на него и слегка поглаживать волосы. Серж, улыбаясь от ласки, крепче прижал к себе юношу, утыкаясь носом в чуть влажные волосы. Аромат шампуня отрезвил и успокоил колотящееся сердце, и мужчина с весельем подметил: — У тебя вкусно пахнут волосы. Специально женским шампунем вымыл? — Да, конечно, милый. Всё для тебя. — Писклявым голосом, с явным сарказмом сказал Дарон. Ребята засмеялись, прежде чем устроиться поудобнее и наконец-то отойти ко сну.***
2003
Гитара — лучшая подруга и спутница в жизни Малакяна, — подыгрывала пению, создавая из музыки восточную сказку, где злые джины и советники представлены в виде политиков и их интриг. Поглощенный волшебной мелодией мужчина с густой бородой бесился на сцене, иногда под ритм размахивал длинными волосами. И часто его взгляд падал на кудрявого черноволосого парня, который извлекал из себя то ангельские ноты, то крики из преисподней. Иногда Дарон считал, что Серж подарен если не судьбой, то точно высшими силами. В последних он, конечно же, не верит, однако не знает, как объяснить это явление в виде кудрявого мужчины, с острым и веснушчатым носом, бархатным мелодичным голосом. Этот добрый, жаждущий справедливости человек был своеобразным лучиком света в жизни гитариста. Перед ним парню не было смысла скрывать свою личность, да и этого не нужно было — даже без слов Танкян понимал его, видя насквозь. И сейчас Серж поймал его вожделенный взгляд. Кудрявый вытирал своей футболкой лицо, пытаясь стереть ею градом льющимся пот. Он убрал ткань с глаз и посмотрел на Дарона, который разлегся на диване и пялился на него, летая в своих мыслях. В последнее время мужчина постоянно ловит на себе такие взгляды: они часто смущали его, но при этом он отмахивался от странных мыслей, возникающие из-за не очень приятных подозрений. Серж улыбнулся ему и сладко протянул: — Дэ-эр, ты здесь? Дарон вздрогнул, отвёл от него карие глаза и сказал: — Я…задумался. — Он вскоре поднял взгляд и обнаружил вокалиста перед собой. Парень улыбнулся. — И немного устал. Но концерт классный. Сядешь? Гитарист похлопал по дивану возле себя. Серж усмехнулся, показал жест «минуту» и попытался уйти, однако его схватили за руку: — Э-эй, ты куда? — Дай футболку од…еть. — Сидящий сильно дернул его к себе, отчего мужчина плюхнулся на друга. — Ты живой? — Нормально. — Прижав к себе его, Дарон довольно дернул уголком губ, и усадил кудрявого в более удобную позу. Ну, как ему казалось. — Эм… Серж, мягко говоря, был озадачен позой, в которую его посадили: а сидел он на бедрах парня, при этом его собственные ноги были по бокам от них. Он посмотрел на Дарона, чей вид всё ещё был довольным, и, смущенно кусая краешек губы, взглядом попросил отпустить. Дарон, в свою очередь, внимательно изучал друга перед собой. Отрастив волосы и сбрив бороду до бородки, мужчина стал выглядеть моложе, и даже в какой-то степени казался…привлекательным. Его глаза медленно прошли с растерянного лица по шее, груди и дошёл до небольшого животика, на котором полоска из волос спускалась к… — Даро-он, — Мелодично позвал его Серж, слегка массируя плечи. — Может…ты, ну…отпустишь? Гитарист посмотрел на покрасневшего вокалиста, и обратил внимание на свой бугорок в штанах. «Блядь!» — мысли забились в панике от происходящего. Такое уже не впервые — это происходило с начала тура, накануне которого он расстался с девушкой. Возможно, из-за этого его и потянуло к Танкяну. «Вот и доигрался ты с поцелуями» — мысленно дал самому себе подзатыльник парень, и он отпустил друга, от стыда сбивчиво говоря: — Прости…прости, Серж…я…извини… Однако тот даже не двинулся, и просто глядел на бородатого мужика, которому на самом деле не больше тридцати. Дарон всегда выглядел таким…милым, когда смущался. «Так, стоп, Серж, соберись. Или опять сперма в голову ударила?» — укорял себя Танкян и, убирая руки, слез с бёдер друга. Кудрявый оделся, попутно ругая себя за похотливый интерес к товарищу. Да, не у него стоит, но это никак не оправдывает его. Краем уха он услышал, как гитарист свалил в ванную. Серж не мог преодолеть собственное любопытство, и он подошёл к двери, прислушиваясь. За ней раздавалось тяжелое дыхание и редкое хлюпанье, отчего мужчина быстро отошёл от двери, окончательно решая покинуть гримерку.***
Лежать на двуспальной кровати теперь было как-то неудобно. И это было не из-за подозрения остальных участников группы («Нам уже не надо на номерах экономить. Или друг от друга оторваться не можете?», «Да ладно, с двуспальной кроватью? Вы что там, ебётесь?»), а от сегодняшнего случая. С одной стороны, Серж с божьим терпением ожидал Дарона, ощущая теплый комок в животе, а с другой — он не знал, как смотреть ему в глаза. До этого подобные случаи «гомо-восстаний» он успокаивал друга любой шуткой (да и мало ли, по какой причине это могло произойти), но, видимо, сегодня придётся серьёзно поговорить. Дверь в номер распахнулась, и в комнату ввалился Дарон. Он замер, смотря на лежащего на кровати Сержа. Опомнившись, парень медленно направился к чемодану, также вытягивая оттуда чистую футболку. Одев её и почувствовав неизбежное, гитарист наконец-то добрался до кровати и упал на неё, накрываясь одеялом и отворачиваясь от друга. Но его это не спасло. — Дэр…ты в порядке? Он не ответил. Затем услышал, как вокалист приблизился к нему, легонько потряс его за плечо и снова позвал его: — Дэр, давай поговорим. Ты меня слышишь? — Слышу-слышу. — С крякающим голосом ответил Дарон. — Это хорошо. Можешь повернуться? Я ж не с затылком разговаривать буду. Парень повернулся к нему и всем видом дал понять, что готов слушать и вникать. Серж, преодолев смущение, сказал: — Я…хотел поговорить с тобой о том, что иногда происходит во время наших…м-м-м…дружеских поцелуев. Дарон тяжело вдохнул и также выдохнул, прежде чем заговорить: — Даже не знаю, как сказать…я не могу это контролировать. Мне приятно, когда я целую тебя, но в последнее время…мне этого недостаточно. Знаешь, как будто это ломка. Когда недостаточно той дозы, которую ты вдыхаешь, и хочется ещё…и ещё. — Ты думаешь, это из-за того первого поцелуя по пьяни? — Может быть…но лично я думаю, что это после расставания с Эмми. Ну знаешь…типа свободен. А тут ещё ты, поцелуи, в одной постели… Серж хихикнул, и Дарон нахмурился: — Очень смешно. До слёз. — Прости. Я думал, это тебя немного расслабит. — Ладно. — Малакян выдохнул, затем протянул руку, но остановился. — Можно? — Да. — Серж улыбнулся и нежился об протянутую ладонь. Потом он тихо заговорил. — Знаешь, я сам свободен… — Ты на что-то намекаешь? — Бородатый парень поднял бровь и с флиртующим голосом спросил его. — Ну…я не знаю. — Кудрявый струхнул, отвернувшись от друга. — Это уже…ну…понимаешь, меня мужчины не интересуют… — Что-то ты особо не был против целоваться. — Это другое. — Хихикнул мужчина. — У меня никого влечения к тебе не было, это просто…проявлял дружескую любовь к тебе? Дарон пододвинулся к Сержу, обнимая его со спины, и нежно прошептал ему на ухо: — А если это тоже мое проявление дружеской любви? — Почувствовав напряжение друга, он сказал. — Если тебе неприятно, то…я могу уйти. Однако Танкян развернулся к нему и, неспешно складывая его темную прядь за ухо, дал долгожданный ответ: — Я не против, но…это же никак не повлияет на нас? — Нет, конечно нет. — Огрубевшим голосом торопливо сказал гитарист. Тем временем его подсознание ныло от жуткой ломки, да так, что оно готово было вырваться из-под его контроля и захватить объект страсти. Но Дарон контролировал себя. Он знает, что если разом поглотить большую дозу, то можно умереть. Да и речь не о порошке, а о живом человеке, которому парень никогда в своей жизни не хотел бы причинить боль. И своей одурманенной частью мог бы погубить если не себя, то его — тогда Дарона будут терзать его зависимость и вина. Но этого он не допустит. Переместив ладонь с щеки в волосы, Дарон потянулся за пьянящим поцелуем, однако Серж придержал его и сказал: — Погоди…что мы сейчас делаем? — Я хочу тебя поцеловать. Можно? — Да…но потом…не торопись, пожалуйста? — Брови кудрявого жалобно взлетели вверх. — Хорошо… Обещаю. Серж расслабился, и позволил целовать себя. Вскоре он отдался наслаждению от страстно-нежного прикосновения чужих губ. Аккуратные пальцы приятно ерошили непослушные кудри, иногда несильно оттягивая их. Гитарист крепче прижал к себе вплотную, и мужчина мог ощутить эрекцию друга. «Или уже любовника…» — от такой мысли вокалист усмехнулся и начал поглаживать скрытые футболкой плечи. Однако Дарон отстранился, заглядывая ему в глаза. Серж вмиг был очарован взглядом, которым парень одаривал его. В огромных зрачках плескались желание, нежность и ещё кое-что, чего кудрявый не мог понять. Соблазненный Танкян потянулся за следующим поцелуем, и не получил отказа. В этот раз гитарист углубил его, впивался, словно жаждущий воды странник в драгоценную скважину в оазисе. Под напором обезумевшего Малакяна он прилег на спину, не отрываясь при этом от процесса. Дарон немного позабыл про чувства Сержа, прижимаясь к нему всем телом и придавливая тем самым к кровати. Казалось, что парень не может насытиться этим поцелуем, и хотелось ещё. Ударившая в голову хотелка направила его руку, бездействующую до этого момента, под одежду вокалиста. Тот хватается за неё, отрывается от поцелуя и чуть испуганно залепетал: — Стой-стой-стой…давай я сам. Благодаря тону друга Дарон опомнился и отстранился, параллельно чуть ли не срывая с себя ненужную футболку. Серж же медлил — он мял края одежды, краснея и кусая губу от нервов. Это взволновало парня, поэтому, приблизившись к кудрявому, обратился к нему: — Эй, Серж…ты в порядке? — Я… — Тихо проговорил тот, отчего тревога гитариста возросла. — Стесняюсь. «Ну, как в первый раз, честное слово!» — подумал про себя Танкян, неловко улыбаясь от этого. Он взглянул на Малакяна и заметил в его взгляде волнение. Это придало уверенности — прежде всего от понимания того, что его друг хочет доставить ему удовольствие, а не только себе. Вокалист медленно, под внимательным взглядом Дэра снял с себя футболку и исподлобья посмотрел на него. Дарон успокоился, нежно взял Сержа за плечо и откинул его на кровать. Парень на этот раз нежнее целовал мужчину, легонько прижимая его к себе и наслаждаясь моментом. Таким теплым, родным…любимым. Это слово никак точно описывало те минуты, в которых он был связан со своим лучшим другом. Увы, они пролетели незаметно — вот Дэр чуть отходит от Танкяна, разглядывая при приглушенном свете яркие веснушки и томно прикрытые глаза, в которых затаилась Вселенная — та самая часть, невидимая человеческому глазу. Внезапно они распахнулись, а их обладатель растерянно спросил: — Дарон…что-то не так? Заколдованный гитарист провёл пальцем от уголка глаз до края тонких губ и, не скрывая восхищения, сказал: — Ты очень красивый. На лице друга появилось то, что Малакян больше всего любил в друге — улыбка. Щеки слегка порозовели, ещё больше украшая их обладателя. Умиленный Дарон склонился и поцеловал в манящую щечку, отчего та разгорелась сильнее. Он целовал практически все лицо, подтверждая свои слова о красоте вокалиста. Тот нежно проводил ладонью по шее и затылку, путаясь в шелковистых волосах, смущено прикрыл глаза и слегка улыбался. Исцеловавший все веснушки Дэр неторопливо скользнул к шее, попутно проводя губами по скуле и по четкой линии челюсти. Парень пока легко прикасался к нежнейшей коже, будто даже поцелуи могли повредить её. Дыхание Сержа замедлилось, он немного напрягся. Потёршись носом об особо нежный участок, Дарон оставил на нем легкий поцелуй и улыбнулся, когда почувствовал учащенный пульс. Он тщательно исследовал шею, ловя слухом каждый вздох. Дэр прерывал поцелуи, то нежась носом, то слегка хватая зубами самое сладкое место на коже. Голова шла кругом от одуряющего возбуждения, хотелось большего… Одурманенный живым наркотиком Дарон стремительно переместился к ключицам, уже по большей части покусывая их. Руки сами по себе медленно оглаживали тело под ним, затем пальцы начали щекотать бока, и от этого Серж хрипло посмеивался. Спустившись ниже, парень с любопытством лизнул сосок, вырывая резкий выдох из вокалиста. Он делал это ещё, и ещё, и ещё…пока не укусил. Однако гитарист с тревогой отошёл от него, когда тот вскрикнул: — Ай! — Серж приподнялся, нахмурившись, и с укором сказал. — Не кусайся так! — Извини. — Дарон, со взглядом невинного ангела, стал облизывать пострадавший сосок и, когда партнер расслабился, начал мягко касаться до него зубами. После этого спросил. — А так? Можно? Серж, который во время этих ласк откинул голову и чаще хватал ртом воздух, снова посмотрел на него, любуясь внимательным взглядом. Не дожидаясь ответа, Дэр опять захватил очаровательный розовый холмик, оттягивая его. Реакция друга едва ли не заставила его кончить: кудрявый закусил губу и немного откинул голову, веки с пышными ресницами задрожали. Парень продолжал это делать: посасывал, слегка покусывал, пальцами ласкал другой сосочек, и потом менял, передвигаясь на второй. Продолжалось это довольно долго. Сам он чувствовал, как его член сквозь ткань терся о бедро мужчины, что приносило не только неимоверное удовольствие, но и похотливое, почти животное желание. Наконец, парень оторвался от прекрасной и манящей груди и, словно прилипший к кудрявому, пополз вниз, не забывая ласкать тело. Дарон остановился на уже впалом животе, грустно вздыхая: он так хотел помять и расцеловать этот красивый, чуть женственный животик. Последний поддергивался от легких касаний губ, а его обладатель очень скоро запустил свою руку в волосы, поглаживая его затылок. Дэр замурчал, потеревшись щекой о плоский живот, затем проворчал: — Ну вот какого хрена ты присоединился к этим травоядным…ты стал таким худым… — Дэр… — На полуулыбке протянул Серж. — Мне так лучше. — Как скажешь…о, Серж. Друг, приподнявшись, массировал ладонью его голову, улыбаясь от реакции парня. Пока он находился в такой позе, тот самый животик появился, и Дарон приложился к нему и начал оглаживать его. Такой мягкий, так хотелось сжимать в руках и облизать. С туманом в голове гитарист исполнил последнюю мысль — медленно проводил языком по животику, иногда ласкался об него. Вокалист тяжело дышал, хихикая от щекочуще-приятного ощущения. Однако Дарон хотел услышать его мелодичный голос. Гитарист давно чувствовал эрегированный орган партнера, и временами кудрявый немного двигал тазом, потираясь о плечо. Дэр нехотя оторвался от животика, спускаясь ниже к паху, дергая за резинку трусов. Серж схватил его за запястье, хрипло говоря: — Погоди… — Ты не хочешь? — Дарон посмотрел на него, нежно поглаживая другой рукой бедро. — Нет, я хочу. Просто… — Он густо покраснел. И, протягивая гласные и чуть запинаясь, проговорил. — Я-я сте-есняюсь. О-от того, что-о это буде-ешь де-ела-ать…ты. — Хо-ро-шо. — Глубоким, вибрирующим голосом ответил ему. — Мне тоже самому снять? Серж кивнул, отчего его кудри дернулись. Малакян еле-еле оторвался от мужчины и начал стягивать нижнее белье. Парень на какой-то момент замер, наблюдая за раздевающимся Танкяном. Кровь приливала сначала к лицу, потом к нижней головке от медленных движений изящных пальцев, стягивающих трусы, и вскоре ткань перестала скрывать полностью вставший член. Кудрявый откинул бельё, оглядывая Дарона и неспешно, даже как-то соблазнительно заправил иссиня-черную прядь. От этого зрелища сердце в его груди затрепетало, и Дарон от нетерпения прилёг на Сержа и поцеловал его, потираясь об чужой член и вырывая вздохи. Парень быстро впился в губы Танкяна, потом более страстно осыпал поцелуями шею. Не отрываясь от нее, он проговорил: — Серж, я хочу услышать тебя. — После он опустился к основанию шеи и оставил там засос. — Дарон, блядь. — Ругнулся мужчина, и от приятного трения и второго полу-укуса издал короткий низкий стон. Дэр готов поклясться, что от этого мелодичного звука по коже пробежали мурашки. Он оказался в полном опьянении: безумно расцеловывал друга, спустил руки к ягодицам и мял их, толкаясь навстречу к кудрявому. Стоны из последнего редко вырывались, и как только это происходило — то это была прекраснейшая музыка, которая окружала гитариста и погружала в гармонию. Он протяжно стонал, подхватывая эротическую мелодию. Его наркотик тоже зацеловывал ему шею и плечи, нежно касаясь губами и аккуратно прикусывая кожу. Серж не мог не наслаждаться этим — даже как-то позабыл про то, что он не испытывал влечение к своему другу. Ласки слишком хорошо работали: нежные прикосновения и стоны Дарона распыляли страсть в нём. Кудрявый мужчина также руками проводил по худому телу и изредка оттягивал волосы, открывая себе большую зону для поцелуев. Дарон ощущал себя в раю. Наконец-то его личный ангел не просто откликался на прелюдии, но и сам начал ласкать его. Неожиданно в опьяненном сознании ворвалась мысль о том, что можно…ещё ближе. Дэр примкнул к покрасневшим губам и переместился к уху, прошептав: — Серж…хочешь, чтобы я… — Он не знал, как продолжить, смущенно сжимая губы на мочке. Но кудрявый понял его и, промолчав, ответил с сомнением: — Но…я не думаю, что это у нас получится…ты сам понимаешь… Парень приподнялся и с улыбкой встал с кровати, направляясь к своему чемодану и доставая оттуда приспособления для взрослого веселия — а именно презервативы и лубрикант. Он сел возле тумбочки и со вздохом сказал: — М-да…видно, новый тюбик придётся покупать. — А-а ч-что…у тебя нет? — Мужчина забеспокоился и подскочил, однако Дэр поспешил успокоить его. — Не-не, у меня его полно. Я про то, что его всего придётся потратить на тебя. — Если тебе так жалко, я могу свой дать. — Не жалко. Да ляг ты уже. — Дарон прилег рядом с другом, откидывая того на подушки. — Расслабься. Он выдавил на пальцы немного прохладного геля и собирался подвести их между ног партнера, но те были плотно сжаты. Всё же Танкян волновался, хоть и хотел казаться расслабленным. Гитарист положил руку на колено, мягко поглаживая его, и сказал вокалисту: — Пожалуйста, Серж, ты мог бы развести ноги? — Ага, ещё скажи «встань раком». — Ехидно усмехнулся мужчина. — Будешь вредничать — поставлю. — С притворной угрозой сказал парень. — А ты попробуй! Оказалось, что одной рукой сложно справиться с вокалистом. Тот ни в какую не желал сдаваться и бесстыдно ржал над попытками более мелкого товарища перевернуть его. Дарону это вскоре надоело и уже жестко пытался раздвинуть Сержу ноги, отчего припугнул его. Он успокоился и сказал кудрявому: — Прости. Ты сильно боишься? Мужчина опустил взгляд, тихо проговаривая: — Не то, чтобы боюсь…но…это… — …Неправильно? — Что-то вроде этого. — Если тебе это не нравится, то…мы можем не продолжать. — Проговорил ему Дэр. Как бы тяжело это не было произносить, но заставлять и тем более принуждать друга он не собирался. — Да ну… — Серж хмыкнул, махнув рукой. — Куда уже отступать… — Нет, так не пойдёт. — Гитарист покачал головой. — Не переступай через себя. Кудрявый мужчина посмотрел на него благодарным взглядом, но потом произошло что-то странное. Взор стал лукавым, почти что развратным, и Серж медленно развел ноги (мысленно парень это сравнил с раскрытием цветка), звучным баритоном говоря: — А если так? Дарон даже не знал, как ответить ему. Закусив губу, он нежно провел по внутренней стороне бедра партнёра, удивляясь её гладкости на довольно шерстяном товарище. Гитарист приблизился, поднёс пальцы к проходу, растирая по нему немного подсохшую смазку. Он, взяв тюбик, подлил её побольше, отчего вокалист чуть дрогнул. — Тшш… — Успокаивающе протянул Дарон, пока что неспешно проводя пальцами по дырочке. — Спокойно…я не причиню тебе боли… — Он расцеловывал ему шею, повторяя своё обещание. — Никогда, никогда, никогда… Затем парень осторожно ввёл один палец, следя при этом за Сержем. Тот лежал, не шевелясь, но не был напряженным и глубоко дышал, прикрыв глаза. Возможно, Дэру это лишь казалось: стенки внутри то и дело сжимались, не давая пройти дальше. Он и не торопился — ждал полного расслабления и продвигался глубже. Чтобы снять тревогу, гитарист приблизился к лицу мужчины, целуя его лоб, щеки и нос. Затем спросил: — Ну как? Кудрявый слегка улыбнулся, отвечая: — Хм…теперь взгляд на осмотр проктолога у меня не будет прежним. Дарон остановился, изумленно смотря на Сержа, а потом вместе с ним засмеялся в голос. Мужчина обнял за шею склонившегося парня, соприкоснувшись с ним лбами. Вообще, он прислушивался к ощущениям — боли не было, но и не приятно. Кудрявый был абсолютно спокоен и максимально расслаблен, отчего было немного скучновато. Он, вернувшись в лежачее положение, лениво надрачивал себе, чувствуя нарастающее удовольствие. Увидев разомлевшего друга, Дэр решил добавить второй палец: сначала он аккуратно вынул один, добавил смазки и просунул их. Серж на этот раз зашипел — всё же гитарист немного поспешил. Парень одаривал шею нежными успокаивающими поцелуями, шепча пошлые шутки и комплименты. Растягивал он долго, по больше части массируя чуть выступающий холмик («Да бля, как это называется? Так…простатит…а, точно, простата!» — вспомнил тот). И ведь не просто так: мужчина иногда красиво выгибал спину, едва слышимо постанывая. Также Дарон фиксировал взглядом положение, в котором партнёр лежал. Терпения уже особо не было. Хотелось уже заглотить очередную дозу — самую большую, самую будоражащую. Дарон, вынимая пальцы, прохрипел: — Серж, я собираюсь войти. — А постучаться? — Кудрявый нервно захихикал. — Я тут уже три часа стучусь. — Гитарист навалился на друга, пристраиваясь поудобнее. — Дэр… — Серж обеспокоенно сжал его плечо, посылая умоляющий взгляд. — Я… — Парень понял, что он спешит, хотя обещал не торопиться. — Прости…я просто уже хочу этого. Я аккуратно, честно! — Ну…окей. Серж обратно лег, устраиваясь комфортно, и наблюдал за Дароном. Тот нежно поглаживал бедра, затем резко встрепенулся: — О, чёрт… — Что случилось? — Серж обеспокоенно посмотрел на него, собираясь подняться, однако тот придавил его к постели. — Я чуть не начал без презика… — Он потянулся к упаковке, быстро разрывая её и доставая презерватив. Надев его, он нервно улыбнулся, говоря: — М-да, первый секс у меня был гораздо короче. Вокалист прыснул от смеха: — Ты начинать будешь? — Он чуть откинул голову и вызывающе поглаживал свой член, многозначительно смотря на парня. — Я давно готов. Наконец-то Дарон смазал свой орган, пристроился и, бросив вопросительный взгляд на партнера и получив немое согласие, осторожно вошёл в него. Продвинулся ненамного — лишь на головку, — и тут же остановился, так как Серж сильно напрягся, его лицо исказилось от боли. Гитарист поцеловал его в щеку и обеспокоенно спросил: — Тебе больно, Серж? — Мужчина быстро закивал. Дэр с сожалением сказал. — Прости, прости…как мне сделать тебе приятно? — У меня между ног посмотри. — Со скрипящим голосом ответил ему вокалист. — Только посмотреть? — Усмехнулся парень, вызвав улыбку и у друга. — Трогать тоже можно. — Кудрявый мужчина оставил смазанный поцелуй на свободной от бороды щеке, и вскоре мягкие губы соединились с его. Тем временем рука верхнего потянулась к половому органу нижнего, попутно поглаживая ранее облюбленный живот. Серж откинул голову на подушки, закатывая глаза и издавая стоны от ощущения мозолистых пальцев и ладони. Неприятная боль от проникновения понемногу сходила на нет, и через какое-то время ему захотелось вернуть те чувства, которые возникали от стимуляции простаты. Он протяжно выдохнул, затем провел рукой от плеча до соблазнительных ягодиц (которые на сцене не раз оголялись) и сжал их, потянув парня на себя. Дарон засосал место на ключице, сказав: — Мне продолжать? — Да… Дарон медленно продвинулся вперед, придерживая партнера за бедра, следя за его состоянием. Серж издал тихий стон, ладонью нежно поглаживая предплечье парня, одобряя этим его действия. Войдя наполовину, гитарист навалился на мужчину, лаская губами чувствительную кожу, и со страстным шёпотом спрашивал вокалиста об ощущениях. Кудрявый ничего не ответил, а потянулся за поцелуем, перемещая свои руки на спину верхнего партнера. Дэр пробно подвигался, интересуясь: — Всё хорошо? Не больно? — Не-ет… — Протянул Серж, прогибаясь и сам навстречу насаживаясь. — Приятно… — Ладно… — Парень аккуратно и медленно двигался, мягко ласкал руками друга под собой, ловил каждый вздох и стон. — Серж, а можно ускориться? — Да, да… — На выдохе проговорил Танкян. До последнего Дарон держался, но с продолжением у него начало сносить крышу. Он то сжимал красивые бедра, то оставлял засосы на плечах и груди, тяжело дышал и стонал. Это…это даже не кайф. Малакян не мог охарактеризовать ту эйфорию, в которой он находился. В какой-то момент парень выпал из этой реальности в ту, в которой есть мягкая материя и Серж. Он полностью погрузился в него, замирая, и засмотрелся на раскрасневшегося кудрявого мужчину. Тот лежал с плотно закрытыми глазами и приоткрытым ртом, хватая им воздух и издавая чудную мелодию, потом он разлепил веки и посмотрел на друга, очаровав его омутом тьмы. — Дэр…пожалуйста, не останавливайся… Призыв, вырвавшийся из алых уст, полностью затуманил разум — оголил животный инстинкт, который теперь господствовал в его теле. Всё, что он ощущал — это лишь страстное пламя и манящий голос. Больше всего хотелось полностью слиться с телом под ним, хотелось, чтобы это никогда не заканчивалось. Перед глазами мелькали измученное страстью лицо, яркие веснушки на розовых щеках и прилипшие ко лбу короткие пряди, слух внимал каждой ноте, вырываемой из груди кудрявого. Серж сам тоже потерялся в ощущениях. Каждое движение Дэра сводило его с ума и вызывало такой шквал эмоций, которые он испытывал…нет, подобного точно не испытывал! И этот кайф приносил его лучший друг — может, поэтому он опьянен. Мужчина изнемогал под властными руками, наматывал на кулак немного взмокшие волосы и проводил губами вдоль бешено колотящейся артерии на шее. Его сердце готово было вырваться от чуть грубоватых толчков, а голос то и дело угрожал сорваться. В какой-то момент Серж издал стон особо высоким тоном, насколько позволял его диапазон. Не трудно было догадаться, что произошло: Дарон почувствовал, как на нижнюю часть живота пролилась теплая жидкость и как стенки сжали его член. В последний раз толкнувшись в партнера, гитарист кончил. Обессиленный от резкого прилива усталости Дэр свалился на друга, тяжело дыша в шею. Вспомнив, что здесь не только он тут запыхался, гитарист приподнялся и неспешно вышел из вокалиста. Дарон упал возле него; ну, как упал — Серж придерживал его за спину, будто прилип к нему. Мужчина прижался к нему, однако парень еле отстранился и немного раздраженно сказал: — Постой, дай снять эту хуйню. — Он сорвал презик, завязал и выбросил куда-то. — Ладно. — Затем кудрявый зевнул и посмотрел на свой живот, всё ещё перепачканный спермой. — Где салфетки? — Бля… Я забыл о них. — О… — Улыбка лукаво растянулась на губах. — Может, ты хотел потом это всё слизать? — М-м-м…неплохая идея. Дарон попытался подползти к животику, но Серж прижал ещё сильнее к себе, не давая этого сделать, и смеялся. Дэр не злился — чистый смех мужчины только порождал внутри него нежность, отчего он прекратил попытки совершить шуточное предложение и ласкал шею. Танкян неожиданно подтянул его к лицу и подарил очередной нежный поцелуй в губы. Малакян ощущал необычайно яркие эмоции, которые невозможно было описать: они были как…идеальная гармония, которая возникает во время совмещения безупречных сочетаний. Их инструменты гармонировали, их голоса сливались в единую мелодию, даже их тела подходили друг другу. Дарон более страстно впился в него, но ненадолго — и прошептал: — Я люблю тебя… Услышав самого себя, он мгновенно протрезвел. «Что я, блядь, несу?! Твою мать!» — Дарон испуганно смотрел на Сержа, не зная, как сгладить эту до ужаса неловкую ситуацию. Однако кудрявый мужчина обнял его, не давая уйти, и мягким голосом ответил: — Я тебя тоже. Дэр изумленно смотрел на вокалиста, не веря в произнесённое. Нежная улыбка и взгляд из полуприкрытых глаз — и это всё ему. Это даёт всё ему. В порывах чувств гитарист поцеловал кудрявого, вкладывая в него всю свою радость, благодарность за ночь и любовь.Я тебя люблю
Я тебя тоже
***
Дарон уверен, что Серж был предназначен ему если не судьбой, то тем, кто владеет жизнями людей. Ведь как ещё объяснить то, что он появился в его жизни? Гитарист не мог поверить в своё счастье, которое имело кудрявые волосы и добрые глаза. Это реальное счастье — не просто та наркотическая эйфория, а то самое, о чём сочиняли творческие личности на протяжении тысячелетий. Весь тур он не мог оторваться от своей драгоценности — зачем брать в постель фанаток, если он и так получает охуенный секс с другом? Дарон хотел чувствовать его, хотел видеть его, хотел всего Его. Дэра сводили с ума запах, взгляд и голос Сержа, и рядом с ним желание становилось в какой-то мере невыносимым. Словно это было ломкой. Но зато после концерта, в их общем номере он снова мог прикоснуться к нему, наслаждаясь телом и эмоциями. И плевать на косо смотрящих товарищей по группе. Плевать на родителей. Плевать на ебанутое общество, которое осуждает это. Дарону нужен Серж. И это взаимно.***
2005
Оставаться дома было пыткой. Дарон искал любой способ, что прийти домой к Сержу: то родители надоели, то придумал новую песню, то «я хотел бы развлечься, а ты?». Конечно, все причины сводили к тому самому «развлечься», что временами не нравилось вокалисту — особенно если причина прийти была новая песня. Ох, последнее была жесткой палкой в их нерушимом (как казалось) колесе. И, самое ужасное для Дэра, это било по отношениям. Хоть они и пытались делать так, чтобы творческие разногласия никак не отражались на них. Увы, не всегда получалось. Ладно с этим — Дарон устал скрывать любовь. Обнимая Сержа за талию, он постоянно боролся со своим желанием поцеловать. Не по-дружески, а именно в засос. Гитарист в это время сильнее сжимал друга, желая только одного — повалить кудрявого на любую горизонтальную поверхность и удовлетворить свою наркотическую похоть. Однако нужно сдерживаться: Сержу и так приходилось тоналкой скрывать яркие пурпурные пятна, оставленные парнем в порыве страсти, да и оправдываться перед Шаво и Джоном ему было довольно неудобно. Эти двое, скорее всего, догадывались — Джон недобро зыркал в их сторону, а Шаво так вообще один раз подошёл и сказал ему: «Вы в следующий раз потише будьте. Спать мешаете». Дарон держался ради Сержа. Ему плевать, что будет, если узнают о влечении к другу, но ему не плевать на чувства и репутацию вокалиста — плюс могли и другие участники группы пострадать. Год 2005 вышел сложным. Уговоры Сержа на запись альбома, скандалы за пределами группы, стрессовые концерты — это сильно сказывалось на них. Даже новый 2006 год ждали с неким напряжением, будто он предвещал нечто…плохое. Да, концерты не всегда удачно проходили. Но на МТВ откровенно было ужасно. Дарон и Серж еле дошли до своего номера, дверь которой кудрявый открыл ногой. Танкян сбросил с себя плащ, рубашку и, не снимая штанов, упал на кровать, а Малакян всё же переоделся. Товарищи были не в духе — до концерта им вынесли мозг, друг другу они тоже накапали, и куча других проблем. Гитарист плюхнулся рядом с ним. Напряжение в нем стягивало до боли всё тело. Сознание умоляло о дозе — особо когда он был перед глазами. Дарон подполз к Сержу и начал его поглаживать по спине, однако из подушки, на которой вокалист лежал лицом низ, раздался уставший голос: — Дэр, отвали. Дарон со злобой сжал ткань в руках. Уже последние два месяца он даже обнять Сержа не мог, потому что того штормило. Он хотел его, но уважение к другу сдерживало. Дэр сел на колени и начал массировать плечи, затем наклонился к уху, сказав: — Се-е-ерж, давай расслабимся. Мы уже давно этого не делали. — Отстань. — Вокалист дернул плечом, перевернувшись на бок. Дарон обнял его, начиная зацеловывать шею и щеки, вызывая улыбку на лице кудрявого. Но тот начал отталкивать его: — Дэр, я не хочу. Давай поспим. — Ну-у-у, Серж. — Гитарист зарылся носом в волосы, а рукой залез под футболку. Серж схватил его за руку, перевернувшись на спину, недобро посмотрел на него и строго сказал: — Нет. Однако это было ошибкой лечь в такое положение: Дарон навалился на него и попытался поцеловать. Вдруг парень получил удар по щеке, отчего он в шоке отпрянул от друга. Это мгновенно выветрило туман в голове — Дэр трезво смотрел на мужчину, испуганно вглядывающегося в его глаза. Серж сел, потянувшись к Малакяну: — Прости, прости… — Он панически лепетал, крепко обнимая его. — Не извиняйся. — Тихо сказал гитарист, обвивая друга руками. — Это я виноват. Я не должен был лезть. — А я не должен был бить. — Хнычущим голосом продолжил Танкян, крепче сжимая его, будто после этого Дэр исчезнет. Они сидели так некоторое время, пока Серж не отстранился и не сказал: — Слушай, я…я пойду. — Куда? — Дарон схватил его за руки и удивленно посмотрел на него. — Ну…может к Шаво, в бар, просто погулять… — И когда ты вернёшься? — Я не знаю. Отпусти, — Он дернул руками, высвобождаясь из мозолистых пальцев. — Я хочу пойти один. Без тебя. Серж встал и, быстро одевшись, покинул номер, аккуратно закрыв дверь за собой. Дарон лёг на кровать, закрывая руками лицо. «Что я творю?» — прошептал себе под нос парень, продолжая думать о произошедшем. А вот анализировать прошедшее ему мешала эта ломка, терзающая тело, требуя разрядки. «После того, что я попытался сделать, он вряд ли придёт. Не говоря уже о сексе» — смог всё-таки выстроить адекватную цепочку мыслей Дэр, прежде чем просунуть руку в нижнее белье. «Опять придётся включать фантазию» — он хмыкнул, поглаживая полу вставший член. В воображении рисовался Серж — с очаровательными пушистыми кудрями, идеально мягкими ладонями, нежным и добрым взглядом, который под воздействием возбуждения становился темным, соблазнительным. Вообще мужчина превращался в инкуба: и Дарон никогда не мог устоять перед ним. Перед глазами размашистыми мазнями художника вырисовывался этот демон, как тот извивался под ним, раскрывая рот, из которого лилась бархатная мелодия. Акцентируя внимание на губах в своей фантазии, парень вспомнил о неумелой попытке минета: Серж сам предложил это, по большей части из-за любопытства. Гитарист начал водить кулаком так, чтобы это похоже на действия вокалиста — как тот скромно лизал головку, неторопливо надрачивая основание; как попытался отсосать, иногда давясь, когда просовывал больше чем на половину. Он перевернулся на бок, представляя кудрявого за ним. Мужчина нежно проникал в него, ласково шептал приятные комплименты. Дарон воображал его ладонь, которая водила по органу, удваивая удовольствие. Парень готов поклясться, что чувствует легкие прикосновения губ на шее, неторопливое движение бедер и сильные руки, водящие по всему телу и мнущие его. Дарон еле успел сомкнуть кулак, прежде чем излился в него. Гитарист глубоко дышал и развернулся в надежде на поцелуй, однако за ним никого не было. Сержа здесь не было — он был лишь в его голове. Весь организм умолял о нём, чтобы он был рядом, чтобы чувствовать его. Мастурбация ничего не дала — даже не удовлетворила его. В задворках сознания Дарон в ужасе осознал, что он зависим от Сержа. И эта зависимость губит его.***
На этот раз концерт казался вполне нормальным. Даже Серж бесился на сцене, неудержимо скача по коврам и вдохновленно оря в многострадальный микрофон. Веселье на выступлении отвлекало Дарона от мыслей, которые сильно выматывали его. Несмотря на то, что после того случая они помирились, гитарист пытался избегать мужчину. Он не мог поделиться с этим — его сдерживал страх, что кудрявый не поймет или решит окончательно исчезнуть из его жизни. Он снова попал в их ловушку, мешая сосредоточиться на песне «She’s Like Heroin». Дэр часто оборачивался на Сержа, который шаманил над своим синтезатором и подпевал, сливаясь с ним в один голос. Вокалист также смотрел на него, через музыку общаясь с ним — это был их особый язык. Взгляд его был беспокойным, мужчина спрашивал через него: «Почему ты убегаешь от меня? Тебя что-то пугает? Пожалуйста, расскажи мне! Я чувствую, что тебе плохо!». «Я не хочу делать тебе больно. Я боюсь, что моя зависимость уничтожит нас. Но я не могу тебе это сказать» — струны у Дарона подрагивали, сбивая чистые ноты, и голос выдавал тревожные эмоции. Гнетущая песня не собиралась заканчиваться, она нагнетала и так не шибко здоровые нервы, давя на больную тему. Остался финальный аккорд, последние строчки вырывались из него, но, забывшись в своих переживаниях, они приобрели другие слова и смысл:Он как героин, Что вдыхаю каждый раз. Мне нужен человек, Чтоб меня скорее спас…