Спасение

Они оба молчали. Просто смотрели друг на друга, не в силах вымолвить ни слова. Этого и не требовалось. Взгляды двух пар глаз – зеленых и голубых – были гораздо красноречивее любых слов всех языков миров смертных и бессмертных. Вся вселенная перестает существовать. Остаются только он и она, не отрывающие друг от друга пристального взора, потерявшие дар речи. Оцепенение продолжалось минуту, а затем испарилось так же быстро, как сновидение ранним утром. Дистанция опасно сократилась, и они слились в объятиях. Обнимали друг друга долго и безумно. Неистовый порыв чувств накрыл с головой. Голод прижимал ее к себе крепко, но ни в коем случае не грубо. Нежность сквозила в каждом движении, когда его изящные худые руки скользили по ее спине. Ангел же обнимала его за шею, едва уловимо гладя под звуки его слегка сбивающегося дыхания. Прошло много времени, прежде чем они смогли оторваться друг от друга. Легкий румянец на щеках, уголки губ подрагивали от глупых и неловких улыбок, делающих их похожими на земных школьников рядом со своей первой любовью. Вики подняла руку и стала поглаживать щеку Всадника. Голод издал глухой стон удовольствия. Прикрыл глаза и подался вперед, подставляя лицо под ее прикосновения и блаженно улыбаясь. Вики издала слабый смешок. Он сейчас ей напоминал бездомного котенка, в первый раз познавшего ласку. А когда Голод открыл глаза, Вики утонула в бездонном озере нежности. Оно неистово волновалось, плескалось в его глазах, тысячелетиями не находя выхода. Но появилось она – теперь не нужно было его сдерживать и прятать глубоко внутри себя. Теперь оно могло вырваться наружу и искупать в нежности Его прекрасного ангела. Они стояли и подобно слепцам поглаживали лица друг друга. Голод до сих пор не мог поверить, что это реальность. Не насмешка Матери Жизни, не бредовая иллюзия, вызванная болезненным одиночеством, а реальность. Вот она стоит перед ним, улыбается только Ему, прикасается, вся светится от счастья встречи с ним. Смотрит на него своими большими глазами с такой любовью, что в груди разливается непривычное, приятное тепло. Изначально оно пугало, мучило неизвестностью и непривычностью, заставляло до боли сжимать кулаки в попытках избавиться от странного чувства. Однако сейчас он принял его и позволил ему отогреть свою душу. - Ты спасла меня. Она улыбается. Снова это невероятно приятное тепло в груди. Вики оставляет невесомый поцелуй на его запястье. Голод вздрагивает так, будто на месте поцелуя разгорелся электрический разряд. Приятно. Чертовски приятно. Это было так нереально и так невообразимо. Кто бы мог подумать, что такое может случиться? Всадник Голода, несущий уныние и мрак, высасывающий силу из всего живого. И эта бессмертная, которая искренне тянулась к нему, как нежный росток к источнику жизни. Искрилась любовью и счастьем, вместо того, чтобы падать замертво. Осознание неизбежного тяжелым грузом осело в груди, выбивая оттуда все грезы. Неделя. Семь дней. Столько дала им Матерь Жизни, перед тем как уничтожит миры смертных и бессмертных. Через семь дней он не будет вот так гладить ее запястья. Не ощутит на себе ее влюбленный взгляд. Не почувствует тепла в груди. Осознание резануло по сердцу. Как он будет теперь жить без нее? Как он сможет жить в том кровавом мессиве после того, как познал красоту свежей зелени, пения птиц, бурных чистых рек и солнечного света? Раньше ему казалось, что его существование - само собой разумеющееся, так было, есть и так будет. Его жалкое, пустое существование - его предназначение. Но после встречи с ней он понял, как же сильно страдал все эти тысячелетия. Вспомнил, как жил на своей горе, оглушаемый мертвенной тишиной, не ощущая течения времени. Его единственное успокоение, его единственное спасение от одиночества. Его Вики. Нет, он не допустит этого. Он не позволит Матери навредить ей. Пойдет против Смерти, против нее, но не позволит им забрать у него ту, что он так сильно любит. Пусть исчезнут в пламени сотни миров, но она будет жить. Иначе не будет.