Семья

Арчи ещё никогда не приходилось ехать куда-то вместе с мистером Лоджем. Вероника осталась в Ривердейле, и Арчи хотел бы надеяться, что она была хоть как-то уязвлена этим, но понимал уже — навряд ли. На самолёте Арчи тоже летал впервые. Что уж, он не выбирался дальше Гриндейла никогда, тем более — в большой город. Готэм раньше он видел только на федеральных каналах — и чаще в криминальных сводках, чем в девятичасовых новостях. Но и тогда Готэм будто был отдельной страной — довольно закрытой, вообще-то. Арчи ни черта о нём не знал. Прилетели они ночью, и прежде чем самолёт зашёл на посадку, сделав пару кругов над аэропортом, Арчи успел полюбоваться бескрайним полем переливающихся огней. Готэм был огромен — и с высоты казался освещённым так ярко, что трудно было поверить в то, что это и есть самый криминальный город Америки. Но Арчи по опыту знал, что свет — не синоним чистоты, а преступники не всегда скрываются в темноте. Тем не менее, в клубе, куда привёз их жутковатого вида совершенно лысый водитель, царил полумрак. Лоджи задержались внизу, и Арчи не был так смел, чтобы войти в этот зал первым, но вместе с тем — проявлять нерешительность при Лодже он давно отвык. Да и зал всё же был не кабинетом Пингвина, куда Арчи и не нужно было идти. Он огляделся. Пустые столики, полутьма, неоновая вывеска с зонтом за барной стойкой, на высоком стуле у которой одиноко ссутулилась узкая фигура. Она пошевелилась, и Арчи услышал скрипучий голос, энтузиазм в котором почти пугал. Почти — потому что испуг Арчи запретил себе давным-давно. — Ну, привет, дружище. — Привет. Арчи подошёл ближе, так что теперь света с улицы и от вывески хватало, чтобы разглядеть незнакомца. Крючковатый нос, бледная кожа, чудаковатая причёска и слегка подведённые глаза — ничего из ряда вон выходящего даже для Ривердейла. На охрану этот человек никак не походил. Может быть, бармен? Словно в подтверждение он кивнул на стоящую перед ним на стойке бутылку: — Будешь? Бокал был только один, но Арчи всё равно не успел ответить. Человек ухмыльнулся, соскользнул со стула и прохромал за стойку. Достал ещё один рокс, зачерпнул льда прямо им, а потом громко поставил на глянцевую поверхность, оставляя мокрые следы. Щедро плеснул виски. В алкоголе Арчи не разбирался и не особенно стремился — даже мистер Лодж не предлагал ему пить. Лгать, мешать кровь, учиться и погружаться всё глубже в его тёмные делишки — да, а пить — нет. Арчи и не хотел, вообще-то. — Я… — начал было он, но его прервали жёсткой репликой, почти приказом. — Пей. Арчи так резко сомкнул зубы, что едва не прикусил собственный язык. В глазах этого человека было что-то сумасшедшее. Он выглядел опаснее любого из южных змеев и безумнее Чика Купера. Наверное, в Готэме все были такими, и уж тем более — в клубе Пингвина. Арчи кивнул и осторожно потянулся к бокалу. Незнакомец отличался непостоянством. Он широко и тепло улыбнулся, взмахнул рукой, останавливая: — Подожди, подожди. У меня есть тост! Арчи решил просто подыгрывать и дальше. Это он тоже усвоил ещё с конфирмации Вероники — просто подыгрывай. Делай вид, что понимаешь, что происходит, и будешь в безопасности, а возможно — даже начнёшь понимать на самом деле. Арчи кивнул, выражая готовность слушать. — За солнце, заглянувшее в наш мрачный город. — За… постой-ка, — нахмурился он, замечая, как улыбка становится скользкой и лукавой. Этот… видимо, всё-таки бармен пожал плечами и звонко чокнулся своим бокалом о его, потом сделал большой глоток и блаженно зажмурился. Когда он открыл глаза, взгляд его снова был маниакальным и холодным. — Пей, невежа. Хайрам Лодж мало что ценил выше вежливости. Ей, говорил он, словно невеста кружевом укрыто уважение. Арчи осторожно отпил виски и всё равно едва не закашлялся. То, что мистер Лодж не пил с ним, конечно не значило, что с другими бульдогами они не перепробовали всё, что можно поджечь, а потом не отравиться, но вот так сразу… хотя, будь этот виски плох, Арчи подавился бы всё равно. Но у бармена был хороший вкус, а у его хозяина, видимо, щедрость. — Итак, — продолжил он, — что привело вашу делегацию сюда, дорогой друг? Арчи покрутил бокал в руках — кончики пальцев ныли от холода начавшего таять льда. Он заметил, что себе его неожиданный собеседник льда не кладёт. Лишь отвлекшись на это, он пробормотал: — Мои извинения, но вряд ли мистер Пингвин будет рад, если я расскажу об этом вам. Услышав тонкий смешок, Арчи поднял взгляд на бармена и непонимающе вскинул брови. — Мистер Пингвин, значит. Да, ты прав, он рад не будет. О, где мои собственные манеры… я Элайджа. Элайджа Ван Даль. — Арчи Эндрюс. Приятно познакомиться, — он протянул руку. Пальцы Элайджи были сухие и жёсткие, и хватка была жёсткой, а размыкая рукопожатие, он царапнул ладонь Арчи ногтями — так легко, что и не понять было, случайность это или намерение. — Арчибальд, значит. Люблю редкие имена. Чувствую, знаешь... — Элайджа пощёлкал пальцами в воздухе, будто припоминая слово, — родство. У Лоджа, знаешь, родство — это проливать кровь на бумажки и образцово-показательно ходить в церковь под руку. Для меня важнее общность. В чём твоя общность с Лоджами, Арчибальд? Арчи дёрнулся и с громким стуком опустил бокал на стойку. — Я всё ещё не думаю, что я… — Брось, — рассмеялся Элайджа. — Ты слишком не похож на них. Ты даже цветом кожи не такой. Ближе к… ближе к Готэму. У нас, знаешь, здесь есть одна рыжая знаменитость, я подружился с ним в психушке, так у такого домашнего мальчика, как ты, с ним и то больше общего, чем с Лоджами. Ну? Окей, психушка многое объясняла. Хотя по рассказам мистера Лоджа можно было сделать вывод, что в Готэме вся организованная преступность проходила курс лечения в Аркхэме. А некоторые и не по разу. — Я люблю их дочь. Губы Элайджи сложились в трагическое «О», и взгляд поскучнел, будто он сразу же потерял к Арчи всякий интерес. — Любишь, значит. Уверен, что это у тебя с ними общее, а, Арчибальд? Арчи не успел ответить, озадаченный. Распахнулась дверь, и в зал степенно прошли Хайрам и Гермиона. Гермиона трогательно и скромно держалась за его локоть, ухитряясь одновременно излучать властность и покорность. Вероника так не умела. Пожалуй, стоило считать это хорошим знаком. Арчи подорвался, тут же поднимаясь на ноги и вставая перед стойкой. Лодж переводил взгляд с него на Элайджу и обратно, а ещё — слишком долго молчал. Арчи облизнул сухие губы. Элайджа обошёл стойку и похромал навстречу Лоджам. Арчи смотрел ему вслед и отвлечённо думал о том, сколько уверенности в этой хромой походке — будто она не только не мешает ему, но и является предметом особой гордости. Чем-то знаковым. Хайрам кивнул Элайдже, мягко отпуская ладонь жены, которую накрывал правой рукой до этого. — Пингвин. Большое спасибо, что согласился встретиться с нами. Арчи к чёрту забыл свой родной язык, глядя как Элайджа — Освальд Кобблпот — пожимает руку мистера Лоджа. И последний, кажется заметил этот не сулящий ничего хорошего факт. — Арчи… — начал было он, — Что ты… Но Пингвин добродушно помахал руками в воздухе. — Всё в порядке, Хайрам. Это даже забавно, — он обернулся к Арчи, и тот невольно задумался о том, как этот во всех отношениях не самый совершенный человек ухитряется держать в узде всю или почти всю — зависит от прогноза погоды — преступность в Готэме. — В конце концов, давно меня не принимали за чью-то шестёрку. — Я… — Арчи хотелось оправдаться, но Пингвин не дал ему и шанса. — Молчи, Арчибальд. В конце концов, в семье уважают старших, не так ли? И что-то в его улыбке говорило Арчи, что Пингвин имеет в виду вовсе не мистера Лоджа.