Мышеловка

«When I was one, and-a two, and-a three, and-a four, I knew I was a special one who had a little more And they wondered why I was plum rotten to the core, It was nothing but an itty-bitty demon»

Одеяло пахло молью. Вернее, Марко казалось, что примерно так должна пахнуть моль, но вообще-то, если по-честному, здесь не было земных запахов. Ещё постель была жёсткой. А Том довольно жмурился, приижмаясь губами к его горлу. Он двигался осторожно и деликатно, будто опасаясь сорваться или. Марко не знал. Выколоть ему глаз рогом? Интересно, а сумел бы он тогда одолжить ему свой лишний. Марко хихикнул от этой глупой мысли — или от того, как щекотно мазнули ресницы Тома под ухом. Ещё после игры ныли руки, но, кажется, Том и сам неплохо справлялся. Неплохо… Он с наслаждением принюхался, и Марко захотелось отползти к краю постели. Он насквозь промок. Словно читая его мысли, Том снисходительно обронил: — То ли ещё будет. — Зачем тебе это? — Марко спросил, но не стал противиться, когда Том потянул его джинсы вниз по бёдрам. — Ну, — задумчиво начал тот и замолчал. Облизнулся, глядя на натянувшуюся ткань белья. — Ну… Марко дёрнул низ толстовки, прикрываясь. Его будто кидало от одного полюса к другому: от раскованного желания, под стать самому Тому, и к смущению. Сомнению. Он видел, что Тому даже не нужна ракетка, чтобы нагнуть его, но почему-то на решающем ударе Том промахнулся. А потом снова. И ещё раз. И ещё, пока они не сравняли счёт. И пока Марко не победил. В ушах шумело, когда Том предложил ему бонус к полагающейся правде для Стар и свободному пути домой. — Ну? — прохрипел Марко, глядя, как Том стягивает драную футболку через голову. Думать о том, как вся эта сила умещается в таком щуплом теле, было завидно. Том вообще выглядел не старше него самого. А ещё он расстёгивал шипастый ремень, не обращая внимания на колючки, и Марко всё пытался отвести взгляд: смотреть на зеркало, шкаф с бесконечным рядом костюмов, без которых он видел Тома впервые (а сейчас увидишь его вообще без одежды, а, Марко, интересно, Стар видела? Терра инкогнита), постеры и водопад лавы. От него, по идее, должно было жечь куда сильнее, но Марко или привык, или это опять были их колдовские штучки… он ощущал только жар тела Тома. Тот деловито со свистом выдернул ремень из шлёвок и бросил на пол. Когда он потянул шорты вниз, над его макушкой заплясал треугольный кончик хвоста. Марко так удивился, что только на хвост и смотрел поначалу. Он отвлекал, как белый кончик у лисы, или олений короткий обрубок: жертва машет в одну сторону, а сама летит в другую, сбивая гончих со следа. Стоп. Когда это Марко стал из жертвы охотником? Том толкнул его ладонью в колено, раздражённо и немного испуганно. Марко опустил взгляд и покраснел. Видеть других парней в раздевалке… было совсем не так. Ну, помимо очевидного — ни у кого из них не стояло колом — Марко по крайней мере и не пялился никогда. Взгляды в мужской раздевалке всегда оставались той сложной иерархической системой, с которой Марко никак не мог справиться. Отворачиваться было хуже, чем смотреть, но смотреть надо не слишком долго, но лучше смотреть, чем отвернуться, а высший пилотаж — отвесить какую-нибудь шутку. Как ни странно, выручал Джереми. Он, вроде как, был слишком мал, чтобы всерьёз подвергать сомнению его адекватность, и слишком богат, чтобы… всерьёз подвергать сомнению его адекватность. Но все всё понимали, и только переглядывались, потому что тишину нарушал именно он, да ещё и цеплялся к Марко, так что у последнего по сути была презумпция невиновности на одну персону. Можешь пялиться, куда хочешь, когда тебя донимает назойливый мелкий… У Тома в глазах вспыхнул огонь и притих, затаился на дне зрачков, будто напоминая: не отвлекайся. Здесь мы двое. (А ещё Стар, и Том даже не то чтобы всерьёз пытался сделать вид, что это не так). — Ну, тебе ни к чему будет отнимать у меня Стар, если у тебя буду я, — он пожал плечами беззаботно, а хвост дёрнулся раздражённо, как у кошки, которую донимали весь день. — Я же сказал, я тебя просто позлить хотел. Том оскалился и опустился на локти, вскидывая задницу. Марко уставился на самое основание хвоста — гибкого, подвижного. Чёрт, сколько там должно быть позвонков?.. И зачем Том его прячет. Последнее Марко, кажется, спросил вслух — во всяком случае ему и правда не хотелось думать о том, что Том может читать его мысли. Тот ткнулся носом в его бедро и проворчал: — Очень чувствительный, а мои демоны не слишком изящны. — Марко попытался представить, как Том хихикает от касаний хвоста, будто от щекотки, но тот хмыкнул — и совсем не в его воображении. — Не в этом смысле. — Марко, кажется, выглядел испуганно, потому что иначе не объяснить было, почему испугался сам Том. — Да не читаю я твои мысли, у тебя просто всё на лице написано. Он дёрнулся вперёд и клюнул Марко в губы, потом рывком потянул его за плечи, переворачиваясь. Марко смотрел куда угодно: на твёрдые, неровные рога, на чёрные узоры вокруг глаз, на серьгу в остром ухе. Последнюю он поймал губами, наклоняясь ниже. Том сладко охнул, хлестнул его хвостом по пояснице — и тут же выгнулся. — Всегда знал, что ты сам себе враг, — беззлобно заметил Марко. Том вот разозлился. Но его злость — Марко уже понял — была быстрой и бестолковой. Вот даже теперь. Он разозлился и утащил его, а теперь что? Собирается его трахнуть? — Ты меня, — дружелюбно уточнил Том. — Ты точно мои мысли не читаешь? — Когда ты волнуешься, ты вслух думаешь. — Стар тоже это говорила. Том зло сжал его бока бёдрами, обнажённый и ничуть не смущённый этим. — А ну иди сюда, победитель хренов. Марко прыснул и бессильно навалился сверху. Будто не принц Преисподней под ним лежал распахнутый, а они просто пришли с хорошим другом из кино, усталые и переевшие сладкого попкорна. А может, Том любит солёный? Марко не успел спросить. Том дёрнул его бельё, и как-то неловко стащил с него толстовку и мокрую майку. Марко уже даже не было стыдно. В конце концов… — Ты же понимаешь, что это ничего не изменит. — Ага. — Том прикусил его губу и блаженно замычал, когда Марко на пробу толкнулся пальцами. — Ничего не изменит, слово принца. — Ты же лжёшь. — Лгу. — Марко дёрнулся, когда Том сжал его, кое-как протолкнув ладонь между их животами и ниже. — Мне плевать. Я устал. Я устал, и я проиграл, и это не про пинг-понг. — Ты уверен… — Заткнись, Марко. Тот толкнулся в мягкое, скользкое. Чёрт его знает, что там позволяла Тому магия. Насколько волшебна в этом мире анатомия. Важно было только то, как у Тома закатились глаза, и как хвост оплёл запястье той руки Марко, которой тот сжимал его бедро, и как члену стало горячо и влажно. «Горячо и влажно» — это вообще всё о его визитах, ну. Сюда. Вниз. Марко не знал, что делать, но ему и не нужно было знать. На тренировках он никогда не жаловался на выносливость и ритм. Том скалился и изредка охал, а потом закричал — страшно, Марко бы даже отстранился, не держи его Том так крепко. Жгло спину — от каскада лавы, жгло живот — когда Том яростно тёрся о него членом, насколько из такой позы было возможно. Жгло горло чем-то не то что невысказанным — не осознанным пока до конца. Привкус страха, привкус отчаяния. Марко всхлипнул, отстраняясь, и упал на жёсткое покрывало рядом с Томом, боясь притянуть его к себе. Марко прекрасно понимал, что всё, что Том сказал, сообщало: Марко использовали. Но Том сам податливо прижался к нему, горячий неуютно и колючий, как проволока на тюремной стене. Прижался, вздохнул в грудь, задел острым рогом плечо и ойкнул. Затих. Марко молчал так долго, и чем дальше, тем страшнее было заговорить. — Том?.. — М-м? — А ты попкорн любишь сладкий или солёный? Марко не услышал ответа, только тихую ругань, а ещё — сдавленный смех, когда Том прижался плотнее и едва заметно пробормотал одними губами: — С тобой?..