Сказочка о свободе слова

Жил-был молодой человек по имени Сеня. Уже много лет подряд Сеня постоянно посещал дегустации печенья, проводимые в одной милой пекарне неподалёку от его дома. И вот настал день очередной дегустации, и Сеня отправился к пекарне знакомыми улочками, грея трепещущее предвкушение веселого праздника желудка в своем сердце. Запах свежего печенья витал в воздухе даже на улице. В уютном небольшом зале сияющей улыбкой входящих гостей встречала хозяйка, сновавшая из кухни к большому столу, уставленному печеньем, и обратно. Посетителей было много, но все казались дружелюбными. Зал как всегда наполняла атмосфера непринужденного, беззаботного веселья. За это Сеня и любил это место. — Ох, какая жалость! Сегодня день печенья с изюмом, а я не люблю изюм, — посетовала девушка, стоявшая неподалёку, — Но печенье так вкусно пахнет, да и люди тут такие приветливые, особенно хозяйка. Стоит поблагодарить её уже за это. Чтож, попробую прийти в другой раз. Девушка поболтала немного с другими посетителями, вежливо попрощалась и ушла. Веселье продолжалось около часа. Хозяйка принимала благодарности и теплые слова, продолжая подливать чай и болтая с собравшимися. Люди знакомились, находили общие темы для разговоров и обменивались адресами, встречали в толпе своих старых друзей и заводили новых, и абсолютно все сияли, озаренные хорошим настроением. Всё было прекрасно, пока не случилось нечто из ряда вон выходящее… Вдруг один из гостей — человек в шикарном фраке, внезапно залез на стол, стянул с себя штаны, присел и, деловито отставив пальчик, с кислой миной начал срать прямиком в большой поднос печенья. Гости впали в ступор, воцарилась гробовая тишина, сквозь которую были слышны только чвокающеи звуки испражняющегося. Первым из оцепенения вышел парень, стоявший ближе всех к столу. — Ты с ума сошел?! Ты что делаешь?! — вскрикнул он, зажимая нос. — С чего это Вы обращаетесь ко мне на «ты»?! — возмутился срущий, придерживая полу фрака. — Может с того, что ты, похоже, охренел?! — ответил парень, сделав пару шагов к столу. — Но-но! Только посмейте меня тронуть! У нас свобода слова и свобода действий! Мне не понравилось печенье — я выразил своё недовольство! Имею право, — надменно сообщил ему человек во фраке, вытирая задницу о белую скатерть. Где-то в другом конце зала послышались всхлипы хозяйки. Потом она сорвалась с места и скрылась за дверями кухни. Помещение теперь наполнял не пряный запах выпечки, а расползающаяся тошнотворная вонь. — Да что Вы себе позволяете?! — взорвалась криком одна из посетительниц, схватив за руку человека на столе и попытавшись стащить его оттуда. — Если в вашем заведении не приемлют критику, надо это писать прям на входе на огромном плакате! Пытаетесь насилие ко мне применить просто за то, что я выказал своё мнение?! — оттолкнул ее тот. — Мнение?! Да ты просто обосрал чужие труды! Не понравилось печенье — встань и уйди! Как так можно себя вести в общественном месте?! — Вот именно! Мы в общественном месте! Я, как человек, вышедший в люди, имею право голоса! Или что, вашему пекарю уже нельзя и никакое отрицательное мнение выказать? Его что, только хвалить можно?! — распалялся человек во фраке, поправляя штаны и даже не собираясь слезать со стола. — Действительно, уже нельзя отрицательное мнение выказывать? — показалась из толпы девочка в розовом, — Не всем же должно нравиться это печенье! А если вам не нравится критика, то, следуя своей же логике, развернитесь и пройдите мимо! Толпа вокруг нее расступилась, и она подошла поближе к столу. Тут не выдержал уже Сеня, которого такое «мнение» задело до глубины души, ведь он искренне любил это место, а тут такое неуважение! — Ну-ка спустился оттуда, урод! Забирай своё «мнение» и проваливай, пока цел! — молодой человек за шиворот стащил человека во фраке со стола на пол. — Да как Вы смеете?! Вы переходите на личности! Я на личности не переходил, никого не оскорблял, матерных слов не использовал, — я вполне цивилизовано изложил свою позицию! За это вы вот так со своими гостями?! — верещал тот, валяясь на полу и размахивая руками и ногами. — Вы не имеете права так поступать с посетителями, — закричала девочка в розовом, вцепившись в Сенин рукав. Похоже, она приняла его за персонал заведения. — Да какая к черту разница, с матом или без?! Он просто взял и обгадил чужую работу! И настроение всем, кто здесь есть тоже! — Хорошо! Можете выгнать меня, но оставьте моё мнение там, где оно есть сейчас! Возможно кто-то увидит его и задумается, что, вероятно, эти ваши печенюшки не так уж и хороши! Как и ваш вкус! И ваше заведение в целом! — вопил человек во фраке, пока Сеня и другой посетитель выталкивали его за дверь, — Я человек свободного общества! И я имею право высказывать и показывать своё мнение где сам посчитаю нужным! Вы ограничиваете мои свободы! — Дома у себя свои свободы выказывай — тебе и слова никто не скажет! А здесь твоё мнение никому не сдалось! — послышался выкрик из толпы. Видимо, человека во фраке это настолько зацепило, что он вырвался, подбежал к тарелке со своими испражнениями и стал обкидывать ими протестующих посетителей, вопя, что имеет право высказывать своё мнение, и никто его не остановит. К нему присоединилась девочка в розовом и еще несколько человек, которые решили поддержать его свободу. Под конец обсиратель вообще выдал фразу, из-за которой возник вопрос, зачем он сюда явился: "Да я вообще печенье терпеть не могу!" Через несколько часов воинственную компанию всё-таки получилось выпроводить вон вместе с тарелкой безнадежно испорченного печенья, но ни улыбок, ни весёлой болтовни уже не было. Никто из бунтующих так и не понял, что дерется он даже не с тем, кто пек это печенье, а с такими же гостями, у которых было своё мнение на их счет. Нервные, злые и грязные посетители расползались от пекарни по ночным улочкам. Некоторые решили остаться, чтобы помочь хозяйке прибраться и хоть немного ее утешить. Праздник не состоялся. А что же Сеня? Нет, он не перестал обожать это место и продолжал ходить туда дальше. Он не потерял веру в людей, но стал более настороженным при общении с незнакомцами во фраках. Он не разлюбил выпечку, но печенье с изюмом стало вызывать у него грусть и смятение. А вот хозяйка после этого случая печенье с изюмом не готовила еще очень долго. Для нее было бы гораздо лучше, если бы тот во фраке перешел на личности и мат по отношению к ней самой, чем то, что он без зазрения совести так поступил с приготовленным ее руками и от чистого сердца, потому что чаще всего творческие люди к своим творениям относятся гораздо трепетнее, чем к себе самим. Какова же мораль? Да проста и банальна, если честно: Свобода одного начинается там, где заканчивается свобода другого. Как ни абсурдно звучит, но у каждой свободы есть границы. То есть, если вы так хотите самовыразиться, можете попросить отложить вам печенья с собой, прийти домой и уничтожить его самыми жестокими и безжалостными способами. Только на своей территории, а не напоказ перед огромной публикой. Вот тогда никто ничего вам сказать не посмеет. Не срите там, где другие едят. Критика неуместна, если вас никто не спрашивал. Значит, оставьте свои советы при себе. Раздавать их все умеют, только вот за свои слова и поступки почти никто из тех, кто этим занимается, отвечать не хочет. Критиковать тоже надо уметь. Помимо прав нужно знать еще и обязанности. Не поступайте с другими так, как не хотели бы чтобы поступили с вами. Почему-то вся эта заурядная фигня, понятна не всем. На этом всё.