Это любовь?

Кавех. Одно его имя хотелось повторять бесконечно. Оно прекрасно ложилось на губы, такое нежное и воздушное, как и сам его обладатель. И когда зовёшь, всегда замечаешь вскинутые брови в немом вопросе. Такой забавный, милый и необычайно красивый. У него пшеничные волосы рассыпаются по плечам, когда вечером он развязывает свои заплетённые косы и снимает все заколки, которые держали его причудливую прическу. Хайтам никогда не думал, что откровенно будет засматриваться на то, как старательно Кавех создавал эти небрежные шедевры на голове, крутясь перед зеркалом в очередном наряде. Все его вещи были странными, но почему-то именно на нем сидели просто идеально. Глубокие вырезы на спине на рубашках, широкие брюки в пол, кто вообще стал бы такое носить? Но когда Кавех вылетает из своей комнаты, он весь кажется таким лёгким и свободным, что у Хайтама сердце замирает и приходится отвлечься от книги. Они уже довольно долго живут вместе, поначалу часто ссорились, ведь Кавех слишком упрям, чтобы просто согласиться и не вступать в перепалки. Но иногда хотелось намеренно его вывести на эмоции. Конечно, это нехорошо, но видеть этот поток яркого возмущения, его слегка покрасневшее от гнева лицо, то и дело подскакивающие брови в возмущении, было чистым наслаждением. Но это неправильно, куда лучше смотреть на него довольного или сонного, только проснувшегося, растрепанного и забавного. Так и хотелось коснуться кончика его аккуратного носа и посмотреть как он невольно поморщится. Кавех слишком красив. Почему-то только от него было сложно отвести взгляд. И почему вообще от него? Вокруг столько прекрасных девушек, что Хайтам начал думать, что это с ним что-то не так. Какая-то ненормальная привязанность к тому, кто просто с тобой живёт, снимает комнату и когда-то вместе учился. Когда Кавех уезжает в командировки, Хайтама отпускает, но всё становится таким серым и скучным, снова рутинная работа, не приносящая никакой радости и интереса, а дом становится непривычно пустым. В такие дни всё из рук валится, и появляется желание заглянуть в чужую комнату в надежде, что увидит знакомый немного сгорбленный силуэт за столом, на котором разбросаны карандаши и куча незаконченных эскизов. Его возвращение становится радостным днём для Хайтама. Он готов выслушивать часами недовольства, а иногда и восхищения от проделанной работы. Может смотреть все чертежи, хотя ни капли не понимал в том, что там начерчено, но Кавеха интересно слушать, а особенно видеть в его глазах яркий блеск. Кстати о его глазах. Они карминовые, такой глубокий выразительный взгляд он видел только у него. Иногда засматривался даже, теряя суть разговора, что потом приходилось невольно объяснять, что это отчеты в голове, ведь работа важнее. Грубая гадкая ложь. И промелькнувшее разочарование в этих прекрасных ясных глазах вводит в неприятное состояние, в некое отвращение к самому себе. Вот и зачем так сказал? А как же больно видеть его слезы. У самого сердце щемит, когда он заставал его в таком состоянии. Кавех и правда ранимый и слишком чувствительный, ведь нельзя переживать о стольких вещах, а он ещё и накручивает себя, только сильнее усугубляя ситуацию. В такие моменты хочется его обнять, ведь знает, что Кавех тактильный, что ему постоянно нужно чужое тепло и поддержка. Но такие желания приходится подавлять в себе, лишь бы не вызвать вопросов, ведь сам Хайтам не такой, полная противоположность. Поэтому единственное, что он может сделать в такие моменты, так это молчаливо присутствовать рядом. Он хороший слушатель, поэтому всегда старается выслушать, когда из-за алкоголя, будто тот действительно поможет избавиться от всех бед, у Кавеха развязывается язык, и весь поток его переживаний выливается на голову, который Хайтам стойко выдерживает, изредка давая советы, которые точно не обидят ещё сильнее, а наоборот, даже помогут. На этом светлом, словно ясный луч, лице не должно быть и капли боли и грусти. Хотя он до сих пор помнит тот ужасный день их ссоры, ведь сломало тогда не только Кавеха. Но обида и боль утихли со временем. Он отпустил, простил себя и Кавеха, даже за те слова, от которых юношеское сердце разбилось на части. Только у архитектора всё пошло под откос в какой-то момент, а секретарь двигался дальше. Хайтам не мог пройти мимо, когда узнал куда скатился Кавех. Сразу привел к себе, установив свои правила, хотя это и было лишь формальностью, и попытался направить на правильный путь. Приятно видеть, как тот снова встаёт на ноги с нужной поддержкой, и вновь проявляет себя в своей сфере. Алкоголя становится всё меньше, а его состояние лучше. Он даже вернулся к занятиям физической активности. Забавно, но у Хайтама закрадывались мысли о том, что Кавех выбрал двуручный меч, ещё тогда – в детстве, лишь бы превзойти его, быть лучше, и неважно, что этот тяжеленный клеймор он даже поднять не мог поначалу. Какого же было удивление, уже когда они стали соседями, что Кавех стал использовать самодельный чемоданчик, который помогал ему не только в бою, но и в работе. И всё же он гениальный архитектор, гениален во многом, пусть и сам пока не видит и не признает этого. Хайтам, что сейчас, что тогда, засматривался на эти грациозные движения, будто тот не в бой с хилличурлом идёт, а выступает вместе с Нилу на сцене. И если раньше, Кавех мечом еле наносил удары, заваливаясь в стороны от тяжести, то сейчас он распределил нагрузку на этот его чемоданчик и себя. Конечно, это жульничество, но зато как хорошо придумано! Кавех очень умён, но как же глуп в простых вещах. Это ничуть не отталкивает, ничуть. Но видя, как тот скупил всё брелоки, будто бы для благотворительности, и притащил довольный их все домой, становится даже грустно. Сердце у него просто доброе, вот и не может пройти мимо. И так не хочется рушить его мечты и веру в благо своих дел, но изо рта снова вылетают едкие слова, что-то вроде о бесплатной медицине в Сумеру, а значит брелоки были надувательством, и деньги потрачены зря. В такие моменты счастливая улыбка Кавеха пропадает, и он скрывается в свой комнате. И зачем снова нужен был этот спектакль? Кто за язык тянул? Иногда Хайтам слишком полагается на свой разум, забывая о простых человеческих чувствах, а самое главное о чужих чувствах. Думал, что это ведь очевидно, но видимо не для всех... Приходится обходными путями вновь расположить к себе Кавеха, при этом не прося прощения напрямую. Почему-то сложно произнести это вслух, тяжело признать свою неправоту. Кавех всегда был ранимым и чересчур доверчивым, ещё со студенчества. Кажется, это единственное, что в нем не меняется. И хоть сложно смириться, но приходится, каждый раз напоминать ему простую истину. Возможно и помогает. Потому что таких случаев становится всё меньше, за исключением лисят. Кавех привел пустынных фенеков домой, потому что те увязались за ним – голодные и, похоже, оставшиеся без матери. Ещё одно приключение на свою голову, когда хотелось просто спокойно посидеть дома... После очередной лекции о том, что нельзя так делать, после очередной ссоры и немного повышенных тонов, они всё равно занялись лисятами. Накормили, напоили, обустроили им уголок. Но, конечно, вскоре пришлось их передать в руки знающих людей. С Кавехом всегда попадаешь в какие-нибудь неразберихи, но от этого рутинная жизнь ставится чуточку живее и интереснее. Хайтам стал больше проводить времени с друзьями. Удивительно, что они продолжали с ним общаться даже после выпуска. Наверное, связующим звеном всегда был Кавех, но и без него получалось хорошо провести время, чего раньше ему давалось тяжело. Частые посиделки в кафе и барах стали чем-то привычным, он действительно стал больше общаться, делиться новостями, хотя и предпочитал слушать других, попивая вино. Хайтам всегда мало пил, не разрешал себе терять контроль и ясность ума. Поэтому Кавеха приходилось самому тащить до дома, терпеть его пьяные выходки и оставаться с ним на ночь, потому что тот так попросил, крепко вцепившись в руку. Он знал, что наутро Кавех и не вспомнит ничего, но сердце наполнялось теплом и уютом в такие моменты. Хайтам всегда уходил, когда тот заснёт, считал чем-то непозволительным остаться до утра, хоть в глубине души очень хотелось. Но Кавех пьян, слишком прилипчив в таком состоянии, возможно только испугается, если увидит кого-то спящего рядом. А на трезвую голову полезут совсем ненужные мысли. Приходится всегда оставлять таблетку и стакан воды, а потом, когда тот встанет вялый с постели, пристально следить за его состоянием, и, в крайнем случае, помочь. С Кавехом тяжело, но никогда у Хайтама не возникало мысли, чтобы тот побыстрее съехал. Мелкие ссоры зачастую были предлогом поговорить и обратить внимание на бытовые проблемы, хотя он и понимал, что это очень глупо. Как-то раз он поймал себя на мысли, что смирился со всеми недостатками Кавеха, даже сейчас, когда тот снова заработался, и ужин приходится готовить именно Хайтаму. А также осознал, что постоянно старается всё время сделать приятное ему, пытается как-то... ухаживать? Вот сейчас он разливает по бокалам вино, но это ничуть не то, что можно было подумать! Просто вкус мяса раскрывается лучше. Кавеха приходится звать несколько раз, прежде чем тот соизволит оторваться от работы и явиться на кухню. Сегодня он был не слишком вымотан, а потому и разговор за едой завязался интересный – что-то о таинственных существах, что видят только дети. Но Хайтам всеми силами пытался привести доводы против, хоть и проваливался при каждом высказывании Кавеха. Что-то таинственное всё-таки обитает в сумерских лесах, и отрицать это глупо. Но дальше разговор медленно перетёк к родительской любви и любви обычной. Бывает ли любовь на всю жизнь и существует ли она вообще? Кавех интересный, он всегда преисполнен нежностью и верой в лучшее, он открыт ко всему. Его идеи всегда были более красочными, нежели математическое мышление Хайтама, который излагал только факты. Кавех... Кавех, Кавех, Кавех. В последнее время он стал слишком много думать о нем. Все его мысли крутились только вокруг архитектора. Вот даже сейчас, почему они говорят о любви, а всё всё равно возвращается к Кавеху? Любовь – это ведь просто физико-химическая реакция нервных клеток мозга. Любви, как таковой, не может быть, да? — Хайтам, ты меня любишь? — спустя некоторое время молчания и стука столовых приборов по тарелкам раздается вопрос. Брошен так легко, словно простая обыденность. — Да, — тут же отозвался, а в голове шестерёнки не сразу заработали, и завис он только через несколько секунд, так и не отрезав кусочек мяса до конца. Всё это время, все прошлые года он не понимал что за странные чувства у него к Кавеху, почему они появляются только по отношению к нему и ни к кому больше. Как оказалось, сердце всегда знало ответ – любовь, но привыкший полагаться только на разум Хайтам терялся, мучился так много лет. И сейчас так просто открылся, потому что с Кавехом сердце трепещет, а холодное мышление отключается. Он отрывает взгляд от тарелки и видит счастливое лицо напротив. Его улыбку во весь рот, горящие с ярким блеском карминовые глаза. Осознание ещё не пришло в полной мере, но о сказанном ничуть не жалел. А Кавех всегда знал правду, просто подталкивал небольшими шагами в нужном направлении, пока не спросил напрямую, уже зная ответ. И всё равно был счастлив услышать эти слова, потому что всё взаимно. Теперь Хайтаму будет спокойнее, а вечные вопросы обретут только один ответ – "Кавех", ведь это и правда любовь.