***
Лязг. Это первое, что услышал Шота за последние несколько часов, кроме писка в ушах. И шаги. Блядь, блядь, бля-я-ядь! По ночной улице эхом отразился топот. И это было ужасной новостью. Надежда на то, что хвост удалось скинуть, затухла так же быстро, как и вспыхнула. Подбит и загнан в угол вражескими силами, что, мать-его, может быть лучше. А, впрочем, что он мог поделать? Как ещё среагировать на внезапную атаку на не своей территории? Всё, что оставалось – разделиться со своими, впрочем, и без того разбежавшимися, от внезапной засады, коллегами, спрятавшись какой-то грязный переулок. Этот район был похож на районы гетто на земле, только в их реалиях так выглядели земли демонов во время войны. Хотя, туда, куда сейчас забился Шота, не совались даже они. Вдох. Выдох. Оружия ноль. Сил ноль. Магических запасов ноль. Так. Анализ. Быстро. Сейчас самым позитивным исходом стала бы удачная попытка скрыться, да вот беда, сил даже на то, чтобы стоять на ногах, не осталось. Наброситься неожиданно? В данный момент не вариант. Оружие? Отдано своим. Может, улететь? Ага, кровоточащее крыло с этим желанием тупого хозяина очень сильно не согласно. — Well, well, well Look who we have here. Невыраженный внутренний вой, эхом прошёлся по, и так болящему мозгу. Этот голос, к сожалению, узнаваем из тысячи. На щеке Шоты, как напоминание, красовался новый порез, оставленный острым когтем демона. Чутьё, нет, логика подсказывала кем являлся вырисовывающийся из темноты силуэт, но разум отказывался принимать очевидное. Света фонарей здесь не было, но даже так понятно… — Хизаши. — Шота! Логика не ошиблась. Если бы Шота был человеком – то атеистом. Но если, будучи человеком, он оказался бы в этой ситуации снова – стал верующим. Голову поднять получилось не сразу. Высокий, светловолосый, столь узнаваемый враг, со странными усами, смотрел прямо в душу, раскинув руки в стороны на дружелюбный лад. Какой знакомый взгляд. Много времени прошло с последней его встречи с этим взглядом. О нет, Шота безусловно знал на чью территорию их группа планирует вылазку. Он так же безусловно понимал, что всему их отряду непременно грозит смерть в этих краях. Что нейтральные территории ближе к аду кишат «несдержанными» и демонами. Его демонами. Но когда верхушка даёт приказ – ты исполняешь. Возможно, в этот раз, они возложили на него слишком много надежд… — Не приближайся. Шипение сквозь зубы прозвучало угрожающе ровно настолько, насколько, по-факту, смешно. Писк загнанного в угол котёнка, ей-богу. — Давно не виделись, Стёрка! И не мечтал, что когда-нибудь увижу тебя в таком состоянии. Только глянь! Хизаши присвистнул, звонко засмеявшись. Шоте захотелось ему врезать, однако злость мгновенно сменилась паникой, когда дистанция между ними начала сокращаться. Хизаши приблизился. Подошел почти вплотную, одной, грязной туфлёй наступая на белые перья раненного крыла, а вторым носком приподнимая собственный подбородок, заставляя смотреть. Смотреть. Прямо в глаза. Еще один сдавленный хрип боли. Кровотечение усиливалось. Крыло била агония. Этот надменный вид над собой, в обычном бою, Шота, привыкший вести за собой сотни, терпеть бы не стал. Однако сейчас, забитый и втоптанный в грязь, казалось бы, боец его уровня собственной персоны, просто медленно терял сознание. Жалкое зрелище. Собственное лицо отразило только недовольную гримасу на подобные, уничижительные выходки старого друга и не менее старого врага. Сделать больше, сил не было. Энергия уплывала куда-то вместе с золотом из открытых ран. Дышать становилось труднее. — Убери свои грязные ноги от моего лица. Неведомо из какой упёртости, но сил отвернуться и грубо пихнуть лапу нежити хватило. — Эй! Я вообще-то всегда начисто натираю свою обувь! Тц-тц-тц, Шота. Ну разве так приветствуют давних знакомых? Больше года уже на поле боя не виделись. Не ври, что не рад мне. Хизаши снова оскалиться, снова рассмеялся. Это отнюдь не выглядело дружелюбно. — В любом случае, – он продолжил, когда понял, что не дождется ответа, – и как вообще тебя занесло в столь опасный район? Вас, белокрылых болванов вроде предупреждать должны, что беленьким здесь. Не. Рады. Это территория демонов и всегда была. Моя территория. Пытаться устраивать сюда рейды бесполезно, пока я здесь. Неужели не доходит, а? Это ровно тот порог с которого начинается ад. Хизаши говорил с ядовитой насмешкой. Почти с отвращением. А Шота ведь знал. На стыке земель, в самом сердце их мира: внутреннем кольце. На границе нейтральных земель… Он всегда был там. Врата Ада неустанно старожил верный цербер всея Преисподней. Хизаши Ямада, Сущий Мик. Демон голоса, когда-то в прошлом, ангел с золотыми крыльями. Ангел? Да, что б его, так глупо променявший эти самые крылья на… Мерзко. Вновь стало мерзко, совсем как тогда. Всё, хватит, пожалуйста. Думать сейчас – всё равно, что прикончить себя окончательно, причём самым мучительным путём. Глупая смерть и не менее глупый суицид. — Прекрасное зрелище, не находишь? Смерть стала чем-то обыденным здесь, но кровь ангелов до сих пор кажется мне невероятно романтичной. Особенно, когда она идёт своим хозяевам. Такая же холодная, красивая и фальшивая. Туфля с нажимом вдавилась сильнее в месиво из золото-белых перьев. Послышался омерзительный хруст. Шота почти закричал. Ну, он так думал, когда, на самом деле, измученное тело только заставило скривился, пытаясь вложить в мимику всю ядерную смесь из ярости и боли, что в нём ещё оставалась. — А не хочешь, Шота Айзава, заключить контракт со мной, а? С демоном? Никогда. Он лучше сгинет в огне. Это первый наказ, первая заповедь и первая казнь для всех ангелов в небесах. — У-у-у. По зенкам вижу угрозу. Не с-сы, ангелок! Я не практикую пожирание душ, да и тело мне твоё не нужно, – Хизаши выдержал паузу. Всё это он не упускал из виду ни единого движения Шоты и, кажется, даже не моргал. – Хотя… Неоново-зеленые глаза сощурились. Хизаши присел на корточки, становясь с Шотой на одном уровне. Облизнулся своим длинным, заостренным языком, протягивая вперёд раскрытую ладонь. К лицу. К свежему порезу под глазом. Касание демона почти обожгло. Его большой палец огладил щёку, и любопытство с игрой чувствовались в каждом новом движении, на удивление, тёплой руки. Нельзя было сказать специально ли Хизаши делал это так вальяжно и пугающе. Резко захотелось вжаться в стену и отвернуться. Впрочем, только это и оставалось делать. Щурясь, вжиматься в холодный кирпич позади. Стыдно признавать, но на минуту стало страшно. — Твои душа и тело, вообще-то, выглядят довольно заманчиво, знаешь, – и снова этот оскал. – Поднялся до высокого ранга, я смотрю, хм? И когда только успел! В целом, я не удивлён, ведь со старшей школы наши желания получить настолько много, насколько это возможно совпадали. Рано или поздно, так желанный статус был бы заполучен тобой в любом случае. С высокоранговых существ, по-хорошему, многое можно вытрясти, но… Он отнял руку от лица и Шота тут же выдохнул. Уже почти ничего не слыша и не слушая. — Но я же знаю, насколько все наши – принципиальные сволочи. С демоном чисто из кодекса даже самого выгодного контракта не подпишут. Эй-эй! Алло! Не смей отключаться пока я с тобой разговариваю! Но Шота не видел странно-обеспокоенного лица, погружаясь куда-то очень-очень глубоко. Куда-то где всегда было тихо и спокойно. — М-да. Ушел по-английски, как говорится.***
Голова шла не то что, кругом, а самой настоящей, мать-её, каруселью. Шота открыл глаза и сразу же захотел их закрыть. Тошнило. Закололи все свежие раны, полученные в недавнем бою. К счастью, какая-то мягкая поверхность под спиной позволила, еле-еле, но совладать с болью. Что за мягкая поверхность? Шота лениво повернул голову. В глаза бросилось собственное перебинтованное тело, и, одно, такое же замотанное крыло. Попытка на пробу пошевелить пернатой конечностью отдалась искрами в глазах. Ладно. Понятно. Не рыпаться, значит. И вообще где это он? Больничная палата? Нет, не похоже. Больше… Жилая комната. Сфокусировав, кое-как, зрение, удалось даже разглядеть обстановку. Какие-то плакаты на стенах, классический письменный стол в углу, много книжных полок, шкаф, стул со стопкой, видимо, прочитанных книг и кучка смятой в клубок одежды рядом. Кожанной. Ох, нет. Шота начинал догадываться, где он мог находиться, когда воспоминания стремительным, холодным потоком хлынули в голову. Дверь скрипнула. Сердце тоже. Рефлексы тактично подсказали, что нужно вскочить и принять стойку. Тело тактично послало рефлексы нахуй. — Проснулся уже, Шо? Хизаши вошел в комнату, так, как будто не происходило ничего неправильного. Так, как будто не он, сколько уже там прошло времени, назад, втаптывал своей обувью последние остатки сил и гордости Шоты в грязь. В чужих руках просящий жрать мозг, тут же разглядел поднос с, кажется, чем-то съедобным. — Где я? — У меня дома. На тебе не нашлось травм такой серьезности, с которыми я не смог бы справиться самостоятельно. Демон прошёл вглубь комнаты, присел на край кровати. Поднос опустился на прикроватную тумбочку с глухим стуком. — Почему? — М? — Зачем ты меня сюда притащил? — Спас, то есть? — При-та-щил. Не смотря на строгий тон в голосе, мысли в голове метались и путались настолько, что всё казалось странным бредом. И Хизаши совсем не делал ситуацию лучше. Хизаши с этой своей дурацкой манерой общения, совсем, блядь, не делал. Ситуацию. Лучше! — То, что мы работаем по разные стороны не значит, что мы не друзья, Шо. — Мы не друзья. Перестали ими быть. Всё правильно. Между ними не было дружбы. Может, когда-то раньше, ещё до смерти Оборо. До предательства Хизаши небес и Шоты. Когда-то раньше, когда всё было проще. — Ты идиот, Шота, – его снисходительный вздох почти заставил возмутиться. – Считай, как знаешь. Моё дело – не дать тебе сдохнуть мучительной смертью на улицах Ада. Но если спросишь мнения старого, и, не совсем доброго, меня – то на работе мы враги, да. Сущий Мик – самый худший враг Сотриголовы, и наоборот. Но спас Айзаву Шоту не Сущий Мик, а Хизаши Ямада. Та-а-ак что не выпендривайся и поправляйся. — Это глупо. Взгляд задержался на чашке с дымящимся содержимым. — Глупо – это войны за территории, ведомые существами, что по факту ничем друг от друга не отличаются. Быть упёртым куском неблагодарности – тоже глупо, но тебе жить не мешает, – он цыкнул. Хизаши цыкнул. Кто ещё здесь цыкать должен, а? – Это наша не первая встреча вне поля боя, конечно, но мы не виделись уже год! Be nice! Воцарилась тишина. Неловкая, подумал бы Шота, если бы не забивал голову другими, более тяжелыми мыслями. — Иди нахуй, Ямада. — Сам иди. Хизаши закатил глаза. Шота больше не мог делать вид, что ничего не произошло. Теперь серьёзно. — Из моих солдат никто не выжил? Хизаши помрачнел. Лицемерный ублюдок. — Нет. Мне жаль. Уже Шота закатил глаза. Да перед ним актёр погорелого театра, не меньше. Ложь всегда заставляла злиться. — Вовсе тебе не жаль. Не понятно, почему именно сейчас так упорно не хотелось смотреть демону в лицо. — Что ты имеешь в виду, а, Айзава? Мышцы всего тела Хизаши напряглись. Шота это видел. К своему же сожалению. — То, что сказал. — О-о-о, ты хочешь об этом поговорить, да? Мои демоны прилагали все усилия для того, чтобы избежать жертв! — Неужели, – снисходительно, язвительно, скорее всего, просто болезненно. – Ну конечно. Одни демоны будут убивать других, за ангелов. — Вообще-то да, Шота, представляешь!? Есть ещё те, что регулярно борются за свои права, и права других существ на грёбанную жизнь! — Моих собратьев ты не пощадил. — Ты думаешь это я напал на вашу вылазку?! — Что если да? — Не с-смей говорить со мной в таком тоне, Айзава Шота. – настроение разговора изменилось. Хизаши угрожающе нахмурился и почти сорвался на крик. Он, резко схватив за запястье, потянул на себя, заставляя вглядеться, в тут же, ставшие красными, глаза. – Я не убил ни одного смертного, ангела или демона за всё своё существование. Шота никогда не признает, что рефлексы демона были быстрее. Что собственное тело, на секунду, парализовал страх. Что понадобилось невыносимо-бесконечное промедление на грубый толчок. Да как только эта демоническая сволочь посмела. Пауза. Взгляд. Осознание. Хизаши, как будто, очнулся. Лицо смягчилось. Теперь он выглядел почти потеряно. — П… Прости, Шо. Я не знаю, что…– теперь он не был таким растерянным, но и от улыбки, что красовалась на нахальной роже ранее, не осталось и следа, – не говори больше такого, прошу. Ценность ангелов, для меня равна ценности демонов. Каждая душа сейчас умирает на поле боя, но это издержки войны, с которыми мы безустанно боремся. Я не посмел убить ни одну душу на грешной, святой или проклятой земле. А твои товарищи умерли от рук «несдержанных». Как раз с этим мы и сражаемся. Не с раем. «Несдержанные». Павшие, в самые глубокие пучины отчаяния, монстры. Потерявшие рассудок и душу. Ненавидящие каждого на своем пути. Они водились только в аду и, частично, на земле. — Ты врёшь. Он лишь отмахнулся. Демонам и предателям верить нельзя и плевать хотелось на какое-то странное, щемящее чувство в груди, что кричало о чём-то неправильном. Шота хотел заглушить его даже ценой грусти в глазах перед собой. Снова, привычно-зелёных. — Даже группировка «М.И.Р», что ты создал. «Методика истребления рая».Ты всегда лгал. Ты будешь лгать. И моё доверие к тебе исчерпалось уже много лет назад. Хизаши вздохнул. — Организация по «методам исцеления раскола», Айзава, я уже говорил тебе. Говорил. И не раз просил подписать мирный договор «хотя бы» между организациями его и Шоты. Даже если подпольно. Даже если без разрешения верхушек. Нонсенс. Шота посмотрел скептически. Демон снова вздохнул и встал с кровати, направившись к выходу. — Ну да ладно. Сейчас не время спорить о прошлом, верно? Поправляйся и вали отсюда быстрее, задница. Хизаши обернулся в последний раз, перед тем как выйти из комнаты, тихо захлопнув за собой дверь. Голова начала тяжелеть, как только надоедливый элемент свалил из комнаты. Думать не хотелось, хотелось спать. Шло всё… Куда оно там шло. Сейчас и правда стоило просто восстанавливаться и валить.***
Что ж, неделя пролетела, на удивление, быстро. Три часа ночи. Холодный воздух бил в лицо. Шота сидел на подоконнике у раскрытого окна. Былые, повидавшие святое дерьмо ленты приятно обвивали шею. Всего один шаг и снова свобода. Хотя, не то, чтобы Хизаши держал его тут насильно, однако на полное восстановление ушло больше времени, чем планировалось. Прощаться не хотелось. Не хотелось благодарить или обвинять. Не хотелось видеть… Только, почему-то, решение немного посидеть перед выходом далось, пожалуй, слишком легко. — Уйти втихую – это так в твоём стиле, ха-ха… Чёртова скрипучая дверь заставила бы даже довольно опытного бойца вздрогнуть. Опять. А ещё собственная спина могла ощутить закатные глаза в тоне, к сожалению, знакомого голоса. Пришлось обернуться, всё ещё не роняя ни слова. На мурашки по позвоночнику при виде домашнего Хизаши, внутренний критик Шоты, решил неловко заткнуться. Демон стоял, опираясь на дверной порог, скрестив руки на груди. Он… Что-то держал?.. — Стой, не беги. Я с подношением, — ни критики, ни осуждения. Лишь безмолвное, безоговорочное понимание. Шота не понимал… — Лови. В лицо резко прилетело что-то мягкое. Рефлексы почти заставили разозлился, но как только он увидел, что держал в руках, то в исступлении уставился на Хизаши. Неужели это действительно… — Ленты Сотриголовы выглядят поношенно, а те, что ты держишь в руках сейчас, же, новые и, к тому же, освящены несколькими высшими демонами. Лучшее оружие против подобных мне или, ну, ты знаешь. Святое и проклятое оружие было тяжело достать в их мире, а освящённое высокоранговым демоном, для ангела и вовсе почти невозможно. — Да не смотри ты так, я ж без подвоха! Ядовито-зеленые глаза сощурились. (И всё-таки какой родной жест.) Хизаши явно был доволен собой. Шота вновь глянул на новые ленты. Это… Действительно хороший подарок. — Спасибо, – пауза. Ему казалось, что нужно было добавить что-то ещё. – За всё. Хизаши улыбнулся. Махнул рукой. — До встречи, Сотриголова. Шота кивнул. Последний шаг. Пора идти.