***
Шарлотта отложила телефон в сторону и тяжело вздохнула. Притянула колени ближе к груди, обхватила Их руками, поставила на них подбородок и закрыла глаза. После разговора с Феликсом на душе остался неприятный осадок. Сказать, что новость о его внезапной болезни расстроила её, — значит ничего не сказать. Шарлотта была не просто расстроена, она была абсолютно и полностью разбита. Она ведь уже представляла, как они с Феликсом весело проведут время, как вместе украсят ёлку к празднику, как будут гулять до самого утра по городу и разглядывать его разноцветные огоньки. Воображение рисовало красочные образы того, как они запускают вместе в небо фонарик, как смотрят на сияющие фейерверки, как держатся за руки и и играют в снежки на улице, и она чувствовала себя по-настоящему счастливой, когда думала обо всём этом. А теперь её мечты о совместном Рождестве разбились вдребезги, ведь Феликс заболел и не сможет приехать к ней. Она не обижалась на него, совсем нет. В конце концов, она понимала, что он не виноват в этой своей дурацкой болезни. Однако ей всё равно было невероятно больно осознавать, что и в этом году она проведёт Рождество в полнейшем одиночестве. Её подавленное состояние заметил Фрей, который заглянул к ней в комнату, чтобы позвать на завтрак. — Что-то случилось, принцесса? Выглядишь грустной, — с нескрываемым беспокойством в голосе поинтересовался он и присел рядышком с ней на кровать. Шарлотта, услышав его голос, на мгновение вздрогнула и напряглась, однако потом расслабилась и с облегчением выдохнула. Придвинулась поближе к нему, положила голову на плечо. — Феликс звонил, — печально сообщила она. Говорить о том, что Феликс простудился и из-за этого не сможет приехать, ей не особо хотелось, но она понимала, что и держать всё в себе — тоже не лучшая идея. Поэтому, собравшись с духом, она всё же продолжила: — Сказал, что заболел и из-за этого не сможет приехать. — Ох, вот значит как, — Фрей вздрогнул и ласково провёл по её светлым волосам. — И ты поэтому так расстроилась? — Угу, — она грустно вздохнула и покрепче обхватила колени, опустив взгляд. В уголках глаз проступили предательские слёзы, и она до боли прикусила губу, дабы окончательно не разреветься. — Знаешь, я так надеялась, что хотя бы в этом году мы с ним увидимся, а теперь… — едва слышно прошептала она. — Ну не расстраивайся ты так, принцесса, — он мягко прижал её к себе и ласково поцеловал в макушку. Шарлотта отпустила колени и крепко обняла его, спрятав лицо у него в плече. — Я уверен, что можно что-то придумать. — Не представляю, что в такой ситуации можно придумать… Фрей задумался ненадолго, а после вдруг сказал: — Слушай, а почему бы тебе самой к нему не приехать? Я уверен, что он будет рад тебя увидеть, даже если напрямую об этом не скажет. — Я и хотела, но он мне запретил… Сказал, что я могу заразиться… — Боже, можно подумать, тебя это когда-либо останавливало, — он хмыкнул. — К тому же я не думаю, что ему самому нравится тот факт, что он проведёт Рождество, валяясь в постели с температурой. Тебе так не кажется, принцесса? Так что подумай о моём предложении, оно не так уж и плохо. Шарлотта глубоко вдохнула и задумалась. С одной стороны, она всё ещё несколько сомневалась, ведь Феликс наверняка будет ругаться, если она приедет к нему, вопреки его запрету. Но с другой… В словах Фрея была доля истины. Никому не хотелось бы провести Рождество, валяясь в постели с температурой, да ещё и в одиночестве, и Феликс — не исключение. Да и она сама невероятно сильно по нему соскучилась за столько-то времени, чего уж. Обычно они разговаривали только по телефону, и видела она его исключительно по видеосвязи, и то не всегда. А ей хотелось посмотреть на него вживую, услышать его голос, обнять, в конце-то концов. Поэтому, тщательно взвесив все «за» и «против», она всё-таки решила приехать, несмотря на его запреты. Всё равно ни Феликс, ни она сама ничего от этого не теряли, так почему бы и не попробовать тогда? — Хорошо. Я поговорю с остальными и обязательно съезжу к нему сегодня. Спасибо, Фрей. — Не за что, принцесса. Обращайся.***
Первую половину дня Феликс провёл, лёжа в кровати и бездумно глядя в потолок. Сил по-прежнему не было ни на что, и потому он только по десятому кругу пересчитывал немногочисленные трещинки на нём. Об утреннем разговоре с Шарлоттой и плачевности своего нынешнего положения он старался не думать, чтобы лишний раз не тревожить и без того уставший организм. Благо, из-за температуры голова по-прежнему раскалывалась, а разум всё так же оставался затуманенным, и потому неприятные воспоминания и мысли почти не беспокоили его. Ближе к обеду ему стало немного лучше, и потому он всё-таки доковылял кое-как до кухни. Там он закинулся таблетками, сделал себе большую кружку чая с малиной и вернулся обратно в комнату. Сейчас же он сидел на кровати, плотно закутавшись в одеяло, и смотрел в окно. Там, на улице, шёл небольшой снежок. Маленькие аккуратные снежинки, кружась в причудливом танце, плавно опускались на землю и покрывали её белоснежной пеленой. Они оседали на подоконники, крыши домов и ветви деревьев, создавая ровные сугробы. Феликс наблюдал за ними без особого интереса, время от времени отвлекаясь на кружку чая. В комнате играл телевизор, который он включил, просто чтобы не сидеть в абсолютной тишине, однако и на него он почти не обращал внимания. Ему не было дела ни до Рождественских фильмов, которые крутили по всем телеканалам вот уже неделю, ни до вальсирующих за окном снежинок. После лекарств разум немного прояснился, и теперь вся его голова была забита только Шарлоттой. Он просто не мог сейчас о ней не думать. Как бы он ни пытался отвлечься, всё равно рано или поздно мыслями он возвращался к ней. Представлял её лицо в тот момент, когда он сказал ей, что не сможет приехать, и невольно кусал губы от досады. Перед глазами сразу же вставала картина того, как она тихонько плачет, уткнувшись в колене, и оттого сердце болезненно сжималось в груди. Вот и сейчас тоже. «Интересно, как она там?» — внезапно вспыхнул вопрос в голове, и Феликс почти сразу же нашёл на него ответ. Отвратительно. Ну конечно же ей там отвратительно, по-другому просто и быть не могло. И когда он подумал об этом, на душе сделалось ещё паршивее, чем до этого. Он нахмурился и, дабы хоть немного отвлечься от мыслей, непрошенными гостями лезущих в голову, опустил взгляд в кружку с чаем. Обхватил её ладонями, поднёс ближе к лицу и сделал один глоток. По горлу сразу же растеклось приятное тепло, которое стремительно начало опускаться вниз, к желудку, и Феликс удовлетворённо зажмурился, словно получивший любимую вкусняшку кот. В этот момент по квартире разлилась трель дверного звонка, и от неожиданности он даже вздрогнул. Замер на пару секунд, пытаясь переварить то, что только что произошло, затем медленно повернул голову в сторону звука. Звон повторился. «Кого это ко мне принесло сегодня?» — подумал про себя Феликс и поставил кружку обратно на тумбочку. Поднялся с кровати и прямо так, не убирая одеяла, поплёлся в прихожую открывать. Пока он шёл, то мысленно перебирал у себя в голове варианты, кто мог прийти к нему в такую холодрыгу. Из всех знакомых ему людей на такое безумство были способны лишь двое: Беннетт и Шарлотта. Однако первый о его, Феликса, болезни не знал, а потому он точно приехать не мог, а вот вторая… Мозг упорно твердил, что это именно она, но Феликс не хотел в это верить. Он до последнего надеялся, что это кто угодно, но только не она. Пытался убедить себя в том, что она всё-таки послушала его и осталась дома, как он её и попросил. Однако все его надежды разбились вдребезги ровно в тот момент, когда он наконец провернул ключ в замке и открыл дверь. Там, на пороге, держа в руках два больших и тяжёлых пакета с, по всей видимости, лекарствами и продуктами, стояла Шарлотта Вайлтшайр собственной персоной. Её бледное личико было красным от мороза, а на волосах и одежде остались нерастаявшие снежинки, однако её это ни капельки не волновало. Выглядела она взволнованной, однако, заметив Феликса, мгновенно просияла. Он же, как только увидел её, в изумлении раскрыл рот. Внутри у него смешалось множество разнообразных эмоций: удивление, волнение, радость, но ярче всего из них всех выделялось недовольство. Оно постепенно начинало заполнять собой каждую клеточку, каждую артерию, каждый сосудик, и он даже не думал его сдерживать. Однако, прежде чем он успел хоть что-то сказать, Шарлотта его опередила: — Привет. Я знаю, что ты запретил мне приезжать, но я решила, что просто не могу оставить тебя здесь одного. Неправильно, чтобы кто-то из нас проводил Рождество в одиночестве, поэтому я приехала к тебе сама, — протараторила она. Видимо, успела подготовить эту речь, пока ждала его здесь. — Глупая, о чём ты только думала? На улице же такая холодрыга, а ты ещё и одна. И вообще, разве я не говорил тебе, что ты сама можешь заразиться? — от сказанных ею слов Феликс несколько опешил, однако быстро взял себя в руки и строго посмотрел на неё. Он даже нахмурился и скрестил руки на груди, как всегда это делал, чтобы усилить эффект. Однако на неё, кажется, это ни капли не подействовало. Даже наоборот. — Говорил. Но если это значит, что я проведу время вместе с тобой, то я готова и поболеть, — она мило улыбнулась. — Тем более, я уже здесь, и ты ничего не можешь с этим сделать. Не отправишь же ты меня домой с этими пакетами в такой холод, правда? — она кивнула на большие пакеты, которые уже поставила на пол, так как устала их держать. Он открыл было рот, дабы что-то сказать, но в самый последний момент передумал. Просто понял, что она права. Совесть бы не позволила ему отправить её, Шарлотту, обратно домой в такой холод, да ещё и с этими огроменными пакетами. Она сама ни за что не доехала бы. Замёрзла бы где-нибудь по дороге на остановку, или, что ещё хуже, повстречала бы на пути какого-нибудь нехорошего человека. Такой судьбы для неё Феликс не хотел, а потому всё, что ему оставалось сейчас, — это смириться и пустить её в квартиру. Собственно, так он и поступил. Тяжело и как-то даже отчаянно вздохнув, он прикрыл глаза и сделал шаг в сторону. — Ох, ладно, тут твоя правда. Отпустить тебя в такой мороз одну я не могу. Ладно, проходи, всё равно ничего другого мне не остаётся. Шарлотта радостно и, как ему показалось, победоносно улыбнулась, после чего опять подхватила пакеты и запорхнула в квартиру.***
Когда Шарлотта наконец разделась, то сразу же потащила Феликса на кухню. По дороге она воодушевлённо щебетала что-то о том, как весело они проведут праздник вместе, однако он не особо вслушивался в её речь. Мысли его были заняты совершенно другим. В голове крутилось множество вопросов: кто вообще надоумил её приехать к нему в такой холод? Как она, дура такая, могла на это согласиться? И, что самое главное, как ему, Феликсу, теперь из всего этого выкручиваться? И если на первые два он ещё более-менее нашёл ответы, то вот последний так и оставался открытым. Феликс не имел ни малейшего понятия, что ему делать и как теперь быть. Отправить Шарлотту домой он не мог, но и оставлять здесь — тоже. В конце концов, он болел, и она правда могла заразиться от него, а этого ему хотелось меньше всего. Вот и приходилось напрягать и без того воспалённый болезнью мозг, чтобы найти хоть какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Впрочем, поразмыслить над этим как следует ему не дали. Как только Шарлотта оказалась на кухне, она сразу же принялась разгребать пакеты. Продуктов и лекарств было даже слишком много, и потому Феликсу пришлось ей помочь. Когда же всё, что она купила, наконец лежала на столе, она приступила к лечению. Сперва она дала ему несколько таблеток и какой-то горьковатый сироп, а затем отправила обратно в комнату, отлёживаться. Феликс пытался возражать, поскольку ему не хотелось, чтобы она хозяйничала в его квартире, однако Шарлотта была непреклонна, и потому ему пришлось согласиться. Следующие часа полтора он провёл, кутаясь в плед и наблюдая за тем, как она бегает из комнаты в комнату, сама развешивает Рождественские украшения и гремит посудой на кухне. Иногда он порывался помочь ей, несмотря на плохое самочувствие, просто чтобы не сидеть тут без дела, однако она каждый раз возвращала его обратно в постель. Говорила, что ему сейчас необходим отдых, ласково целовала в лоб и уходила обратно наводить красоту в квартире. А Феликсу не оставалось ничего, кроме как смириться и продолжать следить за ней. Сейчас же они украшали большую ёлку, которую не без труда достали вместе из кладовки. После выпитых лекарств Феликсу стало значительно лучше, и потому Шарлотта в конце концов всё-таки разрешила ему ей помочь. Вот он и помогал. Цеплял на колючие ветки искусственной ёлки стеклянные шарики и другие игрушки, пока она сама возилась с мишурой. Иногда получалось так, что они стояли совсем близко друг к другу, почти соприкасались плечами, и оттого он чувствовал себя несколько неловко. Однако заразить её он уже не так сильно боялся: прежде чем наряжать ёлку, он в целях безопасности нацепил медицинскую маску. Конечно, это не стопроцентная гарантия безопасности, но так ему было гораздо спокойнее. Саму же Шарлотту, напротив, их близость ни капельки не смущала. Даже наоборот, ей нравилось находиться с ним так близко. Нравилось вместе наряжать ёлку, как раньше, нравилось просто проводить время вдвоём, в конце концов. Да и в принципе сейчас она выглядела счастливой. Всё время улыбалась, иногда даже тихо хихикала, если они случайно соприкасались ладонями. И её хорошее настроение постепенно передавалось и Феликсу, который медленно, но верно тоже проникался Рождественским духом. А уже совсем скоро Рождественская ель пестрила множеством разномастных игрушек: стеклянными шариками, снеговичками, пряничными человечками и прочими безделушками. Меж хрупких украшений сверкали красные, зелёные и голубые огоньки гирлянды, проходившее через всю ёлку. Оставался только последний штрих — закрепить на макушке Рождественского ангела. Это вызвалась сделать Шарлотта. — Ты его закрепи, а я буду держать лестницу, — сказал Феликс, когда поставил рядом с ёлкой стремянку, которую так же принёс из кладовки. — Хорошо, — Шарлотта кивнула. Осторожно взяв в одну руку ангела, она начала подниматься по стремянке. Феликс всё это время придерживал лестницу, внимательно следя за тем, чтобы она не упала. К счастью, до макушки ели Шарлотта добралась без происшествий. Довольно улыбнувшись, она осторожно закрепила Рождественского ангела и кивнула Феликсу, на что тот кивнул в ответ. Затем она принялась так же аккуратно спускаться вниз. Однако, когда она была уже на середине лестницы, одна её нога внезапно соскользнула, и она, не удержавшись, с громким визгом полетела вниз. Феликс среагировал быстро: тут же вытянул руки вперёд и поймал её. Крепко прижал к себе, так, чтобы точно не уронить. Она же мёртвой хваткой вцепилась в его одежду, подрагивая. Видимо, сильно испугалась. — Ты в порядке?.. — наконец спустя недолгую паузу негромко спросил Феликс. Его и самого потряхивало. — Д-да, в полном… — Шарлотта коротко кивнула и наконец отпустила его одежду. Она всё ещё мелко дрожала, но постепенно начала успокаиваться. — Ну и слава науке, — он с облегчением выдохнул. Однако уже в следующее мгновение выражение его лица поменялось, и он чуть нахмурился. — Но всё равно надо быть осторожнее, глупая. А если бы я не успел тебя поймать? — строго сказал он и поставил её на ноги. — Прости… — она виновато улыбнулась и неловко потупила взгляд. В этот момент она выглядела настолько мило, что Феликс попросту не мог на неё больше злиться. Впрочем, так бывало всегда. Невозможно было слишком долго злиться или обижаться на глупышку Шарлотту Вайлтшайр, когда она так смотрела. — Ох, ладно, неважно. Главное, что всё хорошо, — он глубоко вдохнул и погладил её, и она подставила голову, словно кошка. После он перевёл взгляд на настенные часы и чуть нахмурился. — Пойдём, я тебя провожу, а то поздно уже. — Угу…***
Вечером двадцать пятого декабря Шарлотта пришла вновь. На этот раз она нарядилась в красивое белоснежное платье, которое идеально ей шло, и Феликс отметил это. Комплименты он делал крайне редко, особенно ей, и потому она мгновенно просияла. Скромно улыбнулась, заправив светлую прядку за ухо, поблагодарила его. Он взял её под руку, и они прошли вглубь квартиры. К моменту её прихода стол уже был худо-бедно накрыт, и потому с оставшимися блюдами они провозились недолго. Когда же последняя тарелка с угощениями оказалась на своём месте, они оба уселись за стол. В гостиной, где они и расположились, играл телевизор, однако они не особо обращали на него внимание. Они просто общались между собой, обсуждали всё, что произошло за этот год, и распивали белый шоколад, разбавленный тёплым молоком: из-за болезни Феликсу нельзя было алкоголь. Сейчас же, когда на шумный город опустилась ночь, они сидели возле окна и ожидали начала фейерверков. Пока же их не было, они разглядывали звёзды, разбросанные то тут, то там по небосводу, и снежинки, медленно вальсирующие в воздухе. Шарлотте они нравились. Она с восхищением рассматривала и настоящие, и снежные звёздочки, словно заворожённая, и иногда прикладывала маленькие ладошки к стеклу, будто желала поймать каждую из них. Феликс же, напротив, был увлечён только небом. Он любовался созвездиями, которые строил у себя в голове из маленьких огоньков, и время от времени поглядывал краем глаза на Шарлотту. Ему нравилось видеть её счастливой. Нравилось, когда она улыбалась, нравилось, когда её большие молочные глаза блестели от радости. Ему самому в такие моменты становилось очень тепло и приятно на душе, и он тоже не мог сдержать улыбку. Вот и сейчас тоже. Он всё ещё чувствовал себя неважно из-за болезни, однако рядом с Шарлоттой ему было действительно хорошо. Жаль только, что Беннетт и остальные не смогли приехать из-за дел. Но они, в общем-то, и без них вполне прекрасно проводили время. А вскоре наконец начался фейерверк. Когда первая петарда с громким хлопком взорвалась и на небе возникла какая-то картинка, Шарлотта сперва вздрогнула от неожиданности, а потом восхищённо ахнула. Её молочные глаза засияли пуще прежнего, и губы расплылись в удовлетворённой улыбке. Феликс, заметив это, усмехнулся. У него самого из-за столь громкого звука немного разболелась голова, однако он старался не обращать на это внимание. — Как красиво… — с нескрываемым трепетом в голосе прошептала Шарлотта, неотрывно глядя на то, как в небе один за другим вспыхивали разнообразные узоры. — Ага, правда, — Феликс утвердительно кивнул. Из-за продолжающихся оглушительных Хлопков голова разболелась ещё больше, и потому он всё же отодвинулся от окна. Так было немного легче. — Жаль, что Винсента сейчас здесь нет… — чуть тише молвила она, и он краем глаза заметил, как на долю секунды на её лице отразилась печаль. — Ему бы тоже понравилось… — Ох, Шарлотта… — он глубоко вдохнул. Он знал, что Шарлотта очень сильно скучала по Винсенту, и потому прекрасно понимал такую резкую смену настроения. Ему захотелось как-то её поддержать, и он, поразмыслив немного, аккуратно приобнял её за плечи: всегда делал так, когда она грустила или переживала. Она вздрогнула от неожиданности, но потом прижалась к нему покрепче. — Не расстраивайся ты так, скоро обучение закончится, и он обязательно вернётся к тебе. Нужно только немного подождать. — Угу… — она печально вздохнула и устроилась у него на плече, закрыв глаза. Феликс прижал её к себе покрепче и ласково провёл по длинным светлым волосам ладонью, отведя взгляд. Он чувствовал, что при упоминании Винсента она совсем расстроилась, и потому теперь пытался придумать, как же поднять ей настроение вновь. Думать долго, впрочем, не пришлось: в какой-то момент он вспомнил о подарке, который приготовил для неё. Сказав ей, чтобы она ждала его здесь, он отпустил её и отлучился ненадолго в комнату. Через пару минут он вернулся оттуда, держа в руках небольшую коробочку, которую тут же передал ей. Шарлотта покрутила её в руках, и в её молочных глазах загорелось любопытство. Повертев её, она подняла на Феликса заинтересованный взгляд и спросила: — Что там? — Открой её и узнаешь, — загадочно улыбнувшись, ответил он и присел рядом с ней. Так Шарлотта и поступила. Осторожно, чтобы не порвать, развязав ленточку, она медленно сняла с коробочки крышку. И в тот момент, когда она это сделала, На её лице отразилось искреннее удивление. Несколько секунд она сидела, не веря своим глазам, а после её губы расплылись в счастливой улыбке. Внутри коробочки лежало два брелока в виде кроликов: один Белоснежный, а другой персиковый. Первый предназначался ей, Шарлотте, а второй, очевидно, Феликсу. — Это… Это так невероятно, Феликс… — наконец-то отойдя от нахлынувших эмоций, негромко прошептала она и подняла на него взгляд. В уголках её глаз проступили слёзы счастья, и он, заметив их, слегка улыбнулся. — Но где ты их достал? Я таких уже давно не видела… — Отрыл в одном магазине, не без помощи Беннетта, конечно, — Феликс беззлобно усмехнулся и вытащил персикового кролика из коробочки. — Я рад, что они тебе понравились. Когда я выбирал их, то думал о том, что хотя бы так мы сможем быть вместе. — Спасибо, Фели. Они правда чудесные, — Шарлотта зажмурилась и крепко обняла его в знак благодарности. Однако в следующую секунду, будто о чём-то вспомнив, она вздрогнула, и выражение её лица сделалось растерянным. — Ох, но… Я только сейчас поняла, что у меня нет никакого подарка для тебя… Прости… — она опустила взгляд, словно провинившийся ребёнок. — Всё в порядке, — Феликс покачал головой и улыбнулся самыми уголками губ. — Мне вполне достаточно и того, что ты сейчас просто рядом со мной. Знаешь, когда я несколько дней назад проснулся с температурой, то думал, что моё Рождество в этом году испорчено. Но теперь благодаря тебе оно прошло лучше, чем когда-либо. Спасибо. — Ох, ну если ты так говоришь… Тогда не за что. С Рождеством, Феликс. — С Рождеством, Шарлотта.