***
— Как твоя курица? — спросил Рон. — Совсем сухая. — Рассмеялась она. — Давай, попробуй и скажи мне, что это не так. — Она поднесла вилку к его рту и с обожанием посмотрела на Рона, когда тот откусил кусочек. — По-моему, вкусно. — На лице Рона расцвела искренняя улыбка. — Для тебя все вкусно. Я начинаю задаваться вопросом, функционируют ли у тебя вообще вкусовые рецепторы, — фыркнула она. Рон только рассмеялся. Официант подошел к ним и спросил, не хотят ли они еще вина. Рон покачал головой и взял Гермиону за руку. — Мы всё ещё едем к моим родителям на этих выходных? — поинтересовался он. — Конечно, да. Когда это мы не проводили нашу годовщину где-нибудь еще? — Гермиона улыбнулась. — Одиннадцать лет. — Одиннадцать лет. — Повторил он. — Кто бы мог подумать, что моей парой будет самая раздражающая всезнайка средней школы. Гермиона игриво убрала руку и откинулась на спинку стула. — Ты знал, во что ты ввязался, когда впервые прикоснулся ко мне. — И я бы ни за что на свете этого не изменил. Однако, когда я думаю об этом, для одиннадцатилетнего мальчика все же довольно странно видеть свое будущее. Дом, дети, ты… Гермиона мягко улыбнулась на эти слова. На их столе что-то завибрировало. Рон бросил быстрый взгляд на свой пейджер и выдохнул. — Прости, милая. Мне нужно идти, — сказал он, поднимаясь со своего места. — Что? Прямо сейчас? — Да, возле Пикадилли проходит еще одна демонстрация. Прошу прощения. — Когда это прекратится? — Я не знаю. Надеюсь, скоро. Ты знаешь, что Неполноценные… — Рона прервал еще один жужжащий звук. — Еще раз прошу прощения. — Он склонил голову, чтобы прижаться губами к ее губам. Минуту спустя он вышел из ресторана. Гермиона задумалась, стоит ли ей доесть или же вернуться пораньше на работу. Сухость еды ответила за неё. Она взяла сумку, надела пальто и подошла к стойке, чтобы расплатиться. Она стояла позади женщины, которая уже расплачивалась, когда кто-то легонько толкнул ее в плечо. Она обернулась и увидела его. — Извините, можете меня пропустить? Я опаздываю на работу, — сказал мужчина, не глядя на нее. — Нет, не могу. Он поднял глаза и встретился с ней взглядом. — О. Это ты, — категорично сказал он. Гермиона, закатив глаза, повернулась лицом к спине расплачивающейся женщины. — Не хочешь поговорить сегодня о Франкенштейне? — Гермиона услышала усмешку в его голосе. — Замолчи. Она обернулась и увидела его самодовольную улыбку. — О, прости меня. — Уголок его губ дрогнул. — Я не должен улыбаться, иначе ты расценишь это как флирт. — Думаешь, что ты забавный, да? Ну, это не так. — Они некоторое время смотрели друг на друга, прежде чем Гермиона вздохнула и сделала шаг назад. — Я сегодня в хорошем настроении. Пожалуйста. — Она указала рукой на место, где стояла раньше. Он кивнул головой в знак благодарности и подошел к стойке.***
Вечер понедельника всегда перерастал в бессонную ночь. Её стажировка в юридической фирме началась три месяца назад, и, очевидно, клиентам Гермионы нравилось заставлять её работать на износ в самый первый день недели. Она оглядела совершенно пустой офис. Затем, в последний раз проверив свой почтовый ящик, покинула здание. Гермиона остановилась перед входной дверью с выражением ужаса на лице, когда увидела дождь, льющий с ночного неба. Как истинная британская девушка, которой она и являлась, Гермиона достала зонтик и встретилась лицом к лицу с непогодой. Метро находилось не так далеко, но, зная нынешний общественный климат, она знала, что там будет полно народу, поэтому решила поймать такси. Она подняла левую руку вверх. Перед ней проехала дюжина машин, и ни одна не остановилась. После десяти минут длительного ожидания одна из машин притормозила рядом, и стекло опустилось, открывая обзор на водителя. Том. — Как дела? — Широко улыбнулся он. — Просто проезжай мимо, — ответила она. — Куда тебе? — Челси. — Тебе крупно повезло, мне как раз в ту сторону. Запрыгивай. Гермиона нахмурила брови, гадая, смеется он над ней или нет. Она решила сесть к нему в машину, так как чертовски замерзла и промокла насквозь. Она назвала ему свой адрес, а затем откинулась на спинку сиденья. — Почему ты мне помогаешь? — спросила она его. — Я у тебя в долгу. На днях в ресторане ты пропустила меня вперед себя. — Что ж, думаю, ты не так плох, как я считала. Он ухмыльнулся. Поездка в Челси оказалась не такой долгой, как думала Гермиона, когда только увидела лицо Тома. Они начали разговаривать, ни о чем в частности. Она узнала, что он был маленьким говнюком, но милым маленьким говнюком. Что было приятно, так это то, что они ни разу не упомянули о своих парах. Обычно это была первая тема, которая неизбежно возникала при знакомстве с новым человеком; они все спрашивают как давно вы встретились, сколько детей увидели, прикоснувшись к друг другу в первый раз. Они не говорили об этом. На самом деле, они просто смеялись.***
Она опаздывала на вечер игр. Снова. Однако опоздала не на десять минут, как на прошлой неделе, а на тридцать пять минут. Итак, когда Гермиона вошла в «Азкабан», то сразу направилась в бар, прекрасно зная, что девочки в данный момент играют. Кормак налил ей, как обычно, и улыбнулся, ставя бокал перед ней. Она поднесла его к губам и подняла голову, чтобы посмотреть на маленький телевизор за стойкой. Как обычно, показывали «Sky News». Шесть недель забастовок — правительство проигрывает на глазах у тысячи Неполноценных. Демонстрации с применением насилия в Вестминстере. Премьер-министр Фадж: «— Я хорошо осведомлен о трудностях, с которыми сталкиваются Неполноценные». — Однако они не ошибаются, — услышала она рядом с собой. Гермиона вздрогнула и увидела высокого мужчину, стоящего рядом. Она внимательно посмотрела на него. — А, таксист, — вспомнила она. — Обычно люди называют меня Том, — цокнул он. Она моргнула и улыбнулась. — Конечно, Том. — Гермиона, твоя команда проигрывает, — пошутил Кормак. Она повернулась и увидела, что Джинни в данный момент дергает себя за волосы. Девушка громко рассмеялась при виде этого зрелища. — Они обречены, — сказала она Кормаку. — Тем не менее, они выиграли без тебя на прошлой неделе, — вмешался Том. — Я дала им фору, — подмигнула Грейнджер. — Конечно. Как же иначе, — рассмеялся Том. Том поставил свое пиво на стойку и молча присоединился к ней за просмотром новостей. Сначала демонстрации начинались медленно, всего с дюжины человек по всему Лондону. В течение следующих нескольких недель движение приобрело большой размах. Тысячи людей маршировали по улицам, перед зданиями парламента и Букингемского дворца, по берегам реки. Гермиона могла понять, что Неполноценные пытаются донести до правительства, но, видя, как Рон каждое утро уходит в своей полицейской форме сдерживать демонстрации, и встречая его ночью, всего в крови, больше не могла этого выносить. — Они не ошибаются, ты прав, — тихо заговорила она, подхватывая то, что он сказал раньше. — Просто я не стала бы так поступать. Он посмотрел на нее краем глаза и проанализировал ситуацию, прежде чем ответить. — Как давно это случилось? — Одиннадцать лет назад. — А тебе сколько? Максимум двадцать два? Ты не знаешь, через что проходят эти люди. Ты никогда не проживала свою взрослую жизнь Неполноценной. Она посмотрела на него и поджала губы. — А ты? — Я — да. Я встретил свою пару всего три года назад. — Но ты встретил. Все они могли встретить, — сказала она, указывая пальцем на экран, демонстрирующий видеозаписи. Он мрачно рассмеялся. — Ты этого не знаешь. Возможно, их пары мертвы или живут на другом континенте. Ты одна из счастливиц, Гермиона. Не все такие, как ты. Она не знала, что ответить. Гермиона никогда по-настоящему не думала о Неполноценных в таком ключе. После этих слов они замолчали, и даже больше не смотрели друг на друга. Гермиона услышала, как кто-то заговорил с ней, но не обратила внимания, пока Луна дважды не назвала ее по имени. — Гермиона! — Луна потрясла ее за плечо. — Привет! — Гермиона повернулась лицом к подруге. — Мы проигрываем, потому что ты опоздала. На ее лице появилась дерзкая ухмылка, и она посмотрела на Тома. — Я же тебе говорила. Он рассмеялся. — Привет. Я Луна Лавгуд! — Блондинка протянула Тому руку, он пожал ее. — Луна Скамандер — вернее. — Она издала тихий смешок. Луна была замужем всего несколько месяцев и еще не привыкла называть своё имя иначе. — Привет, я Том. Том Риддл. — Это с тобой Гермиона поругалась на прошлой неделе, не так ли? — Давай не будем возвращаться к этому. — Он ухмыльнулся. — А то она снова заговорит о Франкенштейне. Гермиона легонько ткнула его в ребра и рассмеялась. — Увидимся. Второй раунд вот-вот начнется, — заключила Луна, прежде чем взглянуть на Гермиону, приглашая ее присоединиться. — Сначала я допью свое пиво, — ответила Гермиона. Луна улыбнулась им обоим и вернулась, чтобы сесть за их обычный столик. — Не хочешь играть? — поддразнил Том. — Не хочу, чтобы меня связывали с поражением. — Ты клинически сумасшедшая, — рассмеялся он. Оба одновременно взяли свое пиво и начали пить, не отрывая глаз друг от друга. Один глоток превратился в два, затем, даже не говоря об этом, Гермиона, оставшись одна, начала соревноваться, кто первым допьет пиво. Том остановился после нескольких глотков и просто уставился на нее. — Ты, блять, действительно сумасшедшая! — Том не смог удержаться от смеха. — Но я выиграла, — ответила она, допивая напиток. — Это было даже не соревнование. — Говорит проигравший. Том продолжал смотреть на нее, и в его глазах появилось что-то такое, чего Гермиона никогда раньше не видела. Время словно остановилось. Только два человека в пабе, совсем одни, смотрят друг на друга, наслаждаясь пивом. — И синяя команда — победитель! — Крикнул Ли Джордан, возвращая их обоих к реальности. Том прочистил горло и повернулся к телевизору. Гермиона ушла, чтобы присоединиться к своим друзьям.***
Свою годовщину, Гермиона и Рон по привычке проводили с семьей Рона, в «Норе». Молли стояла за плитой и готовила на кухне еду на дюжину человек. Остальные собрались в гостиной, болтая за фужером шампанского о текущем политическом положении и забастовках. Анджелина и Фред сидели в кресле у камина, Джордж и Вероника — неподалеку. Джинни, как обычно, сидела на коленях у Гарри. С тех пор как они узнали, что стали Полноценными, Гермиона хорошо поладила с Уизли. Ей было хорошо с ними, как будто она всегда являлась частью этой семьи. — Джинни сказала мне, что ты уже две недели подряд опаздываешь на вечер игр. Что случилось с нашей Гермионой? — пошутил Гарри, идя рядом с ней. — Это не моя вина, — улыбнулась она своему другу и будущему зятю. — Должно быть, ты очень расстроилась, когда не смогла сыграть. — На самом деле я отлично провела время. Я пила пиво, разговаривала с… с кем-то. Мне было весело. — С кем-то? — Да, с парнем в баре. Я плохо помню. Может, я слишком много выпила, — засмеялась она. Гермиона посмотрела на Молли и прошептала Гарри: — Как она? — Ты же знаешь, как ей тяжело, когда вся семья в сборе. Гермиона сделала шаг к Гарри, сохраняя конфиденциальность разговора. — Мы когда-нибудь узнаем, что произошло на самом деле? — Я не осмеливаюсь поднимать эту тему при Джинни. — Прошло восемь лет с тех пор, как он ушел. Я помню тот день. Молли накрыла стол на тринадцать тарелок, а потом вдруг убрала одну. С тех пор на столе всегда было только двенадцать тарелок. — Но ты же помнишь, каким он был. Всегда скрытный, всегда писал что-то в своем маленьком блокноте. Перси что-то скрывал, он лгал своей семье. Нам. — Я знаю, но мне кажется странным, что он уехал без своей пары. Без Пенелопы. Молли позвала всех к столу. — Давай больше не будем поднимать эту тему, — закончил Гарри.***
Джинни пригласила ее пройтись по магазинам на Риджентс-стрит. Гермиона вышла на станции «Грин Парк» и издалека увидела кафе «Неро». Капучино показался ей заманчивым, поэтому она зашла в кафе и сделала заказ. Небольшое заведение было битком набито, и Гермиона устроилась рядом со стойкой. — Извините. — Кто-то толкнул ее в плечо, когда она подходила к стойке. — Американо для Тома! — заговорил бариста. Мужчина взял кофе, и Гермиона широко раскрыла глаза. — Том. — Она улыбнулась. Он обернулся и внимательно посмотрел на нее. По его глазам стало заметно, что он не может вспомнить ее. — Гермиона, — подсказала Грейнджер и увидела понимание в его глазах. — Конечно, Гермиона. Как я мог забыть? — Он посмотрел на свой напиток. — На этот раз ты хочешь посоревноваться на кофе? Она притворилась обиженной и раскрыла ладонь, чтобы показать ему, что у нее еще нет кофе. — О, позволь мне угостить тебя, — предложил Том. — Я уже заказала. Но спасибо. — У тебя есть время посидеть? — Он одарил ее очаровательной улыбкой. Гермиона посмотрела на часы и кивнула. Официантка назвала ее имя, и Том пошел забирать заказ. — Один капучино, — сказал он, ставя стаканчик перед ней. — Какой джентльмен. — Пожалуйста, сохрани этот мой образ и постарайся забыть о придурке, которого ты встретила в первый раз. Они обменялись улыбками и сделали по глотку. — Итак, Франкенштейн. Тебе нравится литература? — начал Риддл. — Монстр Франкенштейна, — нахально поправила она его. — Конечно, монстр Франкенштейна. — Мне понравилась книга, но я предпочитаю французскую литературу. Ты читал Бориса Виана? — «Пену дней»? — Да, «Пену дней». — Мне нравится Виан. Вся абсурдность его истории, смешанная с юмором и глубокими сюжетами. Но ещё мне нравятся его музыка. «Le Déserteur», например. Гермиона откинулась на спинку стула с улыбкой на губах. Она не часто бывала застигнута врасплох, но в этот день, в этом кафе, она была полностью обескуражена. — Ты знала, что концовка была изменена? Французское правительство обязало его изменить текст, — продолжил Том. — Кто бы мог подумать, что засранец из «Азкабана» столь образован, — поддразнила его Гермиона. — Я же попросил тебя забыть об этом. Отныне я джентльмен. Они говорили о литературе, о своих любимых книгах и их скрытом смысле. То, как заканчивать хорошую книгу — равносильно расставанию с героями, то, как приятно переворачивать страницу, и то, как пахнут старые книги. Они во многом расходились во мнениях, но в этом они могли согласиться друг с другом. С ним было легко разговаривать, легко смеяться и приятно смотреть в глаза. На столе у Гермионы зазвонил телефон, и она быстро подняла трубку. — Где ты, черт возьми? — спросила ее Джинни. Гермиона выглянула в окно и увидела рыжеволосую, стоящую к ней спиной. — Джинни, я в кофейне. Я вижу тебя отсюда. — Гермиона закатила глаза. — Дай мне две минуты. — Что ж, было приятно поговорить с тобой, Том, — Гермиона кивнула ему на прощание. Они оба одновременно поднялись со своих мест. — Увидимся, Гермиона. Перед уходом Гермиона выбросила пустой стаканчик в мусорное ведро, все еще думая о только что состоявшемся разговоре. Когда она выходила, кто-то столкнулся с ней, отвлекая от мыслей. — Это был тот парень из «Азкабана»? — спросила ее Джинни, вглядываясь в окно. — Кто? Джинни указала пальцем на высокого мужчину, сидящего в одиночестве за столиком с ухмылкой на лице. — О. Может быть. — Гермиона лишь пожала плечами.***
Станция метро в 8:30 утра превращалась в сущий кошмар. Вдобавок к бесконечным коридорам все люди спешили, толкая друг друга, пытаясь как можно быстрее добраться до выхода. Люди, выходящие с Центральной линии, и другие, пытающиеся попасть на эту линию метро, стояли лицом друг к другу, разделенные лишь небольшой железной перегородкой. Кто-то привлек ее внимание. Мужчина, одетый в идеальный темно-синий костюм, с идеально уложенными волосами. Ей показалось, что она откуда-то его знает. Но Гермиона просто продолжила идти вперед. Дойдя до кабинета, она быстро поздоровалась с Лавандой, а затем направилась к своему столу. — Что с тобой? — спросила Лаванда, опираясь локтями на перегородку стола. — Что? — Гермиона подняла голову. — Ты какая-то странная. Не остановилась, чтобы поболтать как обычно. Что происходит? — Ничего. Просто я чувствую себя немного не в своей тарелке. — Гермиона подумала, не остановиться ли на этом, но продолжила говорить. — Тебе знакомо ощущение, когда ты чувствуешь, что тебя что-то беспокоит, но не знаешь что именно? Это чувство продолжает подталкивать тебя, а ты всё никак не можешь до него докопаться. — Ты выключил свет утром? Со мной такое случается, когда я думаю, что забыла это сделать. — Нет, это тут не при чём. Я не знаю, это странно. Забудь. Лаванда села рядом с ней и начала ковырять лак на ногте. — Так когда он собирается сделать предложение? — тихо спросила Браун. Гермиона уже видела предложение руки и сердца. Она увидела его, когда ей было всего одиннадцать лет, когда она впервые коснулась руки Рона. Это произойдёт в «Норе», в маленьком саду за домом. Только они вдвоем и свечи. Это было романтично, и Гермиона улыбнулась, вспоминая. Она также вспомнила, как выглядела она и как выглядел Рон. Им было по двадцать. — Думаю, скоро, — Гермиона ответила с небольшой улыбкой на губах. — Тебе так повезло, — вздохнула Лаванда. — Кормак не соберётся сделать это раньше чем через десять лет. Это будет за завтраком, и он просто попросит меня выйти за него. Без кольца. Я и не возражаю. Так и должно быть. Главный партнер фирмы, Минерва МакГонагалл, остановилась у своего стола и приподняла бровь. — Мисс Браун, если я правильно помню, вашего стола здесь нет, — сказала она строгим голосом. Лаванда опустила голову и быстро отошла от Гермионы к своему столу.***
Гермиона наконец-то пошла к флористу. С опозданием на две недели, но всё же пошла. Маленький магазинчик оказался очаровательным, и Гермиона немного побродила по нему. Она услышала, как звякнул маленький колокольчик на двери, возвещая о чьем-то приходе. — Гермиона? — флорист, мисс Спраут, позвала ее. — Не могла бы ты проверить, правильно ли подобран оттенок синего цвета в букете? Гермиона повернулась и подошла к прилавку. Высокий мужчина смотрел на нее, слегка приоткрыв рот. — Гермиона? — неуверенно произнес он. — Я вас знаю? — искренне спросила она. — Это я, Том. Гермиона слегка наклонила голову. — Том, — улыбнулась она. — Конечно. Как я могла забыть тебя? — Да, похоже, это часто случается, — кивнул Том. Гермиона увидела, что он чем-то озаботился. Мисс Спраут принесла огромный букет голубых пионов. Цветы были идеальными, точно такого же цвета, как и глаза Флёр. — Букет прекрасен, мисс Спраут. Ей понравится, — Гермиона искренне улыбнулась. Флорист наконец-то заметила присутствие Тома. — Мистер Риддл! Цветы готовы, осталось только подписать открытку, и мы немедленно отправим их мисс Хорнби. Том тряхнул головой, возвращаясь к реальности, и подтвердил заказ. Затем он повернулся к Гермионе. — У тебя есть время на кофе? — Да, конечно. Том открыл дверь и позволил ей выйти первой. На углу улицы стояла маленькая кофейня, совершенно пустая. Они сели и заказали два эспрессо. Сначала они молчали, им обоим было что сказать, но они не знали, как поднять эту тему. Наконец, Том первым нарушил молчание. — Почему я не могу вспомнить твое имя? Мы встречались уже пять раз. И я до сих пор не могу вспомнить его самостоятельно. Гермиона посмотрела на него, словно спрашивая разрешения. — Скажи это, — сказал он ей. — Я совсем тебя не помню, — она резко замолчала. — Ты ездишь по Центральной линии? — Извини? — Около 8:30 утра ты едешь по Центральной линии? — повторила она. — Да. Каждый день. Гермиона издала небольшой смешок. — Это был ты. Я видела тебя на днях. Точнее, я не могла вспомнить тебя, но я увидела мужчину в темно-синем костюме, и мне показалось, что я его откуда-то знаю. Это был ты. Но я не могла вспомнить. Почему я не могу вспомнить? — Гермиона уставилась на свои руки. — Когда ты сказал мне свое имя в цветочном магазине, все воспоминания вернулись. Всё вдруг стало ясным. Бар, ресторан, машина, кофейня. Всё. Том уставился на нее, чувствуя себя таким же потерянным, как и она. — Джинни, моя подруга, вспомнила тебя. Она спросила меня, не тот ли ты парень из «Азкабана»? Она вспомнила тебя. Почему я не могу? — наконец, она встретилась с ним взглядом. — Я не знаю. — Значит ли это, что мы забудем друг друга после этой встречи? — вдруг поняла она.***
— Гермиона, ты в порядке? — осторожно спросила МакГонагалл. В данный момент Гермиона сидела в одном из кожаных кресел в кабинете своей начальницы. У Гермионы были прекрасные отношения с ней. Минерва МакГонагалл когда-то была её профессором на юридическом факультете, а затем стала наставницей. Она доверила бы ей свою жизнь. — В последнее время ты явно не в себе. Все в порядке? У тебя слишком много работы? — Нет, дело не в работе, — ответила Гермиона. — Могу я поговорить с вами кое о чем? — Ты всегда можешь поговорить со мной, — женщина мягко улыбнулась. — Что-то происходит уже некоторое время. Я чувствую, что чего-то не хватает. Что-то не так. Меня постоянно что-то тревожит, — Гермиона намеренно подчеркнула «постоянно». МакГонагалл встала и пошла закрывать дверь. Гермиона бросила на нее вопросительный взгляд. — Тебе кажется, что ты что-то забыла? — негромко спросила наставница. — Именно! Да. — У тебя бывают провалы в памяти? Некоторые воспоминания почему-то неполные? Например, ты помнишь, что ходила в кино, но не помнишь, с кем? — Да… — Гермиона почувствовала, как учащенно забилось сердце в груди. — Вы знаете, что происходит? Минерва только посмотрела на нее. — Ты знаешь, что мой нынешний муж не был моей полноценной парой? — спросила она наконец Гермиону. — Думаю, да. — Мой первый муж, Элфистоун, был им. Он умер двадцать пять лет назад. — Мне жаль это слышать. — Все в порядке. Я встретила Дугала, когда его пара была еще жива. Когда мы встречались, я помнила его, нашу первую встречу, наш смех. Все. А вот он нет. Но стоило мне назвать ему своё имя, как все возвращалось. Много лет спустя, после смерти своей пары, он объяснил мне это. У него было ощущение, что чего-то не хватает. — И вы думаете, что это происходит и со мной? — едва слышно прошептала Гермиона. — Может быть. Может, я ошибаюсь. Но похоже на то. — Но это невозможно! Гермиона встала. — Я — пара Рона. Я люблю его, мы скоро обручимся. Я видела детей, дом. Я видела все, всю нашу жизнь! — Гермиона, успокойся, — мягко сказала Минерва. — Незапланированные вещи иногда случаются. — Нет, не случаются. Минерва подошла к Гермионе и положила руку ей на плечо. — Кто он? — Я не знаю, — Гермиона почувствовала, как на глаза навернулись слезы разочарования. — Когда это началось? — Я не знаю… Месяц назад? — Ты кому-нибудь рассказывала ещё? — Нет. Только вам. — Хорошо. Пусть так и останется. — Она подвела Гермиону к креслу и опустилась перед ней на колени. — Я собираюсь кое-что сказать тебе, Гермиона. Ты мне не поверишь. Но в следующий раз, когда ты увидишь его, а ты увидишь его снова, ты задашь ему один вопрос.***
В этот вторник она пришла вовремя. Джинни даже зааплодировала, увидев Гермиону, входящую в дверь. Как обычно, она села с девочками и жестом попросила Кормака принести пиво. — Почему ты снова и снова рассказываешь Лаванде о своем будущем предложении? — Огрызнулся он, когда принес ей пиво. — Она сама спросила меня, Кормак, — пожала плечами Гермиона. — Черт возьми, Гермиона! — Маклагген сорвался с места. Пять девушек посмотрели друг на друга и расхохотались. Она сделала глоток пива и оглядела зал. Сидя за столиком возле бара, она увидела его. Высокого мужчину с идеально уложенными волосами, толкающего локтем своего друга. — Назови мое имя, — громко прошептал он. Его друг сопротивлялся, поэтому он ещё сильнее толкнул его в ребра. — Том! Что за хрень?! Все вернулось. Она замерла. Они смотрели друг на друга, вспоминая каждую минуту, проведенную вместе. — Я… мне нужно идти, мне нужно позвонить, — пробормотала Гермиона, прежде чем покинуть паб. Оказавшись снаружи, она глубоко вздохнула и посмотрев на небо, почувствовала, как в груди поднимается паника. — Что, черт возьми, происходит? — процедил Том сквозь сжатые зубы. Гермиона обернулась и увидела Тома недалеко от себя, его грудь часто вздымалась. — У тебя есть чувства ко мне? — выпалила она, смутно припоминая разговор с Минервой. — Что? — У тебя есть чувства ко мне, Том? — У меня уже есть пара, — попытался сменить тему Том. — Вопрос не в этом. У тебя есть чувства ко мне? Он застыл, не сводя с нее пристального взгляда. — Да. Я… Я не знаю, — наконец выдохнул он. — Я знаю, что происходит, — прошептала она. Гермиона запустила обе руки в волосы и сжала их. — Это пиздец, Том. Это действительно полный пиздец. Когда они встретились в первый раз, они почти кричали друг на друга. Между ними не было ничего, кроме физического влечения. Так что они немного вспомнили, когда встретились во второй раз в ресторане. Все равно, ничего, кроме физического влечения. Но в третий раз, в машине, они рассмеялись. Он посмотрел на нее так, как должен был смотреть на свою пару, а она одарила его улыбкой, которая раньше предназначалась только для Рона. Между ними было нечто большее, чем физическое влечение, и правительство не могло этого допустить. Поэтому они начали забывать. Память начала подводить их, но не полностью. Их всегда что-то беспокоило. Как будто чего-то не хватало для полной картины. Однако всегда существовала лазейка. Имена. Как только они слышали имена друг друга, яркие вспышки воспоминаний возвращались. Воспоминания об их встречах, звук их смеха, ощущение в груди, когда другой улыбался. Но как только пути расходилось, они снова забывали. Бесконечный цикл. Дверь паба открылась, и они оба испуганно обернулись. — Давай пойдем куда-нибудь, — Том взял ее за руку. Как и предполагалось, ничего не произошло, ни воспоминаний об их жизни, ни дома, ни детей, ничего. Незапланированные вещи все же случаются. И она крепко сжала его руку. Они пошли в маленький ресторанчик и заказали слишком много вина. Том рассказал ей о своем детстве, о своих пьяных приключениях, и обо всех постыдных вещах, которые с ним случились. И Гермиона улыбалась, она так много улыбалась в тот вечер, что у нее начали болеть щеки. Потому что сегодня вечером она впервые узнала что-то о человеке, к которому у нее были чувства, добровольно, а не потому, что это было известно заведомо. Они поцеловались. Не потому, что знали, что их первый поцелуй произойдет в этом темном переулке недалеко от Сохо, а только потому, что они захотели этого сами. Они забыли ту ночь, как только разошлись в разные стороны. Гермиона недоумевала, почему она улыбается, а Том — почему его сердце бьется так быстро. Но каждый раз, когда они встречались, а они встречались снова и снова, они смотрели друг на друга, не зная, кто этот другой человек, но все еще чувствуя безумное притяжение. Иногда они не слышали имен, и просто шли своей дорогой. В другие времена, «хорошие времена», как любила называть их Гермиона, они узнавали друг друга. Она смеялась, когда к ней возвращались воспоминания: первая встреча, ресторан, поездка, их первый поцелуй. Тогда ей хотелось плакать, потому что как вселенная могла так поступить с ними, отняв у них свободу воли? А Том просто обнимал ее и шептал на ухо всякие милые слова. И она снова смеялась.***
— Может, нам лучше уехать? — прошептал Том, прижимаясь к ее обнаженному плечу. — Что? — она улыбнулась, не воспринимая его слова всерьез. — Я думаю, нам нужно уехать. Мне кажется, я все больше и больше забываю о тебе. Точнее, не только о тебе, но и о том, где я был, когда мы встретились, что чувствовал в тот день. Мы начинаем забывать о вещах, которые напрямую связаны друг с другом. Я не могу вспомнить, что я делал в прошлый вторник. Начисто забыл целый день. Я не могу позволить этому случиться вновь. Не могу отпустить тебя. Не хочу больше забывать тебя. Ее улыбка померкла. Он убрал прядь ее каштановых волос за ухо. — Ничто не сравнится с тобой. Никто не сравнится с тобой, Гермиона. Разве ты не понимаешь? — Том… — Каждый день, — оборвал он ее. — Я просыпаюсь рядом с женщиной, которую мне определили Они. С той, кого я не выбирал. Я научился любить ее, потому что знал, что буду любить ее в будущем. Что это за любовь? Если это та самая любовь, то я не хочу ее. — Когда Том заговорил вновь, его голос перешел на шепот. Шепот признания в любви глубокой ночью, предназначенный только для нее. — Я хочу тебя, хочу то, что у нас есть. Я хочу просыпаться каждое утро, не зная, что мы будем делать, поженимся ли мы однажды? Будут ли у нас дети? Может быть, мы будем ссориться из-за их имен или из-за квартиры, в которую захотим переехать. Мы будем смеяться, ссориться и любить. И самое лучшее в этом то, что мы не будем иметь ни малейшего представления о том, что будет дальше. Гермиона с обожанием провела пальцами по его лицу. — Том, — прошептала она. — Каждое утро я буду просыпаться, не зная, кто ты. — И каждое утро я буду называть тебе свое имя.***
Когда они с Роном подъехали к «Норе», Гарри стоял у двери, пристально глядя на их машину. Она вышла и почувствовала на себе взгляд зеленых глаз Гарри. Рон зашел в дом первым, похлопав Гарри по плечу, и оставив ее наедине с другом. — Нам нужно поговорить, — резко сказал он. — Что ж, и тебе привет, — Гермиона попыталась пошутить. — Позволь мне поздороваться со всеми, и я полностью к твоим услугам. — Нет, мы поговорим прямо сейчас. Гарри взял ее за руку и повел в сад, подальше от лишних ушей. — Что, черт возьми, это было? — прошипел Гарри. — О чем ты? — Гермиона совершенно сбилась с толку. — О прошлой ночи! — рявкнул он. — То, что ты сказала мне по телефону. — Я не звонила тебе прошлой ночью. Я была… Я была с… Я… — она не могла вспомнить. — Ты была с ним. — Он посмотрел на нее. — Ты сказала мне, что тебе нужно поговорить со мной. Что ты влюблена. Что ты просто была с ним, что ты провела с ним чертову ночь. Ты плакала по телефону, умоляя вселенную позволить тебе сохранить это единственное воспоминание о нем. Ты попросила меня поговорить с тобой сегодня. Сказать тебе… — Гарри резко замолчал. — Сказать тебе что? — огрызнулась Гермиона. Гермиона сделала шаг назад и обернулась. Она приложила все усилия, чтобы что-то вспомнить. Хоть что-нибудь. На ум пришел разговор с Макгонагалл, лишь его малая часть. Кое-что о ее втором муже. — Я влюблена. — Она поняла. Она почувствовала это, тепло в груди, трепет сердца. — Я люблю его, Гарри. — Она посмотрела на своего друга. — Ты любишь его, но ты даже не можешь назвать мне его имя. — Но ты знаешь его, не так ли? Скажи мне. — Нет. — Просто скажи мне его гребаное имя! — она почти кричала, ее глаза наполнились слезами. — Открой глаза, Гермиона. Ты знаешь, что у вас с Роном впереди, ты видела дом, своих прекрасных детей. Ты видела все. У тебя есть все. Тебе кажется, что прямо сейчас ты влюблена в кого-то другого, но это не так. Это просто ложь, большая ложь. Ты влюблена в Рона. У вас будет свадьба, вы будете жить в том большом белом доме на холме. У вас будет двое детей, Роуз и Хьюго. Все, чего ты когда-либо хотела… — Но что, если я не хочу этого? Что, если я не хочу знать все наперед? Что, если я хочу большего? — перебила она его. — Что, если я просто хочу жить каждый день, не зная, из чего будет состоять завтрашний? — Ты прямо как Перси. — Он бросил на нее взгляд, словно пощечину. — Да, Джинни рассказала мне. Гермиона замолчала. Внезапно все обрело смысл. Что произошло, почему он ушел. — Ты готова наплевать на всех ради мужчины, с которым трахалась дважды в своей жизни? — продолжал Гарри. — Но я люблю его! — воскликнула Гермиона. — Нет, ты любишь Рона, — Гарри взял ее за плечи и продолжал повторять одну и ту же фразу. — Ты любишь Рона, ты любишь Рона. — Замолчи! — закричала она. — Пожалуйста, замолчи! — Ты любишь Рона, Гермиона. Она закрыла глаза, мир завращался вокруг нее. Ее мозг готов был отключиться, сердце в панике колотилось в груди, она не могла дышать, не могла думать. — Успокойся, Гермиона, — говорил Гарри успокаивающим голосом. Он обнял ее и похлопал по спине. — Все в порядке. — Что происходит? Я неважно себя чувствую. — Ты только что упала в обморок. Мы говорили о Джинни. Я думаю, ты устала. Тебе следует вздремнуть. — Да, ты прав. Гарри поцеловал ее в лоб и повел внутрь. Последнее, что она помнила в ту ночь, перед тем как заснуть — любовь к Рону.***
— Рон, здесь беспорядки. Думаю, скоро начнется давка, — Гермиона говорила по телефону, паникуя. — Где ты? — быстро спросил Рон. — В Вестминстере. — Не двигайся, я иду за тобой. Он положил трубку, и Гермиона огляделась вокруг. Протестующие с каждой минутой становились все злее. Знаки, которыми они размахивали, были уже не такими мирными, как восемь месяцев назад, когда только начались забастовки. Неполноценные злились, злились на правительство за то, что оно не разрешало им купить дом, потому что у них еще не было пары, а значит, этот дом не мог принадлежать им. Они злились на Полноценных за то, что у них есть привилегия жить идеальной жизнью только потому, что они встретили нужного человека в нужное время. — Гермиона! — услышала она откуда-то сзади. Она попыталась оглянуться, чтобы найти Рона, но Вестминстерская площадь была переполнена. К ней подбежал высокий мужчина с идеально уложенными волосами. Он взял её лицо в свои руки и просто назвал своё имя. Всё вернулось. — Нам нужно уходить. Здесь начнется безумие, — поспешно сказал Том. Он взял ее за руку и повел сквозь толпу. — Том, Том, подожди. — Гермиона потянула его назад. — Я помолвлена. — Что? Я не слышу. Нам нужно отвести тебя в безопасное место. — Он продолжил идти вперед. — Том! — крикнула она. Он остановился и обернулся. — Я помолвлена. Том уставился на нее, с медленно разрывающимся сердцем в груди. — Ты должна сделать выбор прямо сейчас, Гермиона. — И ты тоже. — Я уже сделал его. Люди толкались, выкрикивая ругательства в адрес политиков, и она слышала, как издалека её зовёт Рон. — Ты, всегда ты, — на выдохе произнесла она, чувствуя, как рушится время. Ей не нужно обдумывать, все уже решено. — Мы уезжаем сегодня. Нет. Прямо сейчас. — Я не могу этого сделать, мне нужно попрощаться! — Ты забудешь обо мне, Гермиона. Я не позволю тебе сделать этого. Что-то не так, я все больше и больше забываю тебя, Гермиона, и мне кажется, что ты тоже. Мне кажется, что если я не уеду с тобой прямо сейчас, то потеряю тебя навсегда. Гермиона могла только согласиться с его словами. Дрожащими руками она открыла сумку и достала ручку. — Напиши своё имя на моей руке. Быстро! — приказала она. — Что? — Напиши свое имя! — закричала она. Том взял ручку и начал писать. — Ты здесь. — Гермиона увидела Рона, идущего к ней, ее желудок завязался узлом, а глаза широко распахнулись. Рон схватил ее за предплечье и потянул назад. Она почувствовала, как ручка покидает ее руку, а лицо Тома искажается от боли. Он попытался дотянуться до нее, но дорогу преградили люди. — Гермиона! Гермиона! — Том продолжал кричать, видя, как её поглощает волна людей. Он побежал за ней, пытаясь проложить путь через толпу. — Я не забуду твое имя. Гермиона. Гермиона! — Том толкал людей, не заботясь ни о ком, кроме нее. — Гермиона, Гермиона. Тебя зовут Герми… Кто-то с силой толкнул его на землю. Его голова ударилась о землю, и на несколько секунд он потерял сознание. Когда Том очнулся и поднялся на ноги, то стал искать девушку в толпе. — Нет, нет, нет. Как её зовут? Нет, нет, нет! — Том почувствовал, как воспоминания медленно ускользают. Сначала он забыл об ощущении ее руки в своей. Забыл о том, как она выбрала его — ты, всегда ты. Забыл о том, как она смотрела на него, когда они лежали в постели. Он видел, как ускользают воспоминания об их первом совместном отдыхе, о мягкости ее кожи под кончиками пальцев. Забыл о дюжине лондонских ресторанов, в которых они побывали. Забыл о том дне, когда они катались на велосипедах в Гайд-парке. Забыл обо всех маленьких книжных магазинчиках, в которые он ее водил. Забыл об их свиданиях, шутках, ее одежде, духах, улыбке. Он забыл о том, как пытался поговорить с друзьями о ней, но так и не смог ничего вспомнить. Друзья смотрели на него как на сумасшедшего. Потом их первый поцелуй, ее вкус. Забыл о флористе, когда они поняли, что что-то не так. Забыл, как они впервые заговорили о литературе в кафе рядом с «Ритцем», как заблестели ее глаза, когда он заговорил о Борисе Виане. Забыл, как дразнил ее в ресторане и как она пропустила его первым, потому что он опаздывал на работу. Постепенно он забыл о первой встрече с ней, о том, как она кричала на него, и о том, как он набросил ей на плечи свое пальто. Наконец он забыл её. Он забыл всё, что было связано с ней. — Что я здесь делаю? — прошептал он.***
— Полегче, полегче. — успокаивал ее Рон. Гермиона медленно открыла глаза и обнаружила, что сидит на диване в своем доме. Она не могла вспомнить, как сюда попала, почему Рон стоит перед ней на коленях с обеспокоенным выражением на лице. — Что случилось? — медленно пробормотала она. — Не шевелись, я приготовлю тебе чай, любимая. Тебе нужно что-нибудь еще? — Нет, у меня есть все, о чем я когда-либо мечтала. — Она улыбнулась ему с любовью. Он поцеловал ее в лоб и ушел на кухню. Гермиона медленно поднялась и пошла в ванную. Она посмотрела на себя в зеркало и собрала волосы в пучок. Когда она опустила руки, то мельком увидела свое обручальное кольцо. Она улыбнулась, вспомнив сад «Норы», свечи и Рона. Гермиона повернула руку и увидела надпись на ладони.Я люблю тебя. T
Она нахмурилась, пытаясь понять, откуда взялись эти слова. Но не смогла вспомнить, и просто смыла их.Конец