Новый Муррр

Я не знал, куда подевались хозяева. В один день просто отправился на прогулку, а когда жуткая песчаная буря заставила вернуться домой — не обнаружил там ни парнишки, ни его родителей, ни его вредной сестры. Сколько бы я ни бегал от них, как бы ни притворялся порой, что их внимание бесит — на самом деле я их любил. Сначала я предположил, что хозяев замело песком. Перерыл весь двор, внутренне раздражаясь из-за того, что как будто бы уподоблялся собаке — однако никого не нашëл. Несколько месяцев я провëл в опустевшем жилище, отказываясь далеко уходить от родных мест. Питался всякой гадостью: ловил мышей и выкапывал те травки, что отваживались расти в пустыне. Пока однажды меня не навестил тот, кого я уже отчаялся когда-нибудь увидеть. Рикс. Не то от неожиданности, не то от обиды на его пропажу я скрылся от него. Дальнейшее я помню как в тумане: проникновение в дом какого-то неприятного чужака, стычка Рикса с ним, взрыв… Я лишился своего пусть одинокого и полуразрушенного, но дома. И всё же хозяин сказал, что не бросит меня в беде. Он поручил меня заботам Тори, своей самки… в смысле, девушки. Или бывшей девушки? Я так и не понял. Все эти людские страсти всегда были для меня загадкой. Вскоре выяснилось, что Тори жила не одна. Дом с ней делил какой-то мрачного вида старикан, которого называли не иначе как Верховным Понтификом. Мне даже показалось, что он мог бы считаться в каком-то роде её хозяином. Но, к счастью, не обижал её, равно как и мои пропавшие хозяева не обижали меня. Со мной Понтифик, похоже, тоже поладил. Да оно и неудивительно: у него был такой же кибернетический глаз, как у меня, и, вероятно, он почувствовал во мне родственную душу. На следующий день мне пришлось сопровождать их на какое-то шумное и малоприятное зрелище. Куча двуногих дралась между собой, и выглядело это крайне глупо. Мы, коты, разумеется, тоже не дураки подраться — но не доходим же до такого безумия! И снова прогремел взрыв… почему мне так на них везëт? Началась дикая суматоха, и я всерьёз опасался потерять одну из своих девяти жизней. Мой уже бывший хозяин поспешно забрался на какой-то космический корабль, а моя новая хозяйка последовала за ним. Мы с Верховным Понтификом остались одни. И вскоре тоже улетели. На какую-то странную фиолетовую планету. Она мне совершенно не понравилась. По сравнению с её гнетущей атмосферой даже Паитрум с его бесконечными песками и скудной растительностью казался Элизиумом. Об острые скалы можно было бы поточить когти, но больше они ни на что не годились. Только как бы я оттуда сбежал? Свою досаду я не мог выразить иначе как с гневным шипением впившись Понтифику в мантию. Он сунул руку за пазуху и достал оттуда пару каких-то чëрных шаров… а потом я ощутил ужасную головную боль и вынужден был отступить. Так он делал всякий раз, когда я проявлял характер. Я ненавидел своего нового хозяина, а ещё больше ненавидел себя за своё смирение. Чтобы кот был покорным?! Чтобы он не то что не возмущался недостаточно мягкой подстилке — а и безропотно спал на голых булыжниках?! И всё же меня кормили — такими же чëрными шариками, только маленькими. Они не имели вкуса, но придавали сил. И не обижали, если я вёл себя — тьфу ты! — хорошо. Я не очень понимал, для чего Понтифик взял меня с собой, тем более что он, судя по услышанным мною обрывкам разговоров, был какой-то важной шишкой. Правда, потом он начал исследовать мои импланты, с которыми столько возились мои бывшие хозяева. Кибернетическая лапа интереса для него не представляла, а вот кибернетический глаз позволял увидеть множество картинок, сути которых я, увы, не понимал. Какие-то люди в фиолетовых плащах, разные планеты, опять эти чëрные шарики… — Всё это должно было помочь твоему Риксу, — комментировал Понтифик. — А помогает — вот ведь незадача! — мне. После осознания моей полезности он даже будто бы потеплел ко мне — обращался ласково, иногда даже гладил и трепал за ушком. Он нередко брал меня с собой на другие планеты, где собирал вокруг себя людей в таких же мантиях и подолгу разговаривал с ними о неоценимой роли скариума (я уже запомнил, что так называются эти шарики) и о величии идеального мира, что они построят. А однажды я встретил ещё одного из бывших хозяев — Дарею! Ту самую мелкую занозу в моëм подхвостье. Понтифик учил её управлять скариумом и постоянно говорил о её блестящем будущем. Правда, со временем эта заноза почему-то перестала быть мелкой… В прямом смысле — резко сделалась взрослой. Мда, в человеческой физиологии я был столь же несведущ, сколь и в человеческой психологии. Со временем я прекратил скучать по Риксу. Быть может, тоже вырос? Верховный Понтифик меня не покинул. Он меня ценил. И тоже кое-чему учил. У моего кибернетического глаза появилась новая функция — создавать помехи. Когда Понтифик подключался к передатчикам и слушал чужие разговоры (иногда я даже узнавал голос Рикса), я глушил связь, мешая передавать особо ценные сведения. Осознание того, что мною гордятся, было слаще самой вкусной еды, грело душу больше самой тëплой лежанки. С годами Понтифик менялся — но ведь это естественно, все мы стареем. Главное — его привязанность ко мне оставалась неизменной. Впрочем, нет — она только крепла. Иногда он беседовал со мной как с равным, и понимал меня — ведь среди многочисленных способов применения скариума было и чтение мыслей. Правда, обычно я не мог ответить ничего более вразумительного, чем «как ты верно рассуждаешь, господин» — но, похоже, это его вполне устраивало. Однажды я своим животным чутьëм ощутил некое беспокойство. Хозяин, однако же, покровительственно погладил меня по голове и сообщил: — Я знаю, что скоро сюда прибудет Рикс. Вместе с Дареей… вот же подлая предательница! Он почти выплюнул эти слова, но тут же вернул себе самообладание. — Они жалкие глупцы, если в самом деле рассчитывают победить меня. Но ты ведь поможешь мне? Громко заурчав, что означало «да, конечно!», я боднул Понтифика в ладонь. — Ты спроецируешь яркий луч и ослепишь их. Если даже это и не лишит их зрения, то точно дезориентирует. Я на мгновение замялся. Да, Рикс бросил меня, а Дарея, судя по словам хозяина, предала уже его… но как же забыть те светлые годы, что мы были вместе? Проклятая сентиментальность. Поразмыслив ещё немного, я отправил послание: «Я выполню твою просьбу. Но лишь при одном условии.» — Только не говори, что попросишь меня пощадить их, — усмехнулся хозяин. — Не разочаровывай меня, дружище. Дружище… Я чуть не растрогался, но взял себя в лапы и ответил: «Конечно, нет. Я не о том. Когда ты построишь свой идеальный мир, я хочу лишь, чтобы вместо Нового Рима появился Новый Муррр.» Понтифик от души (и как мог кто-то сомневаться в её наличии у него?) расхохотался. — Такой пустяк… Разумеется, я согласен.