ODDINARY

— Не уверен стоит ли тебе говорить это, — произнес Минхо. — Да говори, какая уже разница, — фыркает Джиу делает глоток виски. — Та девушка, с которой целовался Феликс, — его бывшая. Извини, что говорю тебе это. Она кинула его, растоптав чувства, сбежала с каким-то ёбырем, а тут… С чего-то решила вернуться. — Похуй. Не нужно было позволять себе… — Джиу замолкает. — Идиотка. — Нет, детка! Хочешь набью ему морду? Прямо сейчас вернусь и набью! — Минхо, нет! — Джиу хватается за руку парня и прижимается щекой в бицепсу. — Не уходи. Не нужно ничего делать, ладно? Просто пусть будет так, как будет. Какая уже разница, что было между нами, если всё так произошло? Джиу проснулась с головной болью и не в своей кровати. Куда её привёз Минхо, она понятия не имела, даже не догадывалась, пока не повернула голову в сторону и не увидела спящую Наби. Блять. Ладно. Напилась с горя, плакала, а потом просто провал. Как она оказалась в квартире Наби, не помнит. Как она переоделась — тоже. Потому что платья на ней нет. Удобная футболка и её труселя. На ней даже серёжек нет и колец. Видимо сняли, когда переодевали. Ну хоть не спиздили. Джиу поморщилась, простонала от боли в голове и перевернулась на бок. — Проснулась? — прошептала Наби и открыла глаза. — Диван неудобный, поэтому мы вместе спали. Извини. — Всё нормально. Доброе утро. — Доброе, — улыбнулась девушка и села в позе лотоса. — Я потревожила тебя, да? Извини, пожалуйста, я даже не помню, как оказалась здесь. — Минхо привёз. Сказал, что что-то произошло и привёз тебя ко мне. Всё нормально, Джиу, — Наби улыбнулась. — Я переодела тебя и умыла. А ещё суп приготовила. — А Минхо? — А, он уехал ночью. Попросил позаботиться о тебе, поэтому поднимайся, а я пойду разогрею суп. Наби ловко спрыгнула с кровати и улыбнулась Джиу, а потом вышла из комнаты. Джиу же понадобилось чуть больше времени, чтобы прийти с себя и настроиться подняться. — Что случилось, Минхо? Наби открыла дверь и увидела парня, держащего Джиу на руках. Девушка в отключке, пускает слюни и сладко спит, не реагируя даже на громкий хлопок соседской двери. Минхо переступает порог квартиры Наби, снимает кроссовки, всё также держа Джиу на руках, а Наби закрывает за ним дверь. — Ситуация пиздецовая, Наби, — раздражённо произносит Минхо, шагая в ванную. — Наын вернулась. — Ч-что? Как она… — Да, эта сучка вернулась. И она — причина такого состояния Джиу, — Минхо усаживает спящую Ян в ванную. — Позаботься о ней, пожалуйста, но не подавай вида, что в курсе возвращения Наын, потому что вряд ли хочешь успокаивать истерику Джиу. — Ох, чёрт! — вздыхает Наби и подходит к ванной. — Выйди, Минхо. Как закончу, позову тебя. — Хорошо. — Зачем ты вернулась, Наын? Джиу умылась и дошла до кухни, где Наби во всю хозяйничала. На столе стоял стакан с водой и таблетки от боли в голове. Джиу уселась на стул, подбирая ноги, и выпила таблетки. Голова ужасно болела, шумела и не давала покоя. Но радовало то, что в таком состоянии она не вспоминала причину боли. — Так, кушай, а потом возвращайся в кровать! Наби ставит перед Джиу тарелку с супом и несколько закусок, а потом садится на стул и наливает чай из прозрачного чайничка, стоящего посредине стола. Девушка излучает уют и заботу, а Джиу излучает потрепанность и вкус помойки во рту. Она понятия не имеет, каков он, но, наверное, приближён к тому, что у неё во рту на данный момент. — Спасибо. Чонин искусал все пальцы, пытаясь понять, что произошло с Джиу и почему она позволила поцеловать себя. Он не видел истинной причины её поступка, думал, что причина в алкоголе. Чонин хотел поговорить с Джиу, но не смог дозвониться до неё, а Феликс резко исчез со всех радаров. В тот момент даже Сынмин напрягся. Его больше напугала не ситуация с Джиу, а реакция Чонина на это. По лицу младшего было видно, что он ни разу не в курсе происходящего и это его пугает. — Наби, спасибо за то, что нянчишься со мной. — Не за что. Всё нормально. Джиу укладывает голову на маленькую подушку возле Наби и прикрывает глаза. — Можно кое-что спросить? — Конечно. — Ты знаешь Наын? Наби закусила губу. Она не уверена стоит ли рассказывать Джиу о Наын. — Минхо сказал, что она девушка Феликса, — хмыкнула Джиу. — Да, она его бывшая девушка. Они расстались вроде из-за того, что она обманула Ликса и сбежала с каким-то толстопузым бизнесменом. Она такая сука, — усмехнулась Наби и провела ладонью по волосам девушки. — Она разбила Феликсу сердце, а потом вернулась, чтобы напомнить о себе. — Минхо рассказал? — Сказал, что видел её вчера, — Наби кивнула. — Он выглядел злым. — Он хотел вернуться и набить Феликсу морду, но я его остановила. — Правильно сделала. Но… Что произошло? Джиу замолчала и прикрыла глаза. А что же на самом деле произошло? То, что Джиу глупая и позволила себе верить в чувства Феликса. Подумала, что может ревновать его и уходить, видя, как он целуется с кем-то. Но они ведь не встречаются и ничего друг другу не должны, верно? Верно. Но почему тогда так обидно? — Феликс целовался с Наын. А Минхо поцеловал меня, наверное, тогда Феликс нас увидел… — Всё так сложно… — Угу. — Уверена, что всё образумится. — Хотелось бы верить, — шепчет Джиу, закрывая глаза и чувствуя, что вот-вот провалится в сон. Наби натягивает одеяло на плечо девушки, поправляет её волосы, чтобы они не лезли а лицо и жалеет, что спросила о Феликсе. Невооружённым глазом видно, как Джиу больно, хоть она старается этого не показывать.

***

— Хёнджин-а, доброе утро! Наын как не кстати появилась в кабинете Хвана, при этом даже не постучав. Прошло два дня со дня вечеринки, и клуб не работал это время. Нужно было привести всё в порядок, чем Хёнджин и занимался. И в его планы не входила встреча с той, кто растоптал его друга. — Наын? — Ты не рад меня видеть? Странно, — девушка наигранно-мило надула губы и плюхнулись на диван. — Я вот очень скучала по этому месту и тебе. — Зачем ты вернулась? — Как бестактно, Хёнджин. — Бестактно — это ты. Девушка закатила глаза. Хёнджину не нравится любезничать с ней и играть в подружек. Он знает о ситуации с Феликсом, сам вытаскивал его из квартиры на свежий воздух и пытался вразумить, открыть глаза на настоящую сущность Наын, а не на липовую обёртку её сучьего нутра. В ней было только одно хорошее — она приносила заведению много денег. Какое-то время. — Вообще-то обидно, Хёнджин, но я не из тех, кто будет обижаться, — Наын кокетливо закусила нижнюю губу. — Я бы хотела вернуться. — После того, что сделала? — Меня возбуждают деньги. Это все знают, — закатила глаза, показательно вытягивая руку. — Я обещаю, что буду хорошей девочкой. — К Феликсу не ногой, поняла? Иначе я вышвырну тебя отсюда быстрее, чем кто-то из посетителей кончит в твой рот! — Ладно, — девушка кивнула. — Вечеринка была улётная, жаль не пересеклись на ней. Жаль ты не видел, как кому-то разбили сердце. Кому-то очень важному. — Ты была на вечеринке? — Хёнджин искренне удивился. Он не знал о том, что Наын была в «ODDINARY». Феликс ему об этом не говорил. Феликс ему вообще вторые сутки ничего не говорит, нервничает и психует. Постоянно в телефон смотрит и тяжело дышит. А Хёнджин причины такого поведения Ли не знаел, а теперь видимо догадывается. — Что ты уже успела натворить? — Ничего. Я просто протанцевала и поехала дальше. Ладно, — Наын хлопнула в ладоши и поднялась с дивана. — Я приеду в субботу, чтобы оформиться. Увидимся. Стоило девушке выйти из кабинета, как Хёнджин схватил свой телефон и набрал номер Феликса, но тот не ответил. — Чёрт! Да что происходит со всеми? Чонин сидел на барном стуле и монотонно натирал чистые стаканы, которые он несколько минут назад принёс из кухни, а перед этим своими руками помыл. Как-то Сынмин сказал, что если хочешь быть уверен в чистоте посуды, то мой её сам. Чонин теперь так и делает. В его голове миллион мыслей, но самыми важными сейчас являются мысли о Сынмине и Джиу. Если с Кимом всё понятно. Он не отпускает Чонина, хоть и не уделяет ему особого внимания. Чонину всё равно грустно от того, что Сынмин такой. Такой ахуебительный, что хочется опуститься перед ним на колени и высунуть язык. А мысль о сестре ебёт голову Чонина второй день. Он не может понять, что происходит между ней и Феликсом. Они целовались, обнимались, просто вылитая парочка, а на вечеринке она целует Минхо и куда-то с ним уезжает, забыв при этом телефон в кабинете и не вернувшись домой. Телефон Чонин забрал, а домой Джиу вернулась только на следующий вечер. Они ведь встречаются… Или Чонин снова себе напридумывал. Он чувствует себя полным идиотом. — Сходим куда-нибудь? — Да, давай, — наотъебись отвечает Чонин, продолжая натирать стакан вафельным полотенцем, а потом его вдруг озаряет и он поднимает голову. — Чего? Что ты только что сказал? — Ты глухой? Или тупой? Наверное, показалось. Сынмин кривится, смотря на младшего, закатывает глаза и составляет натёртые стаканы на полку. Показалось. Чонин привык к тому, что он придумывает в голове всякую чушь, а потом принимает это за реальность, выдавая себя каким-то сумасшедшим придурком, зависшим в подростковом периоде. Он всегда мечтал о чём-то хорошем, приятном и теплом. Чтобы его любили. И речь не о родительской любви. Чонин смотрел на родителей, умилялся их заботе друг о друге и мечтал о том, чтобы у него было так же, но ему нравятся парни, а Чонин не нравится никому. Были девушки, которые липли к нему, но он быстро избавлялся от них, говоря, что та или иная особа не в его вкусе. А тут Сынмин в его жизни появился, и Чонин в своей голове всё разрисовал вплоть до медового месяца на Чеджу и усыновления миленького бейбика лет так в тридцать. Но Сынмин имел потрясающую способность всё рушить одним взглядом. И вот Чонин снова чувствует себя придурком. — Ты хоть раз ходил в «Red light's»? — Нет, мои одногруппники были там. — М, понятно, — промычал Сынмин. — Давай сходим туда вместе? — Ты сейчас серьёзно? — Да, — спокойно ответил Сынмин и повернулся к Чонину лицом. — В субботу мы не работаем, так почему бы не сходить туда вместе?! Если ты не хочешь, то… — Давай сходим! У Чонина сердце в пятки падает, а потом обратно поднимается, стуча и отбивая рёбра. Он либо идиот, либо Сынмин не подаёт вида. — Отлично. Давай побыстрее закончим и поедем домой, окей? Я спать хочу. Чонин опускает голову, стараясь не улыбаться словно чокнутый, но получается откровенно херово. Он всё равно расплывается в улыбке, натирая посуду и совсем не видит, как на лице Кима расцветает улыбка. Чонин не придурок. Придурок Сынмин.