Рыжее Рождество

— Алекс! Алекс, домой! Споткнувшись об очередную коробку, я болезненно шикнула и поджала ногу — синяк на лодыжке обеспечен. Ненавижу переезды! Почему именно под Рождество издательство решило урезать жалованье всему штату?! Журналисты и так гроши получают, а тут ещё и сокращения каждый год. Мне нравилась старая квартира. Первый этаж, маленький садик с лимонным деревом, лавочка, которую я сама красила прошлым летом. А что самое главное — прежнее жильё нравилось моему коту. Я всё вспоминаю, как расширялись его изумрудные глаза, когда он наблюдал за птичками со своего излюбленного подоконника. Его рыжая шёрстка дыбилась, а я каждый раз хохотала от этого зрелища — выпусти его на улицу, и он прибежит через секунду, поджав хвост, а строит из себя охотника хоть куда. В канун Рождества нам пришлось переехать на этаж выше — ровно над нашей старой квартирой. И это было невыносимее всего — слышать, как туда заселяется новый жилец, как он передвигает мебель, стучит молотком и в шумной компании отмечает новоселье. А я уже две недели не могла разобрать коробки — всё надеялась, что каким-то чудом смогу вернуться в стены, ставшие мне за три года родными. Сердце сжимало тоской, когда Алекс снова убегал в приоткрытую входную дверь прямиком вниз, а затем возвращался — поникший и весь в паутине. «Новый жилец что, совсем не убирается?!» — в мыслях сокрушалась я, вычёсывая кота от грязи и пыли. С подъезда подуло холодом, а Алекс на лестничной клетке так и не появился. Я присела на коробку и подпёрла кулаками щёки. Да, нам с котом не нужна большая квартира, на съём которой уходит ползарплаты, но ведь я столько сил в неё вложила: покрасила стены, поменяла полы, сама сшила занавески, ухаживала за садом… а новенькому даже пыль вытереть лень. Какая несправедливость! Зябко поджала пальцы ног и устало повесила руки. Завтра Новый год, а жизнь подложила мне настоящую свинью: праздничного настроения ноль, денег после уплаты за квартиру почти не осталось, а Алекс, похоже, сильно на меня обижен. Возьмёт и уйдёт к новому хозяину, а я останусь одна в чужой квартире с голыми холодными стенами. — Где твой дом, а? Здесь? — эхом доносилось из-за двери. Я лениво подняла голову на звук и встретилась с шоколадно-карими глазами, на которые непослушно падали такие же шоколадные кудри. Мой взгляд скользнул ниже — в руках у незнакомца извивался мой рыжий толстяк, грозно кряхтя и пытаясь выбраться из плена. Мой расфокусированный взгляд вмиг приобрёл ясность, когда Алекс наконец вырвался и с оглушительным воплем понёсся в комнату, нелепо скользя когтями по голому полу. — Простите за это, — виновато проскулила я и тяжело вздохнула. — Ничего не могу с ним поделать, убегает и всё. — Раздосадованно всплеснула руками и жалостливо поджала губы. Тоска всё больше расползалась в груди, накрепко затягивая в свои силки сердце. — Вы недавно переехали? — незнакомец неловко почесал затылок и уставился на расставленные так и сяк коробки в прихожей. Я тотчас поняла, что ему хотелось перевести тему, но вот у меня совсем не было желания ворошить воспоминания о былом. В ответ я лишь неопределённо промычала и уткнулась в этикетку от пустой бутылки молока, стоящей среди пакетов с мусором. — Меня Себастьян зовут, — не сдавался он. Протянул мне руку и широко улыбнулся. — Сосед снизу. — Знаю, — на выдохе отозвалась я. — Амелия. — Дала в ответ свою ладонь, и моей озябшей кожи коснулось его тепло. Что-то внутри надломилось и хрустнуло. Мурашки галопом поскакали по телу, разнося разряды тока в самые дальние его точки. Я испуганно дёрнулась и вспыхнула от смущения. — С наступающим, — напоследок бросил мне Себастьян и скрылся в темноте подъезда. Захотелось на всё плюнуть и остановить его. Пусть буду выглядеть дурой, пусть он думает, что хочет, но как же рядом с ним было спокойно. Или это я уже одичала от бесконечного самоедства? Я медленно встала, отряхнула подол юбки, нашла под этажеркой тапочки и прошоркала на кухню. Не успев зажечь лампу, засмотрелась в окно: пушистые хлопья снега размеренно сыпали с неба, словно кружась в молчаливом вальсе. Я прислонилась плечом к дверному косяку и не отрываясь следила за этим завораживающим зрелищем. Пара слёз скатилась по щекам, оставляя за собой холодные, но в то же время обжигающие мокрые дорожки. Щекочущая влага собралась на подбородке и капнула на грудь. Стыдливо вытерев слёзы ладонями, я принялась разбирать надоевшие коробки.

***

Новое жильё меня полностью устраивало: шумный город за окном, рядом продуктовые лавки и театр, а соседи тихие и приветливые. Я был безмерно счастлив переехать из скучного Фелдкрофта, оставив родительский дом сестре и её новоиспечённому мужу. Пусть живут и налаживают быт, а я займусь карьерой. Наконец-то! Вдохнув полной грудью, я осмотрелся: в обеих комнатах по минимуму мебели: кровать, диван, стол и пара стульев. А что ещё надо? Да, эхо, да, пустовато, но зато нет лишнего хлама. Я повесил несколько небольших картин по стенам, купил подушек и новогодние украшения на окна — для праздничного настроения. В кои-то веки буду отмечать один. Свобода! Внезапно повалил снег огромными хлопьями. Сердце зашлось в исступлении — срочно на улицу! Город погрузился в сумерки, а снующие туда-сюда люди подогревали предновогоднюю атмосферу: суета-суета-суета. Наскоро накинув пальто и шарф, распахнул дверь. Не успел и шагу сделать за порог, как этот пронырливый рыжий негодник юркнул в квартиру. Я грозно зарычал и потопал за ним, бурча: «Как ты надоел! И куда смотрят твои хозяева?!» Каждый день этот котяра пробирался ко мне домой. Создавалось впечатление, что он знает здесь каждый уголок, и это пугало. Я, конечно, не верю во всю эту чушь типа переселения душ, но мало ли… В этот раз я окончательно решил во всём разобраться и найти хозяев бедолаги. Еле вытащив кота из-за дивана, поднялся по лестнице — дверь в квартиру прямо надо мной была приоткрыта. Кот задёргался, и я понял, что он живёт именно здесь. Первое, что я увидел, были полные печали карие глаза, посмотревшие на меня так, что захотелось разорвать руками плоть и вынуть из души всю скверну, поселившуюся там за эти доли секунды от нахлынувшей вмиг тоски. Кто она? Такое чувство, что я её знаю. Где-то видел. Может, во снах? Как странно. Эти глаза кажутся мне такими родными, они смотрят так знакомо и понятно, что становится не по себе. С ума сошёл от городской суеты? Кот выпрыгнул из моих рук и помчался наутёк. Девушка вздрогнула и поникла ещё сильнее. Мне до одури захотелось обнять её, чем-то поддержать, сказать, что всё будет хорошо, не надо отчаиваться. После короткого и нелепого диалога я ушёл, совершенно позабыв поговорить с ней о рыжем наглеце. Подъездная дверь скрипнула, и лицо обжёг мороз. Я брёл по заснеженным и почти опустевшим улицам с тяжёлым сердцем. Оно застыло камнем в груди и тянуло вниз — упасть навзничь, зарыдать, как ребёнок. Перед глазами её лицо — отрешённое, потерянное, испуганное. Чёрт, и почему ты встретилась мне именно сейчас?!

***

На следующий день мы с Алексом встали с первыми лучами зимнего солнца. Несмотря на всю липкую печаль, заполонившую моё сердце, я не хотела сдаваться и портить себе праздник. Собрав все силы в кулак, я твёрдо решила прибраться, приготовить праздничный ужин и надеть красивое платье. Даже если в новогоднюю ночь я буду чувствовать себя самым одиноким человеком на земле, внешне это будет не так. Прибравшись и поставив пирог в печь, я с трепетом распахнула створки старого шкафа и достала оттуда голубое платье с открытыми плечами. Моя мама очень любила его. Помню, как она часами могла кружиться у зеркала, любуясь собой. Она пританцовывала, что-то напевала себе под нос, постоянно подкрашивала губы и репетировала томность взгляда, будто на неё смотрят сотни тысяч зрителей. Я в это время сидела в кресле и боялась даже моргать. Мне казалось, если сделаю это, она исчезнет, растворится как призрак или мираж. Поэтому, раскрыв рот, я неотрывно следила за каждым её движением, а сердце моё сжималось от одной только мысли: «Неужели я буду такой же счастливой?» Как оказалось, нет. Я печально посмотрела на своё отражение: платье сидит безупречно, но я совсем не такая, как она. На секунду закралась соблазнительная мысль снять это чёртово платье, лечь в кровать и плакать — жалеть себя, такую бедную и несчастную, винить несправедливый мир в том, что он испортил мне праздник. Мысль была действительно манящей, но неправильной. Сколько раз я поддавалась соблазну и залезала в свою ракушку жалости — рано или поздно становится тошно от самой себя и приходится вылезать, начинать жить и даже радоваться. Так может, перейти сразу ко второму этапу? До Нового года оставались считанные минуты. С улицы доносились радостные возгласы, хлопушки и звон стеклянных бутылок. Я стояла у окна и любовалась зимней сказкой, разворачивающейся прямо на глазах. Белоснежный ковёр укрыл землю, как пуховое одеяло. В голове не укладывалось, как после этого всё кругом будет покрыто зеленью, благоухающими цветами и раскидистыми деревьями. Казалось, весна так далеко, а на самом деле не успеешь моргнуть, как запоёт капель и распустятся почки. Захотелось хлебнуть морозного воздуха, и я потянулась к форточке. Распахнула её, подставляя ветру лицо. Сквозняк ворвался в квартиру, скользнул по ногам и поскакал дальше — входная дверь со стуком отворилась, и Алекс без промедлений выбежал наружу. Я раздражённо цокнула и отправилась следом — не хватало ещё провести Новый год в подъезде в поисках рыжего бессовестного негодяя. На этаже ниже в той самой квартире была открыта входная дверь. Я осторожно подкралась к ней и заглянула внутрь. Алекс чинно лежал на пуфике в прихожей и мыл лапы, а на кухне звенела посуда. Я несколько раз позвала кота, грозя ему указательным пальцем, но тому было абсолютно всё равно. Вдруг раздались шаги и в проёме показалось уже знакомое веснушчатое лицо. Себастьян сердобольно сдвинул брови, обтирая руки полотенцем. — Он корябался в дверь, не мог не открыть, — виновато произнёс он и потупил взгляд. — Простите за беспокойство, — залепетала я. — Мы сейчас уйдём. Да, Алекс? — сердито обратилась к коту, который даже не повернул на меня головы. — До Нового года две минуты! — воскликнул Себастьян, посмотрев на наручные часы. — Оставайтесь, а то всё пропустите впопыхах. — И потащил меня за руку прямо на кухню. Мою кухню, где всё было по-старому и в то же время по-другому. — Что вы готовите? — спросила я, уловив притягательный запах выпечки. — Кленовый пирог, — с гордостью ответил Себастьян и достал два бокала. Я открыла рот, чтобы сказать ему, что у меня в печи готовится то же самое, но с улицы раздались весёлые возгласы, разноцветные мушки фейерверков отразились в стёклах и бокалах, а где-то далеко-далеко звенел Биг-Бен. — С Новым годом! — крикнул Себастьян и с хлопком откупорил бутылку шампанского. Белая пена повалила из горлышка, и мы только и успевали, что подставлять свои бокалы. Я бездумно улыбалась, улавливая праздничное настроение во всём: в колючих пузырьках шампанского, в кутерьме снегопада, в запахе пирога и в счастливом лице напротив. Мы достали пирог из печи, разложили его по тарелкам и, стоя у окна, упоённо его жевали. Я довольно замычала, распробовав десерт, и внезапно поняла, что у него получилось намного вкуснее, чем у меня или мамы. Уют забрался под кожу, тепло растеклось по телу, а в голову вдарило эйфорией. — Я вас где-то видел, — прервал мои сумбурные мысли Себастьян. Он задумчиво нахмурился, продолжая жевать. — Может, встречались на улице или в магазине? — простодушно отозвалась я, пожав плечами. Боже милостивый, почему же так тянет прикоснуться к его волосам? Ладонь буквально горит от нетерпения, а на своих плечах я словно ощущаю его прикосновения. — Нет. Мы встречались где-то ещё. — Со всей серьёзностью он повернулся ко мне, и его глаза потемнели. Взгляд стал осознаннее, и я с удивлением обнаружила, что тоже его помню. Эти глаза — шоколадные конфеты — когда-то уже смотрели на меня, выворачивая душу наизнанку. Ахнув, я поставила тарелку на подоконник и прильнула всем телом к Себастьяну. Он прижал меня к себе за плечи и опустил подбородок на макушку. Через время отпрянул, внимательно вглядываясь в моё лицо: — Оставайтесь у меня. — Кивнул на Алекса, пытающегося стянуть со стола кусок пирога. — Я один теперь не смогу. Дыхание перехватило, и мне захотелось сказать то же самое в ответ, но до нюха донёсся едкий запах гари. Я выпучила глаза и бросилась наверх спасать остатки пирога. Пока открывала окна, размахивая в воздухе полотенцем, не могла сдержать бессмысленной улыбки. Всё моё нутро рвалось назад к Себастьяну, точно я знала его всю свою жизнь. Какое странное чувство… Или новогоднее чудо?