***
Салаты нарезаны и выложены в красивые чаши, расставленные по поверхности светлого стола. Между расположились различные нарезки, от мясных до фруктовых. А среди общей цветастой массы блюд возвышались тëмные бутылки с алкоголем, что пару часов назад привëз Эд. Зал искрился от огромной гирлянды во всë окно, на повешение которой, кажется, ушли все антоновские нервы и матерные слова Выграновского. Ведь именно их, как самых высоких, запрягли вывешивать это мракобесие. Свет приглушëн. На фоне играет музыка из колонок, а по включëнному телевизору прокручивается какой-то фильм, по окончанию которого и начнëтся речь президента, а затем и бой курантов. Стрелка часов давно перевалила за одиннадцать вечера. До нового года чуть меньше сорока минут. А Антона всë не отпускает мысль о том, что его сейчас очень не хватает в этой шумной компании. Девочки давно привели себя в порядок. Они надели платья, сделали себе красивый макияж и накрутили пышные локоны. За окном непроглядная темнота, в которой рассеивается белый свет уличного фонаря. Небо всë также продолжало щедро одарять землю снегом. Он не прекращал падать ни на минуту. Дорожка следов давно спряталась под белоснежной шубой, а машины полностью покрылись толстым слоем снега. Антон не успевает донести в руках последнюю пару бокалов и выставить их на стол, как по дому проносится трель дверного звонка. Спохватившись, в сторону входа тут же спешит Оксана, стуча по полу высокими каблуками. В мыслях пробегает — «Кого там чëрт ещë принëс», — и он невольно начинает прислушиваться к голосам в прихожей. Мужской голос слышится очень глухо, но Антон даже не хочет верить собственным ушам и тут же оборачивается на одних пятках назад. В этот момент его взгляд натолкнулся на такие тëплые и некогда родные голубые глаза. Антон замер и, кажется, побледнел от накатившего удивления и страха, продолжая рассматривать ничуть не изменившиеся за время знакомые черты лица. Возникает ощущение, что вокруг замерло всë. Время, дыхание, люди вокруг. Но сердце набатом било в уши, не позволяя забыть о реальности происходящего вокруг. Он не верит, что это может быть правдой. Прямо сейчас, прямо перед ним стоит тот человек, с которым они не виделись несколько лет. В голове всплывают воспоминания ушедшего в даль прошлого. Он вспоминает о том, как умолял Арсения, чуть ли не падая тому в ноги, не уезжать в эту чëртову Испанию. Он помнит ультиматум, поставленный перед ним: «Либо ты со мной, либо никак». И Шастун выбрал это никак. Не мог он бросить всë и просто уехать в незнакомую страну, даже банально не зная английского языка. Воспоминания отзываются горьким комом, задевающим корень языка. Он вспоминает те слëзы, боль и разбитые в кровь кулаки. Антон бегает глазами по лицу мужчины, но так и не решается заглянуть в глаза, словно боясь вновь напороться на острый лёд в них. Из мыслей вырывают радостные вскрики и налетевший на Попова Эд, заключивший того в крепкие объятия. Затем вслед за Выграновским на прилетевшего гостя накинулись все остальные. Не удивлена лишь Оксана, которая, весело улыбаясь, стояла в стороне. Видимо, она и организовала этот новогодний сюрприз. Девушка кинула взгляд на Антона и невесомо пожала плечами, после чего двинулась в его сторону. Парень, смотря в глаза Сурковой, тут же запротестовал, быстро и уверенно качая головой из стороны в сторону. Из общего гула отчетливо слышались отрывки фраз и куча вопросов, направленных в сторону Арсения. Кажется, сейчас все забыли о существовании Шастуна в их компании и о взаимоотношениях этих парней. Будто забыли и о том, как провожали Попова в последний раз, и о том, как уговаривали Антона не мучиться, а просто полететь вместе с ним за границу. Ребята по очереди обняв друга, расходятся в стороны, продолжая делать свои дела. Шастун неуверенно поднял взгляд и сделал пару неуверенных шагов вперëд. На Арсении была надета чёрная рубашка с парой расстёгнутых пуговиц у горла, а рукава закатаны до локтя. Как же чертовски хорошо она сидит на нëм. Парень готов повторить это хоть тысячу раз, лишь бы он был одет всегда именно так. — Ну... Привет, Арс, — Антон протянул руку для рукопожатия, и в эту же секунду в ней почувствовалось чужое тепло. Арсений слегка сжал окольцованные пальцы и, подловив самый неожиданный момент, потянул парня за руку на себя так, что тот упал в его объятия. Но Шастун и не был против. Антон уткнулся носом в чужое плечо, вдыхая знакомый аромат одеколона, смешавшийся с морозной свежестью улицы. На лопатки ложится тяжелая ладонь, от чего по коже пробегает рой мурашек. Изнутри всë ещë дико трясëт и буквально выворачивает от накативших вновь эмоций. Но он ничего не говорит и не показывает. Парень аккуратно заводит руки за спину и прижимается всем телом, когда понимает, что тот этого и ждëт. На арсеньевских губах расцветает лëгкая улыбка, и он готов отдать всë, лишь бы вернуться в прошлое и отменить это глупое решение. Он скучал. Он очень сильно скучал по своему мальчику, по этим банальным объятиям, хотя и не хотел этого признавать. Ему также больно вспоминать те покрасневшие от слëз зелëные глаза и искусанные в кровь бледные губы. Арсений видел, как плохо было его парню, но карьера тогда брала высшую планку. Решение было принято. Мосты сожжены, путь назад оборван. Когда несколько недель назад, когда Арсений обнаружил сообщение от давней подруги, возвращаясь домой по красочным и в то же время сдержанным улицам Бильбао, он даже не стал раздумывать над решением. Сразу набрал Оксане, обговорил все важные моменты и купил билеты на тридцать первое декабря, из-за чего он еле как укладывался во времени. В Испанском городе его ничто не держит. Семьи нет, а у друзей свои заботы. Поэтому варианта лучше, чем приехать в Россию вновь, просто не было. Несколько десятков секунд, пролетели будто минуты. Арсений скользнул рукой по ровной спине, когда парень отстранился от него назад. — Наверное, это глупо отрицать... Я скучал, — произнëс Арсений, не поднимая взгляд. Ему стыдно. Стыдно перед Антоном. — Я тоже... — он выдохнул, после чего из-за спины послышался голос Кати. — Идите сюда, хватит там стоять! Парни пересеклись взглядами. Этот секундный контакт будто обжигал душу каждого из них. Неловко улыбнувшись, Антон обернулся и неуверенно прошëл к остальным друзьям. Следом послышались и шаги друга, что с ходу сел на диван рядом с Серëжей и Димой.***
До наступления праздника остаются считанные секунды. В руках каждого расположилось по бокалу шампанского, а в голове уже сформировалось заветное новогоднее желание, что нужно успеть загадать. Куранты бьют пятидесятую секунду до полуночи. На лицах всех десятерых друзей сияют радостные улыбки. Они радуются даже не наступающему празднику, а этой самой долгожданной встрече. Безусловно, ребята общались все эти годы и даже собирались на некоторых праздниках, но так, чтобы всей компанией в полном составе, не было давно. — Пять... Четыре... Три... Гулко звучат в унисон мужские и женские голоса. Жëлтые огоньки гирлянды отражаются в прозрачных бокалах, тарелках и бутылках. Серëжа в моменте быстро ставит свой напиток на стол и хватает с расположившейся рядом тумбы смешную новогоднюю шапочку, стараясь нацепить еë на себя как можно быстрее. Все, наблюдая за ним, звонко посмеиваются, продолжая отчеканивать, будто метроном оставшиеся секунды. — Два... Один... Время словно замирает на секунду, давая попрощаться со старым годом, а затем помещение наполняется восторорженными возгласами и единым криком «С Новым годом!», перемешиваясь с играющим из динамиков телевизора гимном и перезвоном бокалов. Все что-то говорят, перекидываются шутками, выдвигают не красноречивые тосты с пожеланиями на будущий год. Серëжа, ждавший еды целый день, сразу наложил себе целую тарелку оливье. «Нужно уметь беспалевно воровать колбасу», — думал Антон, наблюдая за всей комичностью этой картины. Здесь сейчас было по-домашнему тепло и уютно. Будто бы всем снова по двадцать, и они собрались на даче семьи Позовых. Будто и не было пропущено несколько долгих лет. Уже через полчаса, когда все неплохо выпили, а бесконечный запас пожеланий иссяк и залпы фейерверков перестали быть слышны, ребята медленно вывалились из-за стола и неспеша начали выходить на улицу. Небольшая деревня, состоявшая в основном из дачных домов и таких же коттеджей, была окружена большими полями, куда и направился Журавлëв с пиротехникой в руках, а за ним и остальные. Снег перестал сыпаться с неба бесконечным потоком и, наконец, улëгся на землю. Ноги проваливаются, и кроссовки начинают наполняться снегом. Неприятно, но сейчас разгорячëнным после алкоголя друзьям на это абсолютно плевать. Антон идëт вслед за Арсением, укутываясь в куртку, но даже не пытаясь её застегнуть и чётко наступая на следы его ботинок, чтобы серые кроссовки страдали как можно меньше. Со стороны это выглядит достаточно смешно, и идущий недалеко Эд включил камеру телефона, стараясь сохранить на память как можно больше этих незабываемых моментов сегодняшней ночи. Морозный воздух обжигает нос и щëки, пока в небе сияют миллионы ярких звëзд. Отойдя от жилых домов метров на сто, Дима остановился, а за ним остановились все. Когда Попов не сделал шага вперёд, шедший позади врезался в чужую спину из-за того, что смотрел себе в ноги. Даже не поняв, что произошло, он глянул на мужчину сквозь ночную мглу и буркнул что-то похожее на извинение. — Ты по сторонам хоть иногда смотришь? — Арсений мягко улыбнулся и полностью обернулся назад. — Смотрю. Я случайно, Ар... Попов резким движением вытянул свои руки вперëд и толкнул ничего неподозревавшего Антона в грудь так, что тот упал в снег. Только и успев вскрикнуть, парень поднял взгляд на своего обидчика. Тот поджал губы, стараясь не засмеяться в голос, и встал боком. Будто это и не он сделал. — Арс, ты ахуел? Помоги, — он протянул правую руку вверх, как бы намекая, чтобы тот вытащил его из снега. — Что? — Помоги. В паре метров от них пристроился Выграновский, освещая вспышкой телефона всë пространство вокруг. Попов заулыбался, оголяя верхний ряд зубов, после чего всë же решил оказать помощь. Антон посмотрел на протянутую руку и хитро заулыбался, хватаясь за неё, но ничего не делая. — Ты чего задумал? — позади послышался хохот Оксаны. — Ничего, — Шастун потянул поповскую руку на себя, и Арсений от неожиданности не удержался, скользнул по снегу ботинком и полетел лицом прямиком в холодный сугроб. — Блять, Антон! — за его очками остался снег, а торчащие из-под капюшона волосы намокли. — Ты первый начал, — сквозь смех проговорил Шастун и посмотрел наверх. В этот же момент откуда-то возник силуэт сначала камеры телефона, а затем и его обладателя. От света фонарика слепило глаза. — Шо вы тут валяетесь? Вставайте, щас Димана фейерверк убьëт. Выграновский постоял над ними ещë с пару секунд, широко, широко улыбаясь, а затем отвлекся на голоса и отошëл в сторону. Он продолжил снимать то, как Журавлëв бежит от подожженного фитиля. Антон шустро вскочил, оттряхивая налипший на одежду снег, а затем почувствовал, как ему в спину прилетел снежок. Раскинув руки и ноги в стороны, будто он делает снежного ангела, Арсений продолжал лежать на снегу и смеяться. То ли это алкоголь в крови так буйно на него действует, то ли он ни капельки не повзрослел. Как там говорят, все мужчины до тридцати – ещë дети. Вот и он сейчас, как ребёнок смеётся и радуется тому, что попал снегом в человека. Антон не в силах удержать этот зрительный контакт и первым отводит взгляд в сторону. На пару минут все мысли и воспоминания, что весь последний час давили тяжелым грузом на душу, отошли в сторону. Да и сейчас внутри, смотря на такого расслабленного, дурачащегося Попова, волнами разливается тепло. Как же в жизни не хватало этой прекрасной улыбки с ямочками на щеках. Шаст протягивает руку и помогает подняться другу. Через несколько секунд слышится свист и громкий хлопок, после чего небо озаряется яркими огоньками. Каждый из этих разноцветных шаров разлетается на маленькие искры, словно старается сжечь и без того чёрное небо до тла. Десяток лиц сейчас устремили свой взгляд вверх, завороженно разглядывая салют. Краем глаза Антон замечает, как Катя прижалась к Диме, обнимая того поперëк спины. Оксана положила свою голову на плечо Эда, а Крид с Серëжей вообще закурили в стороне ото всей компании. Журавлëв аккуратно взял руку Олеси и переплëл пальцы меж собой. Парень невесомо улыбнулся. И он искренне рад за своих друзей. Голова немного кружится от выпитого вина. Антон опустил взгляд вниз из-за того, что шея достаточно быстро затекла. Повернув голову в сторону Арсения, он заметил, что тому уже всë равно на салют. Он просто в упор смотрел на Олесю и Диму, явно недопонимая их. — Они пока что не вместе, — в полголоса говорит Шастун, чуть наклоняясь. — Пока что? — переспрашивает Арсений и приподнимает одну бровь. — Они же наверняка чувствуют что-то к друг другу... Вот ты бы, например, стал держать за руку просто друга? — Может быть и стал, кто знает, — Попов шмыгнул носом и поднял глаза к небу. Залпов больше не было слышно. — Во всяком случае, у меня нет такого друга. Все друзья вокруг заговорили и, судя по всему, двинулись к дому. Антону было нéчего ответить, и поэтому, тяжело выдохнув, он взглянул в тëмные глаза напротив и двинулся следом за всеми, так же стараясь наступать на уже продавленный снег. От чего-то сердце неприятно заныло, как при сильной ревности. Интуитивно ему хотелось быть тем самым другом в глазах Арсения. Хотелось прикоснуться к нему просто так, без повода. Этот человек умел обжигать лишь касанием руки и убивать одним взглядом. Шастун чувствует нужду в тëплом человеке под боком, и он это признаëт. Спустя столько лет он это признаëт. Тело вновь чуть шатает в сторону. Видимо алкоголь начал действовать куда сильнее. Впереди уже виднеется крыльцо. Ребята по очереди спешат зайти в обогреваемое помещение и, наконец, спрятаться от жгучего мороза. Антон остановился, даже не доходя до начала ступенек, и упëрся поясницей в холодный бетон. Неожиданно для него Попов встал рядом. — Как там, в Бильбао? — Шастун выдыхает облачко серого пара. — Красивый город? — Очень. Арсению очень хочется добавить — «а ты ещë красивее», — но он вынужден воздержаться. Нужно держать язык за зубами. — Тебя же Оксана позвала, да? Не Серëжа, и даже не Эд, с которыми вы вроде поддерживаете контакт, — он остановился, давая возможность ответить, но тот ей не воспользовался, выбрав молчание. — Зачем ты вообще приехал? — Вас увидеть захотел... — А до этого не хотел? Ты трус, Попов. Ты боялся. Антон слегка приподнял уголки губ в грустной полуулыбке и скрестил руки на груди. Холодный ветер пробирался сквозь расстëгнутую куртку. Мысли путаются в тёмный ком. — Я думаю, что нам стоит поговорить. — Наконец-то до тебя это дошло, — съязвил Антон, после чего тут же продолжил. — Но определённо не сейчас. Двери дома давно захлопнулись за последним вошедшим. На улице стоит кромешная тишина, и лишь шум проезжающей мимо машины доносится до этого отдалëнного места. Разноцветная, криво повешанная Серёжей гирлянда игриво переливается в полутьме. Антон пробежал глазами по расслабленному лицу напротив и остановился на потрескавшихся, чуть приоткрытых губах. Они до одури манили коснуться их вновь, как раньше. Он сделал шаг вперёд и посмотрел с высока, теперь уже не отрываясь от голубых глаз. Сейчас, в затмении алкоголя, ему плевать. Шастун ощущает на своей оголëнной шее горячее дыхание. Сердце бешено колотится. Умоляет не совершать этого. Будто оно знает, что сейчас не время. Игнорируя пульсирующие виски, он склонил голову к чужим губам и остановился буквально в сантиметре до соприкосновения. Секунда... Две... Никто из них так и не решился сделать шаг навстречу, словно они тут же канут в пропасть. Только Антон дëрнулся вперёд, как Арсений увернулся, отводя голову вбок. Он неловко посмотрел куда-то в ноги, боясь поднять взгляд и увидеть эти бескрайние зелёные глаза. — Антон. Не сейчас... Мы пьяны, и прежде нам стоит поговорить, — Попов выдохнул в сторону и сделал шаг назад. — Я понимаю. Прости. Мужчина невзначай коснулся рукой антоновского плеча, привлекая его внимание. На удивление, в глазах напротив не было какого-то разочарования или обиды, на которое Арсений так боялся напороться. Он аккуратно завëл ладонь за чужую спину и притянул его к себе, крепко прижимая подрагивающее от холода тело к себе. Шастун нерешительно обхватил своего друга и зарылся носом в его сыром от снега капюшоне, вдыхая аромат знакомого одеколона. Кто мог подумать, что эта снежная ночь, вновь столкнëт двух противяшихся самим себе людей, заставляя их идти наперекор судьбе. Они обязательно поговорят. Они обязательно поймут. Они рабы сердец своих и навсегда привязаны к друг другу.