С новым годом!

Прошёл год с того, как я вошёл в состав группы «На перекрёстке» и почувствовал вкус рока. Год с того, как я не ушёл из этой жизни. Год, когда 28 декабря объявили трауром в нашей стране N. Ни разу такого не было в моей жизни. Точнее, два года. Скоро будет, в 12 часов, первого января. Моя страна, в которой я живу — страна анархии. Могу кратко рассказать о том, что вас интересует. Начнём с того, как образовалось государство. С рассказов моего дяди Курокумы и папы Монокумы, это день, который отличил нашу страну от всех стран. В нашей стране при власти раньше стоял президент, который вообще не был порядочным президентом. Диктатор. Душил народ своими руками. Но о нём я мало что помню, да и не особо интересовался. Один мужчина на площади заорал, послав того на три весёлых буквы и поднял бунт. Народ тогда был только за него. Весной, а мае 1999 года было куча парадов и протестов, чтобы этому президенту дали пинком под зад и выгнали с поста президента. А летом уже была принята анархия. Да, для вас это удивление, что в нашей стране такое происходит. И есть очень много вопросов, как мы вообще живём, ведь это мир самосуда. У нас всё действует так: к нам в страны может приезжать кто угодно и на запрещённые вещества проверять тебя никто не будет. Но вот если ты захочешь уехать за границу даже просто отдохнуть, попробуй пройти всех психологов. Чтобы хотя бы этим подтвердить, что ты нормальный человек и никого не убьёшь. В нашей стране есть одно заведение (на всю страну), где ты можешь оформить паспорт, визу и подтвердить всё остальное. Ну, по крайней мере, запад нас впускает и с удовольствием выпускает. В стране нашей самосуд проходит и наказывают человека в зависимости от сделанного. Если ты убил человека — выдворяют из страны. Если ты убил очень много людей — убивают сразу же без лишних разговоров. Пелофилов и канибалов никто здесь не жалеет. Особенно мамки этих детей, которых насиловали, они такие жестокие… Про трагедию страны N говорить не хочу. Это не подходит для этой страницы. Сегодня я собираюсь подарить тому, кто это читает, хотя бы каплю новогоднего настроения. В стране N что Рождество и Новый год празднуется одинаково. Площадь украшена яркими разноцветными огнями. Лавками с вкусностями, обожаю эти печенья в форме человечек от кондитера Павла Кочерги. Парк аттракционов «Happy Child» с огромным колесом обозрения, где в каждой кабинке дети ахают от полных улиц людей и падающего снега. Из радио музыка просто орёт, развлекая народ. Но самым волшебным местом был театр имени Монокумы, а точнее — моего отца. Вы спросите, какой дурак будет работать 31-го числа? Мой отец. Точнее, он сваливает с рабочего места во второй половине дня, крича всем остальным: — С наступающем, любимые ублюдки! Дома мой папа совсем другой, становиться чуть более добрым. Но мой батя как и лукавил над нами, так и лукавит. За плитой был он и Моноске с Монофани. Мы любим смешивать западное новогоднее меню и русское. В этот момент мы блюда ставим по всем столам в каждой комнате. — Папа, где ты взял такой нож хороший? — Если много выёбываться — под ребром. Ты сколько нарезал салатов? — Четыре салата уже нарублено. Ровно половина. Монофани тогда возилась с фруктами. — Мандарины в этом году какие-то мизерные. — Да эти более красивые, остальные были слишком страшными. Где остальные? — Монотаро через час приедет, ему пара фоток осталось сделать. Что там с Куро? — Курокума через часа две уже приедет, у него дела. — Сказал Моноске и съел один нарезанный ломтик огурца из салата, за что и получил подзатыльник. — Я же сказал, всё на новый год! А мы с Монокидом мчались на своих мотоциклах, как на лошадях. У нас попробуй ещё в аварию не попали, особенно по трассе смерти, это около театра Монокумы. Мы часто с ним устраиваем гонки, и хоть есть очень высокая вероятность, что Монокид выйграет, я не отступал. Я мчался, как будто от бандитов. Но скажу честно, я ссыкую набирать больше 50 киллометров в час. И тысячу раз себя проклинал «Зачем я на это пошёл?». Но добрались без аварий, слава богу. Зайдя в родительский дом, я почувствовал как мои лёгкие очистились. Эти родные стены. На втором этаже наши комнаты, украшенные по разному, как цветы в поле. Прекрасный букет. В нашей комнате ещё остались эти надписи, нарисованные члены, названия наших любимых групп, разбросаная одежда по всем углам. В детстве я видел всё яркими цветами и не жалею. Слыша разговоры на кухне, у меня появляется улыбка на лице. Я готов плакать от счастья. Это мой дом. Я в него вернулся и это не сон. Папа раскрыл свои руки для объятий при виде меня и я мигом, как в детстве обнял его крепко-крепко. — Огузок! Ха-ха-ха, мой огузок! А Монокид улыбнулся ему и растрепал все волосы, как будто папа был школотой из пятого класса. — Пидорас! — Кто бы говорил! Привет, Папакума. — Привет. Ну чё, как доехали? — До нормально, опять обогнал мелкого. Моноске отвлёкся от хлопот и похлопал эту шпалу по плечу. — Привет, товарищ по наркоте. Как ты? — Да нормально. Можно щас чё-нибудь съесть? — Нельзя. — Папа повернулся к нему. — Это всё на новый год. И Монокид надул грустную моську. — Ну хотя бы косточку! — Нет. Кстати, есть просьба. Будь добр, пойди в лес и сруби ёлку. Я заморачиваться не стал, поэтому, заморочишься ты. — Пап, ну я и так устал, как собака! — Пару киллометров пройдёшь, ничего не случиться. Давай, бегом. Монокиду ничего не оставалось сделать, как пойти в гараж за ржавым топором и пойти в лес. Наш лес около дома был тем самым лесом в котором есть суицилальная река. Но ему сейчас самое главное было принести в дом что-нибудь, не важно, повешеного или ёлку. Здесь ёлок и так много, одна ёлочка ничего не изменит. Здесь никто и не рубит так то. — Какого черта я, блять! — И его ноги провалились в сугроб. — Проваливаюсь в эти пески. О, а вот и ёлочка. И этот дровосек мигом начал свою работать. Его руки не дрожат, они наносят удар по коре один раз, второй, третий. Со стороны он выглядел как убийца, который долбит топором по груди бедной девушки. Разрушая кости рёбер, разрубая мясо, жаждет достать её сердце. А в это время в доме уже царила радость. Мы смеялись и шутили. Моноске от отца набрался хорошего юмора, а Папакума от жизни историй из детства. — Моя подруга работает же щас фармацевтом. Однажды к ним на смену пришёл медицинский представитель. Для тех кто не в курсе, объясняю: медицинский представитель — это товарищ, который производит либо лекарственные препараты либо товары медицинского назначения и эти товарищи каждый божий день, на протяжении 10 лет, приходят и говорят нам одно и то же, как попугаи, а это делают они лишь для того, лишь бы активнее продавалась их торговая марка. И задаривают они их подарками, но блять, это подарки из разряда «Вот тебе резиночка, мы её 10 лет уже носим, но твои три пердинки в три ряда туда поместятся». И приходит представитель от какой-то там компании, приносит охуенийший набор из столовых приборов. «Вот, говорит, держите вам два «, их было двое на смене. Взяли, значит, этот набор и ей сменщица говорит:» Так, заведующий, блять, ничё не говорит, щас быстренько к рукам приберём и съебёмся». Складываю тв пакет рабочую одежду, какие то баночки, скляночки и этот… Блядский набор… Он был очень тяжёлым. После того, когда они попиздели, подруга смотрит на часы и смотрит — полвторого ночи. Опаздывает на электричку, прям пиздец. А если она не уедет — то не уедет никто, прям как я. Ну, или ей придётся там же на улице и спать в мороз. Бежит со всех ног, а там… Ёбанные автоматики, которые, блять… Придёт второе предшествие Иисуса раньше, чем эти билетики напечатаются! И она просто как бабка Нина с черкизовского рынка за какой-то бабкой шла! Вот так вот! — Мой папа настоящий комик. Взял какие-то пакеты и просто прыгал, изображая что идёт. Монофани чуть со смеху не лежала на полу вместе с Моноске, зато я лежал. Когда папа прекратил, он продолжил — И тут открывается электричка. Пролетает в электричку, думает, всё плохое позади. Что вы думаете? — Он хитро улыбнулся. — Идут, сука контролёры, блять! Которые, блять, вот этот тип, я обожаю просто! Не люди, а хуй на блюде! Это мужики, которые устраивают рейд по проститутками и им это доставляет удовольствие! Она бежит от контролёров, а они на каждом вагоне! — Они вот так голову высунули и думали «Ага, сука, блять, попробуй пройди через меня» — Моноске и папа прекрасный дуэт. — Да-да-да! Она бежала от них восемь вагонов! Но зато, благодаря ней, мы сегодня будем есть с красивых тарелочек и вилочек. Моноске поднял мне подняться, пока у меня текли слезы от смеха из глаз и болел живот. Моноске усадил меня на диван. — Где там наш дровосек? — Я его ещё попросил за продуктами сходить, я половину продуктов не докупил. — Вот почему у меня оливье не получается на вкус, потому что кукурузы нет! Я быстро сленял от них на второй этаж. Здесь у нас пятерых и прошло всё детство. Сколько же здесь воспоминаний, боже мой… Я так обожал те тёплые летние дни. Особенно, когда был мальчишкой. Всегда падал с этой лестницы на последних двух ступеньках и меня подхватывал Монотаро. Ох, Монотаро… Сейчас он стал отцом, он сам скоро будет подхватывал своих детей в этом доме, которые сейчас спят в новой детской комнате. Я зашёл посмотреть на их детские милые лица. Они сопели, ручки были сжаты в кулачки, и я заметил, как у них потихоньку растут ушки. Радует то, что у нашего рода будет продолжение. Сколько про нашу семью легенды ходят, особенно про нашу троицу знаменитостей, а сколько про этих детей! Но, если бы мы с Монокидом завели детей, Монокид бы отправил их сразу в детдом. Он чайлдфри. Да и, думаю нам рано детей. Не смея мешать их покой, я вышел из комнаты и… Знаете такое чувство, когда перед тобой сзади словно всё пролетает и словно вчерашний день был год назад. Я даже не знаю, как это объяснить. Во мне внутри все перемешалрсь и хотелось плакать. Мои проблемы с прошлым не исчезли и эти детские голоса, топот наших ног, наши тени были повсюду. Я все слышал, я все видел. Всё стало приторно ярким. Приятное чувство потянуло меня в нашу комнату. Увидя знакомые вещи, надписи, мебель, я упал на свою кровать и закрыл глаза. Улыбнулся, стёр слезы со своего лица, почувствовал чьи то маленькие ладошки. И я увидел себя пятилетнего около своего тела. Мальчик стоял в светло жёлтой футболочке и очень худой. Улыбался. Я мигом встал, чтобы взять его за ладошки и обнять, но тот испарился за раз. И тут я словно в реальность пришёл. — Монодам! Я мигом прибежал на кухню и увидел Монокида с недовольным лицом, красными щеками и волосами в снегу. Я не мог засмеятся от этого. — Чё ты ржёшь, кусок металла? Я отсюда сначала в лес, потом в магаз перелся. — Ты чего не оставил ёлку и на мотоцикле не поехал? — У меня бензин закончился уже! Ёлку оставил, пошёл за продуктами. Чтоб вы все обожрались. И тут пришёл Курокума и кого-то прятал за спиной. Все посмотрели на него с недоумением, а Моноске заговорил. — Дядя Моноске приготовил нам подарок! Бруно! И мальчик в синей куртке, смешной шапке с понпоном, в штанишках побежал к нему в объятия. Моноске обнял этого мальчика и они оба засияли от счастья. — Охренеть… Ты когда успел? Курокума ответил на вопрос Монокида. — Да вот, двадцать седьмого числа. Решили ему подарок на новый год сделать. — Это тот самый, которого вы ещё из огня вытащили при теракте? — Он самый. Бруно пока оттащил Моноске к дивану. Бруно немец, русского языка не знает. А Моноске не знает немецкий. Общаются они пока на том языке, который более менее знают — английский. — Did they like me? — Of corse! They're always happy to see you. You're now a member of our family — I won't give them any problems? — No, bunny, no. — Моноске говорил очень мягко и убедительно. Ребёнок прижался к нему, обхватывая руками шею. Так Моноске прижимается к дяде Курокуме. Что ж, теперь у старика два сына. Хотя, если так порассудить, то он ещё и дедушка ему. Или дядя… Я уже сам запутался, кто он ему. Ассорти. — Thank you for picking me up from the orphanage — Think of it as a New Year's gift А пока Моноске нежился с дитём, мы уже ставили ёлку. — Ваши ставки, через сколько она рассыпиться? — Монокид, ну ты же её ставишь. Естественно через пять минут. Я обожаю наряжать ёлки. Настоящие особенно. Запах хвои меня дурманил, как сладкие духи. Отец принёс из гаража наши любимые стеклянные игрушки в форме фонарей. Мы их вместе берегли, как реликвию. Взяв одну игрушку в руки, он медленно поднёс к верхней ветке и осторожно повесил её. Он улыбался и его глаза стали добрыми. — Оо! Вот какие красавцы мои. Такие игрушки вообще сейчас не делают! Слава богу, сохранились. — Пап, где откуда они? — Об папаши моего. — Это единственное, что путное от него. — Да да да! — И посмеялся. Монокид в это время распутывал гирлянду. По легенде, её распутывал только избранный, то есть, Монотаро. А его не было. От злости он чуть её не разорвал и Курокума пришёл ему на помощь. Ёлку мы наряжали в течении минут двадцать. Для нас с отцом это было терапией, сразу успокаивались и забывали обо всём. Когда я был маленьким, я всё время петлял между ног отца и смотрел, как вся семья украшала ёлку. У нас тогда ещё свет отключили и единственным источником света была эта гирлянда, она на батарейках работала. Господи, сколько часов прошло, пока я ждал одиннадцать вечера? В это время уже подруга Монофани забрала детей, чтобы она с Монотаро могла отдохнуть, мы с Монокидом опять рылись по своим шкафам, в поисках струн для гитары, Монотаро вернулся со студии, а папа успел решить некоторые дела по работе. Монотаро вернулся уставшим, а заботливая сестра поцеловала его в щечку. — Устал? — Задолбался. Со мной работал новенький, понятное дело, ещё без опыта. Пытался ему всё объяснить, сильно нервничал, да клиент какой-то... Не клиент, а баран. То ему не так, это ему не так. Пусть к другому фотографу прётся! Пошёл он нахуй, заебал! — Но он не сильно злился, присутсвие Монофани успокаивало его. — Но не хочу сейчас злиться. Скоро новый год и я хочу с семьёй провести его отлично. Обняв свою сестру, он стал аж светиться от любви. Секунду назад был злым, а тут на тебе! Монофани прям его лечит. Мы все сели за стол и не дождавшись двенадцати начали есть. Монокид и Курокума ели как не в себя. — Подайте салатик, пожалуйста. — Дайте картошки! — Ты салат ещё не доел. Я много не ел, планировал после двенадцати. Максимум оливки съел. Ребёнок всё к фруктом тянулся, весь виноград съел. Долго он не ел? Я чувствовал себя хорошо в кругу своей семье, даже первый начал разговор, а это очень редкое явление. Даже Монокид меня похвалил. Мы даже чуть не пропустили время, мы хохотали и разговаривали бог пойми о чём. И тут отец резко встал, беря в руки бокал шампанского. — Так всё тихо! Тихо! Сейчас будет обращение президента семьи к семье. — Папакума, я чёт не помню, чтоб я за тебя голосовал. — И Монокид как всегда, уже выпил пару стопок. — Это титул родовой. — И выпив один глоток, он начал свой монолог. — Дорогие мои друзья. Товарищи, мичманы, немичманы, петух, черти полосатые, по разному я могу вас называть. Этот год был... Тяжёлым. В нем было всё. И хорошее, и плохое, и горе, и радость. Тем не менее, мы их проходили вместе, каждый из нас участвовал в каком то моменте жизни каждого из нас. Вот, например, Монофани к Моноске приходила в ребцентр. Многое что было. Я могу не подавать виду, но на самом деле, у меня болит сердце за каждого из вас. Я искренне рад, что вы смогли... Скажем так, побороть свои проблемы. — Я видел, как он чуть не плакал. — Я люблю вас всех, без исключений. Мне хочется верить, что у вас дальше всё пойдёт по лестнице и в карьере, и во всем остальном. И для меня ни куча заработанных денег, какая либо работа не заменят мне... Счастье семьи. Ведь я, слава богу, вижу перед собой людей, которые друг друга понимают, поддерживают, любят. Во всех смыслах, кстати... Мне хочется верить, что всё у вас наладиться. А нам с Курокумой, что остаётся... Как говориться «Кучугуры, кроссворды и огрод»... Скажу честно, плакал я, плакала сестра, Моноске пытался не заплакать, и даже Монотаро держа сестру за плечо улыбался, но я видел, как он чуть не зарыдал. Монокид слушал его, но потом принялся за следующую стопку. Ну что с него взять? Я плача сказал отцу : — Пап, ты сам то в это веришь? —... А? — Он сначала меня не понял, потом ответил смеясь. — С трудом! Открывайте окно, время 12 часов! В новый год люди открывают окна, чтобы услышать по радио какую-либо песню как для всеобщего гимна. Каково было моё удивление, когда я услышал... Песню из нашего последнего спектакля детства «Счастлив, как никогда раньше». — Я попросил! С новым годом! Закричав "Ура!" мы чокались бокалами шампанского. Мы слышали, как кричали другие жители на разных языках "С новым годом!". Всё это ощущалось, как какая-то сказка. Мне даже не был важен какой сейчас год, месяц, час, я видел счастливые лица своей семьи. Я чувствовал себя как Бруно, который хоть и не понимал нас, но смотрел на нас счастливыми глазами. Моноске даже не допил, а посмотрел на ребёнка и улыбнулся в ответ. Потом он заметил что-то на его лице. Положил руку на щечку и заорал : — У него светится глаз! И да, у него светился один глазок фиолетового цвета. Теперь он, получается, член нашей семьи. Если бы ещё уши выросли, настоящий медвежонок был. — Это мой сын! У него светиться глаз!!! — У нас шампанское закончилось! — Монокид как обычно. Все про Ивана, он про болвана. — Ты всё выпил? — Нет конечно. Что вы? Как вы вообще могли про такое подумать? Все не ругали его, а только засмеялись. Зачем уж ругаться сейчас? Я отвернулся голову к окну и вслушмвался в слова, которые так давно учил и которые пел с горячим сердцем. « Ты снова звонил бухой из своего "Мерса", Ехал домой, сев за руль пьяным. Напугал меня до смерти, но я не стал сотрясать воздух, Потому что слушаешь ты только своих дружков! Меня с тобой ничего не связывает, Меня с тобой ничего не связывает, нет! Ведь я не обращался с тобой хреново! Из-за тебя я возненавидел этот город! И я не писал дерьмо про тебя в интернет! Никому ничего плохого не говорил! Потому что мне стыдно, что ты был для меня всем, Но ты только и делал, что расстраивал меня. Так что не трать время, которого у меня и так нет. Не пытайся переложить вину на меня. Я мог бы рассказать, как ты появлялся вовремя, Но строчка осталась бы пустой, потому что этого не было. Ты не уделял ни капли внимания моей матери или подругам, поэтому, Я забросил их всех ради тебя, я же была совсем ребёнком. Ты портил всё хорошее, Вечно говорил, что тебя не понимают. Присваивал себе все минуты моей славы! Просто оставь меня в покое! » Банально говорить, но это было так недавно, и так давно. Я ценю каждый момент своей жизни, особенно такие яркие. Если бы можно, я отматал плёнку назад, лишь бы посмотреть ещё раз этот замечательный фильм. Я всегда знал, что меня ждут тёплые воспоминания в том месте, который я так привык называть домом. — Говорят у Лиды... Кончилось либидо... О нет... Если папа начинал петь то он уже выпил лишнего и сейчас уж точно начнётся дискотека века. — Папа, нет!