А я буду помнить твой почерк. По нему буду знать, в каком ты настроении. Ориентироваться, спешил ты или обдумывал то, что писал и подписывал. Считать и раздумывать, о чём ты там говорил или мыслил параллельно с этим.
Буду помнить твой почерк с того самого дня, когда ты только оставил роспись в блокноте Дорис на память. Мимолётно глянув, в мыслях появилось лишь «ужас». Кто же так пишет? Что это за буквы? А соединения и наклон являются началом дешёвого анекдота? Сразу видно необразованность человека.
Я знаю, что ты пытался завести личный дневник, прямо как у Вольфганга, но и наполовину не хватило твоего терпения. Как же додумался, что ты сорвался? Твоя прописная буква «а» имеет округлую форму со странно завёрнутым хвостиком, именно такую я наблюдал на первых страницах блокнота, найденного в мусорном ведре. Но на последний исписанных страниц заметил, как буквы стали угловатыми.
Видел как-то, что ты пытался писать отчёты прямо как Оливер. Нахмурился, взял ручку в руки, да и выводил каждую буковку каллиграфически, не зная, что красота здесь не главное.
А вот в местах, где стоило бы проявить всю свою аккуратность – ты очень сильно наводишь беспорядок. Расписывая открытку от всего отряда, ты умудрился совершить ошибку в слове, а после вообще ручка протекла. Буквы вышли кривыми и «танцующими» (то есть, смотрели в разные стороны и «прыгали» по сторонам).
После походов в архив ты тоже очень рассеян. Оставляешь там сжатые и плохо порванные листки бумаги, где перечёркиваешь каждое слово и наводишь на нём круги. Видно, что ты в плохом настроении, тебе больно.
Я сажусь за письменный стол, зажигаю лампу и аккуратно начинаю выводить каждую буковку. Да, я пишу письмо. Интересно кому, дорогой читатель? А волновать не должно.
«… Не будешь ли ты против, если мы прогуляемся вместо того, чтобы быть на тренировке?
Яков.»
Ты нашёл это письмо под подушкой. Я видел твой озадаченный взгляд, пускай всё утро старался не попадаться на глаза и не подавать виду, что что-то вообще сделал.
— Яков?.. Ты меня приглашал? – Присаживаешься рядом, дорогой товарищ, на лестницу казармы.
— Ты же внимательно читал письмо? Если нет, то советую ещё раз это сделать. Может быть писать научишься, – в своём репертуаре.
— Хах… Оно у меня в кармане. Кстати, хотел сказать, что мне нравится твой почерк… – Руки разворачивают письмо, сложенное надвое, — видно, что ты старался, так аккуратно всё выводил…
— Эх ты, Немо. Это мой обычный почерк. Вот тебе бы я посоветовал брать пример со своих «товарищей».
Рука в перчатке тычет указательным пальцем в лоб рыжего юношу. Тот ойкнул.
— А вот ты выводишь все буковки только когда пишешь отчёты. В спешке и гневе твои буквы угловатые, а иногда кривые и летающие. Также, когда у тебя хорошее настроение, то они округлые и их соединения больше похожи на хоровод.
— Ты… Так вот кто на самом деле шпион!! – Визгнул Немо.
— Я лишь анализирую твой почерк.