Его бэд бой

            Антон возвращается поздно вечером домой после загруженного рабочего дня. Стоя перед дверью квартиры, он вспоминает, что сегодня Арсений должен был проводить очередное предновогоднее мероприятие в одной из многочисленных московских-зажорских контор. Потому он знает, что его сейчас не встретят с тёплыми объятиями, которых, признаться, от накопившейся за весь день усталости жутко не хватает.       Антон неторопливо проворачивает ключ в замке, вступает в тёмный коридор, прикрывая за собой дверь, и зажигает мягкий свет. Сил едва хватает, чтобы стянуть кроссовки и снять зимнюю куртку. Он проходит в ванную комнату, моет руки. Смотрит в зеркало на своё изнуренное работой лицо и решает, что душ сегодня он точно не осилит, и просто умывается. На кухню не заходит, поскольку чувствует, что от всеобъемлющей усталости не голоден. Организм лишь требует многочасового сна, и Антон, больше не рассуждая ни о чём, направляется в спальню. Но проходя мимо гостиной, куда падает свет из коридора, он замечает лежащего на диване человека и резко останавливается. Сомнений нет, что это Арсений, но удивленный вздох всё равно не удаётся остановить.       Антон понимает, что скорее всего мужчина задремал или спит, раз никак не реагирует на шум, которым сопровождает все свои действия Шастун.       Антон аккуратно заходит в комнату, стараясь не издавать лишних звуков. Свет из коридора освещает лежащего спиной ко входу Арсения, и Шастун замечает, что тот одет в черный брючный костюм. Неужели он пришёл такой же уставший и лёг в чём был, лишь бы поскорее оказаться в объятиях Морфея? Или дело было совсем в другом и он ждал Антона до последнего? Но почему не в спальне и не переоделся? На Арсения с его чрезмерной педантичностью в данных вопросах это не похоже.       В душе Антона даже закрадывается беспокойство, и он решает подойти к лежащему мужчине поближе и легонько похлопать его по плечу.       — Арс? — зовёт он тихим голосом. Тот действительно дремлет, мило уткнувшись носом-кнопкой в спинку кожаного дивана. — Арс, проснись.       Антон настойчивее трясёт его за плечо, желая поскорее растормошить нерадивого соню и уложить спать нормально. Арсений наконец-таки приоткрывает заспанные глаза и через мгновение, видимо, осознав, что когда и где он находится, оборачивается через плечо.       — То-о-оша, — тянет Арсений с сонной улыбкой на лице, заметив парня рядом с собой. — Ты уже дома?       Шастун чувствует исходящий от мужчины легкий запах алкоголя. Значит, Попов подшофе. Это легко объясняет его намерение лечь спать прямо в выходной одежде.       — Пойдём в спальню, чего тут разлёгся, — слегка нетерпеливо произносит Антон. Его тело уже ломит от желания встретиться с мягкой постелью. Но Арсений похоже не особо разделяет его намерения. Он тянется на небольшом для него диване, вытягивая руки и ноги с грацией большого ленивого кота, а затем также неторопливо переворачивается лицом к Антону. И у того перехватывает дыхание от открывшегося ему вида, а сон благополучно прощается с ним на ближайшие несколько минут.       Арсений раскидывает в стороны руки для большего удобства, от чего полы его черного пиджака распахиваются и идеально белая рубашка натягивается на его груди и подкаченном торсе, а стойки воротника, не сдерживаемые ни галстуком, ни даже пуговицей, оголяют изящно выгнутую шею, к которой так и манит прикоснуться губами. Арсений, чертёнок, знает, что делает, потому откидывает голову на подушку дивана сильнее, и его тёмные вихри раскидываются по кожаной поверхности мягким веером, сквозь который хочется пропустить пальцы. На его лице играет расслабленная, довольная собой улыбка, а глаза томно прикрыты густыми ресницами.       — Привет, — шепчет Арсений чуть ли не одними губами. Он наблюдает за Антоном, который откровенно подвис от картины, представшей перед ним, и очевидно теряется, не зная, что делать. — Ну чего ты?       Шастун мотает головой из стороны в сторону, будто пытается согнать с себя наваждение, и, опёршись коленом в обивку дивана, сильнее склоняется над таким открытым и предлагающим себя Арсением. Антон чувствует исходящий от Попова запах, который обычно ещё долго остаётся на одежде после проведенного корпоратива — смесь еды, ресторана, немного кальяна и алкоголя. Но был ещё один аромат, немного терпкий и в то же время дико сладкий. Такого раньше Антон от Арсения не ощущал, и неожиданно захватившее его любопытство желает утолить себя и разгадать тайну происхождения необычного запаха.       — Могу я?.. — Антон кивком головы указывает на место, что находится чуть ниже подбородка Арсения, и тот, поёрзав на диване, издавшим при этом немного скрипучий звук, согласно моргает. Шастун, перекинув ногу через бедра мужчины, склоняется над ним, уперев ладони по обе стороны от головы партнёра. Арсений продолжает смотреть на Антона с молчаливым ожиданием, хотя его с потрохами выдаёт грудная клетка, ходуном ходившая от тяжёлого дыхания.       Шастун тянется к такой доступной для него шее и проводит по её гладкой коже кончиком носа. Арсений шумно втягивает воздух через приоткрытый рот и сжимает пальцы в кулаки на согнутых в локтях руках.       — Ты специально не переоделся, да? — тембр голоса Антона невольно становится ниже на пару тонов, когда его лицо оказывается рядом с ухом Арсения. Тот вздрагивает от вибрации, которую ощутил в месте, где они соприкасались грудными клетками. — Ты хотел, чтобы я увидел тебя таким.       — Каким? — с придыханием вопрошает Арсений, всё же опустив руки и коснувшись спины Антона. Он тут же начинает, не торопясь, водить по ткани футболки ладонями, от шеи до поясницы.       — Таким раскрепощённым, таким свободным, таким развратным, — последнее слово Антон выделяет особо низкой интонацией и, уткнувшись носом в кожу шеи, чуть ниже уха, втягивает дурманящий его запах. Шоколад. Это чёртов сладкий шоколад. Его слишком много. Словно целая фура с какао-бобами перевернулась и одарила этот мир сносящей всё на своём пути шоколадной лавиной. Антон любит сладкое, порой даже чересчур, потому не сдерживается и легонько прикусывает кожу шеи, оставляя после себя извиняющийся поцелуй.       Арсений, издав короткий скулящий звук, на это лишь теснее прижимает к себе Антона, словно хочет, чтобы тот не отрывался от него целую вечность. Шастун особо и не торопится. Он движется дальше, невесомо проводит носом по чувствительной коже шеи и останавливается где-то под подбородком, вновь вдыхая умопомрачительный запах. Теперь помимо шоколада Антон ощущает резкие ноты перца. В голове ненадолго возникает ступор: как можно было поместить два таких разных запаха в один флакон и получить такое крышесносное сочетание? Возможно ли вообще, чтобы это работало и нравилось людям? И в один момент до Антона доходит: возможно и даже реально. Ведь сам Арсений такой. Тот, кто сочетает в себе обаятельную дерзость альфа-самца и в то же время может быть нежным и мягким, словно плюшевый медведь. Тот, кто может постоять за себя и ответить крепким словцом и в то же время может спрятаться за спиной того, кому доверяет и кто может его защитить.       Сочетать в себе такие разные стороны личности не всем дано, но Арсений справляется с этим, являя окружающим его людям и поклонникам что-то невероятное: свет, источающий неиссякаемую энергию, которую разделяет с другими; вдохновение и мотивацию принимать себя и других и не бояться быть собой.       — Блять, Арс, — Антона ломает изнутри от переполнившего его восхищения и любви к этому человеку, и он, уже не сдерживаясь, порывисто выцеловывает его шею, слушая приглушенные стоны.       — Так понравился мой наряд или запах? — сквозь улыбку шелестит Арсений, зарываясь пальцами одной руки в непослушные светлые кудри на голове у Антона, другой сжимая его худое плечо. Тот, едва заставляет оторвать себя от истерзанной поцелуями и неглубокими укусами шеи и заглядывает в хитрые глаза лежащего под ним мужчины.       — Мне нравишься весь ты.       Арсений с тёплой улыбкой сам приближается к лицу Антона и ласково целует во влажные губы. Шастун отвечает ему, вкладывая в поцелуй всю ту нежность, что наполняет его, и чувствует взаимную в ответ.       — А откуда у тебя такой одеколон? — прервав поцелуй, решает спросить Антон. Он по-прежнему настроен утолить своё детское любопытство.       — Это «Бэд Бой», рекламировал недавно, — Арсений ненавязчиво проводит ладонями по крепким плечам Антона, разглаживая ткань футболки.       — Плохой мальчик? — Антон издаёт скептичный смешок. — Хах, больше похоже, что он перешёл на другую сторону.       Арсений в ответ на это изгибает одну бровь, намекая на двусмысленность фразы.       — Э-э-э, в смысле, что он стал хорошим боем, — начинает ни с того ни с сего краснеть Антон. Арсений мягко ухмыляется его стеснению и начинает медленно подниматься. Шастун встаёт с бёдер мужчины и занимает сидячее положение на краю дивана, внимательно наблюдая за тем, как Арсений вновь потягивается, но уже стоя, что не мешает Антону любоваться его подтянутой фигурой. Попов направляется к выходу из комнаты, слегка покачивая бёдрами, что смотрится весьма горячо в брючном костюме. Он замирает в дверном проёме, чтобы обернуться, и, слегка выгнувшись в спине, опирается о дверной косяк.       — Пойдём, твой гуд бой хочет с тобой раунд-другой, — произносит Арсений и скрывается в коридоре, ведущем в спальню. Антон затуманенным разумом понимает намёк не сразу, но торопится вслед за своим «мальчиком».       Этой ночью несмотря на усталость он ещё не раз успеет убедиться в том, каким разным может быть Арсений: то податливым и тягучим, словно мягкая глина в руках мастера, то уверенным и властным, будто самопровозглашенный король, и как сильно Антон за это его любит.