***
первой в его небольшом списке стала айгуль. для начала она казалась самым безопасным вариантом. марат ловит ее возле кабинета на большой перемене, улыбается смущенно и ведет к скамейкам в конце коридора. народу нет сейчас, все в столовой на обеде, можно поговорить спокойно. – айгуленька, тут дело такое, – мяться начинает, – мне человек один нравится, а я о любви нихрена не знаю, помоги, – смотрит так умоляюще на подругу и ждет. – нашел у кого спросить.. не знаю, в кино позови, цветов подари. хм.. еще мороженным угостить можно! девочкам нравится такое. – девочкам.., – вздыхает тяжело, – блять, айгуль, это парень, – обреченность в голосе выкручена на максимум, готовность к осуждению минимальная, пальцами переносицу трет и думает, как дальше быть. ахмерова даже виду не подает, что разочарована или осуждает. кажется, будто она догадывалась. – это андрей? – и улыбается так, по доброму, без капли отвращения. – да, а еще это конец моей жизни, как пацана. айгуль понимает. за плечо притягивает и обнимает, по голове гладит. успокаивает. марату кажется, что она святая абсолютно во всем, такая вот, мать тереза в их тяжелое время.***
следующим пунктом назначения становится собственный дом. в конце концов вова его старший брат, должен же что-то дельное сказать. – вов, а как люди понимают, что влюблены? – стоит на пороге комнаты, взгляд отводит. – когда в афгане был, понял, что жду писем от определенного человека больше всего на свете и дни до возвращения считаю, чтобы рожу родную увидеть, – адидас на кровати лежит, пластинку слушает и после слов своих как-то по другому улыбается, мечтательно, что ли. и правда ведь помог. марат отмечает для себя, что по андрею скучает часто и радуется, когда видит его. собирается быстро и в качалку топает.***
– маратка, чего один? где пальто потерял? – кащей с усмешкой подходит, по голове треплет и за плечи приобнимая ведет в свою комнату, – садись, покури со мной. марат расспросы кащеевские мимо ушей пропускает, сигарету поджигает, пару затяжек делает и все же, была не была, интересуется: – кащей, а ты вот любил кого-нибудь? – странный вопрос, любил, конечно. была одна, морда автоматная, рядом с ней и бухать не хотелось и девок других не нужно было, только прижать к себе поближе и трахаться с утра до вечера, – кащей за сигаретой второй тянется, подкуривает и смеется коротко, когда реакцию марата видит. суворов краснеет и дымом давится. он может в школе умом особым не отличается, но элементарное сложить в силах вполне. ссылается на дела и из качалки выбегает, оставляя кащея наедине с воспоминаниями о былой юности. юности с вовой адидасом.***
до сборов полчаса еще, а зима с турбо уже на месте. стоят курят одну на двоих и спорят о чем-то своем. – пацаны, здарова, – марат руку протягивает, здоровается и с места в карьер прыгает сразу, – слушайте, а вы влюблялись когда-то? – вид пытается создать самый спокойный, чтобы не палиться сильно. – а че это ты, маратик, понравился кто? – зима с прищуром смотрит и лыбу на пару с турбо давит. – да нет наверное, – выпаливает не думая и щеки краснеющие выдают с потрохами. – признавайся давай, – валера по плечу хлопает, – смеяться не будем, слово пацана. и почему-то им хотелось довериться. потому что выглядели они как самые настоящие женатики. всегда и везде вместе, спину прикрывают, тренируются, скорлупу гоняют, домой ходят, курят, дерутся, раны обрабатывают. марату думается, что и живут они вместе. слышал однажды, как вахит туркина отчитывал, что тот все перемячи ночью сожрал, падла, и даже не поделился и, что еще хуже, новых, сука такая, не купил, а зиме очень хотелось перемячик с утра наебнуть! валера тогда рассмеялся только и за плечи приобнял, наобещал ему целую гору перемячиков и курить потащил. – пальто мне нравится, – носом шмыгает и тысячу раз жалеет, что все же сказал. страшно. парни переглядываются как-то слишком многозначительно, плечами пожимают и, ловя улыбку друг друга, марата в плечо с двух сторон кулаком пихают легонько. – маратка, ты не переживай, не скажем никому, но и ты про нас молчи, – вахит догадывается, что суворов просто так бы не сказал, если бы уверен не был, – не ссы и подойди к нему, сядь поговори как пацан с пацаном и засоси от души, – зима ехидно лыбится, – с валеркой прокатило, – от турбо подзатыльник тут же прилетает и драка между ними завязывается. вон, уже по снегу катаются, мутузят друг друга. марат решает, что делать ему тут больше нечего и бежит в сторону дома васильевых. успеть бы до сборов.***
залетает в квартиру, от андрея узнает, что мамы с юлей дома нет и марат как раз вовремя, а то он тут от скуки один подыхает. суворов решает не откладывать, сразу быка за рога и если ебашить, то до конца. речи он толкать не умеет от слова совсем, потому полагается на сообразительность андрееву и великий язык тела. пропустив все наставления, полученные от парней, решительно останавливается на «засосать от души». подходит к андрею, сидящему на диване и губами в его впечатывается, сминает на пробу, ждет, пока до васильева дойдет хоть капля осознания. мысленно могилу себе капает. ахуевает все так же, мысленно, когда в ответ андрей губу его нижнюю облизывает. приятно. целует уже с большим нажимом, языком в чужой рот толкается, по кромке зубов проходясь, сплетается с теплым и влажным языком андрея. целует, пока в легких воздух не кончается, отстраняется нехотя и смотрит в глаза полюбившиеся. – андрей, я в общем.. – люблю тебя, – васильев за него заканчивает и ухмыляется довольно. у марата бабочки сдохли в животе, все до единой, и поселилось что-то другое, по венам льющееся приятно, с теплом особым и с андреем ассоциируещееся. кажется именно это называют любовью.