Угадай, кто?

Алья вскинула брови. Её глаза расширились и заблестели, как у болельщика, чья лошадь вырвалась вперёд. На лице Адриана заиграла подбадривающая улыбка. Но Маринетт резко замолчала. Сердце в груди пропустило удар, когда голову захлестнула паника. Сказать в одном предложении "Я" и "Ледибаг" вдруг показалось Маринетт сродни преступлению. Или, лучше сказать, настоящей катастрофе. – Я ле... ленива? Алья, чуть привставшая со стула и уже готовая объявить Маринетт обладателем почётного третьего места, села обратно с видом вселенского разочарования на лице. – Эм... Что вообще за странный вопрос? Как он поможет тебе разобраться в своём персонаже? – Ну, просто... Видишь ли, это моя тактика, – Маринетт отчаянно закружила в воздухе указательными пальцами, как делала каждый раз, когда пыталась найти своим нелогичным действиям очередное заковыристое оправдание. – Я отметаю всё лишнее, чтобы быть точно уверенной в своём вердикте. Алья прищурилась, ни на толику не поверив словам подруги. Воздух вокруг неё вибрировал от недовольства. – Нет, не ленива, – наконец ответил Нино. – Вообще нет. – Твоя очередь, милый, – сурово отчеканила Алья. Маринетт краем глаза заметила, что Адриан с непониманием уставился на неё, и отвернулась ещё сильнее, чтобы тот не заметил пробегающей по её рукам дрожи. "Я просто не могу. Просто не могу это сказать. Господи, и кто написал эту бумажку?!" Спустя несколько минут, в течение которых выяснилось, что персонаж Нино – это живое существо, обладающее некоторыми человеческими чертами, но внешне похожее больше на неодушевлённый предмет, и которое к тому же как-то раз перекинулось парой слов с самим Нино, ход снова перешёл к Маринетт. Нино выл от ужасающих свойств своего персонажа. А Маринетт была рада тому, что, к счастью, хорошая ткань её платья была достаточно лёгкой, чтобы скрыть то, как сильно намокли её подмышки от одной мысли, что она может так глупо раскрыться. – Ну, задавай вопрос, подруга, – Алья погрозила Маринетт пальцем. – Нормальный вопрос. – Да-а, конечно! Самый нормальный из всех нормальных вопросов, ха-ха, – она не удержалась от нервного смешка и намотала на палец прядь чёрных, блестящих волос. – Эм... Я вегетарианка? Алья по-волчьи взвыла. – Так, всё, я пас. Твоя "тактика" сведёт меня с ума, – она сделала пальцами кавычки, и в эту секунду над её головой мигнула лампочка от гирлянды. – О! Идея! Давайте разделимся. Я займусь Нино, а Адриан возьмёт под крыло Маринетт. Так быстрее расправимся с вашими персонажами. – Я только за, – согласился Нино. – Я тоже, – улыбнулся Адриан. Маринетт снова вспыхнула. Адриан только что выразил желание поиграть с ней наедине? – Что ж, удачи, – Алья потянула своего парня за руку и уселась с ним на диванчик у окна, даже не подмигнув подруге. Впрочем, Маринетт вряд ли бы это заметила: сейчас её мысли были заняты только тем фактом, что она осталась вдвоём с Адрианом за одним столом. – Итак, Маринетт. Отвечаю на твой вопрос, – блондин, в отличие от Сезер, был само спокойствие. - Насколько я знаю: нет. Ты не вегетарианка. – Ну... х-хорошо. А я умею превращаться в животных? Адриан не помнил ни одного современного супергероя, умевшего превращаться в животных. И тем страннее ему казалась "тактика" одноклассницы. Как уже было сказано, он нисколько не сомневался в умственных способностях Маринетт. И это значило, что она действительно преследует какую-то цель. Вот только какую?.. Адриан не слишком любил загадки. Но конкретно эта его очень заинтриговала. – Нет... Не умеешь, – он прищурился, всматриваясь в лицо Маринетт, словно пытался отыскать там ответ на свой вопрос. Но, увы, бесконечная карусель эмоций, пробегающая по её лицевым мышцам и глазам, давала слишком большое поле для интерпретаций. Было много вопросов. Глупых, по большей мере. "Я ношу юбки?", "Моё оружие в форме треугольника?", "У меня высокий голос?" и прочие, очень медленно подводящие её к правильному ответу. Чего Маринетт не замечала, так это то, как Адриан так же медленно двигался к ней вместе со стулом. На автомате, скорее всего. Но всё же, этого было достаточно, чтобы в какой-то момент их колени соприкоснулись, и лицо Адриана, подпёртое руками, и смотрящее на Маринетт со странной смесью удивления, неверия и нежности было так близко, что она могла пересчитать каждую ресничку на его глазах. – Нет. Ты не носишь афро-парик, – в очередной раз ответил Адриан на очередной нелепый вопрос. Что-то странно-ласковое в тоне одноклассника заставило Маринетт заволноваться. Она взглянула на экран мобильного, что лежал на столе: прошло уже целых двадцать пять минут от начала игры. Целых двадцать пять минут она пытается выбраться из своей ловушки. И целых двадцать пять минут она выглядит ужасно глупо. Да, у неё есть оправдание. Она пытается не раскрыть себя, но, задавая этот миллиард вопросов ни-о-чём, она сама роет себе яму, потому что Адриан, определённо, не входит в число людей, которые ищут отношений с пустышками. А, значит... Значит, пора прекращать этот спектакль. – Ладно. Ладно, я всё поняла. Маринетт вздохнула. Адриан задержал дыхание. – Я Ледибаг. Веки закрылись, погрузив Маринетт во тьму, когда она вдруг поняла, что забыла добавить в конец предложения вопрос. – То есть... Я Ледибаг? – Да, – сказал Адриан, и его зелёные глаза светились. – Да. Ты Ледибаг. К ужасу Маринетт, слова Адриана прозвучали в полной тишине, которая длилась мучительных пять секунд. Затем Алья саркастично зааплодировала, а Нино загрустил: бедняга так и не отгадал своего персонажа. Никто, конечно, ничего не заподозрил, но в мыслях Маринетт всё было хуже некуда. И побег казался ей самым логичным и правильным выходом из сложившейся ситуации. – Мне... Мне надо позвонить... маме, – выпалив первую пришедшую на ум отмазку, Маринетт сорвалась с места и убежала наверх, в свою комнату. "Провал, это провал. Все точно всё поняли. Любой идиот бы понял. Господи, какая я дура!" – Маринетт мерила шагами комнату, прикидывая, как бы ей доказать всем, что она на самом деле не Ледибаг, а обычная девочка, живущая обычной жизнью, когда вдруг поняла, что делать это категорически нельзя. Ведь тем самым она точно выдаст себя с потрохами. "Нет, лучше вернуться, улыбнуться и сделать вид, что всё нормально. Тогда никто ничего не заподозрит, и... А-а-а!" – А-а-а! – мысли совпали с криком Маринетт, когда дверь люка распахнулась, и над полом показалась белобрысая макушка. – Слушай, извини, что без стука, ты просто забыла телефон, – Адриан, вопреки своему прекрасному воспитанию, медленно поднялся наверх, хотя приглашения не поступало. Маринетт стояла, неподвижная, как статуя, прижав к груди сцепленные ладони. – Ты же хотела позвонить? – А... да. Спасибо. К ужасу Маринетт, Адриан зачем-то закрыл защёлку на дверце люка. Страшное предчувствие, что следующий разговор окажется для неё не слишком приятным, пробежалось по телу волной колючих мурашек. – Кажется, тебе действительно было трудно признать это? Маринетт сама не заметила, как оказалась на стуле. Видимо, ноги ей отказали. Как и язык, вдруг прилипший к нёбу. Несколько секунд она пребывала в прострации. Адриан не мог этим не воспользоваться. Подойдя к девушке, он присел рядом с ней на корточки и положил мобильник на письменный стол. Он молчал, любуясь линией её немного острого подбородка и тонкого носика, унаследованного от матери. Нежными изгибом губ, тронутым малиновым блеском. И веснушками, обычно скрытыми пятнистой маской. – Что признать? – наконец спросила она голосом восставшей мумии, так и не решившись открыть глаза. – Что Кот Нуар хорош собой, – уточнил Адриан, и Маринетт открыла глаза и мысленно выдохнула. Впрочем, ненадолго. – Ну, учитывая вашу... историю. – Нашу историю? – растерянность и смущение в глазах Маринетт сменилось гневом: в истории их с Котом взаимоотношений было пару смущающих моментов. Когда-то она назвалась его фанаткой. Потом был неловкий обед с родителями, акуматизация отца и не менее неловкий разговор об их отношениях. – Что он тебе рассказал? – Ничего. – Не выгораживай его, – Маринетт небрежно махнула рукой. – Родители бы не стали рассказывать. А больше никто не знал. Это оказалось тяжелее, чем он думал. Облизнув пересохшие губы, Адриан осмотрелся. Вся в комната в плакатах с изображением его самого. Их много. Слишком много для любительницы моды. Мысли в голове Адриана завертелись со скоростью венчика. Одна за другой, всплывали все закономерности и нелогичности, что он замечал в поступках и словах Маринетт и Ледибаг. – Почему ты так строга к нему? – Что? – Сегодня... Мне показалось... Что ты не считаешь его хорошим напарником. – Я просто считаю, что он слишком любит похвалу. – А может быть... Может быть, у этого есть причина? Адриан коснулся мизинцем мизинца Маринетт и не понял, был ли он обжигающе горячим, или болезненно холодным. Нежная кожа ответила на прикосновение разрядом электричества, а Маринетт наконец решилась посмотреть в глаза Адриана. В его взгляде было что-то новое и в то же время бесконечно знакомое. Доверчивое. Глубокое. Влюблённое. Она одёрнула руку. – Может быть, ему хочется... Может быть, ему просто хочется... Хочется, чтобы его признали? Самого его, а не тень собственного отца. Может быть, уже очень давно никто не говорил ему, как он важен. Неужели я не заслужил ни капли похвалы?.. В голове Маринетт крутились миллион вопросов. Зачем он завёл разговор о Коте Нуаре? Зачем закрыл люк? Почему он так волнуется? Откуда он знает, что творится в голове её напарника? И самое главное... "Что он делает? ЧТО ОН ДЕЛАЕТ?" – Маринетт, Кот Нуар никогда бы не стал рассказывать мне ничего подобного. Неужели ты в этом сомневаешься? – Адриан... – Миледи... Слово ударило Маринетт, как пощёчина. Она оттолкнулась ногой от пола и отъехала на кресле подальше от Адриана. Скрежещущий звук колёсиков полоснул по ушам громче задающихся за окном салютов. – Нет, нет, нет, нет. Только не говори мне, что... Это невозможно. И если это так, то нам нельзя. Это опасно. Это... Нет! Уходи. Я не могу... – Маринетт, послушай. – Молчи. Молчи, – девушка уткнулась головой в колени, закрывшись от всего мира руками. – Ты не должен больше ничего говорить. Это опасно. Адриан подождал ещё несколько секунд: вдруг Маринетт скажет что-то ещё? Но она продолжала молчать. Тогда он понимающе кивнул, встал с корточек и отошёл обратно к люку. До последнего надеялся, что Маринетт его окликнет, но этого не произошло. Щёлкнув задвижкой, Адриан не выдержал. – Ты права. У нас есть обязательства. И огромная ответственность, – глухо сказал он. – Но сегодня Рождество. Можем ли мы хотя бы ненадолго отвлечься от этого? От всех этих забот, запретов? Сделать вид, что... Просто представить, что это правда? Не обязательно в это верить. Завтра мы будем уверены, что нам показалось и всё это – глупые фантазии. Потому что иначе и быть не может. Слишком просто. Слишком замурчательно. Два супергероя оказались одноклассниками. Ну что за глупость?.. – с уст юноши сорвался невесёлый смешок, которому тут же вторил более искренний смех Альи с первого этажа: кажется, Нино наконец угадал своего персонажа. – Но пока что... Можем ли мы притвориться, что... это так? Обернувшись, Адриан увидел Маринетт. Она так и не изменила своего положения и сейчас была похожа на улитку, что пытается спрятаться в раковине. Её плечи вздымались от тяжёлого дыхания, а пальцы дрожали – она даже не пыталась этого скрыть. Сколько раз Кот Нуар видел свою Леди в похожем состоянии? Не так уж и редко. Но он всегда мог поддержать её. И успокоить. Но сейчас, кажется, был не тот случай. Закусив губу, Адриан открыл люк и спустился вниз. Каждая ступенька казалась ему шагом в пропасть, а весёлые голоса друзей – бесконечно далёкими, словно из другого мира. – Постой! Крышка люка ударилась о пол. Маринетт пролетела лестницу, почти не касаясь ступенек. Врезалась в Адриана, стукнувшись носом об его нос. Адриан не знал, что творилось в голове Маринетт последние несколько минут, но сейчас она была такой красной, что, казалось, вот-вот взорвётся. Но её глаза, смущённые и счастливые, подсказали ему, что на самом деле всё не так уж и плохо. А, может, даже и хорошо. – Да, – Маринетт неловко обвила шею Адриана руками и обняла, почти прижавшись губами к уху. – Мы можем. *** Этим вечером Маринетт так и не решится его поцеловать. Зато на это решится Ледибаг, которая, как и Кот Нуар, не могла пропустить ночной патруль. И стоя на крыше в объятиях своего напарника, она позволит себе поверить. И быть самой счастливой девчонкой на свете. Чтобы завтра навсегда – хотя нет, всего лишь очень надолго – забыть об этом вечере, сделав вид, что он был прекрасным рождественским сном.