***
На самом деле Хан продержался долго. Он поставил цель наладить отношения с доктором Ли, выстраивая между ними прочную дорожку: опытный, мудрый наставник и внимательный смышленый ученик. Его упорству можно было только позавидовать. Он старался не обращать внимания на выходки доктора Ли и сосредоточиться на пациентах и своей практике. Вот только этот мужчина умудрялся выбесить одним своим присутствием в палате. Так как резидентура предполагала под собой работу и в общей хирургии, то дел у них хватало с лихвой. Хан просто с ног валился под конец двадцатичетырехчасовой смены, а вид вечно недовольного им доктора Ли конкретно действовал на нервы. Но он молчал. Молчал он, когда в попытках подружиться принес Минхо большой стакан ароматного латте, но вместо хотя бы небольшой благодарности был лишь обруган и обвинен в подлизывании. Молчал он, когда мужчина язвил ему и называл идиотом, потому что быстро понял — лучше не спорить и не возмущаться, иначе себе выходило дороже. Молчал, когда Ли вызывал в свой кабинет и кричал из-за какой-то незначительной ошибки. Молчал, когда Феликс удостаивался короткой, но похвалы. А он… Он лишь терпеливо стоял в стороне. Все, чем одаривал его наставник, так это очередным колким взглядом. Так прошла осень. Джисон чувствовал, что терпение утекает из него все быстрее, оставляя вместо необъятного моря, жалкую пересыхающую лужицу. Серьезно, работа врачом и без того была не сахар, так еще и доктор Ли своим отношением добавлял здоровую такую ложку дегтя. Если бы не тот факт, что Минхо действительно являлся гениальным врачом, уже в тридцать лет метя в заведующие отделением, и, несмотря на мерзкий характер, все-таки многое объяснял им с Феликсом и показывал на примерах, если бы не все это… Хан бы точно попросился перевестись в другое отделение, лишь бы больше не пересекаться с этим отвратительным типом. Хотя, когда он в сердцах именовал Минхо отвратительным, то сам признавался себе, что лукавил. Таким доктор Ли был только когда дела обстояли очень серьезно. Джисон давно заметил закономерность — чем сложнее был клинический случай, тем хуже тот себя вел. Даже медсестры, с которыми Хан нашел неплохой общий язык, сочувственно поглядывали на него украдкой, когда доктор снова выходил из себя. В остальное же время мужчина просто не обращал на него внимания, равнодушно выслушивая ответы на свои вопросы и предложения по дальнейшему лечению. Сначала Джисона это только злило, ведь доктор, кажется, даже имя его не запомнил, так и продолжая звать пренебрежительно «студент». Зато Феликса звал исключительно по имени и даже пару раз пошутил по поводу одинаковой фамилии. Да и в целом с другом Минхо был намного мягче, а все шишки постоянно доставались именно Хану. Неожиданно для себя парень понял, что завидует.***
— Ты в курсе, что по тебе все видно? Джисон вздрогнул. Он оторвался от разглядывания Минхо, о чем-то мило беседующего с медсестрой на посту, и посмотрел на Феликса. — Ты о чем? — Будто сам не понимаешь, — друг скорчил недовольную рожицу. — Если будешь продолжать так откровенно на него пялиться, то скоро вся больница будет знать, что он тебе нравится. — И вовсе он мне не… — Ой, только давай без этого, — махнул на него рукой Ликс. — И дураку понятно, что ты им заинтересовался. Не удивлюсь, если даже он в курсе. — Надеюсь, что нет, иначе мне останется только умереть от стыда. — Да уж. И что ты только в нем нашел? — Феликс недоуменно посмотрел на друга. — Старше тебя на семь лет, очкарик, нудный до жути, внешность совершенно обычная, так еще и гоняет тебя вечно. У тебя точно с головой все в порядке? — Ну вообще-то, мне всегда нравились парни постарше. К тому же, очки ему идут, он не нудный, а серьезный, да и красивый он. Еще бы ругался на меня поменьше… Да и кто бы говорил! — Хан перешел в наступление. — Будто я не знаю, на кого ты заглядываешься в травматологии! Еще скажи, что мы туда просто так протаптываем тропинку уже полтора месяца. — Ну… — Феликс смутился так сильно, что у него даже уши покраснели. — Я просто посмотреть. — Давно бы уже заговорил с ним. Только и делаешь, что пялишься издалека. — Давай сменим тему, — запротестовал друг. — Мда, — подытожил Хан. — Не думал, что резидентура будет настолько тяжелой. И на фига этой больнице такие красивые врачи? — Полностью согласен.***
В середине декабря нервы Джисона стали сдавать. От постоянного недосыпа из-за частых смен в больнице у него под глазами залегли темные круги. Он похудел на несколько килограммов, мало улыбался и даже с Феликсом стал болтать реже, потому что это было для него слишком энергозатратно. Теперь, наученный несколькими месяцами тяжелой работы, каждую свободную минуту он старался проводить в комнате отдыха. Смена для него считалась успешной, если он успевал поспать хотя бы минут двадцать, а доктор Ли наорал на него всего пару раз. Очередное тридцатичасовое дежурство, которое бывало у них раз в неделю, подходило к концу. Хан еле шевелил ногами, с трудом заставляя тело двигаться, хотя больше всего хотелось растянуться прямо на полу и провалиться в долгожданный сон. Он как раз подходил к повороту в коридор, где стоял автомат с кофе, мечтая о крепком двойном американо, чтобы хотя бы как-то найти в себе силы отработать последний час, когда до его ушей донёсся до боли знакомый сердитый голос. Джисон моментально остановился, по привычке сжимая кулаки и готовясь выслушать очередные нотации, и только через несколько секунд до него дошло, что на этот раз ругают не его. — Ты несешь какую-то чушь! — Я тебя предупредил, Минхо, — возмущался человек, чей голос Хан, кажется, уже где-то слышал раньше. — Держи своих идиотов-интернов подальше от отделения травматологии. От них нет никакой пользы, они лишь путаются под ногами и мешают работать моим ребятам. — Чанбин, тебе кто эти песни напел? Не твои ли подопечные? Если бы ты имел дело с моими интернами, то точно бы сейчас не возмущался. — Это почему это? Джисон не удержался от любопытства и осторожно выглянул из-за угла. В собеседнике наставника он и правда узнал доктора Со — главного хирурга в травматологии. Мужчина имел внушительное телосложение и больше походил на шкаф, чем на врача, но Хан уже знал, что в своем отделении он тоже был звездой, как доктор Ли в кардио. — Да потому что они лучшие в своем потоке, вот почему, — отрезал Минхо. — А если кто-то тебе говорит обратное, значит, просто пытается ввести в заблуждение. Ты меня знаешь прекрасно, я врать не стану. Феликс, конечно, не особо заточен под кардиохирургию, возможно, ему травматология подошла бы больше. Не удивлюсь, если именно с его подачи они оба таскаются в твое отделение. Так что на твоём месте я бы к нему присмотрелся, из него выйдет отличный врач. Но Джисона я точно не отдам. — Ты сейчас серьезно? Хан задавался тем же вопросом. На секунду ему даже подумалось, что он всё-таки уснул на ходу и теперь видит сон, выдающий одно из его тайных желаний — признание Минхо. — Серьезнее некуда. Подумай, пока не поздно. А мне надо идти, — Минхо хлопнул Чанбина по плечу. — И поговори со своими недотёпами, пусть не распускают слухи о моих интернах. Иначе они будут иметь дело со мной. Хан готов был прыгать от радости. Так значит, доктор Ли на самом деле считает его очень способным? Нет, не просто способным, а одним из лучших в потоке! Да это же офигеть какие крутые новости! Надо срочно найти Феликса и все рассказать ему. Видимо, поднявшееся настроение не сказалось на полусонном мозге, потому что вместо того, чтобы не попасться выворачивающему из-за угла Минхо, Хан наоборот припустил вперёд, аккурат тому навстречу. Столкновение было неизбежно. Он впечатался в доктора Ли на полном ходу, практически сбив его с ног. Они оба чудом удержали равновесие, и только заметив на лице мужчины привычное сердитое выражение, Джисон вдруг испугался, что его тайное подслушивание станет вполне очевидным. Он уже начал придумывать что-то в свое оправдание, когда Минхо схватил его за локоть и потащил за собой. — Отлично. Ты-то мне как раз и нужен. Хан настолько удивился, что даже не стал вырываться из стального захвата. Недоумение смешивалось с любопытством. Впервые за несколько месяцев доктор Ли к нему прикоснулся, да еще и так настойчиво куда-то вел. Одна догадка сменялась на другую. Может, Минхо собирался сказать все то же самое, что говорил доктору Со? Джисон уж точно не отказался бы услышать похвалу в свой адрес. Что греха таить, ему было приятно, когда делали комплименты, особенно, если они касались его профессиональных навыков. Но одобрение из уст вечно недовольного им наставника было сравнимо с выплатой максимально возможной премии. Доктор Ли привел его в свой кабинет. Второй по значимости человек в отделении кардиоторакальной хирургии явно должен был иметь кабинет побольше, да посветлее, но выделенная ему комната была совсем скромных размеров. Хан, бывающий здесь почти каждую смену, чтобы слушать гневные отповеди, хорошо изучил нехитрую обстановку. Письменный стол, три стула, на одном из которых висел неизменный плед, чтобы укрываться на время короткого сна, небольшой стеллаж с книгами по хирургии и болезням сердца, да какой-то фикус в напольном большом горшке, который занимал чуть ли не треть всего пространства — все серое и безликое, без отпечатка своего владельца. Джисон был уверен, что Минхо достоин большего. Ему подошло бы просторное светлое помещение с окнами, выходящими на внутренний двор больницы, с современной дорогой мебелью и как минимум двумя книжными шкафами. Он уже заметил, что доктор Ли любил читать и по старинке предпочитал электронным книгам печатные. Наверное, это и подпортило ему зрение. Правда, стоило признаться, что в очках мужчина выглядел… интересно. Хан мысленно дал себе подзатрещину. Ему стоило сосредоточиться на Минхо, который уже с минуту буравил его недобрым взглядом, а не уноситься в своих мыслях куда-то за пределы дозволенного. Нет, ему все-таки жизненно необходимо хорошенько выспаться. Кажется, из-за усталости мозг начал давать сбой. — Вы что-то хотели? — Джисон не стал дожидаться, пока Минхо заговорит первым. Судя по тому, как тот расслабленно сидел за своим столом, молчание могло затянуться надолго. — Есть мысли, почему я тебя сюда пригласил? Хану пришлось прикусить язык, чтобы не ляпнуть, что его сюда бесцеремонно приволокли, даже не спрашивая согласия. Вряд ли это было похоже на приглашение. Но за месяцы работы вместе, Джисон отлично уяснил одно — Минхо терпеть не мог, когда с ним пререкались. — Видимо, вы хотите мне что-то сказать, — спокойно ответил Хан, уже понимая, что мечты услышать похвалу можно успешно позабыть. — Ого, студент, да ты, оказывается, очень догадливый, — усмехнулся Ли. — Может, ты еще и тему разговора озвучишь? Джисон еле удержался от раздраженного вздоха. Ну серьезно, к чему этот спектакль? Ведь наставник, как выяснилось, прекрасно знал его имя, но принципиально не хотел его использовать в обращении. Парень постарался взять себя в руки и после небольшой паузы ответил: — Я не знаю, о чем вы хотите со мной поговорить, но вы же и без того сейчас все мне выскажите, верно? Надеюсь, разговор уложится в пять минут, потому что мое дежурство заканчивается, а я не собираюсь задерживаться в больнице дольше положенного. Хан и правда снова остро почувствовал накатившую усталость. Естественно, комплименты Минхо его могли бы взбодрить, но тот явно готовил очередную речь, чтобы разнести его в пух и прах. Интересно, получится ли задремать с открытыми глазами и не спалят ли его за этим занятием? Джисон на полном серьезе постарался отключиться от происходящего, ведь нотации доктора Ли все были похожи одна на другую. Что он может сказать нового? — Миссис Картер твоя пациентка, верно? — Угу, — промычал Джисон, уже наполовину погружаясь в дремоту. — Тогда почему в дозировке ее лекарств допущена ошибка? Смысл сказанного медленно доходил до сонного парня. Он помнил миссис Картер, помнил, как просматривал результаты ее анализов, но разве… — Подождите, вы же сами забрали меня на срочную операцию по замене сердечного клапана, а миссис Картер занялся Дерек, резидент второго года. Я… — И как ты это объяснишь? — Доктор Ли так резко встал из-за стола, что стул отъехал в сторону почти до самой стены. Он угрожающе приблизился к Хану и швырнул в него карту пациентки, которая моментально распалась на отдельные листы, спланировавшие на пол. — Как ты мог это пропустить? С Джисона тут же слетел весь сон. Несколько секунд он испуганно рассматривал белые листы с напечатанным текстом и короткими записями от руки. Неужели жизнь миссис Картер оказалась под угрозой? Она же чувствовала себя хорошо и через день-другой могла спокойно выписываться. Он рухнул на колени и принялся ползать по темно-серому ковролину, собирая в кучу разбросанные листы. Да быть не могло, что в лечении пациентки произошла тотальная ошибка! К тому же, насколько он помнил, в серьезных препаратах миссис Картер не нуждалась. Все, что требовалось — сбить поднявшуюся температуру. Последние два листка лежали у ног доктора Ли. Хан поднял один, пробегаясь глазами по столбику записей. Буквы и цифры долго не хотели складываться в общую картину, пришлось перечитывать несколько раз, прежде чем до него наконец-то дошло. — Вы, блин, издеваетесь? — возмущенно начал Джисон, поднимая взгляд на Минхо. Он осекся. Негодующие слова, что были готовы слететь с языка, остались за сомкнувшимися губами. Стоять на коленях перед наставником внезапно оказалось слишком смущающе. Особенно, когда доктор Ли смотрел на него сверху вниз нечитаемым взглядом, за которым определенно что-то скрывалось. Некстати в голову полезли совсем ненужные мысли, а во рту мгновенно пересохло. Он медленно прошелся изучающим взглядом от лица Минхо, вниз по мешковатой синей форме и накинутому на плечи белому халату, до носков черных кроксов и обратно. Мужчина молчал. Лишь потемневший взгляд выдавал в нем эмоции. Но какие именно - оставалось только гадать. Затянувшееся молчание прервал Минхо. — Не издеваюсь, а хочу узнать, почему ты не уследил за своей же пациенткой, — спокойно ответил он, накрыв ладонью угол стола, когда заметил, что Джисон наклоняется за последним листом. — Это важно. Хан наконец-то поднялся. Ситуация была какой-то дурацкой. Его не покидало ощущение, что доктор Ли его разыгрывал, ну или просто цеплялся по привычке, желая досадить. Но как же его слова доктору Со? Неужели говорил неправду? Может, просто не хотел упасть в грязь лицом, если его интерны где-то накосячили, поэтому и распинался так, будто действительно ими гордился? Да еще эта неловкость, возникшая, пока он стоял на коленях. Джисон помотал головой. Надо было сосредоточиться на разговоре. — Если я правильно понял, то в дозировке ибупрофена допущена ошибка. Миссис Картер вполне хватило бы одной таблетки, а здесь указано две, — Хан нахмурил брови, вчитываясь в записи. — Это явно похоже на обычную опечатку, ничего страшного. Дерек бы не стал назначать что-то выше требуемой дозировки. Да и это не антибиотики или что-то опасное, а обычное жаропонижающее. — Ничего страшного? — Минхо сверкнул глазами и сделал шаг к Джисону. — Ты временно передал пациента другому врачу, а когда освободился после операции, даже не соизволил проверить назначенные лекарства! А если бы Дерек ошибся с лекарством посерьезнее? А если бы медсестра, не задумываясь, последовала выписанной дозировке? Ты в курсе, какие могли бы быть последствия? Сузившиеся глаза доктора Ли не предвещали ничего хорошего. Он надвигался на Хана подобно ангелу мщения, а тот машинально пятился, инстинктивно желая держаться подальше от возможной угрозы. Но размеры кабинета не давали слишком много пространства для маневров, поэтому Джисон скоро уперся спиной в стену. Минхо остановился в полушаге от него, глядя в упор тяжелым взглядом и разъяренно раздувая ноздри. Хан сглотнул. Ему не хотелось об этом думать, но такого доктора Ли он немного побаивался, хотя какая-то часть его души замирала от удовольствия. Сдерживаемые эмоции готовы были выплеснуться наружу, но Минхо все-таки хорошо себя контролировал, и если абстрагироваться от того, что гнев был направлен на него, Джисон был вынужден признаться самому себе, что в такие моменты Ли был чертовски сексуальным. Но сейчас он должен был думать не об этом. Ошибка, допущенная другим врачом, была и на его совести. Он понимал, что наставник прав. Ему надо было проверить миссис Картер сразу же после того, как вышел из операционной, чтобы убедиться, что за время его отсутствия ее состояние не изменилось в худшую сторону. Признаваться в своих промахах было чертовски сложно, но он собрался и уверенно посмотрел на Ли. — Простите. Вы абсолютно правы. Больше такого не повторится. Впредь я буду внимательнее. — Отлично, — казалось, Минхо сразу же расслабился, потушив свой огонь злости. — А теперь иди к миссис Картер, узнай, все ли в порядке, выпиши по новой лекарства, а после этого можешь собираться домой. — Но моя смена уже закончилась! — Джисон показательно постучал по циферблату наручных часов. — Вы и так меня задержали, а теперь хотите, чтобы я еще целый час провел в больнице? Минхо с такой силой впечатал ладонь в стену рядом с его головой, что Хан дернулся от неожиданности. Глаза парня широко раскрылись от потрясения и осознания того, что доктор Ли стоял чересчур близко, устремив на него предупреждающий взгляд. — Кажется, я ясно дал понять при нашем знакомстве, что мои интерны должны беспрекословно меня слушаться. Или ты забыл? — Но… — Джисон пытался сосредоточиться и не пялиться на губы Минхо, которые так некстати вдруг его заинтересовали. — Никаких но, студент, — Ли кивнул в сторону двери и направился обратно к своему столу. — Можешь идти. На этот раз Хан не стал спорить. Чем раньше исправит свою ошибку, тем быстрее окажется дома. Не глядя на Минхо, он молча выскользнул из кабинета, закрыл за собой дверь и только после этого шумно выдохнул, прижимаясь спиной к стене. Сердце все еще колотилось, как будто испуганная птаха в клетке. Вот только Джисон прекрасно знал, что такая реакция была вызвана не страхом. Просто доктор Ли чересчур его будоражил. — Чертов Ли Минхо. Хан отлепился от стены и быстро пошел прочь, спеша закончить свои дела и наконец-то уехать домой. В конце концов, ему и правда требовалось отдохнуть.***
Доктор Ли сидел за столом, сверля взглядом дверь, за которой скрылся его интерн. Смена заканчивалась и можно было спокойно собираться домой, но он все сидел и сидел, словно приклеенный к месту. Хан и правда был одним из лучших в своем потоке. Он был умен, сообразителен, вежлив, быстро заводил друзей и располагал к себе пациентов. Прошло четыре месяца, как он появился в БУКе, а уже зарекомендовал себя как отличный врач. Минхо видел в нем богатый потенциал, поэтому чаще других брал с собой на сложные операции, желая дать ему как можно больше знаний и опыта. И пусть парень до сих пор совершал вот такие промашки как сегодня, но учитывая, что работал он всего ничего, то в целом его можно было только похвалить. Однако делать этого Ли в ближайшее время не собирался. Работа в больнице была тяжелой, требовала полной отдачи, а интерны в первый год должны были как можно быстрее прочувствовать на своей шкуре все испытания, которые им готовило будущее. Поэтому он придерживался принципа «Eruditio aspera — optima est» — суровое воспитание — самое лучшее. Минхо быстро смекнул, что из Джисона выйдет отличный хирург, в которых всегда нуждалось кардиоторакальное отделение. А вот Феликс, хоть и начал здесь практику, был предназначен для чего-то другого. Возможно ему и правда стоило присмотреться к травматологии. Ли за несколько лет работы научился безошибочно распознавать будущих хирургов своего отделения. Истинных, которые действительно горели своим делом. Джисон был именно таким. Минхо снял очки и устало потер глаза. Но стоило только прикрыть веки, как в сознании тут же загорелась яркая картинка — Хан, стоявший перед ним на коленях и смотревший на него снизу вверх своими бесстыжими карими глазами. — Чертов Хан Джисон.***
До Нового года оставалась неделя. В больнице уже повсюду висели вырезанные из разноцветной фольги снежинки, в холле стояла громадная, богато украшенная елка, на окнах переливались огоньками гирлянды, а на всех этажах царило праздничное настроение. Хан же смотрел на мишуру, красиво натянутую под потолком, и хотел только одного — повеситься. Ближе к праздникам работы стало еще больше, чем обычно. Количество персонала осталось прежним, зато пациенты прибывали чуть ли не со скоростью света. Дежурство в канун Рождества и вовсе выдалось тяжелым. Даже доктор Ли, который постоянно выглядел свежее морозного утра, когда уходил домой после тридцати часов, проведенных за операциями и консультациями, и тот устало потягивался, стоило появиться свободной минутке. Изменилось не только это. Кажется Минхо взял перерыв в третировании, точнее у него вряд ли находилось время еще и на Джисона. Закруженный в бесконечной веренице пациентов, операций, утренних обходов, консультаций и заполнении отчетов, он общался с Ханом без былой грубости, но коротко и равнодушно. Джисон радовался всего пару дней, а потом понял, что скучает по громкому голосу доктора Ли, по его горящему сердитому взгляду, от которого разбегались мурашки и по недовольно нахмуренным бровям. Ему нравилась эмоциональность Минхо, а холодное равнодушие неожиданно оказалось болезненным. Рождество наступило незаметно. Точнее в этом году оно вовсе не чувствовалось, несмотря на то, что утром на пятиминутке сам директор больницы поздравил всех с праздником и пообещал выдать дополнительную премию. Хану было плевать. Лучше бы вместо премии подарили парочку лишних выходных, вот тогда бы он был действительно рад.***
— Чуть не забыл о самом главном, — Феликс принялся ковыряться в своем шкафчике и через несколько секунд достал оттуда коробку, заклеенную почтовым скотчем. — Извини, что даже без бантика, у меня не оставалось времени перед сменой, а подарить я хотел именно на Рождество. Джисон удивленно уставился на небольшую коробку. Черт, ну как он мог забыть, что на Рождество принято дарить подарки? Феликс, вон, молодец, все помнил, несмотря на такой же загруженный график. Ему стало стыдно. — А я ничего не успел купить, — пробубнил он, принимая протянутую коробку. — Не страшно, — Ликс приобнял его за плечи. — Я и сам в последний момент вспомнил. Откроешь? Думаю, что тебе должно понравиться. Хан кивнул. Он сел на скамейку, разорвал ключами ленту скотча и с детским нетерпением принялся раскрывать коробку. В ней оказалась еще одна, но поменьше. Черно-розовая, без каких-либо опознавательных знаков. С ней он расправился очень быстро и сразу же замер. Внутри лежал продолговатый черный предмет. — Я запомнил, что ты хотел погружной блендер, чтобы взбивать… — Феликс запнулся. — Ой, а что это? — Вот и я хотел бы знать. Джисон вертел в руках непонятный предмет, который даже при самой буйной фантазии не мог оказаться блендером. Гладкая черная поверхность с несколькими кнопками и силиконовая полость внутри, покрытая небольшими пупырышками не имела ничего общего с кухонной техникой. Хан поднял на друга ошалелый взгляд. — Ты что мне подарил, придурок? — Ничего не понимаю, — Феликс сел рядом и почесал блондинистый затылок. — Я точно заказывал блендер, честное слово. — Охренеть блендер, — присвистнул Джисон и принялся читать небольшую брошюру, которую выудил из коробки. — Мастурбатор мужской с ротацией и записью голоса. Чего-о-о-о? Ты долбанулся что ли? — Я правда не знаю, как это вышло! — Феликс замахал руками. — Это точно какая-то ошибка. Друг так распереживался, что Джисону стало его жалко. Он покрутил мастурбатор в руках и вдруг громко засмеялся. — Таких подарков мне еще не делали. Вот уж спасибо! Ситуация и правда была забавной. Ни Хан, ни Феликс с такими игрушками дел не имели, поэтому, раз уж выдалась такая возможность, разглядывали предмет со всех сторон, удивляясь тому, какие девайсы придумывали люди для получения удовольствия. — Ладно, я все понимаю, — протянул Джисон. — Но зачем здесь запись голоса? — Хм, ну может, чтобы записать что-то интимное и возбуждающее, например стоны или пошлые фразочки, а потом подарить своему парню. Или предполагаемому парню, — Феликс вдруг подмигнул Хану. — Не хочешь оставить послание для доктора Ли? — Дурак что ли? — Джисон пихнул друга в плечо. — Да он меня сразу убьет. — А вдруг нет? Может он наоборот очень даже проникнется. Феликс заржал конем, представив на секунду, как бы удивился непоколебимый доктор Ли, когда получил бы такой подарок. Встав со скамейки, он закрыл свой шкафчик и потрепал Джисона по волосам. — Ладно, я пошел, а то глаза слипаются. Надо отоспаться перед завтрашней сменой. — Хорошо. Увидимся. После ухода Ликса, Джисон остался в раздевалке один. Смена закончилась и ему тоже давно пора было собираться домой, но он продолжал с любопытством разглядывать неожиданный подарок, гоняя в уме одну, не дающую покоя, мысль. — Да ну, бред, — он запихнул мастурбатор обратно в коробку, немного подумал и снова взял в руки. — Ладно, я просто проверю эту функцию и все. Не буду же я и правда дарить это Минхо! Новая смена врачей уже давно приступила к работе, а значит в раздевалку никто не должен был зайти, но Хан предусмотрительно закрыл дверь на защелку и снова вернулся к коробке. Он внимательно прочитал инструкцию, прокашлялся, нажал кнопку записи голоса и в течение секунд десяти тупо молчал. Спохватившись, он нажал на «стоп», стер записанную тишину и задумался. Что он хотел сказать? На штуковину, рассчитанную на доставление удовольствия точно надо было записывать не признание. Ничего тупее Минхо в своей жизни не услышит, если из небольшого динамика мастурбатора вдруг раздастся голос его интерна с идиотской фразочкой «доктор Ли, вы мне очень нравитесь». Надо было придумать что-то соответствующее этой игрушке. Джисон вспомнил слова Феликса. Стоны и пошлые фразочки. — Ладно, попробуем. Он прочистил горло и снова нажал кнопку. Пару раз постонал. Переслушал запись и стер. Вышло просто до отвращения ненатурально. — Вот черт! — Хан откинулся на скамейке назад, прижимаясь спиной к шкафчику. Он никогда бы не подумал, что правдоподобно изображать стоны будет так сложно. Хотя казалось бы, что могло быть проще? Ведь можно представить, как Минхо надвигается на него в своей излюбленной угрожающей манере, от чего у Хана каждый раз слабели ноги. Было бы здорово, если бы вместо того, чтобы наорать или отчитать, Ли неожиданно поцеловал его. Прямо в своем кабинете. Больница жила своей жизнью, а они целовались бы до нехватки воздуха в легких. Страстно и неистово. Так, чтобы можно было увидеть расцветающие под закрытыми веками фейерверки. Фантазия полностью захватила Джисона. Он бросил короткий взгляд в сторону двери, убедился, что защелка на месте, и никто неожиданно сюда не вломится, а потом быстро спустил с себя форменные штаны вместе с бельем и накрыл ладонью вставший член. В больнице на свои мечты о Минхо он еще не дрочил. Дома в душе или утром в постели с традиционным стояком, он удовлетворял себя, думая о красивом докторе. Сейчас же было что-то особенное в том, что он делал это в здании, где на одном этаже с ним находился объект его воздыхания. Это заводило еще больше. Вспомнив, что на полке его шкафчика лежал крем для рук с экстрактом ромашки, Хан достал его, не жалея, выдавил прямо на член и, закрыв глаза, перенёсся в свои фантазии. В какой-то момент он так увлекся, ускоряя темп, с которым двигал ладонью, что только когда почувствовал скорое приближение оргазма, опомнился и потянулся к мастурбатору. Он нажал кнопку записи, поднес девайс ближе к лицу, чтобы было все отчетливо слышно и снова прикрыл веки. Стоны сорвались с приоткрытых губ сами по себе. Он просто представил, как Минхо трахает его прямо на своем письменном столе. На стуле. На полу. На весу, прижатым спиной к стеллажу. Джисон бы крепко обхватил Ли ногами, а тот вбивался в него так сильно, что с полок попадали бы все книги. — А-а-ах, Минхо, — еще один хриплый стон добавился к записи. — Да. Пожалуйста, быстрее. Да, папочка, да-а-а! Хана накрыло волной оргазма. Он шумно выталкивал воздух из легких, в тщетных попытках успокоить сбившееся дыхание и не сразу вспомнил, что запись надо остановить. Мастурбатор был отставлен в сторонку, а Джисон еще несколько минут сидел на скамейке, лениво разглядывая пятна спермы на своей форменной футболке. Докатился. Сегодня он дрочит на своего наставника в раздевалке, а завтра что? Отсосет ему в кабинете, прячась под столом? Хан хмыкнул. На самом деле мысль была заманчивой. Но она так и останется только мыслью. Пока все, что у него было — это испачканная футболка и член, пахнущий ромашкой.***
Когда Джисон выходил из раздевалки, то настроение у него полностью поменялось. Возбуждение ушло, забрав все грязные мыслишки, поэтому сейчас ему было стыдно за то, чем он совсем недавно занимался. Под мышкой он зажимал коробку с дурацким подарком и уж точно не собирался вручать его Минхо. Хорошо, что он вовремя опомнился, иначе уже сегодня пришлось бы искать новую работу. Доктор Ли точно не спустил бы ему с рук ничего такого. В коридорах как обычно было суетливо. Джисон шел не спеша, разморенный недавним оргазмом и больше всего мечтал оказаться дома и завалиться спать. Хотя сначала ему следовало закинуть вещи в стирку, чтобы скрыть на футболке следы своего преступления. Погода словно взбесилась. Хан точно помнил, что вчера днем, когда он выходил на пять минут на улицу, чтобы подышать свежим воздухом, вокруг лежал снег и по ощущениям был мороз, градусов десять точно. Сейчас же дул промозглый ветер, а с неба вместо пушистых снежинок лил ледяной дождь. Обычно Джисон ездил домой на автобусе, экономя деньги, но сейчас готов был потратиться на такси. Ему вовсе не улыбалось торчать в такую мерзкую погоду на улице, дожидаясь автобуса. Он достал телефон, нажал на иконку «Убера» и замер, услышав совсем рядом недовольный голос. — На Рождество погода могла бы быть и получше. Хан постарался ничем не выдать своего волнения. Он не стал оборачиваться, чувствуя, что доктор Ли стоит у него за спиной, поэтому просто кивнул и невнятно ответил: — Ага. — Далеко живешь? — сразу же прозвучал вопрос. — Двадцать минут на автобусе. — На машине доберешься быстрее. Пойдем, я тебя подвезу. Ли вышел из-за спины Джисона и раскрыл большой черный зонт. Он не стал дожидаться согласия, решительно взял парня за локоть и повел за собой, укрывая от непогоды зонтом. Хан не сопротивлялся. На самом деле, даже если бы и хотел, сил не было ни капельки. Поэтому он просто шел за Минхо, пока не оказался у темно-синего «Форда». Доктор Ли галантно открыл перед ним дверь, дождался, пока он усядется и только после этого обошел машину и сел за руль. — Куда ехать? — Ист Балтик Плэйс, — нехотя буркнул Джисон. Еще парочкой часов раньше он был бы счастлив находиться с Минхо вне рабочей обстановки, но сейчас коробка с дурацким подарком жгла ему руки и заставляла нервно коситься в сторону, хотя это и было чрезвычайно глупо, — не рентгеновским же зрением обладал доктор Ли! Но несмотря на все доводы разума, Хан все равно чувствовал себя нашкодившим ребенком, которого вот-вот могли отругать за очередной проступок. Наверное, Джисон до самого дома просидел бы застывшим изваянием, сжимая злополучную коробку до побелевших костяшек, но дала о себе знать накопившаяся усталость, и совершенно незаметно для себя он заснул, убаюканный плавным ходом машины, уютным теплом от подогрева сидения и чуть слышно играющей спокойной музыкой, которую включил Минхо.***
Ли остановил машину возле закусочной на пересечении с Ист Балтик Плэйс. Куда ехать дальше он не знал, а будить Джисона, чтобы спросить точный адрес, было жалко. Парень зашивался на работе. Это было заметно невооруженным взглядом: лицо осунулось, под глазами поселились на ПМЖ темные круги, пропала легкая улыбка и оживленность, с которой он общался со всеми — от пациентов до персонала. Конец года всегда был в больнице марафоном на выживание, особенно для интернов. Минхо и сам чувствовал, что его запас сил истощается, а он в отличие от молодняка давно приспособился к рабочему ритму, к тому же еще во время прохождения своей практики научился засыпать в любое время, в любом положении и в любом месте. Навык, который помогал извлекать такой нужный отдых даже из пары минут сна, выручал его ни один раз. Джисон тоже со временем этому научится. Он вообще был способным. Ли вздохнул. Сейчас в нем шла отчаянная борьба благоразумия и профессионализма с явной симпатией к этому парню. По-хорошему, ему не стоило вообще приближаться к Хану, если дело не касалось работы. И уж тем более не стоило сажать в свою машину и подвозить до дома. Наверное, во всем виновато Рождество. В праздничные дни он почему-то всегда становился мягче, как будто огни включенных повсюду гирлянд растапливали лед в его сердце. Ему просто захотелось немного помочь парню, заодно провести с ним время, возможно поговорить о чем-то обычном, из повседневной жизни, которая не касалась больницы, но даже на молчание он тоже был согласен. Ему было просто приятно находиться рядом. Но ведь это было неправильно. Он наставник, а Джисон его интерн, который меньше чем через год станет полноценным резидентом, а значит они будут видеться реже. Со второго года начиналась самостоятельная практика и, хотя за бывшими интернами все равно присматривали, но проверять каждый их шаг больше не было нужды. Зачем Минхо создавал сам себе проблемы — ему было непонятно. Неужели не ясно, что такие моменты могут сделать только хуже? — Наверное, я сошел с ума. Не следует мне этого делать, — пробормотал Ли, но вопреки своим же словам отстегнул ремень, стянул с себя пальто и повернулся к парню. Тот по-прежнему спал, обнимая небольшую коробку. Наверное, в ней было что-то ценное, раз Джисон так сильно прижимал ее к себе, пока его не вырубило. Минхо очень осторожно, боясь потревожить сон Хана, выудил коробку из расслабленных пальцев и после короткого раздумья поставил ее на торпеду. Кресло он решил немного опустить, чтобы Джисону было удобнее и тело не затекло, а потом накрыл его своим пальто. Без врачебной формы и белого халата Хан выглядел по-другому. Дутая, черная, короткая куртка, темно-зеленое худи с капюшоном, потёртые широкие джинсы и «конверсы» на высокой белой подошве — во всем этом парень казался ещё моложе своего возраста. Минхо надвинул пальто повыше. Джисон по-прежнему спокойно посапывал. — Спит, как сурок, — улыбнулся Ли, а потом вдруг спохватился и плотно сжал губы. Не хватало еще совсем размякнуть, как сухарь брошенный в теплое молоко. Прекрасно зная, что Хан в ближайшее время точно не проснется, он вышел из машины и трусцой добежал до закусочной. Ледяной дождь закончился, но пальто явно не хватало. В кафе он зашел, ежась от холода, поэтому первым делом заказал горячий кофе и только потом небольшой завтрак. Расправившись с едой, он подумал, что было бы неплохо взять что-то и Джисону. Возможно тот захочет перекусить, когда окажется дома, перед тем, как снова завалиться спать. Предпочтений парня он не знал, поэтому набрал всего понемногу и вынес из закусочной вполне увесистый бумажный пакет. Как и ожидалось, Хан все еще спал. Пока Минхо отсутствовал, тот успел сменить позу и теперь лежал на боку, прижимаясь щекой к пальто. Рот его был приоткрыт, лицо расслабленно, а на щеках играл румянец. Ну просто сама невинность. Ли снова улыбнулся. На этот раз он не стал себя одергивать. Сцена и правда была слишком милой. Но будить парня, как бы не хотелось этого делать, все равно пришлось. — Джисон, — Ли потрепал его по плечу. — Джисон, просыпайся. Мне нужен твой адрес. — Ист Балтик Плэйс 1408, — сонно пробубнил Хан, чуть приоткрыв глаза. Кажется, пробуждение давалось ему с трудом. Парень кое-как принял сидячее положение, и Минхо сразу же поднял кресло обратно, чтобы тому было удобнее. — Я взял тебе завтрак в закусочной. Так что как придешь домой, поешь и сразу же ложись спать, — Ли всунул в руки Джисона пакет и давал наставления, уже выезжая с парковки. — Завтра можешь прийти на час позже, я разрешаю. — Как скажешь. Джисон даже не повернулся в его сторону, а вот Минхо бросил на него быстрый взгляд. — Когда это мы перешли на «ты»? — Мы же не на работе, — тихий голос Хана звучал устало. — Да и ты не сильно меня старше, чтобы постоянно тебе выкать. Это было логично. Ли не мог ничего сказать против, поэтому просто промолчал, про себя удивляясь находчивости парня. До нужного адреса оставалось минут пять. Болтать не хотелось — Минхо видел, что Джисон снова прикрыл глаза, поэтому не хотел его беспокоить, но то и дело посматривал в его сторону. И это чуть ли не стоило ему помятого бампера. Он уже выруливал к дому Хана, когда на последнем перекрестке наперерез ему, нарушая все правила, промчалась чья-то машина. Минхо тут же вдарил по тормозам, избегая столкновения. Хорошо, что скорость он успел сбросить, поэтому они отделались легким испугом. Не повезло только коробке, упавшей с торпеды при резком торможении. Джисон, находившийся все это время в состоянии полусна, испуганно распахнул глаза. Он даже не успел понять, что же толком произошло. — Не волнуйся, просто какой-то придурок решил поторопиться на тот свет, — Ли продолжил ехать дальше. — И как такие только права получают? Он хотел добавить что-то еще, но сбился с мысли, услышав странное жужжание. Минхо нахмурился. Что за звук? Неужели неполадки с машиной? А потом раздался отчетливый стон. Ли второй раз за несколько минут резко затормозил. С Ханом они посмотрели друг на друга одновременно. Вот только лицо одного выражало удивление, а второго — самый настоящий ужас. Хриплые стоны продолжали наполнять кабину, то становясь тише, то набирая мощь. Они постепенно ускорялись, становились нетерпеливее, а потом к ним прибавились слова. — Это что, черт возьми, такое? — Минхо бросило в жар от услышанного. Кажется, его вопрос снял с Джисона оцепенение. Парень молниеносно схватил упавшую коробку, вытащил из нее дрожащими руками какой-то черный вибрирующий предмет, но не удержал и снова уронил на пол. Звуки стали еще громче. — Да, о, да! Быстрее! — надрывался динамик, пока Хан пытался найти кнопку выключения. — А-а-ах, Минхо! Ли подбросило на сиденье. Дыхание перехватило, внизу живота тут же потянуло и он со всей силы сжал руль. Взгляд, устремленный на парня, мог прожечь насквозь. — Черт! — в голосе Хана звучало отчаяние. Он как сумасшедший жал на все кнопки, сдуру позабыв, что кнопка выключения находилась на самом верху, отдельно от других. Не придумав ничего лучше, он сунул девайс обратно в коробку, раскрыл дверь машины и выкинул все на дорогу. Но перед тем, как дверь закрылась, предательская запись все-таки успела выдать отчетливое «да, папочка, да-а-а!». — Па-папочка? — Ли не сразу выговорил такое простое слово — язык отказывался его слушаться. Джисону хотелось провалиться сквозь землю.***
Все последующие дни Хан старался стать невидимкой. В тот раз он сбежал сразу же, как понял, что выкинуть мастурбатор, а самому при этом остаться с Минхо в машине, было чрезвычайно глупо. Поэтому не дав тому время прийти в себя, он выскочил на дорогу (при этом не забыв прихватить пакет с едой) и что есть мочи помчался в сторону дома. Только закрыв за собой дверь, по которой он тут же сполз на пол, до него дошло, что коробку-то он с собой не прихватил. Когда же он все-таки немного успокоился и, нервно оглядываясь по сторонам, вышел из дома на дорогу, то машины Минхо уже нигде не было. Как и злосчастной коробки. Он не представлял, как после этого показываться в больнице. Шокированное лицо доктора Ли до сих пор стояло у него перед глазами. После такого шоу оставалось только уволиться. Ну или набраться наглости и сделать вид, будто ничего не было. Поразмыслив, Хан пришел к выводу, что можно было попытать счастья со вторым вариантом. По крайней мере уволиться он всегда успеет. Минхо, к его удивлению, ничего ему не сказал ни на следующий день, ни в последующие. Джисон старательно пытался не показываться ему на глаза, а если уж они все-таки встречались, то разговаривал с ним не поднимая взгляда. Сначала он пытался убедить себя, что доктор Ли не узнал его голос, но быстро понял, что надеяться на это было по-детски глупо. Чертова запись была очень даже четкой и ошибиться было просто невозможно. Минхо бездействовал, а Хан продолжал себя накручивать. Он придумал уже кучу разных вариантов, почему его до сих пор не уволили, пока не перешел к совсем фантастическим. То, что доктор Ли до сих пор даже не пытался с ним заговорить, только подливало масла в огонь мучений. Наставник ходил с непринуждённым видом, как будто и вовсе ничего не произошло. Он все так же отчитывал его за малейшие промахи, звал на сложные операции, объяснял непонятные моменты… и молчал по поводу случая в машине. А еще перестал вызывать к себе в кабинет. Хана изводило ожидание скандала. Он каждую секунду боялся, что сейчас его вызовут на ковер, если не сразу к директору, то сначала к Минхо. Отругают, унизят (хотя он прекрасно справился с этим сам) и уволят к чертовой матери. Хорошо, если без занесения в черный список работодателей. Тридцать первого декабря он работал из рук вон плохо. Сказывалась усталость, душевные терзания и постоянный страх. Благо смена проходила достаточно спокойно, поток новых пациентов уже второй день как снизился, интересных операций, куда его могли бы позвать для набирания опыта, не было, поэтому к вечеру оставалось только обойти своих подопечных и, если не будет никаких форс-мажоров, уйти в ординаторскую, встречать Новый год. Джисон брел по коридору, понуро повесив голову. Желания работать не было, хотелось отмотать время назад и не принимать от Феликса дурацкий подарок, а лучше вообще не устраиваться в эту больницу на прохождение резидентуры. — Хан Джисон! Сердитый окрик вывел парня из прострации. Он вскинул голову. К нему приближался доктор Ли, как обычно с недовольным лицом. Видимо, Джисон снова сделал что-то не так. — Ты вообще собираешься работать нормально или так и будешь слоняться по коридорам как Кентервильское привидение? — Простите, доктор Ли, — по привычке начал Хан, но осекся. — Но ведь я уже все сделал! — Я два дня назад давал тебе видеоматериалы по прошлогодней пересадке сердца и просил написать отчет. Где он? Думаешь, если на носу Новый год, то у тебя будут какие-то поблажки? Жду тебя через полчаса в своем кабинете, и если отчет не будет лежать на моем столе, то можешь пенять на себя! Выговорившись, Ли унесся прочь разъяренной фурией, а Хан поплелся к медсестринскому посту, чтобы перехватить у девушек шоколада, которым его часто угощали. — Видимо, сегодня меня все-таки уволят, — Джисон говорил сам с собой, но его услышали. — Не уволят тебя, не переживай, — утешила его Рэйчел, по привычке протягивая плитку шоколада. Она уже несколько лет работала в БУКе медсестрой и знала здесь всех и каждого. — Доктор Ли не упустит такого многообещающего врача. — Не очень похоже на то, что он им дорожит, — возразила Милли. Ее Джисон знал всего ничего, ведь девушка устроилась сюда чуть больше месяца назад, но, несмотря на это, готов был с ней согласиться. — Пф, — весело фыркнула Рэйчел. — На самом деле доктор Ли очень добрый и милый. Он много работает и, конечно, требует от других того же. Он может показаться грубым, но ведёт себя он так только с первогодками. Метод обучения у него такой, ничего не поделаешь. — Ничего себе, метод! Да у меня у самой коленки трясутся, когда слышу, как он кричит. И ведь больше всех достается Джисону, — справедливо заметила Милли. — Такое ощущение, что он его выжить пытается! — Дурында ты, Милли. И совершенно не наблюдательная. Знаешь, сколько раз доктор Ли не давал будить Джисона по мелочам? — Рэйчел сложила руки на груди и снисходительно посмотрела на младшую коллегу. — Да не сосчитать! Он знал, как тяжело интернам с непривычки, особенно в первые месяцы, когда приходится дежурить по тридцать часов подряд, поэтому сам решал незначительные вопросы. Если бы не он, то на сон Джисону оставались бы жалкие пару минут за всю смену! — Что? — Хан хлопал глазами, как дурак. Ему не верилось, что говорили про Минхо. — Помнишь, как перед самым Рождеством, когда была особенно тяжелая смена, ты чудом урвал целых полчаса сна? — Рэйчел покачала головой. — Неужели не задумался, как при такой нагрузке выдалось столько свободного времени? Да все потому что доктор Ли попросил дать тебе немного отдохнуть и сам занялся пациентами. — Я не знал. — Ну конечно же не знал! Доктор Ли старается оберегать тебя, просто не хочет делать это очевидным, чтобы ты не думал, что теперь тебе можно расслабиться. А уж сколько раз он хвалил тебя перед другими врачами! Я уже и со счета сбилась. И самое главное, как думаешь, кто постоянно оставляет шоколад на нашем посту? Хотя никто из медсестер не ест это приторно-сладкое белое недоразумение. — Кто? — Хан спросил, но ответ был и без того очевиден. — Доктор Ли, — подтвердила его мысли Рэйчел. — Услышал краем уха, что ты любишь белый шоколад и в начале каждой смены оставляет его на нашем посту, чтобы ты всегда мог съесть кусочек. У каждого должны быть какие-то радости, иначе за смену можно умом тронуться. Кажется, все ухищрения Минхо не помогли, и умом Хан все-таки тронулся.***
Ровно через полчаса Джисон стоял перед столом доктора Ли и ждал, когда на него обратят внимание. Его боевой настрой, которым он обзавелся после того, как освежился под душем и привел мысли в порядок, погас, стоило только перешагнуть порог кабинета наставника. Минхо сосредоточенно просматривал какие-то бумаги. Он выглядел чересчур серьезным, потому что сегодня под халатом были темные брюки и белая рубашка с повязанным галстуком, и Хан против воли засмотрелся. В такой одежде Минхо казался ещё красивее. Джисон проверил время. До полуночи оставалось меньше часа. Еще немного и наступит Новой год, и ему очень хотелось оставить все недоразумения, недопонимания и вообще проблемы в прошлом, не перетаскивая их дальше, поэтому с Минхо надо было объясниться. Вот только с чего начать разговор? — Ты принес отчет? — спросил доктор Ли, не отрываясь от бумаг. Лед в его голосе мог кого угодно заморозить насмерть, и Джисон поежился, мысленно продолжая уговаривать себя не давать заднюю и довести дело до конца. — Я хотел бы поговорить, — наконец-то выдавил Хан. — Надеюсь, о той самой операции. — Нет. — Я выразился как-то не так? — доктор Ли все-таки поднял голову и устремил тяжелый взгляд на Джисона. — Мне нужен отчет на моем столе уже… — он сверился с часами, — через пять минут. Или ты и этого сделать не можешь? Очень хочется дожить до того момента, когда ты начнешь идеально выполнять свою работу, но видимо это мне все-таки не светит. Ты неисправим. Вся благодарность, которую Хан испытывал к Минхо после рассказа Рэйчел, испарилась без остатка. Этот мужчина был отвратительным тираном. Видимо, медсестра что-то перепутала, потому что в голове не укладывалось как такой козел мог быть одновременно чутким и заботливым. Ни слова не говоря, Джисон развернулся и бросился к выходу. А он еще собирался извиниться и поблагодарить за все, что доктор Ли для него сделал. Черта с два! — Отчет должен быть у меня на столе через пять минут, — донеслось ему вслед напоминание. — Иначе пеняй на себя. Хан, уже схватившийся за ручку двери, замер. Его раздирала злость. Вот ведь заладил с этим отчетом! Будто ничего важнее в жизни не было. И почему обязательно надо было вести себя как последняя скотина? Джисон обернулся. Минхо успел погрузиться обратно в бумаги, даже не удостоверившись, ушел он или нет. Это выбесило еще больше. — Сейчас ты у меня попляшешь, — процедил парень сквозь стиснутые зубы и повернул замок на двери. Чтобы подойти к доктору Ли ему хватило нескольких секунд. Еще столько же ушло на то, чтобы самым наглым образом отодвинуть все документы в сторону и усесться на стол прямо перед изумленным Минхо. Хан откинулся назад, опираясь на руки, и наслаждался своей маленькой победой. К его разочарованию, доктор Ли слишком быстро овладел собой. — Ну и что это значит? — Как, что? — усмехнулся Джисон. — Вы же сами просили отчет на своем столе. Вот стол, а вот отчет, — он указал пальцем на себя. — Нам надо поговорить. Минхо снял очки, убрал их в ящик стола и потер веки. А потом вдруг поднялся со стула и оказался прямо между ног Хана, пристально глядя ему в глаза. Спокойное лицо не давало никаких подсказок. Собирался выслушать? Хотел выгнать? А может вовсе сразу же обратиться к директору с жалобой на свихнувшегося интерна? Джисон терялся в догадках. — Хорошо, — Минхо вдруг придвинулся еще ближе и наклонился к Хану, упираясь ладонями в крышку стола. — И о чем же ты хочешь поговорить? Слишком близко. Он был слишком близко. Джисону вдруг стало тяжело дышать. Он не думал, что его выходка приведет к такому результату. Он вообще редко задумывался о последствиях действий, совершенных под влиянием эмоций. Но сейчас он боялся не того, как может поступить Минхо, а боялся сам себя. Близость мужчины действовала на него опьяняюще и отключала здравый смысл. И это было опаснее всего. — Ну так что? — глаза доктора Ли стали темнее ночи, когда он обвел парня взглядом, а потом наклонился еще ближе. — Что ты хотел сказать? До лица Минхо оставалось сантиметров десять. Хан сглотнул. В кабинете точно стало намного жарче, или просто он весь горел от того, что его колени касались крепких бедер. Или от того, что чувствовал, что сейчас окончательно сорвется и натворит таких дел, что после этого надо будет переезжать жить в другую страну. — Я хотел сказать, — он даже не знал, как правильно начать разговор, который должен быть серьезным, но по его же вине, превращался в хрен знает что. А потом внутри что-то перемкнуло. — Вы мне нравитесь. — Наверное, надо было сказать это прежде, чем включать мне ту запись, — хрипло прошептал Минхо, приближаясь к его губам. — Но так вышло даже эффектнее. — Но я же не специа… — Я знаю. И Минхо его поцеловал. Легко и нежно, давая привыкнуть к своим губам. Но даже этого Джисону хватило, чтобы начать терять связь с реальностью. Он уже не мог расслабленно откидываться назад — руки дрожали, поэтому он почти сразу вцепился в халат Ли и только после этого с запалом ответил на поцелуй. Осторожность Минхо была отброшена назад. Да и разве можно было долго сдерживаться, когда Хан сам целовал его так? Он резко придвинул парня к себе вплотную, властно обхватил затылок левой рукой, зарываясь пальцами в мягкие темные волосы, и толкнулся языком в его рот. Это было слишком хорошо. После того случая со включившейся записью Минхо полностью потерял покой. Следовало давно признаться себе, что Джисон ему нравится и просто принять это. Но он мало того, что за каким-то хером забрал игрушку Хана себе, подобрав ее на дороге, так еще все это время дрочил на его стоны. Сто раз порывался выкинуть эту вещицу и сто раз передумывал. Это было каким-то наваждением. Зависимостью. Тайным желанием. Минхо так часто представлял, что и как делает с Джисоном, чтобы услышать от него такие же стоны, что боялся совершить в больнице нечто непоправимое и наброситься на парня прямо в палате какого-нибудь пациента. Слава богу он не окончательно растерял свои поплывшие мозги, хотя одно то, что он собирался закрутить роман со своим интерном (впервые за всю свою карьеру), заставляло сомневаться в собственной адекватности. Он ждал подходящего момента. И у него, и у Джисона выпадали выходные на первые три дня нового года. Минхо уже забронировал столик в одном из лучших ресторанов, пополнил дома запасы вина, купил новое постельное белье и несколько плиток белого шоколада, который так нравился Хану. Подготовился. Решил сделать все красиво. Шаг за шагом. Постепенно. А теперь готов здесь и сейчас разложить парня на столе и заняться таким сексом, что вся больница еще долго будет стоять на ушах. А все потому что от Джисона он окончательно потерял голову, стоило только его поцеловать. Минхо с трудом оторвался от припухших губ, глубоко вдохнул, пытаясь вместе с заполнявшим лёгкие воздухом, обрести хотя бы частичку спокойствия. Получалось фигово. Хан был таким же одурманенным как и он, и бесстыдно обхватил его ногами, не давая сделать и шага назад. Как будто понял, что Минхо хочет остановиться. — Джисон… — До Нового года осталось сорок минут, — голос парня был таким же хриплым, как и у самого Ли. — Ты же знаешь, что с кем встретишь его, с тем и проведешь? — Знаю. — Тогда давай встретим его вместе. Минхо обязательно надо будет обозначить их границы на работе. Здесь они должны быть исключительно интерном и наставником, как и раньше. Но эта мысль вспыхнула и тут же потухла, потому что Джисон дьявольски соблазнительно откинулся назад на стол, приподнявшись на локтях и продолжая держать его в кольце своих ног. Руки словно начали жить своей собственной жизнью. Минхо даже подумать не успел, а его ладони уже скользили по бедрам Джисона, потом забрались под футболку, обжигаясь о раскаленную голую кожу живота, груди, плеч. Каждое движение Хан встречал тихим вздохом, выгибаясь навстречу исследующим его пальцам, подстегивая продолжать дальше. Еще и еще. Минхо быстро избавился от футболки, открывая взору стройное тело Джисона. Он буквально пожирал его глазами, не упуская ни одной детали: ни подтянутого пресса с идеальным пупком, ни гладкой груди с затвердевшими от возбуждения сосками. — Черт… Губы зудели от желания поцеловать каждый сантиметр кожи. Но вместо этого, Минхо положил ладонь на шею Хана, погладил большим пальцем подбородок и медленно повел вниз. Шея, грудь (случайно задел мизинцем сосок и парень дернулся, втягивая воздух ртом), ребра, живот, кромка штанов. И обратно. Но теперь к движениям ладонью он добавил поцелуи. Сначала едва ощутимые касания губ: изучающие, прощупывающие границы, но чем выше он поднимался, тем настойчивее становился. Он уже не просто целовал, он втягивал кожу в рот, оставлял засосы возле пупка, под ребрами, у сосков, создавал идеальную симметрию, рисуя на жаждущей этого коже свою собственную картину. Джисон с судорожных вздохов перешел на стоны. Это было незаконно. И опасно. Если они не прекратят, то их услышит вся больница, от персонала до пациентов. А Минхо хотелось бы еще здесь поработать. Он убеждал себя, что пора остановиться… и продолжал исследовать тело Хана. Каждый стон словно окатывал его горячей волной, сжигая логичные и правильные мысли, оставляя от них лишь хлопья серого пепла. Но он всё-таки смог себя перебороть. Уткнувшись носом в шею Джисона, он принялся вспоминать подробности последней операции, чтобы хоть как-то отрезвить рассудок. — Почему ты остановился? — тихий голос Хана звучал требовательно. Минхо вздохнул и напоследок потерся носом о теплую шею, не удержался, поцеловал раз, другой и усилием воли оторвался от Джисона. Труднее было выпутаться из кольца ног — парень не хотел его отпускать. — Мы на работе, — наконец-то ответил Минхо и протянул Хану сброшенную футболку. — Давай продолжим в более подходящем месте. — Это нечестно, — Джисон вырвал форму из его рук и отвел взгляд, но Ли успел увидеть мелькнувшую обиду. — Не надо тогда вообще было начинать. — Послушай, — Минхо мягко улыбнулся и погладил парня по щеке. — Не знаю, что на меня нашло, точнее, нет, очень даже знаю. Я просто не смог перед тобой устоять. И да, ты мне тоже нравишься. Хотя, думаю это и так понятно. Поэтому, приглашаю тебя завтра в ресторан, столик я уже забронировал. Я заеду за тобой в 18:00. Поужинаем, поболтаем, послушаем музыку — там очень хороший саксофонист, — а потом, если ты не против, можем продолжить вечер у меня. Я купил вина, на свой вкус правда, но можем взять что-нибудь еще… — И давно ты все это запланировал? — Несколько дней назад, — Минхо с подозрением вгляделся в лицо парня. — Тебе не нравится? У меня не так много свободного времени, поэтому свои выходные я привык планировать наперед, чтобы успеть сделать всё. Но, если ты против, то можно приду… — Нет-нет, я не против, — перебил его Хан. — Просто у меня впервые все так… официально. — Привыкай, — Минхо облегченно улыбнулся. — Кажется, все хотели собраться в холле, чтобы вместе встретить Новый год. Давай приведем себя в порядок и присоединимся к ним. Кажется, где-то в столе у меня еще с прошлого года завалялись бенгальские свечи. — Хорошо, папочка, — не удержался от подкола Джисон. Уж слишком Минхо был серьезным. Ли замер. Он слышал это обращение бесчисленное количество раз на той самой записи. Слышал, когда мастурбировал под стоны Джисона и представлял, как они занимаются сексом. И вот это вот «папочка», сказанное срывающимся от возбуждения голосом, постоянно доводило его до исступления. — Нам надо идти. Он сам удивился каким хриплым стал его голос. Удивился и испугался. Какую же власть над ним имело всего одно слово, произнесённое этим парнем? Он поспешно отошел в сторону, поправил халат и, не глядя на Хана двинулся к выходу, даже позабыв надеть очки. — Так значит это ты забрал ту штуковину. Минхо забыл куда шел. Остановился, сунул руки в карманы, перевел дыхание. Черт, его лучший интерн и правда был слишком сообразительным. — Давай поговорим позже, — попросил он, пока все еще можно было удержать под контролем. — Как скажешь, — тут же согласился Джисон. — Папочка. Минхо крепко сжал зубы. От возбуждения покалывало кончики пальцев, а вставший член натягивал брюки. Не было и речи выходить в таком состоянии из кабинета. Хан же целенаправленно решил испытать его терпение, но вот только совсем не понимал, что терпения и так почти не осталось. Ли повернулся. Парень стоял возле стола, лукаво улыбаясь. Доволен собой, значит. Что ж… — Ты сам напросился. Минхо перестал бороться с собой. Еще на подходе к столу, он успел избавиться от халата, ослабил узел галстука и начал расстегивать пуговицы белоснежной рубашки. После того, как он решил отпустить тормоза, остановить его уже было невозможно. Он буквально снес Джисона собой, обхватил его лицо двумя руками и безжалостно впился в губы. От былой нежности не осталось следа. Он хотел его. Желал обладать так сильно, что ему серьезно казалось, что может сойти с ума, если Хан его сейчас остановит. Но переживал он зря. Джисон только довольно простонал в его губы, отвечая на поцелуй с равной страстью и сам потянулся к рубашке, чтобы помочь с пуговицами. Минхо чувствовал, как ловкие пальцы касаются кожи, отчего возбуждение накатывало только сильнее. Хотя казалось бы, куда еще больше? Не прошло и десяти секунд, как галстук был отброшен в сторону, рубашка полетела на пол, а за ней отправилась и футболка Хана. Уже второй раз за вечер. Минхо одним движением смел со стола все бумаги и канцелярию, а потом так же быстро развернул Джисона спиной к себе, надавил между лопаток и уложил животом на расчищенную поверхность. — Я так часто слушал ту чертову запись, — пробормотал Ли, проводя ладонью по позвоночнику Хана, — что выучил всё наизусть. Он наклонился, лизнул поясницу, оставил дорожку поцелуев вдоль позвонков, прикусил кожу на плече, отмечая, как парень поддается ему навстречу. Бедра Джисона упирались ему в пах, и Минхо каждый раз еле сдерживал глухое рычание, когда тот потирался о него задом. Продолжая целовать Хана в спину, он погладил его по ягодицам, а потом просунул руку за пояс штанов и белья и накрыл ладонью сочившийся смазкой член. Джисон громко застонал. — Ш-ш-ш, нас могут услышать, — предостерег Минхо. — Прибереги голос на завтра. Он провел большим пальцем по влажной головке, размазывая по ней предэякулят. Хотелось делать все медленно, неторопливо ласкать Джисона, довести до оргазма одними руками да поцелуями. А потом уже второй раз, но своим членом. Но сейчас у них не было на это времени. В любой момент кого-то из них начнут искать, если понадобится помощь с пациентами. Поэтому как бы ни хотелось Минхо растянуть удовольствие, он был вынужден двигаться дальше. — Подожди секундочку, — попросил он, отходя в сторону. В нижнем ящике стола у него хранилось то, чего по идее там быть не должно. Он быстро выудил из пачки два презерватива, подцепил тюбик со смазкой и поставил рядом с Джисоном. — Ого, — парень встретился с ним взглядом, приподнимаясь на локтях. — Да я смотрю ты во всеоружии. — Иногда приходится спускать пар, — ответил Минхо, расстегивая ремень на своих брюках. — И с кем… с кем ты его спускал? Минхо нахмурился. Джисон говорил нарочито равнодушно и смотрел на тюбик со смазкой, как будто тот интересовал его больше всего на свете, но спина его была напряжена так, что со стороны казалось окаменевшей. Ли погладил парня по плечу, поцеловал в висок и прошептал на ухо: — Да вот появился тут один интерн, из-за которого приходилось дрочить иногда по несколько раз за день. Умный, красивый, с бесстыжими карими глазами и до чертиков сексуальными стонами. Не знаешь такого, случайно? Плечи Хана расслабились, и он попытался скрыть улыбку, когда посмотрел Минхо прямо в глаза. — А, так это ты о своем бойфренде говоришь? Ли весело хмыкнул. — Именно о нем. Убедившись, что с Джисоном все в порядке, он снова быстро его поцеловал, погладил по пояснице и медленно потянул форменные штаны вниз, спуская к лодыжкам. Следом за ними отправились и черные боксеры. — Тебе кто-нибудь говорил, что у тебя идеальная задница? — Минхо положил на округлые ягодицы ладони и с удовольствием сжал. — Да, — выдохнул Хан. — Частенько слышу это от пациентки из сорок восьмой палаты. Кажется, ей на днях исполнилось семьдесят. Минхо улыбнулся и наконец-то избавился от своих брюк. Ему не терпелось прижаться к Джисону, почувствовать обнаженной кожей его тело. Он и так слишком долго медлил. Ли коленом раздвинул ему ноги и тесно прижался, обнимая одной рукой за живот, вдавливая в себя еще сильнее. Он и подумать не мог, что ощущения будут настолько классными. По телу будто пробегал электрический ток, заставляя все нервные окончания работать на максимуме. Минхо словно был в каком-то тумане, смешанном из страсти, нетерпения, невероятного возбуждения и предвкушения. То, как он выдавливал смазку, как надевал презервативы, как растягивал Джисона, осторожно толкаясь в него сначала одним пальцем, а затем добавляя по одному еще два, то, как рассказывал ему о чем фантазировал, слушая стоны на записи, — все подернулось дымкой и сразу забылось, когда он уперся головкой члена в колечко мышц. — Пойдем на пол. Минхо стащил со спинки стула плед, которым часто укрывался, когда дремал в свободную минутку, быстро расстелил его на полу, уложил Джисона на спину и устроился между его ног. — Хочу видеть твое лицо, — ответил он на вопросительный взгляд парня, подхватывая его за ногу и целуя колено. Когда он осторожно толкнулся в Джисона, сразу же последовал прерывистый стон. По рукам Минхо разбежались мурашки, и он на секунду прикрыл глаза от удовольствия. Это было в разы лучше записи на секс-игрушке и его фантазий. Ли начал двигаться. Сначала медленно — он давал парню привыкнуть к своим размерам, — внимательно наблюдая за выражением лица, а потом все больше ускоряя темп. Джисон сейчас был по-особенному, как-то греховно красив: нижняя губа прикушена, щеки горят румянцем, глаза ярко блестят, на лбу выступили капельки пота. Он выгибался навстречу каждому толчку и стонал. Стонал так, что у Минхо плавились мозги. Стонал так, что их могли услышать. — Джисон, — он попытался говорить спокойно, хотя сам понимал, что голос срывается из-за переполнявших эмоций. — Прошу, будь тише. Минхо перестал двигаться и сжал зубы, борясь со своими желаниями. Он ждал, пока до одурманенного страстью Хана дойдет простая истина, — или он прислушается к совету, или им обоим придется искать новую работу. Причем уже в другом штате. Но Джисон был слишком нетерпелив. Пока Ли обливался потом, сдерживая себя, он сам подался к нему бедрами. И первый же толчок высвободил новый стон. Громкий, развратный и такой сладкий для ушей, что Минхо почти потерял рассудок. Но только почти. Собрав в кулак остатки самообладания, он взял Джисона за подбородок и твердо сказал: — Послушай меня очень внимательно. Ни тебе, ни мне не хочется останавливаться, но нам надо быть тише. Он лихорадочно перебирал варианты, которые хоть как-то смогли бы им помочь, пока не зацепился взглядом за свисающий со стола галстук. Рука тут же потянулась к нему. Можно было попробовать. Минхо склонился над Джисоном и настойчиво, почти грубо поцеловал. Парень ответил так же, всасывая его нижнюю губу и так умело лаская ее языком, что он чуть ли не забыл, что собирался делать. Шелковистая ткань галстука, зажатая в ладони, вернула его с небес на землю. — Джисон, — выдохнул он ему в губы. — Открой рот пошире. Минхо надавил ему на подбородок, чтобы показать, что от него хочет, но не удержался и провел пальцем по влажной нижней губе. Хан сразу же этим воспользовался. Он ловко поймал его палец и, зажав между зубами, принялся посасывать, касаясь языком. Минхо зарычал. Это было просто невыносимо. Он снова начал медленно двигаться, а Хан извивался под ним и глухо постанывал, не выпуская его палец изо рта. — Джисон, — он отвел руку и показал парню галстук. — Как насчет кляпа? — Да хоть два, только, ради бога, больше не останавливайся. Хан наконец смог выдать что-то осмысленное, и Минхо хищно улыбнулся. Кажется, под бой часов, знаменовавших приход нового года, они все еще будут наслаждаться друг другом. А как правильно заметил Джисон, как Новый год встретишь, так его и проведешь. А это было очень заманчиво.Год спустя
— Хан Джисон! В мой кабинет, живо! Гневный окрик заведующего кардиоторакальным отделением заставил парня вздрогнуть. Он бросил недовольный взгляд в сторону уже удаляющегося мужчины и покачал головой. Это будет уже третья отповедь за эту неделю. Надоело. Он быстро дал последние указания молодому резиденту-первогодке и решительно зашагал по коридору. Он думал, что первый год в больнице будет самым тяжелым, но когда пошел второй, то понял как ошибался. Да, у него стало больше свободы и бдительный контроль со стороны наставника и других врачей свелся к минимуму, но зато к нему приставили двух новеньких, которым приходилось все объяснять на пальцах, а еще получать за них по первое число, когда те хоть в чем-то косячили. Минхо уже ждал его в кабинете. Как и ожидалось, после ухода заведующего на пенсию, его место занял он — самый лучший кардиоторакальный хирург их больницы. Казалось бы, теперь он должен был решать куда более серьезные задачи, но не тут-то было. Джисону, как и раньше, приходилось выслушивать его нотации. — Я увольняюсь, — с порога начал Хан, закрывая за собой дверь. На замок. — Что? — Минхо даже приподнялся со стула. — Я тебя никуда не отпущу. — А я не спрашиваю, — нагло заявил Джисон, усаживаясь на край стола перед Ли. — Ты не имеешь права меня здесь удерживать. Перееду в Калифорнию, в Сан-Франциско. Мой одногруппник недавно звал устроиться к ним в больницу. Зарплата там, кстати, больше. А знаешь, какой там самый главный плюс? — И какой же? — Минхо снял очки и устало потёр переносицу. — Заведующий отделением не спускает всех собак на своих подопечных! — Джисон, следи за первогодками. Я же говорил, будь с ними построже, иначе они никогда ничему не научатся. Скоро вернется Катчер и возьмет интернов под свое крыло, так что тебе станет полегче. А пока, будь добр, неси ответственность за свои действия. — Я вообще не просил никаких интернов! Ты сам мне их всучил, а теперь постоянно отчитываешь. — Ты хорошо справляешься, — Минхо погладил Хана по бедру. — И для тебя это тоже нужный опыт. В будущем, тебе придется часто быть координатором и наставником. Сам же знаешь, что работа врача не ограничивается только лечением. — Если я хорошо справляюсь, то какого же ты на меня орешь чуть ли не через день? — Джисон сердито сложил руки на груди и отвернулся, но несмотря на это подвинулся к Минхо поближе. — Привычка с прошлого года, — засмеялся мужчина. — Да и если тебя позвать спокойно, ты придешь разве что через неделю. Совершенно непозволительное поведение. — Когда я начинал с тобой отношения, то думал, что у меня будут какие-то привилегии. Если бы я знал, что ничего не изменится, то… — То что? — Минхо сжал его бедро и поднялся. Сильные пальцы обхватили подбородок и повернули к себе. — Не стал бы со мной встречаться? — Уволился бы еще тогда! — мстительно заявил Джисон, но увидев обиду, мелькнувшую в глазах Ли, сразу же сдулся. — Ладно, шучу я. Ты же знаешь, что я тебя люблю. — Я тебя тоже люблю, — Минхо улыбнулся, развел коленом его ноги и встал между ними, притянув парня за талию к себе. — Но с интернами будь построже. — Да сколько же раз гово… Минхо прижался к его губам, накрыв своими. Это был нечестный ход. Когда они целовались, Хан постоянно забывал обо всем на свете. Ему стоило большого труда добиться от Ли согласия позволять друг другу такие вольности на работе. Первое время они четко следовали границам, которые определил Минхо. В больнице — наставник и интерн, а вне ее стен — пара влюбленных. Через месяц Джисон взвыл. Было слишком много работы и слишком мало свободного времени, которое они могли бы посвятить друг другу. Еще и Минхо со своими принципами был упертым, как баран, отказываясь после того, самого первого их секса в кабинете, снова переходить черту. Пришлось идти на шантаж. Хан просто пригрозил, что бросит Минхо. Ему до сих пор было стыдно за это, но тогда он был готов прибегнуть к любым методам. И это сработало. Правда сначала они сильно поругались. В первый и единственный раз. Но уже на следующий день Минхо вызвал его в свой кабинет, и не успела закрыться дверь, как первым его поцеловал. Новые правила были установлены. Теперь же Ли без зазрения совести целовал его, зная, что это прекрасный способ отвлечь от чего-то неприятного. К тому же делал это так, что Джисон скоро стал задыхаться и взволнованно заерзал на столе, обнимая Минхо и теснее прижимаясь к нему всем телом. Жаль, что они не могли сильно увлекаться. Несколько минут жарких поцелуев — и вот они снова сидят на расстоянии друг от друга. — Ладно, я пойду на обход, — вздохнул Джисон, нехотя поднимаясь со стола. — Погоди, — Минхо поймал его за руку и стал очень пристально рассматривать ладонь, поглаживая ее большим пальцем. — Я хотел спросить. — Что? — не выдержал Хан, когда прошло уже секунд тридцать, а Минхо все так и продолжал молчать. — Я постоянно вижу тебя с Дереком. Раньше вы толком не общались, а сейчас часто болтаете, ну просто не разлей вода, даже на обходы ходите вместе. С чего бы это вдруг? — С тех пор, как Феликс ушел в травматологию, мне некому на тебя жаловаться, — пошутил Джисон. — Да и вообще, Дерек оказался нормальным парнем, даже удивительно, почему мы раньше не общались. — Вот как? Хан не сразу понял в чем дело. Минхо был непривычно тихим. Не молчаливо-серьезным, как обычно, а как будто… печальным? Но ведь не могло же быть, что он… — Ревнуешь? — хохотнул Джисон, ожидая, что Минхо начнет возмущаться, но тот так и стоял, поглаживая его ладонь. — Ты серьезно что ли? — Мне кажется, ты даже с Феликсом проводил меньше времени, чем с ним. — Потому что Феликс постоянно бегал в травму, чтобы пускать слюни на своего ненаглядного. Кстати, Чанбин, в отличие от некоторых, даже голоса на него не повышает, — Хан поиграл бровями, намекая, что и Ли давно пора взять это на вооружение. — Так Дерек и ты… — Мы просто друзья и все. Он женится через два месяца. На девушке. И парни его вообще не интересуют. А если не прекратишь меня ревновать, то я сегодня же от тебя уйду. И котов заберу с собой. Пусть тебе будет стыдно. — А я и не ревную, — Минхо облегчённо фыркнул и притянул Джисона к себе. — Просто стало интересно. — Ага, считай, что я поверил. Минхо поцеловал его в шею, призывая мурашки, зарылся пальцами в волосы на затылке и нетерпеливо припал к губам. Хана сразу же захлестнули чувства, но буквально через минуту Ли мягко отстранился, развернул его лицом к выходу и подтолкнул, звонко шлепнув по заднице. — Возвращайся к работе, — начальственным тоном проговорил он, пряча улыбку. — И не забывай, что я говорил про интернов. Джисон возмущённо сверкнул глазами. Ну кто так делает? Лучше бы и вовсе тогда не целовал, чем вот так вот прерываться! Ну ничего. Сейчас он ему отомстит! Уже у двери Хан повернулся, послал Минхо многообещающую улыбку и смиренно произнес: — Как скажешь, — и после театральной паузы добавил с томным придыханием, — папочка. Его не было в кабинете уже секунду спустя, но даже когда он бежал по коридору, весело смеясь, вслед ему ещё долго летело яростное «Хан Джисон!!!». Кажется, дома его заднице точно не поздоровится. Но он как раз на это и рассчитывал.