Взгляды

Се Лянь никогда не смотрел на него. Сколько Му Цин себя помнил Се Лянь никогда не смотрел на него так как бы действительно хотелось. Наследный принц одаривал его тёплыми и время от времени заботливыми взглядами, которые доставались практически каждому, кто попадался ему на глаза, возможно иногда даже с некой нежностью, хотя, честно, Му Цин до сих пор думает, что он перепутал это с чем-то другим. Но никогда в янтарный глазах не читалась чистая привязанность, и никаких чувств, которые хоть немного могли бы напоминать влюблённость или хотя бы слабую симпатию. В них никогда не было восхищения, в них никогда нельзя было прочитать о нужности слуги. Нужности не в работе, а просто рядом, для души, чтобы было кого любить, о ком заботиться, о ком переживать и от кого получать это же в ответ. Как слуга Му Цин был полезен, это он знал точно, но никак человек, его душа вряд ли нужна была хоть кому-то, кроме матери, которая уже давно мертва. Сколько бы Му Цин не старался в своих навыках, сколько бы не работал, сколько бы не пытался заботиться, хоть и сопровождая это прямолинейным комментариями, сколько бы не пытался привлечь к себе внимание – всё было бессмысленно. Се Лянь смотрел всё также тепло, то есть обычно. На других он смотрел так буквально ни за что. А значит и Му Цину было нечем гордиться. Он не продвинулся, он был всё ещё обычным. Му Цин никогда не верил словам и действиям Се Ляня, считая, что тот просто жалеет слугу. Видно же – парень явно из низов общества, внешний вид хоть и опрятен, но до боли скуден, прост, обычен, в какой-то степени даже тощ, будто ест меньше, чем нужно, а потом ещё Наследный принц узнал о больной матери, тогда-то раздел сложился полностью. Наверное тогда, думая о Му Цине, в нём не было ничего кроме жалости, которую брюнет успел возненавидеть, сравняв хорошее отношение к себе лишь из-за желания помочь чему-то настолько безнадёжному, чтобы смотреть было не так больно, но явно не из тёплых чувств. Му Цин ненавидел это. Терпеть не мог. Всё никак не мог смириться с тем, что между ними ничего нет. Только жалость. Только желание помочь. На самом деле Се Ляню было бы всё равно, будь Му Цин немного знатнее, да? Тогда бы он вообще никогда не заметил такого грубого, холодного и отстранённого Му Цина, которого многие предпочитали избегать или нелестно отзываться на расстоянии, зная, что тот не посмеет их тронуть. Статус не позволит. — Ты же не хочешь доставлять ещё больше проблем своей и без того больной матери? Кажется ты и так доставляешь ей немало хлопот. Отвратительно. Ещё отвратительнее было понимать, но всё равно принимать помощь Се Ляня, даже если так сильно не хотелось, даже если так он совсем потеряет хоть какую-то гордость, но ради матушки можно и потерпеть, да? Можно на время и забыть о гордости, самостоятельно втаптывая её в землю. Лучше он, чем кто-то ещё. Тогда, наверное, он выглядел ещё слабее, позволив сделать это Се Ляню. Теперь Се Лянь смотрел только на Хуа Чэна. Смотрел полными любви глазами, подтверждая это словами, действиями, небольшими касаниями и даже тоном голоса, который звучал нежнее, тише, будто даже заботливо. Они проводили так много времени вместе. Они действительно любили друг друга. Му Цин действительно завидовал Хуа Чэну. Сейчас Му Цин был гораздо ближе к Се Ляню по статусу, он больше не было таким жидким, как восемьсот лет назад, так почему той слуге в прошлом, а в настоящем Богу Войны всё ещё нет места рядом с ним, с идеалом, который Му Цин любил всё это время. «Он узнал этого тупоголового пса Фэн Синя, но не меня» Хотя, возможно, другого и ожидать не стоило. Вряд ли Се Лянь думал о Му Цине, как о чем-то хорошем после его ухода, да и грубое поведение до. Так зачем помнить о плохом? Зачем помнить об ошибке, которая причинила столько боли? Вот именно, что незачем. Сейчас Му Цин для него не приближённая слуга, а значит они больше никак не связаны. Му Цин больше никто для Се Ляня и вряд ли сможет стать хоть кем-нибудь в будущем. «Наверное он всё ещё злится на меня» Му Цину оставалось только смириться и окончательно убедиться, что он никогда не был ничем большим, чем просто очередной служащий и никогда не мог стать чем-то больше, особенно сейчас, в том самом будущем, в котором брюнет раньше видел спасение. Верил ведь, что всё получится потом, обязательно получится, главное просто дожить и стараться дальше. Сейчас на него Се Лянь вообще не смотрит, даже по-обычному, хотя другие, даже кто не был с ним знаком, получали теплые взгляды с нотками уважения. А Му Цина будто не было, будто он – всего лишь сон, которого никогда и не существовало. Всего лишь фантазия, зашедшая немного дальше, чем должно было быть изначально. То о чём следовало забыть, выкинуть, как никому не нужный мусор, напоминающий детские рисунки, где были практически те же иллюстрации, напоминающие реальность, но они были будто более живыми, полными мечтами и пустыми надеждами, той самой наивности, когда кажется, что всё будет хорошо. Точно будет. Главное верить. Му Цин и до сих пор этим страдает. До сих пор верит, что нужно больше стараться и просто дожить до момента, когда всё уляжется. И что всё точно будет хорошо, даже если в голове нет ни единого сюжета, приводящего к тому самому счастью. До сих пор страдает, хотя прекрасно понимает, что ничего не будет именно так, как ему хочется. Не могло быть тогда, а сейчас уж тем более. Понимал, что верить в такое бесполезно, пустые надежды, причиняющие боль. Кажется проще лишить себя чувств, чем избавиться от этого. Му Цин со временем свыкнется с мыслью, что у нет шансов. Он с этим смириться и попытается радоваться за Се Ляня и его вторую половинку, даже если от Хуа Чэна ждать ничего хорошего не стоит. Он сможет искренне радоваться за Се Ляня и также искренне ненавидеть Хуа Чэна, что тот оказался достоин любви когда-то в прошлом Наследного Принца. Достоин его взглядов, полных чего-то такого настолько приятного и нужного Му Цину до сих пор, что он никогда не чувствовал их на себе, никогда, ни разу, в отличие от Хуа Чэна, на которого эти взгляды и были направлены.