тише-тише, Арс на крыше

Арсений ухватился пальцами за парапет, подтянулся и с тяжелым выдохом рывком перекинул себя через край. Отполз чуть дальше, перевернулся на спину, щурясь от слепящего солнца. Отключил небольшую камеру на голове, тем самым прервав трансляцию в ютубе в прямом эфире. Мгновенно нахлынула усталость. Пока он карабкался, все посторонние мысли необходимо было гнать прочь, потому что тут оно как работает: пан или пропал. Не дай бог отвлечешься, нога соскользнет или рука недостаточно крепко сожмется. Каждый шаг будь добр просчитывать и вниз не смотреть. Хотя второе правило больше для новичков. Арсению с его опытом наоборот интереснее краем глаза глянуть, как высоко он от земли. Это вдохновляло в некотором роде. Он возвышается над остальными людьми, которые выглядят на большом расстоянии крошечными совсем. Великолепное ощущение, хотя и достаточно самовлюбленное. Однако же, будем честны, Попов вполне заслуживает чувствовать превосходство в этой сфере: далеко не каждый готов лезть без страховки на высоченное здание. Иногда ему самому страшно за себя. Одно неверное движение, и он камнем рухнет вниз. Порой в кошмарах в считанных метрах от края крыши пальцы Арсения разжимались, и он хватался ими за воздух, уже находясь в свободном падении. Крик застревал в легких, никого не было рядом, чтобы помочь. Только сверху, отдаляясь с каждой секундой, к нему в безуспешной попытке схватить тянулась чужая окольцованная рука. Арсений подскакивал на кровати в ужасе, как только во сне его спина соприкасалась с жестким неровным асфальтом. — Передохнул? Ну давай, поднимайся теперь. Попов сложил ладонь козырьком, чтобы солнце не мешало сфокусировать взгляд на лице, которое обрамляли русые кудряшки, над собой. — И тебе привет, капитан. Давно не виделись. Шастун фыркнул и побренчал наручниками. Арсений бы ввернул какую-нибудь шутку по этому поводу, но все-таки они не наедине, чтобы компрометировать полицейского его отношениями с руфером. Вон остальные блюстители закона неподалеку стоят, сдерживают фанатов Попова. Арс виновато-нагло ухмыльнулся, вставая на ноги, потому что он достаточно знал Антона, чтобы видеть нотки беспокойства в его глазах. Ну и раздражения, несомненно. И Попову даже жаль его, он ведь так же переживает, когда постфактум узнает о задержанном Шастом вооруженном преступнике, но забраться на крышу башни «Федерация» было его давней мечтой. Он к ней готовился на высотках поменьше, выплачивал административные штрафы, получал от Антона и тренировался вновь. Они друг друга стоят, два адреналиновых наркомана. Что один, что второй не мыслят своей жизни без риска, разве только Антон поступил умнее и сделал это своей профессией. А Шастун злой: брови сведены, уголки губ подергиваются, выдавая нервозность. Арсений робко повел плечом. Дома поговорят. Он нацепил высокомерную улыбочку. — Дашь с людьми сфотаться, начальник? Они все-таки меня ждали. — Руки дай сюда, — Шаст грубо схватил за локоть, развернул спиной к себе, и Арсений ощутил холод на обоих запястьях. Пальцами он успел быстро пробежаться по окольцованным чужим. — Какой же ты несносный, Арс, — еле слышимый шепот на ухо. Ну да, вот такой, но ты же меня таким любишь. Антон скомандовал шагать вперед, полицейские оттеснили толпу, чтобы они вдвоем могли спокойно пройти к лифту. Арсения фотографировали, ему махали и что-то кричали. Он даже узнал пару-тройку подростков, которых видел уже не одну подобную ситуацию. Наверное, самые преданные фанаты. И хорошо, что Шаст не дал им возможность подойти ближе, Арс сейчас мечтал только о том, чтобы сесть куда-нибудь, а в идеале разлечься звездочкой. Разговоры вести и автографы раздавать желания точно не было. На подземную парковку спускались с Лехой Щербаковым. Тот еще стажер, таскается за Шастом везде и подбешивает Арса своими шутками. Как будто шел в стендап и случайно свернул в МВД, ей-богу. — Че, Сень, впадлу было лифт ждать, решил своим ходом? Арсений скрежетнул зубами. Две вещи он ненавидит: плоский юмор и такое сокращение его имени. — Щербаков, вы с задержанным Поповым на брудершафт пили, чтобы фамильярничать? Стальной голос Шастуна подморозил помещение, заставив даже Арса нервно сглотнуть. — Простите, Антон Андреич. Щербаков, судя по голосу, перепугался еще сильнее. Как-то весь скукожился, заныкался вглубь застекленной со всех сторон кабинки, лишь бы на глаза начальнику не попадаться. Арс попытался сдержать торжествую ухмылку, однако, та все же вылезла на его лице. Ну нравится ему, когда за него его мужик заступается, что поделать, хотя тот прекрасно знает, что Попову самому палец в рот не клади, он откусит и в придачу обвинит в провокации. Возле служебной машины Антон сказал, что поедут они с Арсением вдвоем. — Но Антон Андреевич, я же с вами должен быть, учиться… Не будь Арс таким мстительным, Леху бы он пожалел. Стажер выглядел, как маленькая собачонка, которая хочет запрыгнуть на кровать, а ее гонят. Глазки печальные точь-в-точь. — Алексей, вы мне обязательно сообщайте, когда я говорю что-то непонятное для вас, я без проблем повторю. Свободен. Леха открыл рот, поймал жесткий взгляд начальства и тут же захлопнул. Неловко развернулся и пошел обратно, пробормотав что-то о том, что встретит остальных у лифта. Ах, сучливый Антон… предел мокрых мечтаний Арсения. — Антош, — начал было Арс негромко. — Хуёш. Понял, принял, заткнулся до лучших времен. Арсений подошел к задней двери машины, но, к его удивлению, Шаст открыл переднюю пассажирскую для него. Раз уж не все привилегии потеряны, то… — Перестегнешь наручники, чтобы спереди были, а то так неудобно сидеть, — бросил жалостливый грустный взгляд, — пожалуйста. Антон со вздохом исполнил просьбу. Со скованными руками садиться в низкую машину было нелегко, особенно с его ростом. Арсению так нравилось ездить на шастовом личном Тахо, где он раскидывал конечности, как хотел. Он уже занес ногу над ступенькой, когда Антон так же молчаливо обхватил его руками. Подержал в объятиях с минуту, легонько чмокнул в скулу и кивнул, чтобы залезал. Любит же, блин. Несмотря на то, что Арс периодически прибавляет ему поводов для беспокойств, любит. С таким уже чуть успокоившимся Антоном можно было разговаривать, но Арс решил выждать еще некоторое время. Краешек ногтя на указательном пальце надломился. Арсений провел им по тыльной стороне ладони и поморщился — колется. От нечего делать он глазел в окно, хотя вид сменялся совсем не быстро. Московские пробки, все дела. Они еще и едут аккурат в конце рабочего дня. Значит, до участка доберутся в лучшем случае минут через сорок. А вот на высоте нет ни пробок, ни машин, ни людей. Спокойно так, будто один в этом мире оказываешься на несколько часов. Единственная проблема, солнце слепит неимоверно, особенно, когда по полностью застекленному зданию карабкаешься. Однако ни ночью, ни в дождливую погоду ни один нормальный человек руферством заниматься не будет. Даже Арсений. Антон залез в бардачок и вытащил оттуда одноразку. Виноградный дым заполнил салон, Арс поморщился, но руку протянул, безмолвно прося поделиться. Помнится, Попов жаловался, что дома ему настолько осточертел этот запах, что и сами ягоды начали вызывать отвращение. А сырно-виноградная нарезка была его любимой закуской к винишку, между прочим. Шаст в тот же день одноразку унес. Теперь понятно, что на работу. Так в молчании, дыме и среди визгливых звуков клаксонов проехали полпути. Становилось уже неловко. На одном из поворотов Антон завернул во дворы, нашел более-менее укромное место в гаражном комплексе и заглушил мотор. Постучал пальцами по рулю задумчиво. — Арс, — начал, неотрывно глядя в лобовое стекло, — я пиздецки рад, что у тебя есть хобби, которое доставляет удовольствие. Это реально важно, и я не вправе запретить тебе его. Но мне так страшно, понимаешь? — он перевел отчаянный взгляд на Попова. — Я приехал сегодня на вызов к башне этой злоебучей, а ты уже высоко был, я даже не был уверен, ты это или другой руфер. И позвонить боялся, чувствовал, видимо, что это мой ёбик, — так ласково погладил по щеке, что Арс решил не обижаться на не самое милое обращение. — На крышу поднялся, стою со своими, а у самого сердце чуть не вылетает из груди. И тупо ждать стремно, и подойти глянуть вниз тоже не могу себя заставить. Ты только показался, я чуть креститься не начал. Может, пора уже мне начать в церкви свечки ставить за твою душу, а? Пошутить пытается, чтобы сбавить общий уровень напряженности. Арсению действительно жаль, что он заставляет беспокоиться любимого мужчину, но без адреналина в крови ему жизнь не мила. Он, конечно, не дурак и без разговоров чувства Шаста понимает, но… — Ты никогда не высказывался так открыто. Арс правда немного в замешательстве, потому что недовольство Антона он ощущал, его нахмуренные брови видел, пассивно-агрессивные нотки иногда проскальзывали, но не более. Они как будто ни разу за время, что вместе, по-настоящему не обсуждали это увлечение. Помявшись, Антон признался. — Мне казалось, что не стоит показывать свой страх за тебя прям так сильно, как он есть. Типа вдруг на высоте ты разволнуешься, потому что будешь знать, что волнуюсь я, и… что-то пойдет не так. Он гипнотизировал приборную панель, нервно кусая губу. Арс удивленно вскинул брови. — Ты это по своему опыту сейчас говоришь? На полицейских заданиях ты беспокоишься за меня? — Отчасти. На самом деле, когда происходит какой-нибудь замес, я думаю только о решении проблемы, но на периферии сознания ты всегда есть. — Ша-аст, — Арсений взял чужие руки в свои, любовно огладил кожу, — хочешь, открою маленький секрет? Я мастерски умею отключать мозги во время подъемов, тут по-другому никак. Если в процессе меня спросят собственное имя, я, скорее всего, не отвечу даже. Мне правда жаль, что заставляю тебя беспокоиться, но… Попов поджал губы. По-другому жить он не может. — Да понимаю я и не собираюсь заставлять тебя меняться. Просто вот, говорю словами через рот о своих чувствах. — Ты молодец, радость моя. И всё, что Арсению в жизни надо — это вот этот нежный взгляд. Антон сначала тащил в дом свою руководящую должность. Он оставался собранным, готовым в любую секунду ко всему угодно, не позволял себе расслабиться, решал все проблемы. Арс, конечно, млел от сильного мужчины, но позже понял, что это не есть хорошо. Он научил Антона, что можно иногда и быть маленькой ложечкой, и получать комплименты и похвалу, что с Арсом можно материться на подчинённых и плакать ему в плечо, никто за слабости его не осудит. На работе он пускай будет строгим начальником, но дома он солнечный котёнок, которого нежат и гладят по голове, когда грустно. — Так, мы что-то решаем? Наверное, ещё несколько лет назад Арсений на пару с подружкой-тревожностью уже надумал бы худший исход и морально приготовился к драматичному расставанию с ведерком мороженого и очередной турецкой мелодрамой по Домашнему, а теперь он знал, что надёжнее Шаста мало кого можно найти, и вместе они пройдут через все препятствия. — Да нет, — Антон пожал плечами. — Я выговорился, стало реально легче. Конечно, я не перестану волноваться, но, видимо, судьба у нас такая. — Я поднимусь на любую высоту, если буду знать, что ты ждёшь меня там, — клятвенно заверил Арсений. Антон ласково ткнул в нос-кнопку. — С пафосом прям перебор. Но очень красиво сказано. Хитро улыбаясь, он завёл машину. Арсений откинулся на спинку кресла, так же растягивая губы. Домой хотелось невероятно, а ещё в участок ехать. Руфер потыкал магнитолу, перебрал все радиостанции на три раза, чтобы наверняка, не нашел ничего интересного, тяжело вздохнул. — Ну дай я через телефон подключусь. — Ну нет. Вот вредничает же просто, глазами вон какими хитрющими косится. Арсений хотел обиженно руки перекрестить, но в наручниках и этого сделать не мог. Пришлось показательно отвернуться к окну, а-ля «каждый может кинуть камень в волка, но не каждый может кинуть волка в камень». И где остались те времена, когда он смотрел на ржущего с волчьих цитат Антона, как на дурачка? Наконец, пробки более-менее рассосались и позволили им подъехать к подземной парковке полицейского участка. В спокойной атмосфере с тусклым освещением можно было поиграть. — А может быть, ну, — Арс накрыл ладонями бедро, обтянутое форменными брюками. Со скованными руками было неудобно, но это добавляло остроты, — договоримся? Антон скосил глаза на пальцы, выводившие узоры в опасной близости к паху. — И что же вы мне предлагаете, Попов? — Себя, Антон Андреевич. Шастун спокойно продолжал вести машину, не обращая внимание на поползновения. Однако Арсений чувствовал напряженные мышцы, которые то и дело подрагивали под его прикосновениями. Он сполз по креслу чуть ниже, развел собственные колени, тут же отмечая брошенный жадный взгляд. Видимо, адреналином все еще шарашило, раньше у них не наблюдался кинк на секс в общественном месте. В самом конце парковки Антон завернул в угол, куда практически не доставал свет от и так блеклых ламп. Они остановились в укромном месте: с одной стороны стена, с другой — другая машина. Темно и ни души. Замечательно. — Камеры? — хриплым голосом поинтересовался Попов. — Слепая зона. Отлично. Не теряя больше времени, Арсений резво нырнул вниз, надеясь, что в этой жутко неудобной позе поясницу не заклинит в самый неудачный момент, но был перехвачен за волосы. — Куда? Я разве разрешал? Арс разочарованно пробубнил что-то, не отрывая глаз от маняще топорщащейся ширинки. — На меня смотреть, — жесткие нотки заставляли тело подчиниться. Смело было полагать, что в этой игре Антон не будет вести. Он на своей территории, там, где мягким быть априори не может. Рука с волос сползла к подбородку, пальцы властно сжали его, вынуждая поднять голову. Арсений на автомате потянулся было за поцелуем, но Шастун остановил его в жалких сантиметрах от своих губ. Попов тонко заскулил. Изменившиеся правила принять пришлось, он полностью расслабил тело, смиренно опустив глаза. — Умничка, — легко похлопал по щеке. Шутку про тумбочку Арсений проглотил. Теперь уже руки Антона начали путешествие по телу напротив. То еле касаясь, то ощутимо надавливая, он огладил все, что мог в этом положении, не принимая неестественных поз. В отличие от Арса. Распаленный, тот безуспешно выгибался вслед за прикосновениями, но они никогда не возвращались туда, где он их ожидал. Прерывистое шумное дыхание разрезало безмолвную тишину машины. Арсений вообще рассчитывал, что «мальчик поплыл» сегодня организует он, а не сам поплывет. Однако ж вон он здесь. Растрепанный, покрасневший и срывающийся на скулеж. Антон на хую вертел эти планы. Ну, и их составителя тоже, хотя тут уже менее метафорически. — Антон! — Арс широко распахнул глаза, когда Шаст сжал меж пальцев сосок. Знает ведь все его эрогенные зоны, зараза. — Слушаю тебя. Смотрит серьезно, а рука абсолютно бесстыдно ползет вниз, чтобы начать терзать кожу у самой кромки брюк. Арсений мечется и, кажется, сейчас позорно кончит в штаны от переизбытка ощущений, когда все прекращается. Несколько секунд Попов ждет продолжения, но Антон отстранился полностью. — А теперь делай то, что хотел, — Шаст бросил недвусмысленный взгляд на свой пах. Арс осторожно потянулся руками к ремню. Не встретив сопротивления, он накинулся на ремень непослушными пальцами, их ощутимо потряхивало. Попов как-то не подрассчитал, что отсасывать в достаточно небольшой машине относительно двух двухметровых парней не слишком удобно, и теперь судорожно искал более-менее устойчивую позу, в которой сможет находиться некоторое время. Наконец, он кое-как уместился. Левой ногой, согнутой в колене, опирался на свое сидение, бардачок впивался в правое колено, а ручник тыкался в ребра. Не комфорт плюс, но выбирать не приходилось. Тем более, перед носом уже маячила налитая кровью крупная головка. У Арсения рот рефлекторно наполнился слюной, и все некомфортные ощущения отошли на второй план. Он легонько подул на член, отчего тот дернулся навстречу, как и бедра Антона. Шастун, подавив тихий вздох, вновь вплел пальцы в темные волосы, ненавязчиво направляя голову. Арсений послушно обвел языком головку, пощекотал уздечку, стрельнул глазами наверх, улавливая закатившиеся на секунду малахитовые глаза, зрачок которых почти полностью захватил радужку и от возбуждения, и от плохого освещения. Попов знал, как надо и как приятно, и умело этим пользовался. Он выбивал короткие стоны, постепенно увеличивал глубину погружения. Только Арсений почувствовал, что завладевает ситуацией, как Антон задрал его футболку свободной рукой и начал водить кончиками пальцев вверх-вниз по позвоночнику. Арсений снова поплыл. Еще одна эрогенная зона, сука. Через раз Шаст, едва надавливая, шкрябал ногтями по коже, заставляя мурашки расходиться по всей спине. Арс заелозил, собственная эрекция болезненно упиралась в консоль. Он оторвался от члена, поводил бедрами, чтобы хоть немного снизить давление. — Нормально? — обеспокоенно спросил Шаст. — Неудобно, — Попов указал на свой пах и потряс скованными руками. — Это потерпишь. Антон жестче сжал волосы, вновь насаживая жаркий рот на свой член и теперь уже сам управляя ритмом и глубиной. Он мелко вскидывал бедра, опускал голову Арсения все ниже, когда тот почти задыхался от быстрого темпа, дергал наверх, оставляя пошлую нитку слюны между головкой и губами, позволял Попову судорожно отдышаться и повторял по новой. Каждая мышца была напряжена, и вкупе с подъемом на «Федерацию» Арс самому себе делает прогноз на то, что следующие пару дней он будет просто валяться пластом на кровати. Арсений едва не терялся в пространстве, он впился руками в чужую ляжку, просто чтобы их куда-то приткнуть, потому что обычно помогал себе, массируя яйца и мошонку. Быть направляемым Шастом ощущалось очень хорошо, Арс мог выебываться, но все же ему дико нравилось отдавать контроль своему человеку, потому что это Антон, ему он доверял всецело. — Люблю, когда ты становишься таким податливым, что забываешь сучить. Бедра Антона напряженно дрожали, он удерживал себя на грани, выбивая последние самые глубокие толчки. Его пальцы крепко держали бочину Арса, наверняка на светлой коже с созвездиями родинок останутся точечные синяки, которые Попов позже будет влюбленно оглаживать. С гортанным полустоном-полурыком он излился в рот Арсению, резко отпихнул его, прижал спиной к стеклу машины и скользнул рукой в его штаны, быстро надрачивая. Арсений тонко заскулил, зажмурился. — На меня… смотри, — хриплый голос заставил глаза моментально распахнуться. Грудь Попова часто вздымалась от судорожного дыхания, он извивался всем дрожащим телом, всхлипывал. Темно-зеленые блестящие глаза в паре сантиметров напротив заглядывали в самую душу. Сухие от стонов губы магнитом манили к себе, и Арсений, не видя причин отказывать себе в удовольствии, впился в них своими, заглушая вырывающийся оргазменный крик. Тело слабо обмякало, расползалось желеобразной массой вниз по сидению. Поцелуй стал ленивым, длинные ресницы Антона щекотали щеку. Шастун оторвался, мягко стер тонкие солоноватые полосы со скул, заправил выбившуюся прядку за ухо. Арсений тянулся за большой ладонью, ластился, как кот. Не из той наглой породы, что позволяет себя гладить, а который действительно рад ласке. Подогнутая под себя нога онемела, Попов перестал её чувствовать уже давно, но вот сейчас, когда кровоток потихоньку начал восстанавливаться, появились и мерзкие покалывающие ощущения. Арс сморщил нос. — Ты чего? Что-то не так? — Антон взволнованно смотрел с нелепо замершей в воздухе рукой. — Все прекрасно, — Арсений устало улыбнулся, — просто нога затекла. — О, это мы сейчас поправим. Шастун аккуратно вытянул ногу из-под Арсения и положил на свои колени. Грязная подошва ботинка уткнулась в дверь, но Антон махнул на это рукой, пробубнив про химчистку. Он начал осторожно разминать конечность. Руфер откинул затылок на стекло, замычал от неприятных ощущений. — Потерпи, хороший мой, скоро будет лучше. Бедное сердечко Арсения сжималось влюбленно каждый раз, когда Антон окутывал парня своей заботой, смотрел так нежно-нежно, как на самое ценное, что у него есть. Оба застыли. Не нужны были никакие слова, чтобы выразить свои чувства, все и так предельно ясно. Арс потянулся руками вперед, переплел пальцы с чужими. — Спасибо, Антош. Вроде бы отпустило. Шастун вернул солнечную улыбку, поглаживая коленку круговыми движениями. — Пошли оформляться тогда. — Да Анто-он, — Арсений измученно простонал. Полицейский поднял бровь. — А чего это мы возмущаемся, гражданин Попов? — Ну договорились же, блин. — Кто договаривался? Вы, насколько мне помнится, без предупреждения полезли мне в штаны, — Шаст задумчиво постучал пальцем по подбородку и добавил на полтона ниже, будто к себе обращаясь. — Может, вам сверху еще штраф за домогательство накинуть? — Шастун! — Арсений широко распахнул глаза в негодовании. Издевается над ним, гад! — Для тебя Антон Андреевич. Насмешливо наклонил голову, наслаждаясь Арсением, который ненамеренно пародировал рыбу, вытащенную на сушу. Антон потрепал его по щеке. — Ну все, погнали. Быстрее разберемся с административкой твоей, быстрее поедем домой. Арсений скорчил недовольную рожицу. Знает он его «быстрее». По всему участку придется наматывать круги с несчастными бумажками. Радостный Антон с широченной улыбкой — правильно, не он же заебался, старательно делая минет — выскочил из машины, обошел ее и галантно открыл дверь перед Арсом. Под аккомпанемент собственных кряхтений Попов вылез, тут же утыкаясь носом в сгиб шеи Антона. Тот нежно положил руки ему на лопатки, притянул ближе, наслаждаясь объятиями, клюнул в макушку. — А я, кстати, карточку дома забыл, — приглушенно пробормотал Арсений. — Ох, Попов, ну за что ты мне такой достался? — За все хорошее, конечно же. — И то правда, — и Шастун утянул этого хитрого лиса в поцелуй.