***
Судьба оправдала доверие обоих: Манфред за последний месяц начал чувствовать себя лучше, и его спальня уже меньше походила на больничную палату, однако он редко спускался на первый этаж, а на работу в студии пока не хватало сил. Маркус старался навещать его при любой возможности. И пусть они не всегда могли долго проводить время вместе, ведь Карл быстро утомлялся, а на плечи RK200 легли заботы об устройстве жизни его народа, андроид всегда стремился чем-то порадовать отца: почитать книгу, приготовить любимое блюдо или просто помочь ему в повседневных делах. В такие моменты Натан, медицинский андроид, ухаживающий за Манфредом большую часть времени, старался оставить их наедине. Хотя он был девиантом, пусть и недавно пробуждённым, отношения RK200 с бывшим хозяином представляли для Натана загадку, и при их встречах робот испытывал смущение, как если бы подглядывал в замочную скважину. Маркус и Карл всегда находили тему для беседы: планы на будущее, сходства и различия людей и роботов и, конечно же, искусство. И лишь одно оставалось под негласным запретом: события первых дней после той роковой ночи в студии, когда неудавшаяся кража картины Лео разрушила их размеренную жизнь. Но однажды художник невзначай сказал: — Знаешь, Лео тогда действительно навестил меня, как обещал в своём сообщении-исповеди. Потом он заходил ещё три раза. Знаешь, кажется, он действительно решил измениться. Маркус вздрогнул: настолько неожиданно это прозвучало, ведь за минуту до этого они говорили о другом. Ощущения можно было сравнить с тем, как если бы его легонько толкнули или чем-то укололи. Он не рассказывал художнику, что десять дней назад встретил его сына в городе. Погода была отвратительной: снегопад, сопровождавшийся порывами холодного ветра, заставлял пешеходов быстрее идти по негостеприимным улицам домой, к чашке какао и тёплому пледу. Спешивший на «Новый Иерихон» андроид заметил, как какой-то человек поскользнулся и упал в небольшой сугроб, успевший вырасти возле тротуара за каких-то три часа. Андроид протянул ему руку, помогая встать. У него даже не возникло мысли просканировать лицо незнакомца, однако их взгляды встретились сами. Смущение, недоумение и ревность, но уже не столь яркая, как раньше, а поблекшая из-за последних событий, — вот что читалось в глазах Маркуса и Лео. За несколько секунд, пока длился не то своеобразный поединок, не то попытка прочитать мысли друг друга, человек и андроид молчали, а потом Манфред-младший первым отвёл глаза и зашагал прочь. И сейчас, после фразы Карла, Маркуса мучила неопределённость. Он чувствовал, что рано или поздно они увидятся, но не мог предугадать, какова будет развязка. —Хорошо, если так, — ответил он, стараясь не выдать беспокойства в голосе и не волновать отца понапрасну.***
Манфред предложил Маркусу работать в студии, если он захочет. Такое желание у андроида было — живопись представлялась ему отличным средством успокоить мысли, заявить миру о себе как о личности, а не песчинке в круговороте жизни, и почувствовать себя создателем, способным показать привычные вещи в ином свете. За время, что ей не пользовались, студия успела превратиться в заброшенное помещение, поэтому её возрождение RK200 начал с уборки. Очень быстро чистота сменилась творческим беспорядком, но лидера девиантов это ничуть не огорчало. Он делал карандашные наброски, смешивал цвета в палитре, прикидывал, как лучше использовать тот или иной инструмент. Сначала Маркус нарисовал столик с разбросанными на нём кистями в цветных пятнах, потом птичек-андроидов из клетки в холле, однако эти работы были для него не более чем упражнениями. Маркус был уверен, что способен на большее. Недавнее обсуждение с Карлом природы андроидов и их особенностей породили в сознании RK200 ощущение, которое люди называют вдохновением. Словно по наитию, он понял, что хочет запечатлеть на холсте. Хотя андроид был требователен к себе, ему нравилось то, что получалось. — В последнее время ты в приподнятом настроении, — отметил Карл, внимательно изучая лицо Маркуса. — Это потому что ваш народ добился успехов? Или причина иная? — На самом деле, — признался андроид, — недавно я начал писать картину… — Так-так… — Карл от любопытства даже приподнялся на кровати. — И каков твой замысел? — Но это сюрприз, подарок, — Маркус смутился. — Скоро Рождество, вот я и подумал… Тонкий слух андроида уловил торопливые шаги на лестнице, однако они быстро затихли. «Натан, наверное. И чего он так стесняется?» — подумалось RK200. — Хорошо, пока не говори, — Манфред улыбнулся и махнул рукой. — Сюрприз так сюрприз. — Только я хотел спросить про несколько цветов, которые могут мне пригодиться. — Расскажу всё, что знаю, — ответил Карл, и на Маркуса полился поток сведений об особенностях марок красок и цветовых нюансах. — Трёх нужных баночек у меня нет: две закончились, одна почти высохла, — констатировал андроид, когда лекция подошла к концу. — Город только начал возвращаться к нормальной жизни, поэтому ещё не все магазины открылись, а товары приходят с задержками. — Попытай счастья в «Красках Беллини», там наверняка всё есть. — Конечно, сейчас закажу! — Было видно, как понравилось RK200 столь простое решение. — Погоди минуту, — остановил его Манфред. — Небольшая просьба: надоело лежать в постели. Можешь подвезти меня к окну? Маркус кивнул и исполнил его просьбу. Карл долго смотрел на зимнее небо, темноту которого не мог разбавить ни свет фонарей, ни одинокие снежинки, а потом задумчиво произнёс: — В детстве всегда любишь праздники, а с возрастом они начинают казаться просто датой в календаре. Интересно, как будет на этот раз? — Не грусти, папа, — попросил Маркус, кладя руку на плечо художника, а потом ободряюще добавил: — Будет так, как захочешь ты.***
На первый взгляд, всё складывалось удачно: сегодня у Маркуса было достаточно свободного времени, и он был уверен, что успеет закончить картину к Рождеству. Магазин «Краски Беллини» практически не изменился, даже за прилавком стоял тот же андроид, которого RK200 знал ещё до своей девиации. — Вряд ли тебя это утешит, но ты не первый, кто с этим сталкивается, — со вздохом сказал он, услышав, что Маркус пришёл за заказом. — Это ошибка, сбой в системе. Данные краски вообще не были доступны для заказа, нам же давно ничего не привозили. На складе каким-то чудом по баночке осталось, только их сегодня утром купили. Эх, знал бы я, что они тебе нужны… — продавец грустно улыбнулся и развёл руками. — Ладно, не переживай, обойдусь тем, что есть, — поспешил успокоить его андроид, но настроение у него было уже не таким радостным. — Ну, как твоя картина? — спросил Карл. — Надеюсь скоро её увидеть. — Делаю завершающие штрихи, можно сказать, — Маркус старался придать голосу уверенность. Он спустился на первый этаж и направился в студию. Оглядев своё творение, андроид решил приняться за работу, как вдруг заметил, что на столике, где размещались принадлежности для рисования, гораздо больше предметов, чем вчера. Ему хотелось зажмуриться и потереть глаза, как делают некоторые люди, полагая, что видят мираж. Три баночки с нужными оттенками краски стояли прямо перед Маркусом, оставалось только открыть их и начать творить. Андроид был в замешательстве: кто стал неожиданным помощником? Неужели Натан? Маркус вышел в холл и только сейчас заметил, что на вешалке рядом со своим плащом и форменным пиджаком Натана висит куртка. Вещь показалась знакомой, и, присмотревшись, RK200 понял, где её видел: заснеженная улица, протянутая рука помощи и последовавший за этим обмен взглядами. Паззл сложился. Маркус нашёл Лео на кухне: Манфред-младший сидел, грея руки о стенки кружки, в которой, по всей видимости, был кофе. При виде бывшего врага он дёрнулся, а потом замер, словно какая-то часть его личности порывалась сбежать подальше, другая же, наоборот, желала откровенного разговора. «Неудивительно, что ему холодно: походи-ка по городу, пусть и недалеко, если на тебе легкая куртка, джинсы и тонкая футболка», — пронеслось в голове андроида, однако вслух он произнёс совсем другое: — Это ведь ты тот самый покупатель красок, спасший мой подарок? Но откуда ты узнал? Почему решил помочь мне? — Мне просто захотелось… — Лео запнулся и начал водить по кружке чайной ложкой, явно пытаясь подобрать слова. — Ну, после того, что случилось, когда я попал в больницу, тебя на свалку выбросили и всё такое… Я понял, что не хочу жить как раньше. Да, это сложно, но я стараюсь. Вот и решил сделать для тебя хоть что-то хорошее. Человек совсем смутился, когда увидел прояснившееся лицо RK200, а ободряющая улыбка андроида и вовсе заставила его впасть в ступор. Маркус сел рядом и осторожно дотронулся до плеча Лео, вынудив того поднять голову и посмотреть на собеседника. — Ты помог не только мне, но и себе, и больше, чем думаешь. Если не свернёшь с пути, всё получится. Но всё-таки, как ты узнал, что мне нужно? — Я зашёл навестить отца, но, оказалось, вы с ним разговариваете. И я в курсе, что подслушивать нехорошо, так что не напоминай, — человек взмахнул рукой, ожидая замечания. — Потом внизу сидел и ждал, вот и додумался. — Знаешь, это прекрасный подарок, — искренне сказал Маркус. Они оба чувствовали, как прошлое начало понемногу ослаблять своё влияние, и пусть для полного переосмысления их отношений понадобится много времени и работы над собой, первые шаги были сделаны. — Кажется, двадцать минут уже истекли, — произнёс сын Карла, отпив немного кофе. — Меня Натан просто просил подождать, — пояснил он, вставая. — Кстати, давай так: мы с тобой пока не виделись. Пусть ещё один сюрприз будет. —Ладно, как скажешь, — согласился Маркус и картинно приложил палец к губам.***
Канун Рождества не мог похвастаться ни хорошей погодой, ни обширным списком развлечений в только начавшем возрождаться городе, ни высокой концентрацией веселья — люди не знали, какой будет жизнь бок о бок с роботами. Лео шёл к дому отца, не обращая внимания на снежную слякоть под ногами и хмурые лица прохожих, и только переступив порог, понял, что волнуется. —Вы как раз вовремя, — приободрил его Натан, беря у него из рук куртку. — Идите сразу в студию, — посоветовал он. — Я подвезу тебя поближе, пап. Сможешь всё увидеть, — произнёс Маркус, чувствуя дрожь в голосе. Он снял с картины чехол и сделал шаг назад, ожидая любого вердикта. На полотне были изображены две руки, соединившиеся в крепком пожатии. Если первая принадлежала человеку, то предплечье второй было из полупрозрачного пластика, через него можно было разглядеть проводки и бегающие по ним электрические искорки, настолько андроид-художник был внимателен к деталям. Удивительно, но ближе к кисти и до самых кончиков пальцев рука становилась всё более похожей на человеческую: на ней появилась гладкая светлая кожа, пальцы были гибкими и слегка неровными. Фон же был пёстрым: холодные и тёплые оттенки причудливо перемешались, создавая впечатление, что это тот самый хаос, из которого может родиться гармония. Карл смотрел на творение Маркуса долго, словно изучая каждый мазок. — Помнишь, я говорил о цели картины — улучшать и интерпретировать реальность, — задумчиво сказал он. — Так вот, ты её достиг. Получилось действительно ново, интересно и немного философски. Я мог бы подобрать ещё пару-тройку лестных характеристик, но разве не приятно узнать самое главное — что ты творец? — Спасибо, папа, — ответил андроид, тронутый словами самого дорогого для него человека. — Это было непросто, и дело здесь не только в упорстве и вдохновении. Ты же знаешь, что когда нет нужных инструментов, даже самую лучшую идею трудно воплотить. И у меня не получилось бы так хорошо, если бы не Лео. — Лео? Но как именно? Признаться, я не думал, что вы сможете наладить хоть какой-то контакт, — Карл, изумлённый до глубины души, растерянно развёл руками. — Хотелось бы спросить у него. —Я здесь, пап, — Лео стоял на пороге комнаты, переминаясь с ноги на ногу. На мгновение он почувствовал себя лишним, но теплота, с которой смотрели на него отец и Маркус, быстро разуверила его в этом. — По-моему, вы должны мне кое-что рассказать, — заметил художник. —Лучше сделать это за столом, — посоветовал RK200. — Мы с Натаном уже всё приготовили. Возможно, какому-нибудь знатоку праздников их тихий семейный вечер показался бы безумно скучным: скромный ужин на двоих, состоящий из запеченной индейки с овощами, пунша и имбирного печенья на десерт, а из украшений — небольшая наряженная ель в гостиной. Но два человека и андроид (Натан ненадолго ушёл, решив навестить кого-то на «Новом Иерихоне») нашли в этом какую-то особую прелесть. Безудержное веселье им заменяли душевные разговоры, а популярную музыку — импровизации Маркуса на рояле, для которого это был первый праздник, когда он стал полноправным участником происходящего. Сегодняшним вечером можно было не думать ни о дальнейшей борьбе за права, ни о других глобальных вещах. — Китс и Платон, я почему-то так и думал, — улыбнулся он, развернув свёрток с подарком. Теперь у него на коленях лежали два роскошных издания таких знакомых книг. — Спасибо, папа. Наверное, в будущем больше пригодится Платон, а Китс с любовными переживаниями подождёт. — А у меня Шекспир, — отозвался Лео чуть недоумённо. Его трудно было назвать книжным червём, однако он решил, что всё-таки ознакомится с творчеством английского драматурга. — Так, тут ещё свёрток от Маркуса. Интересно. Что-то объёмное и лёгкое… Он быстро разрезал упаковку и достал мягкую толстовку приятного изумрудного цвета. — Я решил, что тебе пригодится, — сказал Маркус, заметив, что получатель явно доволен подарком. — Зимой всем не хватает тепла и яркости. — Изумрудный… — задумчиво протянул Карл. Он как раз закончил распаковывать набор кистей, подаренный Лео, и тоже решил рассмотреть толстовку получше. — По-моему, символично. В некоторых культурах этот цвет означает возрождение. —Я хотел сказать одну вещь, — улучив момент, тихо произнёс Лео, чтобы слышал только Маркус. — Кажется, мне больше не холодно. — Знаешь, — ответил андроид с мягкой улыбкой. — Мне тоже.