Слово пацана

Я почувствовал, как все мои навыки игры на гитаре куда-то растерялись. И судя по всему, это произошло из-за переезда, а иначе я не мог понять, как мои мелодии постоянно получаются такими обрывистыми и неказистыми. Если раньше я без проблем мог сыграть и всем известные мелодии, и сочинять свои, то сейчас… — Ох, боже, — недовольно откинувшись на спинку стула, пробормотал я. Я подумал о том, как бы меня успокоила мама в подобной ситуации. Наверное, она сказала бы что-то по типу «Не волнуйся, сынок, лучше отдохни побольше! Организм растущий, гормоны, переезды…». Ну и конечно же она бы была права. Возможно, я действительно слишком зациклен на том, чтобы поскорее научится играть на гитаре настолько хорошо, насколько это возможно. Пока мы жили в Нью-Йорке это имело хоть какой-то смысл, но сейчас из-за работы отца мы переехали в Южную Каролину, и… Вряд ли я стану рок-звездой где-то здесь. Сильно потянувшись, я рывком встал изо стола, чтобы собрать свой портфель и наконец-то пойти на пары. Я совру, если скажу, что университет сильно давил на меня и вызывал только негативные эмоции, но… Я чувствовал себя белой вороной: родители наградили меня достаточно худощавой фигурой и странным стилем в одежде, который, может, привычно смотрится в Нью-Йорке, но точно не здесь, потому что в Южной Каролине нормально смотрятся только религиозные фанатики и бандиты-группировщики. Вот же ирония. — Вроде бы все взял, — пробормотал я сам себе, и вышел из общежития на осеннюю желто-оранжевую улицу. Улыбка сама появилась на моем лице из-за того, что я пока не привык к таким огромным кучам листьев. В Нью-Йорке, пока мы жили, я редко видел такую насыщенную природу. Обычно это были лишь скучные многоэтажные постройки домов. — Ай, блять! — неожиданно я услышал чей-то мат и почувствовал, как падаю из-за сильного толчка в спину, и от окончательного падения меня спас только собственный портфель, который можно было использовать как опору. — Твою мать, аккуратнее! — разозлился я, и был благодарен всем богам за то, что не упал прямо на грязный асфальт. Теперь же мне не терпелось узнать, какой же говнюк настолько плохо умеет ходить! — А то что? — послышалось у меня где-то позади. Я обернулся с настолько злым лицом, насколько вообще возможно, и, ну конечно же, неумехой оказался один из «тех самых пацанов». Тех самых пацанов, которые собираются в группировки, устраивают драки, грабежи- — А то что? — он повторил свой вопрос и я вынырнул из своих мыслей, разглядывая парня перед собой. Мудак с ухмылкой посмотрел на меня, будто бы готовясь рассказать какую-то убийственную шутку, и, на удивление, с такой улыбкой он был вполне симпатичным. Жаль, что идиотам вроде него приходится строить из себя крутых и вступать в группировки. Что-то мне подсказывает, что если бы его и ему подобных побольше бы любили собственные родители, мы бы встретились в ближайшем гей-клубе, а не вот так. Но вслух, конечно, я этого говорить не стал. — Мудак, — почти шепотом ответил я и поправил свой портфель. Честно говоря, я в ту же секунду пожалел о том, что сказал это ему прямо в лицо, потому что, конечно же, блять, он это услышал. Но… почему-то, вместо удара, он решил просто пойти дальше, провожая меня неодобряющим взглядом. Видимо, он тоже опаздывал, как и я. Удивительно, что такие личности вообще ходят в школу, а не предпочитают вместо этого шастать по районам. Заходя в раздевалку школы я вспомнил, что отец обещал тут же свернуть всю свою деятельность, если у меня возникнут хоть какие-то проблемы. Особенно — если меня тронут пальцем. И пока я шел в кабинет, мне было искренне интересно: как скоро наступит этот момент? Потому что он очевидно наступит. Я слишком много жестокости повидал за эти пару месяцев, что нахожусь в Южной Каролине. Постоянные драки, выяснение отношений, группировки… Только вчера какого-то парня моих лет увезли в больницу со сломанным носом. Но тот, конечно, сказал, что сам упал. Ага. — Райан, — я услышал голос своей учительницы по английскому и это последнее, чем мне хотелось бы сегодня заниматься. Ну конечно. — Никак без тебя справится не можем, нужна твоя помощь! Я знал что это за помощь: поехать на какой-нибудь конкурс, или написать за кого-то сочинение по английскому на тысячу листов. Я здесь не так давно, но меня уже успели погонять по этажам с исписанными листами в руках. — Нужна любовная поэма ко дню всех влюбленных, — по-доброму пропела учительница. Думаю, она тоже понимает какой это бред, но, что ж, любовная поэма это не настолько утомительно, как предложения раньше. — Напиши что-нибудь на тему того, почему девочки должны выбирать хороших парней. Или как быть джентльменом! Или… — Я понял вас, и обязательно напишу, — перебил я учительницу, потому что хотел уже пойти в музыкальный класс. — К какому числу? — До десятого успеешь? Кивнув, я ускорил свой шаг, и приближаясь к кабинету, услышал как кто-то уже начал играть на гитаре. Чертовски плохо играть. — А, эм, ну… — начал наш учитель музыки, комментируя данное музыкальное творение. — Брендон, это неплохо… Но дело в том, что ты пришел прямо в момент экзаменов, и… Я даже не знаю, сможешь ли ты сдать… Учитель пытался как можно мягче объяснить, судя по всему, новенькому, что его уровень игры — тихий ужас. И посмотрев на новенького, я ухмыльнулся, чувствуя свою маленькую победу. Ну конечно, тот самый пацан, который сегодня меня чуть не повалил на землю, теперь сидит смотря в пол, то ли с обиженным, то ли с недовольным выражением лица. Все мы крутые, пока речь не заходит об оценках, которые могут повлиять и на наше будущее в том числе. Пожалуй, это одна из причин, почему моим родителям даже не нужно было объяснять, зачем я должен учиться и почему не должен связываться с плохими компаниями. Да, будут уважать тебя такие же идиоты, а что потом? Это никогда ничем хорошим не заканчивалось. — Что ж, спасибо, Брендон, но тебе стоит походить на наши дополнительные уроки, — закончил учитель. В этот момент новенький посмотрел на меня и заметил мою ухмылку. А я заметил закипающую злость в его глазах. Ну уж извини, не смог не позлорадствовать. — Ох! А вот и наша звезда! Учитель поприветствовал меня подобным образом, и мне на секунду стало неловко, но я уже успел привыкнуть к его подобной эмоциональности. Подойдя ко мне, он начал провожать меня к… центру кабинета? Зачем? — Как хорошо что вы сегодня оба пришли! Райан приехал к нам из самого Нью-Йорка, — на этих словах Брендон закатил глаза, и если честно, мне хотелось сделать то же самое. — И он отлично умеет играть на гитаре! Я слабо кивнул на слова учителя и неспеша пошел на свое место. — Ты же не будешь против научить Брендона играть на гитаре? Что? Я непонимающе посмотрел сначала на учителя, а потом на Брендона, который, заметив мой взгляд, начал расплываться в улыбке. И, ох, это была не радостная улыбка. Это была улыбка «Я тебя сделал». Я пытался найти хоть какую-то отговорку, чтобы не помогать этому неотесанному быдлану, и даже не из-за сегодняшнего случая, а потому что понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Но, видимо, за меня уже все давно решили. — Послушайте, ребята, это же прекрасная идея! — воодушевленно стал объяснять учитель. — Райан, давай так: ты его научишь ну хотя бы самым базовым мелодиям, а я тебе сразу зачет поставлю! Договорились? Смешно. Учитель и так прекрасно понимал, что у меня и без подобных уговоров был бы зачет, ну что за бред, а? На самом деле, я не то чтобы против кого-либо обучать, но в данной ситуации исход слишком очевиден: Брендон будет зависать где-то со своими «пацанами», а я в это время буду бегать по всем этажам с гитарой на перевес, чтобы найти этого придурка и точно получить свой зачет. — Хорошо… — и как всегда, не особо сопротивляясь, ответил я. Учитель радостно хлопнул в ладоши и я еще раз посмотрел на Брендона. Он рассматривал меня с головы до ног, и мне стало интересно: насколько скоро мы с ним подеремся?

***

Я неспеша плелся по этажам общежития думая лишь о том, что хотя бы здесь я смогу полноценно отдохнуть от назойливых учителей. Мне достаточно повезло — я жил один в своей комнате, поэтому ко мне часто приходили друзья с других этажей с ночевкой. Пока я открывал дверь в комнату я думал о том, кого пригласить в этот раз, и самое главное — каким, нахрен, образом, я буду обучать Брендона и когда? А что если он реально не придет? Или скажет отвалить? Но пока я заходил в свою комнату — все старые вопросы исчезли. И появились новые. — Ты что здесь делаешь? — шокированно спросил я у Брендона, который сидел на своей кровати, смотря на окно. Он спокойно повернулся и… я увидел кровавую кашу на его лице. Твою мать. — Слепой или че? Сосед я твой новый, — после этих слов он, проскулив от боли, медленно опустился на свою кровать. Да он, блять, ведет себя так, будто не кровью истекает, а случайно об косяк ударился! Я быстро подошел к нему разглядывая его лицо: ссадины, ушибы, кровь из носа. Бросив все свои вещи на кровать, я судорожно начал искать аптечку, в надежде найти хотя бы обезболивающее. — Да как… Как тебя так угораздило?! Ты совсем с ума сошел?! — я сорвался на крик, потому что прекрасно понимал, что это проделки тех самых пацанов. И да, я испугался, потому что только сегодня я видел его чистое, без ссадин, лицо, и тут такое… Это чертовски пугает. Когда я подошел к Брендону, он спокойно лежал закинув руки за голову, и, судя по всему, пытался заснуть. Просто сумасшедший. — А ну вставай, — приказным тоном сказал я и начал тормошить Брендона, из-за чего он недовольно закряхтел. Мое сердце билось быстро, как никогда раньше, потому что я впервые вижу подобные ранения так близко, так еще мне их предстоит обработать. Было ощущение, что жизнь этого придурка зависит сейчас от меня. Боже, боже, боже. — Само заживет. Да какого хрена! Я просто вскипел от такого ответа, потому что чувствовал свою ответственность. Мне не пришло в голову ничего лучше, как заставить Брендона сесть, обхватив его за грудь. На удивление, он не сопротивлялся. Видимо все-таки понимает, что сейчас вообще не тот момент, когда нужно строить из себя не пойми что и показывать свой характер. Присев рядом с Брендоном, я взял уже смоченную в растворе вату, и аккуратно проводил ей по его лицу. Он шипел, но не пытался вырваться, и я заметил насколько сильно у меня трясутся руки. Возле шеи я увидел ранение глубже остальных, и еле сдержался чтобы меня не стошнило. — Господи, тебе нужно в больницу, — но на мои переживания Брендон лишь рассмеялся. Он смеется, пока мне хочется плакать от шока. Просто охренеть. — Я не шучу, Брендон! Здесь такая рана, блять… Я прошелся по этой самой ране и Брендон громко простонал. Ну конечно, а как ты думал? Приложив специальную ватную салфетку, я заклеил ее пластырями и начал обматывать всю эту конструкцию бинтом. Я видел, насколько Брендону больно, но он старался не проронить ни звука, закрыв при этом глаза. Может он к подобному привык и ему совершенно плевать, но мне было его искренне жаль. Как вообще можно нормально относится к тому, что в любой момент можешь получить в лицо? Но я понимал, что он точно не жертва неожиданного нападения. Скорее всего была драка группировок или типа того. Может, не поделили булочку в столовой или дерево в лесу. Понятия не имею за что вообще можно биться в таком возрасте. И да, то что это было не нападение меня не особо успокаивает, но я хотя бы понимаю, что Брендон, скорее всего, также надавал кому-то по лицу. Не удивлюсь если это вообще была какая-нибудь тренировка. Сборище психопатов. — Эти уебки напали на нашего. На нашей же территории! — агрессивно выдал Брендон. Видимо, он как-то уловил мой поток мыслей и решил пролить свет на происходящее. — Сука, надо было их вообще убить. — Брендон! Я был в шоке от подобных рассуждений и чувствовал, насколько же мы в разных мирах. Нет, о нет, я конечно же не был тем самым приличным мальчиком который обедает с прямой спиной и вытянутым ввысь подбородком, начиная свою трапезу исключительно с молитвы. Но данная ситуация была бы пиздецовой для любого нормального человека. Закончив свою перевязку, я посмотрел на Брендона и мне было искренне его жаль. Уставший, замученный и избитый. Даже сидев на кровати он пытался заснуть, учитывая его закрытые глаза. Мне захотелось помочь ему и я аккуратно, медленно снял с него олимпийку, на секунду задумываясь о том, нет ли у него каких-либо травм еще и на теле. Окровавленную футболку я решил не трогать, потому что снимать через лицо мне будет слишком проблематично, учитывая все свежие ранения, поэтому просто медленно уложил его на подушки, улавливая его тихие и короткие стоны. Когда я перешел к тому, чтобы снять с него обувь, то услышал смешок. — А ты ко мне в сиделки заделался, а? Хоть я ничего не сказал в ответ, и даже не посмотрел на Брендона, после этих слов мне захотелось послать его нахуй, вместо того чтобы накрывать его одеялом, чем я и занимался. И больше никогда ему не помогать. — Спасибо тебе. — вдруг достаточно серьезно выдал Брендон, и мое сердце почему-то пропустило удар. Что ж, окей, может я поспешил с выводами, и если потребуется моя помощь, то я перебинтую его еще раз… — Это не нормально, Брендон. Не нормально. Проигнорировав мои слова, он закрыл глаза, а я сел на край своей кровати. Меня посетила страшная, но логичная мысль: если подобные бои без правил происходят у него постоянно, то сколько Брендон планирует прожить? Или он не понимает, что может умереть в любой момент? Моя кожа покрылась мурашками от таких размышлений, и я посмотрел на свою рядом стоящую гитару. Когда-нибудь мы дойдем и до нее. Спустя несколько минут моих наблюдений за умиротворенно спящим Брендоном, в дверь постучались, и я достаточно быстро подошел к ней, чтобы незваный гость никого не разбудил повторным стуком. — А где Адидас? — спросил парень с многочисленными ранами на лице. Видимо, он один из друзей Брендона. — Кто? — Ну Брендон… — А, он спит. Я отошел подальше, чтобы этот парень увидел спящего Брендона и убедился. Он одобрительно кивнул. — Тогда передай ему что завтра срочный сбор на час раньше, — уже тише сказал парень. — Из-за этого? — я мотнул головой в сторону многочисленных ранений на лице этого группировщика и он снова кивнул, уже собираясь уходить. Этот парень выглядел не особо агрессивным, и я решил продолжить наш небольшой диалог, потому что мне чертовски не нравилось, что с лицом Брендона уже завтра может снова что-то произойти. — Что вы собираетесь делать? Опять драться? Ты же видишь в каком он состоянии. Парень, удивленно посмотрев на меня, оперся на стену и засунул руки в карманы. Видимо, после всех этих вопросов, я для него не особо приятный персонаж. — А ты его мамка? Он встать сможет? Сможет. Значит пусть приходит. А тебя это ебать не должно, — достаточно спокойно и размереннно ответил он, сразу после этих слов оттолкнувшись от стены и пойдя на выход из общежития. Вот сука. Да как они могут вообще? Я еще раз посмотрел на Брендона, который безжизненно лежал на своей кровати, и мне было чертовски больно за него. После таких ранений нужно не то что отлежаться, нужно идти в больницу! Да, возможно это не мое дело, но черт… Я не ебучий психопат как этот незваный быдлан, поэтому не могу нормально смотреть, как человек собирается идти на какое-то собрание с вот этим на лице. Закрыв дверь, я понимал только одно: у меня все равно нет выбора. Если я не скажу и Брендон не придет на собрание — достанется либо ему, либо мне. Пиздец.