Он придет...

Венти или же Барбатос – декан корпуса Анемо. Один из лучших стрелков Тайвата, обладатель Анемо Сердца Бога. Может сопроводить мелодией Небесной лиры лучших воинов. Его друг – господин Чжун Ли, либо же Моракс. В управлении своим видом оружия, а именно копьём, считаеться исскустным мастером. Являеться обладателем Гео Сердца Бога. Эти двое стоят во главе своих факультетов с самого основание текущей системы управления университетом. Часто поддерживали друг друга, и когда у Чжун Ли родился сын Барбатос понимал, что этот ребенок точно поступит в Интейват. Первый сын Чжун Ли – Алатус. Отец обучил того многому, но из все, что дал ему отец сын четко уловил владение копьем. Оружие легко довелось подрастающему ребенку, которому наконуне исполнилось 10. В 12 юнцу пришло письмо из академии, с приглашение на вступительный экзамен. Слегкостью и без помощи отца, Алатус поступил на Анемо факультет. Стал одним из лучших обучающихся, не смотря на предрассудки некоторых своих одногруппников, о том, что "он является сыном своего отца!", "что он тут делает?". Уже после окончания обучения вновь вернулся под крыло отца, быстро продвигаясь в титулах, стал одном из пяти Защитникоа Якс. Алатус сохранял хорошие отношения со многими преподователями, но разумеется с одним из друзей отца они были намного крепче. Медленно, но верно эта дружба стала чем-то большим. Моракс смотрел на своего сына чуть скосив глаза со своего друга, когда те объявили о возможных отношениях. Уже спустя год Чжун Ли, скрепя сердцеи, богословил их на отношения, которые становились все крепче. Время шло. Так, год за годом сменялись события, происходили различные конфликты.Алатус остался последним из Якс, но от этого не потерял сил. Но, не все сражения заканчиваются удачно... И после этого боя, все же победивший, Алатус поступает в отделение реанимации. Ветер шепчет Венти, что пора сопроводить кого-то в последний путь. Тихо оказавшись в палате, он видит лишь тело любимого человека. Тот дышит только благодаря аппаратам жизнеобеспечения. В руках появилась Небесная лира, а н глаза выступили слезы. Первые ноты слетели со струн, "пробуждая" Алатуса ото сна. Воин медленно поворачивая голову на фигуру роняющую слезы между пальцев и струн инструмента. Каждая нота успокаивает, будто говоря, что последний путь не так плох. Улыбнувшись самыми кончиками губ, Алатус шепчет "прошай", после чего в аппараты перестают пикать. На экранах появилась сплошная линия, не показывающая пульс, а последний вздох покидает тело. Венти быстро скрылся, выходя из палаты, но столкивается с Чжун Ли в коридоре. Следом, за спиной Венти, в палату влетает несколько врачей. Увидев друга, выходящего из палаты, с заплаканым лицом, Моракс все понимает без слов. В глазах быстро собралась пара капель, скачившихся по щекам. Он сел на диван, а следом за ним упал и Барбатос тихо плача тому в жилет. Венти венил себя в смерти Алатуса. Ведь, не приди он в палату сейчас, тот мог быть жив. Но его самокарания прерывает успокаеаающий голос человека, что за все время ни сказал ни слова, только гладил по спине друга и сам тихо понял слезы. Чжун Ли сказал очень важные в этот момент слова, которые дали каплю спокойствия им обоим: – Венти, ты не виноват. Сколько людей умирает у себя в палатах не слышал прощальной мелодии Лиры? Ты просто простился с великим воином, своим учеником, другом и любимым человеком. Я не буду винить тебя, и ты не вини себя. Ты ничего не мог сделать. Если бы ты не пришел, возможно он бы умер в мучениях. Но ты спас его, подарив лучшую смерть." После этих слов в голове Венти образовался вакуум. Он все так же продолжал лить неосознаные слезы в жилет Моракса. Следующий год прошел как в тумане. Венти просто жил. Он не мог себе позволить куда-то деться. Его бренное существование прервало приглашение от друга. Моракс сообщал, что скоро у него с женой будет ребенок. Мальчик. Венти решили доверить выбрать мальчику имя. Это событие словно заставляло Венти вновь жить. В назначеный день он сидел вместе с Чжун Ли, нервно перебирая в пальцах ткань чужого свитера. Еще где-то спустя несколько часов они вдвоем стояли около постели матери, с ребенком на руках. Прищуреные янтарные глаза, аккуратный нос, темные волосы с темно бирюзовыми прядями. Малыш был почти точной копией своего старшего брата. – Помнишь, я тебя приглашал, чтобы выбрать ему имя. Мы с женой хотели отдать честь сыну, но кажется, что ты бы тоже хотел это сделать. И поэтому решили довериться возлюбленному его старшего брата. В голове звенело, проносились сотни вариантов имен, и даже мысль назвать этого малыша так же как брата. Но это будет слишком жестоко по отношению к ребенку. От него и так будут ждать лучших результатов. Среди сотен разных имен пронеслось тихое "Сяо". Все мысли в голове исчезли, а это имя сорвалось с губ быстрее, чем Барботос успел подумать: – Сяо, его будут звать Сяо... Малыша правда назвали Сяо. Это имя быстро столо олицетворением всей любви, что направлена не только к ребенку, но и к его погибшему старшему брату. Но всегда была память о том, что как бы не были похожи старший и младший ребенок Сяо – это Сяо, и любовь к нему не иссякнет, если он не станет таким же как Алатус.