sweet like cinnamon | сладкий, как корица

Нил кладёт руки на бёдра, рассматривая последний клубок проволки, который он намотал вокруг их комнаты, медленно продвигаясь вдоль стен и даже спускаясь по верху книжной полки и над кроватью. На данный момент они выключены и смотрятся тускло, но он думает, что они даже так хорошо выглядят, и на мгновение испытывает гордость от того, что купил их и выставил на всеобщее обозрение. Из кухни через открытую дверь доносится голос Эндрю, который, без сомнения, доедает последние закуски. — Ты уже превратил нашу спальню в световую катастрофу? Нил фыркает и отвечает. — Я думаю, они хорошо смотрятся! Он слышит, как Эндрю с сомнением хмыкает. Мудак. — Я жду, когда ты их включишь, поторопись! Нил клянётся, что это только заставляет Эндрю двигаться медленнее. Ожидание — мучение; он плюхается на кровать с тяжёлым вздохом, который неохотно вырывается из его горла. Это то, с чем ему приходится мириться каждый день. Вы можете в это поверить? — Хорошо, хорошо, я здесь, — говорит Дрю, входя в дверь, и даже в тапочках его шаги звучат так же громко и резко, как всегда. Они вызывают у Нила улыбку, и он переворачивается на спину, просто чтобы посмотреть, как его любимый человек ставит тарелку с печеньем и два стакана гоголь-моголя на прикроватный столик, тёмные брови хмурятся, когда он восхищается красотой последнего страстного проекта Нила. — Это волшебные огоньки? Нил сразу оживляется, улыбка становится шире, а его глаза начинают возбуждённо блестеть. — Разве они не прелесть? Никогда не отказывающийся от чего-либо, что делало Нила по-настоящему счастливым, Эндрю улыбается чему-то маленькому и настоящему, только уголки его рта слегка приподнимаются — но для Нила это может быть чем-то монументальным, учитывая, насколько счастливым его делает одно это зрелище. Эндрю в последнее время улыбается чаще, с тех пор как начались зимние каникулы и было решено, что в этом году дом в Колумбии будет в их полном распоряжение: Кейтлин и Аарон останутся с её родителями, а Ники уедет погостить к Эрику. Нил получал предложение от Мэтта и Дэн поехать и провести каникулы с ними и их семьями, но между чем-либо ещё и выбором Эндрю, ну. Он собирался выбирать только второй вариант. Было приятно иметь возможность расслабиться в этом году. Украшать дом и печь булочки Нил старался, но неизбежно оставлял Эндрю дорабатывать все его творения. У них была ёлка, и они заворачивали подарки, которые никто, кроме них никогда не увидит. Носили одинаковые свитера просто потому, что могли. Пробовали что-то новое и создавали новые традиции, которые Нил хотел повторять год за годом. Он всегда думал, что зима — это просто пронизывающий холод и чувство беспощадного выживания, но в этом году Эндрю и остальные Лисы показали ему, насколько всё может быть по-другому. Между видеозвонками с остальными и сообщениями от Кевина, напоминающими ему поддерживать форму, наряду с возможностью просто быть с Дрю, Нилу почти не давали возможности побыть одному. Со временем даже поверхность утёса размылась бы под водой. Вот что чувствовал Нил этой зимой — все его острые углы смягчились, пока он не остался вот таким, слишком большим и слишком маленьким для своего тела, благодарным и находящим счастье везде, куда не глянь. Яркие лампы дневного света размыли всё вокруг и превратили каждый ветхий дом и знакомый предмет мебели во что-то совершенно новое, захватывающее. Он не думал, что когда-нибудь перестанет быть благодарным за то, что дожил до того, чтобы увидеть это. Эндрю щёлкает его по лбу, и Нил стонет, закрывая глаза руками. — Зачем? — бормочет он. — Когда ты начинаешь теряться в собственной голове, я знаю, что мне нужно вернуть тебя обратно, прежде чем у тебя появятся какие-либо идеи. — Эндрю приподнимает бровь, бросая на него равнодушный взгляд. Несправедливо. — Когда это мне в голову приходила плохая идея? — Нил спрашивает совершенно искренне. Эндрю фыркает, что заставляет его надуться. — Включи свет, пока у меня не кончилось терпение. Нил напевает, пытаясь изобразить задумчивый тон голоса, даже когда начинает ухмыляться. — Что произойдёт, если оно кончится? Эндрю садится рядом с ним на кровать и наклоняется, маленькие морщинки в уголках его глаз — нечто настолько ценное, что Нил чувствует, как его сердце сжимается от нежности. — Я убью тебя, — говорит он, целуя Нила в подбородок. Он чувствует, что тает, когда наклоняется для собственного поцелуя, который оставляет на лбу Дрю, мягкий, сладкий и лёгкий, как пёрышко. — Как романтично, — съязвил Нил, наполовину имея в виду именно это. Они усаживаются поближе друг к другу и наедаются сникердудлами, сахаром и корицей — идеальное сочетание с слоённым тестом, которое испёк Эндрю. Он впервые в жизни пробует гоголь-моголь, и даже если тот очень сладкий, он обнаруживает, что ему нравится, особенно специи, которые превращают его в нечто вроде нового любимого блюда. Они вдвоём препираются и поддразнивают друг друга, им легко от тепла и покоя, которые приходят от того, что вы так хорошо знакомы с кем-то, что близость, которую вы разделяете, становится чем-то таким большим и таким правильным. Как одеяло, которым ты накрываешься перед сном. Как рука, которую ты держишь, не отпуская. Вот так. В это же время в прошлом году Нил Джостен был так уверен, что не переживёт зиму. Сейчас он просто рад, что вообще здесь. Наконец-то он понимает, почему люди так любят праздники, вместо того чтобы быть мальчиком, который сидит за обеденным столом и смотрит, как пластик играет в «притворство», или ребёнком, крепко прижатым к матери в какой-нибудь угнанной машине или заброшенной квартире. Его родители мертвы. Теперь Нил может решить, что он чувствует по поводу всего этого, и это никогда не казалось таким важным. Он допивает остатки гоголь-моголя и поварачивается, чтобы дотянуться до розетки, чтобы включить свет. — Это будет потрясающе, — вот что в конце концов срывается с его губ, испульсивно, несмотря на то, что он это имеет в виду. Как только лампочки включаются, Эндрю притягивает его к себе за талию, пока Нил не оказывается наполовину у него на коленях; он смеётся и лежит, положив голову на колено Дрю, смотрит на все огни и чувствует себя счастливым. Большой палец нажимает на одну из его ямочек, и Эндрю спрашивает. — Да или Нет? Нил переплетает пальцы с пальцами Дрю, сообщает ему свой ответ и позволяет себе раствориться во вкусе сладости и дыма.