I'll Be Good

Sam Tinnesz feat. Yacht Money — Play with Fire

Се Ван обожает это чувство. Когда выходишь на сцену, а все взгляды прикованы к тебе. Он знает, что его хотят, видит это в глазах тех мужланов, в их действиях, мимике. Девушки, конечно, тоже приходят, но реже. Их мало интересуют гибкие смазливые мальчики, они предпочитают мужчин. Се Ван тоже предпочитает мужчин, в этом они похожи. Только, честно говоря, больше всего в мужчинах он ценит толстый кошелёк. Не потому, что он меркантильная сучка. Отнюдь. Хотя да, отчасти и поэтому. Просто в той ситуации, в коею загнала его жизнь, деньги нужны больше, чем богатый внутренний мир. Но и беспробудных идиотов он не станет терпеть. Да, деньги — это хорошо, но, когда с человеком не о чем поговорить в силу отсутствия у данной особи интеллекта, это весьма угнетает. Се Ван знает, пробовал. К сожалению, найти интеллигентного толстосума с хорошим телом в наше время не то, чтобы проблематично, скорее даже невозможно. Либо мозги, либо деньги. Те мужчины, что нужны Се Вану, в подобные места не заглядывают, им это без надобности. Элитные эскортницы, дорогие шлюхи и профессиональные танцовщицы — все они лучше, чище. Се Ван тоже считает себя и элитным, и дорогим, и профессионалом. То, как он танцует, сводит мужчин с ума. Его харизма, взгляд, тело — та причина, по которой многие готовы отвалить немало бабла за приват. Приваты Се Ван ненавидит. Сплошная скука, никакого азарта и адреналина. Ему нравится, когда на него смотрит не один человек, а толпа. Он чувствует эту безграничную власть. Плавная волна телом, и тот слева натурально пустил слюну. Повёл бедром, и тот, что справа, сжал пальцами свой пах. Противно. Се Ван стрельнул глазами в центр зала и соскользнул на пол, становясь на колени. Его любимое — закушенная губа, и он плавно опускается грудью на пол, выставляя бёдра вверх. Юноша ловит несколько возбуждённых взглядов, а потом встречается глазами с ним. Мужчина в белом костюме-тройке сидит за дальним столиком, закинув ногу на ногу, и потягивает из бокала ярко-янтарную жидкость. Его внимание приковано к танцору на сцене, а на пухлых губах играет мягкая игривая улыбка. Се Ван чувствует, как подкашиваются его ноги от такого взгляда, и полностью ложится на пол, плавно переворачиваясь на спину и красиво прогибаясь в пояснице. Его губы чуть приоткрываются, и с них слетает томный стон. Он прикрывает глаза и с головой погружается в тягучую патоку музыки и совершенно развратных мыслей о том, как тот самый мужчина брал бы его на постели в каком-нибудь дорогом отеле. Или прямо на этой сцене. Се Ван вновь стонет и, ухватившись за пилон, поднимается на ноги, красиво прогнувшись в спине. Он знает, что в свете софитов похож на фарфоровую куклу: кожа бледна и практически идеальна, тонкая талия, длинная лебединая шея, ярко выраженные ключицы, о которые, кажется, можно порезаться. Однако его тело только на первый взгляд кажется хрупким. Он крепко сжимает пальцами пилон и раскручивается на нём, плавно переворачиваясь и вытягивая одну ногу параллельно полу. Крепкие мышцы идеально справляются со своей задачей, и Се Ван выпрямляет вторую ногу, на мгновение замирая. Он вновь ловит взгляд мужчины в белом на себе и переворачивается, раскрывая ноги в красивом шпагате. Он слышит свист толпы, но полностью его игнорирует. Всё внимание приковано к нему. Се Ван опускает одну ногу, обхватывает ей пилон, плавно взмахивая руками, и срывается вниз вместе с резко оборвавшейся музыкой, замирая в нескольких миллиметрах от пола. Зал буквально взрывается аплодисментами. На сцену прилетает парочка крупных купюр, три увесистых золотых перстня и ещё что-то помельче. Се Ван плавно соскальзывает на пол и изящно кланяется, игнорируя все «дары», что оказались у его ног. Он летящей поступью покидает сцену и спускается по лестнице в гримёрку, по пути собирая множество комплиментов от коллег. И так изо дня в день. Сплошная рутина и никакой оригинальности. А что до того мужчины… Се Ван захлопывает за собой дверь гримёрки и, повернув ключ в замочной скважине, плюхается на диван, совершенно бесстыдно сжимая пальцами свой пах. Его впервые настолько возбудил чей-то взгляд. Нет, не так. Он впервые захотел отдаться кому-то. Его рука скользит под резинку красивого кружевного белья, а пальцы обхватывают возбуждённую до предела плоть, лаская в быстром темпе. Се Ван несдержанно стонет и запрокидывает голову назад, шире раздвигая ноги. Желание мутит сознание и сводит с ума. Он двигает рукой быстрее и через пару мгновений с громким вскриком изливается себе в руку, с силой пригибаясь в спине. Оргазм накрывает его с головой, и Се Ван прикрывает глаза, наслаждаясь блаженной негой, окутавшей его со всех сторон. Сегодня у него выходной от приватов, так что торопиться некуда. До закрытия четыре часа, а это значит, что можно спокойно отлежаться и даже сходить в душ. Хотя он бы не рискнул лезть туда без антисептика. Се Ван лениво потягивается и стягивает с себя бельё, недовольно морщась и откидывая грязную ткань в сторону. Придётся стирать. Он хватает с журнального столика упаковку салфеток и стирает с кожи мутные капли собственного семени. Его ноги всё ещё немного дрожат после бурного оргазма, а мысли плавают, в ближайшее время явно не собираясь структурироваться и складываться в нужном порядке. Се Ван стягивает с себя кружевной топ, бросая его на пол вслед за трусами, и укутывается в шёлковый полупрозрачный халат, растягиваясь на небольшом диване и чуть прикрывая глаза, достаточно быстро погружаясь в лёгкую дрёму.

***

Се Ван просыпается лишь спустя два часа от звука уведомления. Единственный, кто мог ему написать в такое время, его босс. Это огорчает ещё больше. Он берёт в руки телефон и морщится, когда видит сообщение.

«Твой выходной переносится. Вип хочет видеть тебя через пять минут».

И через мгновение:

«Будь добр, подготовься».

Се Ван почти задыхается от возмущения. Ну уж нет, так не пойдёт. Деньги за вип-гостей, в большинстве своём, даже не попадают ему в руки, потому что все эти мужланы — друзья и бизнес-партнёры его босса. Для них это бесплатно. Се Ван не хочет быть бесплатной доступной игрушкой. Больше нет. Ему приходится терпеть это уже восемь лет. По началу за похвалу приёмного отца он был готов на всё: быть милым, пофлиртовать, станцевать перед партнёром. Первый секс случился, когда ему было шестнадцать, и после этого его тело, кажется, перестало принадлежать ему. Им привлекали потенциальных партнёров, благодарили за сотрудничество и даже подкупали полицию. То, что его откровенно использовали, Се Ван понял, только когда ему стукнуло двадцать. В тот день он, кажется, простыл и чувствовал себя просто ужасно: всё тело ломило, голова раскалывалась, а горло нещадно саднило. Он прямо сказал об этом ифу, ожидая, что тот тут же отправит его домой лечиться. Он ошибся. Чжао Цзин отправил его к очередному клиенту, не желая слушать отказ. После этого Се Ван стал открыто выражать своё недовольство и желание уйти. Через неделю возмущений ифу, не раздумывая, ударил его по лицу. Впервые. Это стало отправной точкой. Чжао Цзин, очевидно, понял, что рукоприкладство прекрасно затыкает ему рот, и теперь не брезговал ударить его, и не только наедине. Се Ван сбился со счёта, сколько раз ему приходилось замазывать синяки на лице и руках перед выступлениями и встречами с «клиентами». Он хочет сбежать насовсем. Очень. Но жить хочется больше. Он знает, что, если сбежит, его убьют, это очевидно. Он знает слишком много. Но за единичный случай его только побьют, не более, а к этому он привык уже давно. Се Ван одевается, быстро натягивает на себя белую футболку и чёрные джинсы, стирает с лица макияж, лохматит волосы, хватает сумку и вылетает из гримёрки, через минуту оказываясь в толпе полупьяных людей. Он садится за барную стойку и ставит сумку себе на колени, тяжело вздыхая. — Воды? Бармен улыбается ему и вопросительно приподнимает бровь. Шухао как никогда проницателен. — Виски. — Он будет о-о-очень зол. — Я буду ещё злее, если ты не нальёшь мне. — Да мне-то что. У тебя сегодня аншлаг, остальное — не моё дело. Мужчина наливает немного дорогого виски в гранёный стакан и подаёт его парню, качая головой. — Не понимаю, почему ты просто не свалишь. — Мне нужны деньги. — Это не то место, где можно заработать, как будто сам не понимаешь. Что тебя тут держит, а? — Подумай. Вещи меня тут явно не держат. — Тогда кто? — Риторический вопрос. Се Ван тихо усмехается и делает глоток янтарной жидкости, чуть жмурясь от приятного жжения в горле. — Всё равно не понимаю. Считай меня идиотом. — И слава Богу. Всех, кто понял, он убил. — Тогда я придержу догадки при себе. Шухао хмыкает и отходит к противоположной стороне стойки, чтобы обслужить других клиентов. Се Ван быстро допивает виски, собираясь уходить, и напрягается, когда рядом с ним садится мужчина. В белом костюме-тройке. — Добрый вечер. — Не особо. Се Ван оборачивается к незнакомцу и чувствует, как от терпкого запаха чужого одеколона колени начинают дрожать, а по телу проходит горячая волна возбуждения. Мужчина делает глоток коньяка из бокала и мягко улыбается, понимающе кивая. — Тяжёлый день? — Мягко говоря… Се Ван тут же прикусывает нижнюю губу и замолкает, пугаясь самого себя. У него впервые возникло желание рассказать обо всём кому-то. Хотя этот «кто-то» вполне располагал к себе. Во всех смыслах. — Что вам нужно? — Ничего. Я обязательно должен преследовать какую-то цель? — Обычно незнакомцы подсаживаются ко мне, чтобы затащить в постель. — Банальщина. Я староват для подобного. — Выглядите лет на тридцать. — Сочту за комплимент. Мне сорок шесть. — Хорошо сохранились. — Да, ты не первый, кто так говорит. — Мы перешли на «ты»? — А мы начинали на «вы»? Мужчина тихо усмехается и допивает коньяк, жестом подзывая бармена. — Плесните мне ещё. И ему за мой счёт. — Я пью бесплатно. — Дай мне заработать, Се Ван. Шухао закатывает глаза и наливает им обоим. Се Ван морщится от упоминания собственного имени, а незнакомец расплывается в довольной улыбке. — Я Е Байи. Очень приятно познакомится. — Взаимно. Се Ван тихо вздыхает и делает глоток виски, чуть прикрывая глаза. — Так что за цель ты преследуешь? — Не знаю. Е Байи чуть наклоняет бокал, наблюдая за тем, как янтарная жидкость плещется в объятиях стекла. — У меня нет цели. — Ты самурай? Мужчина тихо усмехается и делает глоток коньяка. — Ммм… Отчасти. Но свой сегодняшний вечерний путь я был бы не прочь продолжить с тобой. Откровенный флирт. И сердце Се Вана пропускает один удар. Так просто и открыто. Он готов прямо сейчас уйти вместе с ним и желательно никогда не возвращаться в это душное помещение. — Хочешь приват? Моя смена закончена. — Я бы посмотрел, как ты танцуешь, но не в этом дрянном местечке. И не за деньги. — Предпочитаешь на столбе в парке? Е Байи смеётся и качает головой, переводя взгляд на парня. — Если тебе так захочется, то почему бы и нет. Но разве столб не должен крутиться? — Можно найти правильный столб. Се Ван усмехается, собираясь добавить что-то ещё, но в этот момент дверь на другом конце зала резко распахивается и оттуда вылетает высокий мужчина в дорогущем костюме, с уложенными назад волосами и аккуратно подстриженными светлыми усами. Он быстро протискивается через толпу полупьяных тел, явно направляясь в сторону гримёрки, откуда несколько минут назад вышел Се Ван. Е Байи оборачивается, несколько секунд следит глазами за мужчиной, а после оборачивается к парню. — Это.? — Да, я хочу станцевать для тебя на столбе в парке. Се Ван быстро спрыгивает со стула, закидывая сумку на плечо, хватает мужчину за руку и пулей вылетает вместе с ним из клуба. — Ты на машине? — Да. Е Байи суёт свободную руку в карман, раздаётся тихий писк, и белая Хонда, припаркованная прямо у входа, приветливо мигает фарами. — Садись. Се Ван садится в машину ещё до того, как мужчина успевает договорить, и быстро пристёгивается, закидывая сумку с вещами на заднее сиденье. Е Байи садится за руль спустя мгновение, и ещё через пару секунд они отъезжают от клуба, выезжая на широкую дорогу. — В какой парк? — На набережной, подальше отсюда… — Это твой босс? — Хуже… — Да куда хуже. — Он мой отец. — Чжао Цзин твой отец? Вопросов стало ещё больше. — Приёмный. — Какого хрена ты там работаешь? Се Ван поджимает губы и снимает кроссовки, забираясь на сиденье с ногами. — Смазливый. Приношу много денег. Мной он подкупает партнёров по бизнесу… — Тобой? Твоим телом? — Да, за бесплатно. Я сбежал из-за этого. Не хочу опять крутиться полуголым перед каким-то толстосумом… Е Байи молчит и лишь поджимает губы. Се Ван тихо хмыкает и опирается виском о стекло. — Противно, да? Можешь высадить, если… — Тебе стоит сбежать насовсем. — Мне некуда. — Я могу помочь. — Связи? — Нет, лично. — У меня нет документов… — Я бывший агент ГРУ. Се Ван резко оборачивается к мужчине, во все глаза глядя на него. — Ты… Что?!.. — Что? — Ничего!.. — Он давно на мушке у Правительства, просто у них на него ничего нет. — А если будет?.. Се Ван шумно выдыхает, опуская голову, и мнёт пальцами плотную ткань тёмных джинсов. Это шанс. Е Байи притормаживает на светофоре и оборачивается к парню, вопросительно приподнимая одну бровь. — А у тебя что-то есть? — Всё. — Всё? — Всё. Он глава наркокартеля. — Что насчёт доказательств? — Следующая крупная сделка будет через неделю. Тридцать килограммов метамфетамина. Е Байи тяжело вздыхает и плавно поворачивает направо. — Поставщика знаешь? — Не лично, но могу дать наводку. — Не лично? А кого знаешь лично? — Всех, кто работает на ифу. — Так ты участвуешь в бизнесе? — Нет. Он по пьяни мне рассказывает обо всём. И на трезвую голову тоже, в общем-то. Я очень лично знаком с парочкой его партнёров, упаковщиком и главным распространителем. Но для вас никаких гарантий нет, кроме моего честного слова. — Тебе нет смысла врать. — Да, это правда. Вы из-за него в клуб пришли? — Отчасти. Он стал слишком часто мельтешить под носом закона. А вообще, это не моё дело, я уже отошёл от всей этой заварушки, просто кое-кому очень приспичило удалить конкурента. — Ты поможешь мне сбежать в обмен на информацию? — Да хоть без обмена. Я просто помогу тебе скрыться от него. — Спасибо… Се Ван поднимает глаза и как-то жалобно смотрит на мужчину, что чуть хмурится, плавно паркуя машину около аллеи парка. — Ага. Я ещё ничего не сделал. Е Байи глушит мотор и оборачивается к парню, тут же сталкиваясь с пронзительным взглядом тёмно-карих глаз. — Ты чего? Се Ван отрицательно качает головой и неожиданно смущённо улыбается, отводя глаза в сторону. Мужчина тихо хмыкает и выходит из машины, не торопя парня, что принялся не спеша зашнуровывать кроссовки. Погода в конце августа выдалась на удивление ясной. Несмотря на сезон дождей, на улице было сухо, а после дневной жары немного душная ночная прохлада и легкий бриз, повеявший с моря, дарили ощущение лёгкости и спокойствия. Е Байи делает глубокий вдох и прикрывает глаза, пряча руки в карманы брюк. Через несколько секунд Се Ван выбирается из машины и подходит к мужчине, тоже тихо вздыхая. — Я не хочу возвращаться… — Не вернёшься. Е Байи открывает глаза и переводит взгляд на парня, мягко ему улыбаясь. — Ты действительно собрался крутиться на столбе в парке? — Да. Я же сказал, нужно лишь найти правильный столб. Се Ван потягивается, тихо зевая, и быстрым шагом идёт вглубь аллеи, оглядываясь по сторонам. Е Байи следует за ним, тихо посмеиваясь. — Ты уже практиковал подобное? Так профессионально говоришь об этом. — Я ненавижу находиться в этом сраном клубе, а тут по ночам никого не бывает. Жаль только, что зимой слишком холодно. Парень останавливается около невысокого столба, указатель с которого был в наглую откручен пару лет назад и теперь лежал рядом на бордюре, и проводит ладонью по металлической трубе и тихо хмыкает, оборачиваясь к мужчине. — Дашь телефон? Не буду же я в тишине… Е Байи протягивает Се Вану телефон до того, как тот успевает договорить, и улыбается. — Я заинтригован ещё сильнее. — Ага. Се Ван быстро находит нужную песню и возвращает телефон хозяину, принимаясь стягивать с ног кроссовки вместе с носками. — Перепачкаешь ноги же. — Да, тебе точно за сорок… В обуви неудобно. Парень оставляет кроссовки на бордюре и оборачивается к мужчине, смотря на него в ожидании. — Включай.

A Great Big World — Say Something

Е Байи нажимает на «плей» и прибавляет громкость. Нежные звуки фортепиано нарушают тишину ночи, и парень плавно отталкивается от земли, делая медленный круг вокруг столба. Е Байи садится на скамейку рядом и чуть приоткрывает рот, внутреннее восхищаясь. То, что он видит сейчас, полностью противоречило тому, что он видел ранее. Се Ван, так сексуально двигавшийся под томную музыку в клубе, вдруг резко пропал, уступая место нежному и, в какой-то степени, уязвимому юноше. Мысль о том, что, возможно, он первый, кому было позволено увидеть эту сторону парня, заставляет сердце мужчины сбиться с привычного ритма и пропустить несколько ударов. Се Ван полностью отдаёт себя музыке, на время забывая о своём положении. Он двигается плавно, одно движение переходит в другое. Это танец. Не тот, что видят посетителя клуба каждый раз, когда он выходит на сцену. Нет. Это его обнажённая душа. Совершенно нагая и уязвимая. И ему хочется, чтобы мужчина это увидел. Музыка плавно стихает, и Се Ван замирает, тяжело дыша и продолжая крепко сжимать пальцами холодный металлический столб. Е Байи тихо выдыхает и через пару секунд начинает негромко аплодировать, расплываясь в мягкой улыбке. Се Ван смущённо смеётся и делает элегантный реверанс, совершенно забывая о своих босых ногах. — Ну и как тебе? — Я бы не стал платить за такой танец. — Это ещё почему? Се Ван возмущённо фыркает и складывает руки на груди. — Я бы выкупил всего тебя. — Торговлю людьми запретили сто семнадцать лет назад. И тебя посадят — Три года максимум. Е Байи пожимает плечами и тихо смеётся, поднимаясь со скамьи. — Если я помогу тебе, то ты будешь танцевать для меня каждую неделю. — А если я откажусь? Се Ван подходит к мужчине практически вплотную и вопросительно склоняет голову на бок, выжидающе глядя на него. — Я всё равно помогу тебе. Е Байи смотрит прямо в глаза парню, а после скользит взглядом ниже останавливаясь на его губах. Се Ван замирает и, кажется, перестаёт дышать. Сердце сбивается с прежнего ритма и бьётся быстрее, грозясь проломить грудную клетку. На него никто так не смотрел. Мужчина вновь смотрит в глаза парня и, не разглядев в них протеста, подаётся вперёд, накрывая губы Се Вана своими. Тот замирает, во все глаза глядя на него. Е Байи нежно сминает мягкие губы, трепетно и ненастойчиво целуя. Через несколько секунд Се Ван отмирает и неуверенно отвечает на поцелуй, прикрывая глаза. Сердце бьётся где-то в горле, а ресницы трепещут от волнения. Парень медленно отстраняется от мужчины и смотрит ему в глаза, глухо сглатывая. Е Байи осторожно обнимает его за талию и вновь целует, на этот раз более настойчиво. Се Ван шумно выдыхает в его губы и кладёт руки на плечи, обтянутые снежно-белым пиджаком, чуть сжимая их пальцами. Мужчина улыбается в губы парня и подхватывает его на руки, из-за чего тот громко охает и отстраняется, удивлённо глядя на него. — Ты… Что ты делаешь?.. — Ты стоишь на асфальте голыми ногами. Простынешь. Се Ван откровенно зависает, медленно моргая и глядя на то, как губы Е Байи растягиваются в довольной улыбке, и мужчина начинает тихо смеяться. — Земля вызывает Се Вана, как слышно? — А?.. — Ага. Обуйся, говорю. — А?.. — Да Господи Боже… Е Байи тяжело вздыхает и усаживает парня на скамейку, принимаясь самостоятельно натягивать носки и кроссовки на его ноги. Се Ван продолжает молча за ним наблюдать ещё минуту, а после покрывается густым румянцем, отводя глаза в сторону, лишь бы не смотреть на мужчину, что так старательно завязывает его шнурки на бантик. Закончив с обувью парня, Е Байи плюхается на скамейку рядом с ним и тихо вздыхает, потирая пальцами колени. — Ты прав, я старый. Чёрт, как же ломит… Се Ван поворачивается к мужчине и тихо смеётся, пряча между бёдрами немного замёрзшие пальцы. — Не прибедняйся. Ты не на столько стар. — Это не отменяет того факта, что у меня ломит колени. — Хочешь, чтобы я называл тебя Лао Е? Мне несложно. Тебе приятно? — Ужасно… Сколько тебе лет, чтобы так ко мне обращаться? — А сколько дашь? — Сколько захочешь. Се Ван непонимающе хмурится и, видя довольную улыбку мужчины, резко начинает смеяться. — Это подкат?! — Возможно. — Идиотский! — Но тебе понравилось. — Возможно… — А если серьёзно? — Мне двадцать три. — Да ты мне в сыновья годишься… — Только не это… У меня всё желание быть чьим-то сыном уже отбито, так что не надо. — Мы только что целовались. Ты мне всяко не сын. — Любовник? Се Ван довольно улыбается, хитро щурясь, и вздрагивает от лёгкого порыва ветра — его тонкой футболки явно недостаточно даже для такой погоды. Е Байи тихо усмехается и качает головой, стягивая с себя пиджак и накидывая его на плечи парня. Тот тут же густо краснеет, но всё же получше укутывается в белую плотную ткань и благодарно улыбается. — Спасибо… — Не за что, сяо сянхао. — Эй!.. — Что? Ты сам предложил. — Мы ещё не любовники!.. — Ещё? Е Байи тихо смеётся и приобнимает парня за плечи, неожиданно нежно целуя его в висок. Се Ван едва слышно вздыхает, кладёт голову на плечо мужчины, двигаясь чуть ближе к нему, и тихо, немного смущённо произносит: — Ты мне понравился. И я не поверю, что я не понравился тебе так же сильно. — Я и не буду этого скрывать. Да, понравился. Очень. И не только телом. — Ты даже моего настоящего имени не знаешь, так как я мог тебе не-только-телом понравиться? — Вот в чём подвох. — Это не подвох. — Какое твоё настоящее имя? — Зови меня Се Ван. — Буду звать тебя сяо сянхао, пока не скажешь. — Не будешь. — Ты так в этом уверен, сяо сянхао? — Прекрати. — Прекратить что, сяо сянхао? — Прекрати!.. — А что я такого делаю… Сяо сянхао? Се Ван возмущённо вздыхает и несильно бьёт мужчину по плечу. — Цзелюбо. Меня зовут Се Цзелюбо. Доволен? — Очень. Е Байи тихо смеётся и ловит руку парня своей, поднося её к губам, нежно целуя чужие холодные пальцы. — Приглашаешь меня на танец? Се Ван тихо усмехается и склоняет голову в бок, с лёгким прищуром глядя на мужчину. Тот мягко улыбается и кивает, поднимаясь со скамейки и притягивая парня к себе. В свободной руке Се Вана тут же оказывается чужой телефон. — Включишь что-нибудь? — Есть пожелания, Лао Е? Е Байи тяжело вздыхает и качает головой, но не перестаёт улыбаться. — Я не слушаю музыку на телефоне, так что на твой вкус. — Предпочитаешь радио? — Винил и проигрыватель. — Даже так? А жанры? — Джаз, блюз, иногда кантри. — Ну хоть не классику… — Можешь включить что угодно, я подстроюсь. — Умеешь танцевать? — Достаточно хорошо. — Хвастаешься? — Немного.

Kurt Elling — Where Love Is

Се Ван тихо смеётся и включает музыку, кладя телефон в карман брюк мужчины. Е Байи улыбается и тут же ловит руку парня, кладя её на своё плечо. — Ты когда-нибудь танцевал с кем-то? — Ни разу. Не обессудь, если я ненароком отдавлю тебе ноги. — Дави сколько хочешь. Мои ноги и не такой повидали. — Лаотоцзы. — Прекрати. Е Байи вопреки своим словам мягко улыбается и кладёт руку на талию парня, притягивая его ближе к себе. Он пару секунд вслушивается в музыку, а после начинает неспешно двигаться, утягивая Се Вана за собой. Тот заметно смущается и едва заметно хмурится, внимательно следя за ногами, чтобы действительно не наступить своими, конечно, не самыми дешёвыми кроссовками на действительно дорогие туфли мужчины. — Расслабься, ты слишком напряжён. — Я не… — У тебя спина железная, и ты вцепился в мою руку так, что у меня немного немеют пальцы. Се Ван поджимает губы, тут же ослабляя хватку на чужой руке, и тяжело вздыхает, немного нервно пожимая плечами. — Я не умею танцевать… — Умеешь. Просто расслабься и доверься мне. — Легко говорить… — Ты справишься. Е Байи нежно проводит рукой по спине парня и неожиданно прижимается к его губам своими, неспешно целуя. Се Ван тихо охает и прикрывает глаза, отвечая. Постепенно его напряжённость спадает, а вскоре и вовсе сходит на нет. Мужчина умело ведёт в танце, крепко прижимая парня к себе. Музыка плавно течёт, заполняя собой ночную тишину парка и погружая пару в тягучую и мягкую атмосферу медленного танца. — А говорил, что не умеешь. — Просто у меня хороший партнёр. — Не спорю. Е Байи мягко усмехается и чуть отстраняется от парня, поднимая руку. Се Ван ловко проворачивается под ней и вновь оказывается вплотную к горячему телу мужчины. — Тебе бы по клубам шестидесятых ходить. — Танцевать под ретро? — А что? Тебе бы подошло. — С чего бы это? — Ты сам весьма… Ретро. Е Байи тихо фыркает от смеха и качает головой, плавно разворачивая парня к себе спиной, нежно обнимая за талию и кладя голову на его плечо. — Не думаю, что мне там понравится. — И почему же? — Я родился в шестьдесят шестом году, это не тот период немного. — Ладно, конец семидесятых, но тем не менее. Это не меняет того факта, что ты ретро. — Ты быстро считаешь. — Математический склад ума. Я хорошо запоминаю числа. — Я заметил. В каком году отменили рабство? — Тысяча девятьсот шестой. Сто семнадцать лет назад, я же говорил. — Дата образования КНР? — Первое октября тысяча девятьсот сорок девятого. Ну, или тридцать восьмой год, как будет угодно. — Когда пала империя Мин? — М… Четыре тысячи трёхсот сороковой. Южная Мин просуществовала до четыре тысячи трёхсот пятьдесят восьмого, на сколько я помню. Е Байи неоднозначно хмыкнул и резко замолчал, Се Ван повернул голову в бок и вопросительно приподнял левую бровь. — Что? Я ошибся? — Нет. Не знаю. Я без понятия, если честно. Наугад спросил. Се Ван тут же заливисто рассмеялся, откидывая голову на плечо мужчины. — Дурак!.. Я думал, ты меня проверяешь! — Мне просто было интересно, на сколько ты приукрасил свои способности. — И на сколько? — Ни на сколько. Ты любишь историю? — Я как-то решил разобраться с тем, откуда я родом. Ну, знаешь… У меня имя такое, что вызывает некоторые вопросы. — Что-то нарыл? — Южные варвары. Я на девяносто семь процентов мяо. — Неожиданно. — Ну, почему же? Я особо не удивился. Меня забрали из провинции Гуйчжоу, когда мне было лет пять. Я уже ничего не помню из детства, только иногда песни в голове всплывают, но я не особо понимаю, о чём там поётся. — Я бы послушал. — Ты всё равно ничего не поймёшь, какой смысл? — Ты наверняка красиво поёшь. — С чего ты это взял? Се Ван усмехается и чуть наклоняет голову в бок, чтобы посмотреть на мужчину. Тот пожимает плечами и неожиданно нежно целует парня в лоб, пуская по его телу толпу мурашек. — Ты красиво танцуешь. — Это не связанные между собой вещи. — Я бы не сказал. У тебя приятный тембр голоса, и ты хорошо чувствуешь музыку. Этого вполне достаточно. — Хочешь, чтобы я тебе спел? Прямо сейчас? — Нет, но потом я обязательно попрошу. — Хорошо, я подготовлюсь. Се Ван тихо смеётся и громко охает, когда мужчина вновь разворачивает его к себе лицом. Его пальцы цепляются за плечи, а губы оказывается близко — опасно близко — к чужим устам. Е Байи мягко улыбается и притягивает парня вплотную к себе. Музыка плавно стихает, погружая пару в обволакивающую тишину ночи, нарушаемую лишь шелестом листвы и едва слышимым шумом морского прибоя. Се Ван практически мгновенно густо краснеет, бегая глазами по лицу мужчины, и спешит нарушить неловкое молчание. — М… Песня закончилась. — Я заметил. — Я могу включить что-то ещё, если… Его довольно грубо и неприлично перебивают. Действительно неприлично. Чужие губы накрывают его собственные, утягивая в чувственный томный поцелуй. Парень тихо стонет и зарывается пальцами в чужие волосы, собранные в аккуратный пучок, явно подпортив мужчине причёску. Самому Е Байи на это откровенно плевать. Он крепче сжимает Се Вана в своих объятиях и проникает языком в его рот через податливо приоткрытые губы, вызывая ещё один протяжный стон. Парень красиво прогибается в спине и жмурится, одной рукой скользя по плечу мужчины, а второй сжимая его волосы на затылке. Он проводит ладонью по его груди и спускается ниже, цепляя пальцами верхнюю пуговицу на его белоснежном жилете. Е Байи шумно выдыхает и отстраняется от губ юноши, припадая к его шее. Се Ван тут же склоняет голову к плечу и тихо мычит, обнимая мужчину за плечи. — Мх… Байи, мы всё ещё в парке. Чёрт… — Ты прав. Е Байи мягко целует парня под ухом и неожиданно подхватывает его на руки, вызывая у того громкий вздох. — Ты хотя бы предупреждай!.. Се Ван обхватывает ногами талию мужчины и крепче обнимает его за шею, густо краснея. Е Байи тихо смеётся, придерживая парня за бёдра, и прижимает его ближе к себе. — Мне нравится заставать тебя врасплох. Ты очень мило краснеешь. — Заткнись!.. Ты.! — М? Ну а что? — Ничего!.. — Увере… М? Мужчина удивлённо распахивает глаза, когда Се Ван резко прерывает его настойчивым поцелуем. Ворованный приём. Он усмехается в губы парня и отвечает на поцелуй, сжимая пальцами его бёдра. Се Ван тихо стонет и отстраняется от мужчины, тяжело дыша. — Куда ты собирался меня нести?.. — В машину. — Тогда перебирай ногами быстрее. Парень совершенно бесстыдно трётся своим явным возбуждением о живот Е Байи, и тот шумно выдыхает, направляясь вдоль аллеи обратно в сторону авто. — Ты как-то резко перестал смущаться. — Я не невинный мальчик. — Я понимаю. Ай!.. Что ты делаешь? Се Ван тихо смеётся и вновь кусает мужчину за шею, после проводя языком по следам от своих зубов. — Ты как голодный пёс, ей богу… — Да, я голодная сучка. — Ужасно, не говори так. Парень вновь фыркает от смеха и прикусывает мочку чужого уха, из-за чего Е Байи глухо стонет, крепче сжимая пальцами бёдра Се Вана. — Потерпи немного. — А ты беги быстрее. Раздаётся тихое пиликанье. Мужчина распахивает дверь авто и опрокидывает юношу на заднее сиденье, вновь впиваясь в его губы страстным поцелуем. Се Ван довольно стонет и вцепляется пальцами в чужие волосы, окончательно растрепав пучок на затылке мужчины. Е Байи быстрым движением закрывает дверь машины и избавляется от мешающей заколки. Его длинные чёрные волосы рассыпаются по плечам. Мужчина шумно выдыхает, наконец избавившись от неприятной тянущей боли на затылке, и тут же припадает к доверчиво открытой шее парня. — Чёрт… Только не тяни, я тебя умоляю. — Нетерпеливый. — Я хочу тебя весь вечер, конечно, я, блять, нетерпеливый. Е Байи довольно усмехается и прижимается губами к чувствительной коже, нежно, но жадно лаская её губами. Его руки проходятся вдоль тела парня, сбрасывают с его плеч пиджак и забираются под тонкую футболку, оглаживая идеальный торс. Се Ван протяжно стонет и выгибается навстречу чужим ласкам, жмурясь и кусая губы. Никогда ещё он не испытывал такого сильного желания отдаться. Белоснежный пиджак виснет на спинке сиденья вместе с жилетом, футболка падает на пол рядом с кроссовками, а джинсы на пару с бельём, как единственные вещи, которым везёт, остаются на сиденье рядом. Се Ван восседает на бёдрах мужчины, жадно его целуя и громко постанывая в чужие губы. Длинные пальцы плавно скользят внутри его тела, нежно, но уверенно растягивая. Е Байи, чья рубашка оказалась распахнутой, а ширинка на брюках — расстёгнутой, крепко сжимает свободной рукой талию юноши, прижимая его вплотную к себе. — Байи, давай уже… — Рано, потерпи ещё немного. Се Ван громко скулит, когда пальцы мужчины проходятся по чувствительной точке внутри, и закатывает глаза, выгибаясь в руках любовника и ёрзая на его коленях. — Я не могу… Байи, пожалуйста… — Се… — Любо, просто Любо… — Любо. Потерпи, пожалуйста. Я не хочу причинить тебе боль. — Я не… — Тебе будет больно, я знаю. Се Ван утыкается носом в плечо мужчины и вновь громко стонет, чуть подрагивая в его руках. — Я скоро кончу, если ты продолжишь в том же духе… — Боишься, что не возбудишься снова? — Боюсь, что вырублюсь после того, как ты меня трахнешь… Мх!.. — Я позабочусь о тебе, не волнуйся. Е Байи осторожно добавляет третий палец и двигает рукой быстрее, попадая прямо по простате юноши, заставляя его громко вскрикнуть и вцепиться пальцами в чужие плечи. — Байи!.. Ч-чёрт… Се Ван непроизвольно двигает бёдрами навстречу чужим ласкам и тут же бурно кончает, пачкая своим семенем торс и рубашку любовника. Его тело сильно дрожит, и парень валится на мужчину, шумно дыша. Е Байи крепко обнимает его одной рукой, а второй продолжает плавно и ненастойчиво двигать внутри чужого тела. — Живой? — Мх… Да. Господи, как же хорошо… — Мгм. Можно просто «Байи». Мужчина тихо смеётся и нежно целует парня в висок. Тот фыркает в ответ и прижимается губами к плечу Е Байи, где красуется свежий яркий засос. — Дурак… — Но тебе нравится. Се Ван выразительно закатывает глаза и тихо стонет, кода чужие пальцы покидают его тело, оставляя после себя неприятную пустоту и горячее желание, вновь накрывшее парня с головой. Е Байи очень не вовремя начинает рыться в карманах своих брюк, и юноша ловит его руки возвращая их себе на бёдра. — Я сам. — Но… — Я хочу без. Я чист, если ты об этом. — Ты так уверен, что я тоже? — Ты бы предупредил. — Я не проверялся полгода. — Ты спал с кем-то? — Нет. — Тогда не вижу проблемы. Я проверялся неделю назад, после ни с кем не спал. Всё, чем мы можем заразить друг друга — это сильным желанием повторить. Е Байи тихо смеётся и тут же глухо стонет, когда парень обхватывает ладонью его член, распределяя смазку по всей длине. Наверняка в его сумке есть и презервативы, но мужчина предпочитает об этом не задумываться, хотя бы в данный момент. Се Ван с мягким стоном медленно насаживается на горячую плоть любовника и закатывает глаза, чуть прикусывая припухшую от поцелуев нижнюю губу. Е Байи тихо шипит и крепче сжимает пальцами бёдра парня, непроизвольно толкаясь ему навстречу. Тот тут же громко стонет и хватается за плечи мужчины, непроизвольно впиваясь в них ногтями. — Ах, Байи!.. Се Ван позволяет чужому члену полностью проникнуть в своё тело и сразу начинает плавно двигаться, не желая терпеть. Его собственное возбуждение оказывается зажатым меж двух тел, заставляя юношу вновь протяжно застонать. — Ч-чёрт… — Мне ост… — Только попробуй!.. Парень впивается в губы мужчины горячим поцелуем, не позволяя тому сказать ни слова, и быстрее двигает бёдрами, желая в полной мере насладиться моментом. Е Байи позволяет ему вести и лишь придерживает его за бёдра, практически сразу подстраиваясь под темп юноши. Тот выгибается в его руках, прижимаясь ближе, несдержанно стонет и больно кусается, из-за чего губы мужчины начинают немного кровить. Се Ван воистину ненасытен. Впервые он желает кого-то столь же сильно, сколь желают его. Впервые его желания по-настоящему учитывают. Ему впервые позволяют быть главным. И он в полной мере наслаждается этим, целиком и полностью отдавшись моменту. — Мх… Как же ты хорош… — А ты сомневался? — Нисколько. Но ты… Ах!.. Утверждал, что слишком стар… Чёрт, сильнее!.. — Не болтай, потом выскажешься. Е Байи тихо смеётся и начинает с силой толкаться в тело парня, шумно дыша ему на ухо. Тот скулит от наслаждения, когда головка члена проезжается прямо по простате, и сильно царапает плечи любовника, срывая с его губ тихое шипение. Мужчина до синяков сжимает пальцами ягодицы любовника и вжимает его в себя, теснее прижимаясь животом к его возбуждению. Се Ван громко вскрикивает и тут же кончает второй раз, цепляясь за Е Байи, словно утопающий за крепкое бревно. Тот делает ещё несколько толчков и едва успевает покинуть тело парня перед тем, как последовать за ним. Они оба тяжело дышат, практически задыхаясь от яркого ощущения эйфории и отсутствия свежего воздуха в авто. Мужчина замечает запотевшие от перепада температур окна и хрипло смеётся, нежно проводя ладонью по спине юноши. — А мы хорошо постарались. Ответом ему была тишина. Заметив, что Се Ван тихо посапывает, донельзя уютно уткнувшись носом в его шею, Е Байи расплывается в мягкой улыбке и целует его в макушку, накидывая на его плечи свой пиджак и тихо бормоча себе под нос: — Уснул, как и обещал. И как такое чудо свалилось мне на голову?

***

2 года спустя

Jaymes Young — I'll Be Good

Выходя из зала суда Се Ван наконец ощущает себя свободным. По-настоящему свободным. Ему не нужно вечно прятаться и убегать, скрываться от всего мира, бояться каждого незнакомца на улице, каждого шороха ночью. Теперь он может жить так, как захочет. И с кем захочет. Е Байи подкрадывается к нему сзади практически незаметно и привычным движением приобнимает его за талию. Парень уже по привычке прижимается к нему боком, а после оборачивается и утягивает в полноценные крепкие объятия, пряча лицо на его плече. — Всё закончилось, Любо. Выдохни. — Всё ещё не верится… — Мне тоже. Не хотите выпить? Кажется, в его окружение завелось слишком много людей с навыком незаметно подкрадываться со спины. Вэнь Кэсин довольно усмехается, явно заметив, как Се Ван чуть вздрогнул после его реплики, но всё же сдерживает шутку об этом при себе, встретившись взглядом с хмурым выражением лица Е Байи, не сулившим ничего хорошего. — За твой счёт. И обед тоже. — А?!.. Но… — Никаких «но». Тебе напомнить, что ты мне должен? Мужчина в красном бархатном костюме недовольно морщится, но ничего не говорит, молчаливо признавая своё поражение. Он владелец, пожалуй, самого изысканного бара в городе, и именно с его подачки Е Байи тогда и заглянул в клуб Чжао Цзина. Пособником начала их общения стал Чжоу Цзышу — старый друг Е Байи и тогда ещё жених Вэнь Кэсина. Они невзлюбили друг друга с первого взгляда, а после пары слов, так и вовсе скатились в борьбу, каждую встречу соревнуясь в изящном искусстве искромётного сарказма. С того времени ничего не изменилось. И да, возможно, он стал той причиной, по которой они встретились в ту ночь, но признать непосредственную причастность Вэнь Кэсина к происходящему не сулит ничем хорошим, а потому, что Е Байи, что Се Ван предпочитают игнорировать этот факт, лишь мысленно благодаря его за некоторую помощь. — Я бы навернул лапши, если честно. Се Ван явно неохотно отстраняется от плеча возлюбленного и быстро стирает непрошеную слезу со щеки, мягко улыбаясь. На душе легко и приятно, будто вся тяжесть в миг спала с его плеч, освобождая от заржавевших оков прошлого. Так оно и есть. Он тянется к Е Байи и трепетно целует его в губы, тут же чувствуя ответную нежность в движениях мужчины и его ставших родными объятиях. Вэнь Кэсин что-то недовольно бубнит про приличия и прочую ересь, но в итоге замолкает, понимая, что его не слушают, и всё же расплывается в довольной улыбке, исподтишка делая несколько фотографий, за которые, несомненно, получит в двойном размере, но чуть позже. Теперь им некуда торопиться.

For all of the light that I shut out

For all of the innocent things that I doubt

For all of the bruises I've caused in the tears

For all of the things that I've done

All these years

For all the sparks that I stomped out

For all of the perfect things that I doubt

I'll be good, I'll be good

And I'll love the world, like I should

Yeah, I'll be good, I'll be good

For all of the times I never could

Jaymes Young — I'll Be Good