БОЛЬНИЦА СВЯТОГО МУНГО
ПОМОГАЮЩАЯ ТЕМ, КТО БОЛЬШЕ ВСЕГО НУЖДАЕТСЯ, С 1880 ГОДА
— Не самая хорошая больница, я так понимаю? - спросила Беллатрикс. Гермиона только сухо рассмеялась. —Ты бы видела эту еду. — Судя по твоей одежде и фургону, я не думаю, что может быть намного хуже. — Испытай их, - фыркнула Гермиона. Беллатрикс только слегка хихикнула, прежде чем отвести ее к машине, припаркованной не слишком далеко от фургона. Это был "Хендай", если Гермиона все еще хорошо разбиралась в автомобильных логотипах, черный и довольно компактный на вид. Когда они приблизились, Беллатрикс достала из кармана несколько ключей и отперла машину, огни замерцали в темноте, когда мягкое “бип, бип” просигнализировало о том, что она не заперта. — После тебя, милая. - сказала Беллатрикс, открывая пассажирскую дверь для Гермионы. Гермиона слегка кивнула, улыбаясь, когда садилась в машину. Однако, отпустив руку Беллатрикс, она почти сразу же погасила эту улыбку. Теплота, которую излучала женщина переданная ей погасла, как свеча на ветру, и все, чего хотела Гермиона, это чтобы рука вернулось. Чтобы спасти ее снова... Беллатрикс закрыла дверь, когда Гермиона полностью уселась, обходя машину. Гермиона сразу же почувствовала восхитительный аромат сахарного печенья, ее взгляд скользнул к освежителю воздуха, висевшему на зеркале заднего вида. На приборной панели прямо перед собой Гермиона увидела полуоткрытую книгу. Она протянула руку и схватила ее, закрывая обложку, пока ее глаза скользили по слишком знакомому названию. — Нравится Моби Дик? - спросила Беллатрикс, открывая водительскую дверь. Она быстро запрыгнула в машину, захлопнув дверцу и пристегнув ремень безопасности. Заразительная улыбка вернулась на лицо старшей женщины, и Гермиона не смогла удержаться от легкой улыбки. — Прочитала это давным-давно. Не видела ни одной копии с тех пор, как училась в старшей школе...- сказала Гермиона, мысленно возвращаясь к тому времени... — Я сама читала в старших классах. Конечно, пришлось достать копию. Мне нравится литература, которая читается как поэзия, - сказала Беллатрикс, вставляя ключ от машины в замок зажигания. Двигатель ожил, и внутри машины стало темно, за исключением панели управления, которая загорелась приятным зеленым светом. Беллатрикс немедленно включила обогреватель, и Гермиона вздохнула с облегчением, когда волны тепла начали прокатываться по ее телу. — Извини, у меня в машине нет запасных курток или свитеров. Я куплю тебе один, когда мы вернемся домой. Гермиона практически почувствовала, как ее сердце растаяло от жеста старшей женщины. Она не знала её и часа, а та уже забирала ее с холода, давала теплую одежду... Спасала ее от самой себя... — Что ж, стартуем, милая. - сказала Беллатриса, переключая передачу на привод и нажимая на газ. Машина выехала со стоянки, и Гермиона смотрела, как фургон исчезает позади них вместе с парком, в котором она припарковалась. Парк, который, как она надеялась, станет ее последней остановкой на Земле, как раз перед прогулкой к мосту... —Итак, как ты это сделала?- спросила Беллатрикс, глядя на младшую. Гермиона ответила не сразу, а вместо этого провела рукой по корешку книги. — Прости? - спросила Гермиона, поворачиваясь к женщине. Беллатрикс слегка рассмеялась. — Как ты выбралась? Конечно, нелегко выбраться из психиатрической больницы. Я сама была в такой, так что поверь мне, я знаю, о чем говорю. - сказала Беллатрикс, ее взгляд снова обратился к дороге. Гермиона провела руками по своим мягким каштановым волосам, слегка выдохнув, вспоминая события прошлой ночи. — Вечер покера для охранников. Они позволили нам побродить по общей зоне, пока они играли, хотя забыли запереть дверь. Выскользнула, схватила ключи от фургона на одной из пустых станций, вышла через заднюю дверь. - ответила Гермиона, и на ее лице появилась мягкая улыбка. Это был не самый продуманный план, и все могло пойти не так, но у нее получилось. Если бы только она так хорошо спланировала свою реальную жизнь... — И это все? Не сработала никакая сигнализация, милая? — Да, на задней двери. Но охранники подумали, что это чрезвычайная ситуация внутри больницы. Не потрудились остановить фургон, который отъехал, когда они заперли двери больницы. - сказала Гермиона. Она посмотрела на старшую женщину, которая широко улыбалась. — Я бы сама не смогла провернуть что-то подобное. Ты настоящий мастера побега. - Беллатрикс хихикнула. Гермиона сама слегка хихикнула, несмотря на отвращение к себе, которое продолжало закипать у нее под кожей. Она действительно была сумасшедшей, не так ли? Угнала фургон, чтобы спрыгнуть с моста и покончить с собой. Теперь она каталась с кем-то, кто, вероятно, собирался сдать ее властям. «Или, надеюсь, убьет меня», - подумала Гермиона, обводя взглядом женщину при каждом уличном свете, освещавшем салон автомобиля. Она продолжала водить руками по обложке книги, позволяя своим мыслям блуждать. — Но... зачем ждать до вечера, чтобы сделать это? Ты была без сознания более 24 часов. Конечно, ты могла бы сделать это раньше?- спросила Беллатрикс. Гермиона снова фыркнула. — Ехали почти всю ночь. Оказались в парке где-то под утро. Проспали большую часть дня, я думаю. По иронии судьбы, мне нужно было немного отдохнуть. Я могла бы получить все, что хотела, если бы перелезла через забор...-размышляла Гермиона. Она положила книгу обратно на приборную панель, обхватив себя руками, поскольку тепло автомобиля продолжало согревать ее смертельно холодное тело. — Ну, мы можем немного отдохнуть, когда доберемся до моего дома. - предложила Беллатрикс. Гермиона в замешательстве сморщила лицо. — С чего бы мне хотеть отдохнуть? Меня только что подобрала незнакомка, заметь, прекрасная незнакомка... - начала Гермиона, Беллатрикс слегка покраснела от комплимента.— ...которая хочет знать обо мне все. Имей в виду, что я была готова броситься с моста и стать жертвой дтп. И ты предлагаешь отдохнуть? — Отдых очень полезен для ума. Я думаю, что принимаю лучшие решения, когда хорошо отдохнула и, конечно, сыта... - сказала Беллатриса, проводя рукой по своей обсидиановой гриве. Она повернулась, чтобы посмотреть на молодую женщину, и эти темно-карие глаза практически пронзили душу Гермионы. — Я думаю, ты могла бы пойти перекусить. Помогает разуму мыслить ясно. Я полагаю, ты ничего не ела с тех пор, как вышла…- сказала Беллатрикс, в ее голосе слышалось сочувствие. Хотя молодая женщина не призналась бы, что была тронута упомянутым сочувствием, часть ее чувствовала себя оскорбленной. Действительно ли она накручивала себя из-за недостатка еды...? — Мне неприятно это говорить, Белла, но вкусная еда не заставит меня все пересмотреть. Я планировала это больше года. Шесть лет, если быть точной...- сказала Гермиона, ее мысли вернулись в прошлое. Боль, чувство безысходности, которые она пыталась подавить все это время, теперь, казалось, вырывались на поверхность. На этот раз не слезы, а просто чувство поражения, чувство апатичной опустошенности, шесть лет потрачены впустую. Если бы ее сейчас поймали, она, вероятно, никогда больше не увидела бы выхода из одиночки... — Шесть лет? В одной из этих адских дыр? Боже, прости, милая. - тихо сказала Беллатрикс. Она отпустила правую руку с руля, переместившись через центральную консоль в левую руку Гермионы. Молодая женщина вздохнула с облегчением, почувствовав, как ее окутывает тепло, которое не могли воспроизвести автомобильные обогреватели. У Гермионы просто было так много вопросов к этой женщине. Но когда ее рука обхватила ее, все, чего она хотела, - это ее присутствия. Как могла незнакомка сделать это...? — Не стоит, Белла. Это не твоя вина, что я пошла туда. Вина лежит на мне, и только на мне. Может быть, немного на других, но, в конечном счете, я сама себя туда отправила. Если бы я не была такой испорченной...- Гермиона замолчала, ее угрюмый взгляд лениво сосредоточился на дороге впереди. Красные задние фонари машины, ехавшей перед ними, казалось, застилали ей обзор, когда она почувствовала, как очередная волна апатии накатывает на нее с головокружительной скоростью. И все же, несмотря на туман, Гермиона изо всех сил старалась оставаться в контакте с теплом Беллатрикс. — Не говори так, милая. Ты не испорченная, и ты не можешь контролировать свои болезни...- начала Беллатрикс, но Гермиона оборвала ее. — Я облажалась, Белла. Если бы я просто относилась к жизни чуть серьезнее, когда росла, я, возможно, не накручивала бы себя. Моя младшая сестра прошла через то же, что и я, и она счастлива в браке и зарабатывает шестизначные суммы в год. Я облажалась, Белла, и я заслуживаю каждой капли ненависти...- сказала Гермиона, и в ее голосе прозвучала каждая миля сожаления, которую она преодолела в этой жизни. Ничто не могло исправить прошлое, и будущее было совсем не таким, каким Гермиона ожидала его увидеть, а тем более думала, что оно будет. И это была ее вина... — Милая, пожалуйста, перестань так сурово относиться к себе. Я знаю, что, слова не заставят тебя остановиться, но, пожалуйста, послушай меня. У тебя болезнь, как и у многих людей. Ты не заслуживаешь, чтобы тебя ненавидели за болезнь, которую ты не можешь контролировать. Во всяком случае, другие подвели тебя, потому что они убедили тебя ненавидеть себя за все плохое, что произошло в твоей жизни...- сказала Беллатриса, крепче сжимая Гермиону. Молодая женщина только вздохнула еще раз. — Белла, моя жизнь - это не то, в чем я могу винить других. Была ли у меня идеальная семейная жизнь? Нет, но я не могу сказать, что мама и папа полностью ответственны за то, какая я есть. Если бы это было так, моя сестра тоже была бы на моем месте, как и моя лучшая подруга. Она выросла в похожей семье. Но они обе там, живут беззаботной жизнью в этом мире, среди друзей, возлюбленных, всего остального! А я здесь, внизу! - Гермиона практически закричала, в отчаянии ударившись затылком о сиденье машины. Теперь, казалось, слезы пробивались обратно, скапливаясь в уголках ее глаз. Она попыталась сосредоточиться на предстоящей дороге, чтобы не расплакаться перед Беллатрикс и не опозориться в миллионный раз в своей жизни. Но старшая женщина только оглянулась на Гермиону, и в ее собственных глазах была та же всепоглощающая печаль. Могла ли она...? — Мы почти у меня дома. Я приготовлю нам что-нибудь поесть, а потом я хочу, чтобы ты рассказала мне все, милая. Позволь мне полностью понять тебя. Я точно знаю, к чему ты клонишь, но я хочу знать все. - мягко сказала Беллатриса. Гермиона слегка выдохнула, медленно дыша, пытаясь восстановить самообладание. Эта женщина проявила такое замечательное понимание к ней, и, хотя она давала типичные ответы, которые она слышала большую часть своей жизни, Беллатрикс не сторонилась ее. По крайней мере, пока... Остальная часть поездки прошла для Гермионы, более или менее, как в тумане, в отличие от большей части ее жизни на данный момент. Беллатрикс в конце концов свернула в довольно симпатичный район, мягкое свечение огней домов не отличалось от света автомобильных фар, которые освещали их дорогу домой. Некоторые дома были даже украшены к Рождеству, хотя Гермиона не могла сказать, что была удивлена. Была только первая неделя ноября, а люди уже сходили с ума из-за праздника. Возможно, было что-то особенное в том, чтобы так рано готовиться к Рождеству, но Гермиона не могла сказать, что ей когда-либо было знакомо это чувство... В конце концов "Хендай" остановился на подъездной дорожке к небольшому, но очень симпатичному дому. Это был одноэтажный дом из красного кирпича с белой дверью и белыми очертаниями окон. В отличие от некоторых других домов, никаких украшений не было. — Я знаю, милая, я опаздываю к празднику… - начала Беллатрикс, но Гермиона покачала головой. — Меня не очень волнуют праздники, Белла. Я не встречала Рождество вне больницы с тех пор, как училась в школе...-сказала Гермиона, отстегивая ремень безопасности и открывая дверь. Однако, прежде чем выйти, она схватила с приборной панели экземпляр "Моби Дика". Закрыв дверь машины, холодный ночной воздух снова хлынул в нее неудержимой волной. Молодая женщина только вздохнула, подняв глаза к ночному небу над головой. Звезды усеивали небеса, насколько хватало глаз, а перед ними сияла луна, такая прекрасная и властная. В детстве Гермионе всегда нравилось обводить глазами кратеры на Луне, и она поймала себя на том, что делает это снова. Ночное небо было таким красивым, это было преуменьшением. На самом деле не было никакого способа описать такое явление природы, которое так мало кто понимал, но так много людей любили и преклонялись перед ним. Каким маленьким казалось все по сравнению с этим... — Давай, питомец, еда и теплая толстовка ждут тебя! - позвала Беллатрикс, обходя машину и запирая ее, прежде чем взять левую руку Гермионы в свою правую. Это знакомое тепло вернулось к Гермионе, более желанное, чем любое чувство, которое она могла вызвать в своем сознании. Старшая женщина могла ясно сказать, что ее прикосновение подействовало на Гермиону, поскольку она слегка улыбнулась. — Идём.- сказала Гермиона, и они вдвоем направились к входной двери. Повозившись с ключами всего мгновение, Беллатрикс открыла дверь и включила свет. Гостиная перед ними была простой: несколько черных диванов, телевизор на стене, несколько картин Ван Гога и маленькая кошачья кровать. С кровати поднялся черный кот с самыми зелеными глазами, которые, как показалось Гермионе, она когда-либо видела в своей жизни. Когда кошка направилась к молодой женщине, Беллатрикс шагнула вперед и направилась на кухню, вырвав свою руку из руки Гермионы. Молодая женщина чуть не надулась, прежде чем кошка добралась до ее ног. — Привет, котенок...- тихо сказала Гермиона, наклоняясь и гладя кошку по голове. Она тихо замурлыкала, потираясь всем телом о ее ноги, в то время как ее рука продолжала гладить ее мягкие черные волосы. — Я вижу, ты нравишься Вайноне. Ей не нравится слишком много людей, так что считай, что тебе повезло...- сказала Беллатрикс, улыбнувшись, прежде чем исчезнуть на кухне. Гермиона продолжала гладить дружелюбную кошку, когда Беллатрикс снова окликнула ее из кухни. — Я готовлю ло-мейн, милая. Моя ванная прямо по коридору налево. Умойся, если хочешь, я думаю, ты не захочешь оставаться в этих...- начала Беллатрикс прежде, чем Гермиона закончила предложение. — Тряпках?- сказала Гермиона, глядя на испачканную белую рубашку и брюки, которые назывались “одеждой”. Даже сейчас от них пахло плесенью и смертью, как и от самой больницы. К счастью, Вайнону не отталкивал запах, и она просто продолжала мурлыкать, уткнувшись Гермионе в руку. — Читаешь мои мысли. Я принесу тебе какую-нибудь новую одежду. В шкафу рядом с ванной есть несколько толстовок. Возьми себе одну после того, как умоешься, и присоединяйся ко мне на кухне, когда будешь готова! - крикнула она. Гермиона коротко улыбнулась, прежде чем встать и медленно направиться в ванную. Вайнона мяукнула и последовала за ней, ее хвост мягко покачивался вслед за молодой женщиной. — Нет, нет, Вайнона. Не сюда. - сказала Гермиона, входя в ванную и закрывая дверь, прежде чем Вайнона успела войти. Она могла поклясться, что слышала, как кошка разочарованно мяукнула, прежде чем уйти. Гермиона только слегка усмехнулась, прежде чем посмотреть на себя в зеркало. Кровь на ее губе уже подсохла. Но, кроме этого, ничто не изменилось за последние шесть лет. Каштановые волосы, бледная кожа и раздутое тело, которые она страстно возненавидела. Лекарства, которые они насильно вливали ей в горло, должны были помочь ей, но их единственным подарком было тело, которое ни один любовник, мужчина или женщина, никогда бы не захотел. Отвратительное, покрытое шрамами, гнилое... Жалкая. А Гермиона ненавидела, когда ее жалели... И теперь она могла видеть это, вырезая каждый дюйм своей проклятой плоти, проклиная саму суть, которая определяла все ее существо. Жжение было таким знакомым, тепло текущей крови таким приветливым. Ее кожа похожа на бумагу, ее так легко разрезать, осквернить. Уничтожить. Каждый дюйм этой пустой, прогнившей оболочки... — Милая? Ты готова? Гермиона была вырвана из своих мыслей, услышав голос Беллатрикс, ее зрение, наконец, сфокусировалось на зеркале. И на крови, которая так обильно стекала по ее левой руке. У нее перехватило дыхание, и она быстро отступила от зеркала. В правой руке у нее были ножницы для стрижки ногтей, которые только что оставили еще один свежий след на ее бледной коже. Она немедленно бросила ножницы в раковину, металл ударился о мрамор. Гермиона схватилась за руку, теперь уже пропитанную кровью, и подержала над раковиной, стараясь не испачкать ковер, на котором стояла. Она быстро опустила взгляд и удовлетворенно вздохнула, когда поняла, что на полу нет крови. — Питомец? - снова услышала она зов Беллатрикс. — Да, да, извини... просто мне нужно было в туалет. Я сейчас собираюсь умыться!-крикнула Гермиона. Она крепко зажмурилась, надеясь, что Беллатрикс не войдет в дверь. —Хорошо, хорошо, выходи, когда будешь готова. Ло-майн почти готово. - сказала женщина из-за двери. Когда Гермиона услышала, что ее шаги медленно удаляются, она принялась за работу. Распахнув дверцы шкафчика под раковиной, Гермиона поискала аптечку первой помощи. В ее сознание закрался легкий страх, что она не сможет ее найти и что ей придется пойти на кухню и попросить Беллатрикс помочь зашить ее раны. Она и так была так добра, что подобрала ее, предложила помыться и приготовила ей еду, а она порезалась у нее дома и все залила кровью... Это было бы просто еще одним провалом в длинном списке неудач Гермионы и плачевных исходов... Когда ее взгляд упал на маленький красный пакет, спрятанный за несколькими полотенцами, она быстро схватила его. Вытащив его правой рукой, стараясь не испачкать кровью ни одно из полотенец, она принялась раскладывать его, доставая марлю, ватные шарики и спирт для обработки. Когда все было готово, молодая женщина сняла больничную одежду, бросила ее на пол и встала под душ. Включив воду, Гермиона застонала, когда горячая вода коснулась ее тела. Она и забыла, насколько это прекрасное чувство - свободно принимать душ без того, чтобы какой-нибудь больничный лакей не спускал с тебя глаз и хватал всякий раз, когда истекало отведенное тебе время. С другой стороны, это было лучше, чем когда тебя поливают из шланга и у тебя есть только кусок мыла, чтобы умыться. Особенно, когда вода была холоднее, чем в самом аду... Гермиона вымылась так быстро, как только смогла, наслаждаясь разнообразием средств для мытья тела, шампуней и кондиционеров, которые были в распоряжении Беллатрикс. Она остановилась на медово-миндальном средстве для мытья тела и шампуне и кондиционере с ароматом клубники. Ощущение от ее волос, спутанных и неухоженных за все годы использования дешевых шампуней, купленных больницей, теперь вымытых средствами по уходу за волосами Беллатрикс, было божественным. Это было похоже на смывание пятен столь ненавистной жизни. Но это не избавило бы ее от всех пятен. Во время принятия душа Гермиона пыталась смыть как можно больше крови со своей левой руки. К счастью, она порезалась недостаточно глубоко, чтобы задеть артерию. Тем не менее, она чувствовала, что ее рука слегка немеет, и знала, что скоро ей придется приступить к работе. Кроме того, она не хотела, чтобы Беллатрикс думала о ней хуже из-за причинения себе вреда... «Почему меня волнует, что она думает? Я все равно скоро умру, как только она все услышит...». С горечью подумала Гермиона. Беллатрикс была милой женщиной, красивой как внутри, так и снаружи. Но, черт возьми, она ни за что на свете не приняла бы ее по-настоящему. Все, что она делала для нее, было временным. Как и все в этой жизни... Выключив воду, Гермиона вышла из душа и принялась обрабатывать левую руку. Используя туалетную бумагу, Гермиона вытерла руку от воды и крови, прежде чем бросить ее в унитаз и смыть. Затем она взяла ватные шарики, обработала их небольшим количеством спирта и слегка приложила к ранам. Она слегка зашипела, когда спирт обжег ее раны, и снова прикусила губу. Как только с этим было покончено, она выбросила ватные шарики в мусорное ведро, положив поверх них другой мусор, чтобы Беллатрикс не увидела, что Гермиона промыла раны на себе. Наконец, молодая женщина обернула руку марлей, затянув ее так сильно, как только могла, прежде чем прижать оба конца к коже. Теперь, когда ее раны были обработаны, Гермиона собрала аптечку первой помощи и задвинула ее обратно под шкаф, положив полотенца на место, чтобы Беллатрикс даже не узнала, что она там была. Потратив еще несколько минут на то, чтобы вытереть кровь, которая, возможно, попала на пол, большим количеством туалетной бумаги, Гермиона снова посмотрела в зеркало и вздохнула, разглядывая марлю, обернутую вокруг ее левой руки. У нее не было такого серьезного эпизода членовредительства с тех пор, как ее поместили в больницу. К счастью, она не устроила слишком большого беспорядка. Кроме того, они были ничем по сравнению с ранами на ее правой руке, глубокими белыми шрамами, которые в некоторых местах доходили почти до кости... Гермиона покачала головой, выводя свои мысли на передний план, прежде чем потеряться в очередном эпизоде. Она не могла оставаться в ванной и резать себя всю ночь, даже если бы очень захотела... Открыв дверь ванной, Гермиона посмотрела вниз и увидела, что Беллатрикс разложила на полу кое-какую одежду: нижнее белье, черную рубашку с длинным рукавом и красные пижамные штаны. Молодая женщина быстро оделась, благодарная за то, что Беллатрикс невольно отдала ей подходящую одежду, чтобы скрыть свои раны. Схватив свою старую больничную одежду, Гермиона вышла из ванной и закрыла дверь, прежде чем позвать Беллатрикс. — Белла, я закончила! Что ты хочешь, чтобы я сделала со своей старой одеждой? - спросила она. — Просто принеси ее сюда! Мы решим, что с ними делать! - крикнула в ответ Беллатрикс. Она посмотрела налево, разглядывая шкаф, о котором упоминала Беллатрикс. Открыв его, молодая женщина увидела гору черных толстовок. Она усмехнулась огромному количеству толстовок, которые были у Беллатрикс. «Должно быть, она любитель зимы. Как и я...», подумала молодая женщина. Она взяла один из них слева от шкафа и развернула, чтобы посмотреть. Он был простого черного цвета. Буквы были неровными по своей природе, что заставило Гермиону предположить, что это был логотип какой-то группы. Она не слушала много музыки с тех пор, как попала в больницу, еще одно проклятие тюремного заключения за преступление, связанное с психическим заболеванием. И каким-то образом отрицание того, что людям нравится ее музыка, должно было помочь им... Натянув свитер, от которого исходил приятный аромат, Гермиона закрыла дверцу шкафа и направилась на кухню. Приблизившись, она почувствовала аромат ло-мейн, который готовила Беллатрикс. У нее потекли слюнки, желудок практически требовал еды, так как она не ела почти два дня. Завернув за угол, Гермиона увидела Беллатрикс, сидящую за столом в левой части кухни. На столе стояли две тарелки с дымящимся лососем и стаканы с чем-то похожим на воду. Вайнона обвилась вокруг ноги Беллатрикс, слегка мурлыча, прежде чем заметила Гермиону и быстро подошла к ней. Гермиона улыбнулась, наклонилась и погладила кошку по голове. — Еще раз привет, Вайнона. Милая малышка...- тихо сказала Гермиона, проводя рукой по черному меху кошки. Когда молодая женщина подняла глаза, она увидела Беллатрикс, сидящую там и улыбающуюся. — Я думаю, она что-то видит в тебе...- мягко сказала Беллатрикс. Она улыбнулась Гермионе той кристально светлой улыбкой, которой молодая женщина не могла насытиться. Как видом давно потерянного рая... — Я рада, что она это делает. Я люблю кошек.- сказала Гермиона. Она поднялась, подошла к столу из черного дерева и положила свою одежду на стул рядом с собой. Усевшись, Гермиона глубоко вдохнула, наслаждаясь запахом "ло-майн". — Это действительно вкусно пахнет, Белла-. сказала Гермиона. Старшая женщина слегка хихикнула. — Я надеюсь на это. Я действительно готовила это не с нуля, милая. Просто разогрела остатки, которые у меня были около двух ночей назад. Но поверь мне, леди, которая это приготовила, сделала это с любовью”.-сказала Беллатрикс. Гермиона слегка усмехнулась. — Белла, спасибо тебе за все это. Я действительно не знаю, что я сделала, чтобы заслужить все это, но спасибо тебе за это...- сказала Гермиона. Старшая женщина широко улыбнулась, ее лицо, казалось, светилось радостью. — Милая, никогда не думай, что ты обуза. Ты заслуживаешь всего этого и даже большего, - сказала Беллатрикс. Две женщины принялись за еду, когда Гермиона заговорила снова. — Что ж, ты права, Белла, это довольно вкусно. - сказала она, ее рот был наполовину набит едой. Старшая снова слегка рассмеялась. — Довольно вкусно - это мягко сказано для меня, милая. Они посидели в тишине еще несколько минут, и это смутное чувство снова овладело Гермионой. Это было похоже на сгущающийся туман, избежать которого было невозможно. Она могла сидеть здесь сколько угодно и рассказывать о том, какие вкусные китайские объедки, но она была здесь не по этой причине. По правде говоря, она действительно не знала, что здесь делает. Она могла бы карабкаться так быстро, как только могла, и прыгнуть, как только Беллатрикс отпустила ее. Но все же (и Гермиона действительно устала спрашивать себя об этом) почему она этого не сделала? — Что-то планируешь, питомец? - ни с того ни с сего спросила Беллатрикс. Гермиона перестала есть, только ковыряла лапшу вилкой, позволяя своим мыслям свободно витать в тумане ее разума. — Возможно. - ответила Гермиона, ее взгляд вернулся к еде. Ее вилка вернулась к работе, вонзаясь и скользя по тарелке. — Ты все еще не все мне рассказала. -заметила Беллатрикс, откусывая еще кусочек от своего "ло-мейн". Гермиона вздохнула, подняв глаза и встретившись с темно-карими омутами. В этих глазах была любовь, забота, которые Гермиона не могла до конца понять. И все же это смягчило ее сердце, и она поймала себя на том, что делает глубокий вдох. «Думаю, рассказать ей не повредит...» — Представь это, Белла. Семья из четырех человек, отец, мать и две дочери, - начала Гермиона. — Похоже на мою семью. То есть, просто еще одна дочь” - сказала Беллатрикс. Гермиона нахмурила брови. Еще одно сходство, которое у них было... — Мой отец бухгалтер, моя мать архитектор. Мы росли очень хорошо. Трехразовое питание, своевременная оплата счетов, костюмы на Хэллоуин, подарки на Рождество. Черт возьми, в юности мы даже несколько раз ходили в Диснейленд. - Гермиона продолжила, а женщина кивала на каждое слово. — Любимый аттракцион там? — Прошу прощения? - спросила Гермиона, немного озадаченная вопросом. Но женщина только усмехнулась. — Какой твой любимый аттракцион в Диснейленде? Моим всегда был классический аттракцион "Космическая гора". Хотя мои сестры всегда его ненавидели. Моя младшая, Цисси, всегда уходила в слезах. - сказала она, улыбаясь как-то печально. Гермиона только улыбнулась воспоминаниям пожилой женщины. Очевидно, она тосковала по какому-то прошлому, по каким-то временам, когда все было не так разрушено. Или, по крайней мере, так не казалось... — Э-э... я полагаю, звездные туры?- сказала Гермиона, думая о первой поездке, которая пришла ей в голову. Оглядываясь назад, она больше всего наслаждалась едой в Disney World. Она точно не была любителем “аттракционов”, но в Star Tours была классная атмосфера и дизайн. А в сувенирном магазине было много классных вещей... — Ах, голливудские студии любят девушек, верно? Скажу, "Башня ужаса" - еще один мой любимый фильм. Поднимаешься до упора, затем стремительное падение вниз! О боже, я скучаю по этому! Выражение лица Цисси всякий раз, когда происходило падение. Бесценно! - Беллатрикс хихикнула, в ее глазах практически сияло детское удивление. Эта женщина действительно любила своих сестер, это было все, о чем могла думать Гермиона. Гораздо лучшие отношения, чем у нее были с собственной сестрой... — Прости, милая, я перебиваю тебя. Пожалуйста, продолжай. - сказала Беллатрикс, положив голову на сложенные руки. Гермиона вздохнула, печаль снова охватила ее. Воспоминания могли быть забавными, но всякий раз, когда они возвращались, печаль становилась еще сильнее. — Что ж, все это звучит неплохо, не так ли? Теоретически обе дочери должны вырасти прекрасными молодыми женщинами в нашем обществе... — То, что семья экономически благополучна, питомец, не означает, что они стабильны. Ни в коем случае. И моя семья - живое доказательство этого, - сказала Беллатрикс. — Я точно знаю, что ты имеешь в виду, Белла. Мой отец был не совсем добрым человеком, но моя мать всегда приползала к нему после взбучки. Всегда хотела любить его в худшие моменты, когда он не мог дать ей даже самого гребаного минимума... - сказала Гермиона, и в ее голосе прозвучала горечь.— Просто вспоминаю его сейчас, огонь в его глазах, чистый ужас, который разливался по ее венам всякий раз, когда он повышал голос, чтобы накричать на них всех. Как тот же самый страх превратился в ненависть, когда она достигла подросткового возраста... — Мне жаль, что твой отец так обошелся с тобой и твоей семьей. - сказала Беллатрикс, протянув руки через стол и взяв ладони Гермионы в свои. По коже молодой женщины побежали мурашки, все ее тело задрожало от прикосновения Беллатрикс. Печаль бушевала в ней, как буря, но в этот момент она держала себя в руках... — Не стоит. Моя мать ничего не сделала, чтобы вывести меня или мою сестру из этого цикла. И я сам много раз облажался... — Что ты хочешь этим сказать, милая? Почему ты винишь себя во стольких вещах? - спросила Беллатрикс, ее глаза были такими нежными. Гермионе просто хотелось прыгнуть в них и исчезнуть из существования, затеряться в море комфорта. — Это подводит меня ко второму пункту. Тогда единственным выходом из подобной ситуации было бы получать хорошие оценки, закончить школу и либо поступить в колледж, либо найти какую-нибудь хорошо оплачиваемую работу. Но я потерпела неудачу в первом пункте. - сказала Гермиона, печаль продолжала подниматься в ее груди. Она начала медленно дышать, пытаясь прогнать печаль обратно. Но это не сработало. Это продолжало разрушать саму ее основу... — Плохие оценки? - спросила Беллатрикс. Гермиона только кивнула, прежде чем продолжить. — Да. Видишь ли, в детстве я очень любила читать, но мне нравилось читать только то, что мне нравилось. И то, что мне нравилось, было научной фантастикой, фэнтези, а не математикой или естественными науками. Так что, если бы я жила в каком-нибудь волшебном мире, да, я уверена, что была бы лучшей в каждом классе по колдовству. Но в реальном мире, Белла, в реальном, блядь, мире, я не смогла бы решить простое уравнение по математике. - сказала Гермиона, стыдливо опустив голову. Она почувствовала, как руки Беллатрикс чуть крепче сжали ее. — Это была всего лишь школа, милая. Большинству взрослых людей все равно, какие оценки ты получала в школе...- начала Беллатрикс, но Гермиона заговорила снова, теперь в тоне ее голоса была очевидна печаль. — Но я поступила в единственное место, где это действительно имеет значение: колледж. И там мне было ничуть не лучше. Если уж на то пошло, я поступила хуже. Именно тогда я начала употреблять алкоголь и наркоту для бедных, чтобы избежать своих проблем... — Наркоту для бедных? - спросила Беллатрикс, теперь в ее глазах промелькнуло беспокойство. Гермиона только слегка усмехнулась, прежде чем продолжить. — Именно так я это называю. Я думаю, что его настоящее название - DXM или что-то в этом роде. Это лекарство от кашля, его продают в каждом Walgreens, и ты можешь купить столько, сколько захочешь. Но если принять их достаточное количество очень быстро, то испытываешь кайф, который я даже не могу начать описывать. Однажды я проглотила полбутылки этих штучек, что-то около 50 таблеток, и проснулась на обочине шоссе. И все, что я могла вспомнить, это то, что я танцевала сквозь какую-то цветовую призму в течение нескольких часов...- сказала Гермиона, не отрывая взгляда от своей тарелки. Ее мясной рулет остыл, но к этому моменту у нее пропал аппетит. только снова сжала ее руки, ее глаза светились сочувствием, когда она убеждала молодую женщину продолжать... — Ну, в конце концов, таблетки больше не помогали. И я не могла избавиться от тяжести всего, что на меня свалилось. Что если я провалю учебу в колледже, что я и делала, мне придется вернуться в дом с двумя ссорящимися, ненавидящими родителями, к разочарованию всей семьи. Выхода действительно не было. Если ты не можешь зарабатывать на достойную жизнь, ты, по сути, мертв в этом обществе... - тихо сказала Гермиона. — С какой радостью мы обрекаем себя на погибель... - сказала Беллатрикс, и Гермиона слегка приподняла голову. — Да, это так. Но мы не можем сбежать к морю, как Измаил. И я не думаю, что многие из нас все равно захотели бы пойти по его пути. Итак, я попробовала единственное, что оставалось на тот момент. Однажды я пришла домой после занятий, в общежитие с двумя другими девушками, которые постоянно сплетничали о самой сухой и бесполезной информации на планете, наполнила ванну водой и попыталась перерезать себе вены.- сказала Гермиона, ее руки оставили Беллатрикс, и она откинулась на спинку стула. Теперь ничто не сдерживало ее грусть. Слезы начали медленно капать, и она тихонько захныкала. — И... и... Я забыла... запереть чертову дверь. Эти чертовы девчонки...-Гермиона задохнулась, поднося руки к лицу. Она услышала, как отодвигается стул Беллатрикс, и шаги, прежде чем почувствовала, как руки женщины тепло обхватили ее. Но это не помогло, не так, как раньше. Меланхолия превратилась теперь в какую-то жестокую болезнь, которая разрушала каждую клеточку ее существа. Казалось, ничто не могло остановить такое падение... — Милая, все в порядке. Я здесь. Мы здесь друг для друга. Пожалуйста, перестань плакать, милая. Я не хочу тоже плакать...- Взмолилась Беллатрикс, и Гермиона смогла услышать, как собственная меланхолия женщины выплескивается на поверхность. Она хотела остановиться; она действительно хотела. Но она не могла, и все это выплеснулось наружу. Молодая женщина обняла Беллатрикс, и обе женщины громко зарыдали, практически растворившись друг в друге. Очищение И все же так больно... —Зачем ты меня подобрала? - спросила Гермиона сквозь слезы, с горящим горлом и рушащимся рассудком. — Ты уже знаешь. - Беллатрикс всхлипнула в ответ, прижимаясь все крепче и крепче к молодой женщине. И Гермиона действительно знала. Она знала еще до того, как Беллатрикс обхватила ее ноги руками на мосту. Она тоже хотела прыгнуть... — Пожалуйста, просто, пожалуйста, не уходи. В тебе столько красоты... — Но в тебе куда больше! Больше, чем во мне! Все это окружает тебя, и ты собиралась... — Только потому, что у меня есть все это, не значит, что я не в опасности, милая. Все это ничего не значит, ничто без кого-то. И я так долго была так одинока...- Беллатрикс плакала. Гермиона только крепче прижалась к ней, запах вишни был якорем в таком холодном и бурном море. Была ли эта женщина послана с небес, чтобы остановить ее? Ангел, который хотел умереть, но нуждался в ком-то настолько человечном, чтобы удержать ее здесь...? Гермиона почти никак по-другому не могла осмыслить это в своем сознании. Она хотела умереть из-за того, насколько бесполезной она была. Беллатрикс, из-за того, насколько одинокой она была. Может быть...? — Милая, просто останься со мной на эту ночь, только на эту ночь...- Гермиона услышала, как Беллатрикс всхлипнула ей в плечо. Молодая женщина только крепче сжала ее в ответ. — Я останусь, Белла, я останусь... Несколько часов спустя они вдвоем лежали в постели, по телевизору шел старый мультфильм про Тома и Джерри. Свернувшись калачиком в ее объятиях, ее обнаженная плоть на ощупь была как бархат, Гермиона подняла голову и поцеловала Беллатрису в подбородок. Пожилая женщина застонала от восторга, прежде чем наклониться и запечатлеть нежный поцелуй на ее губах в ответ. Эти мягкие, красные губы, как рубиновые волны в ее глазах... — Я рада, что ты осталась со мной, милая. - сказала Беллатрикс, с тоской глядя на Гермиону. Молодая женщина удовлетворенно вздохнула, прежде чем запечатлеть еще один поцелуй на ее губах. — Я рада, что осталась ради тебя. Я так долго хотела уйти. Но ради тебя я хочу остаться...- тихо сказала Гермиона. Беллатриса только улыбнулась, склонив голову на голову Гермионы, пока они вдвоем продолжали смотреть телевизор. — Бедный Том, потратил впустую свое время на девушку, которая его не любила...- размышляла Гермиона, еще глубже зарываясь головой в объятия Беллатрикс. По телевизору обычно коварный кот сидел на железнодорожных путях, побежденный самой жизнью. — Возможно, ему следовало научиться искать других, которые любили бы его. - сказала Беллатрикс. — Возможно. Но ему не повезло так, как мне, с тем, что он нашел тебя. Я знаю тебя всего несколько часов, но я так рада, что нашла тебя. - сказала Гермиона. Беллатрикс улыбнулась в ответ, схватила левую руку Гермионы и поцеловала места, где бинты закрывали ее раны. — Тебе больше не придется этого делать. Теперь у тебя есть я. Тебе не нужно разрушать эту прекрасную вещь...- сказала Беллатрикс между поцелуями. Гермиона застонала от прикосновения ее губ к перевязанной нежной плоти. Но ее слова были так же сладки для нее, как и ее поцелуи. То, как она говорила о своей любви, о своей преданности ей... Что бы ни случилось сейчас, кто мог сказать? Но сегодня вечером Гермиона могла отдохнуть. Первый настоящий отдых, который она получила за многие годы. Беллатрикс действительно совершила невообразимое. Она спасла жизнь, которую, по мнению Гермионы, не стоило спасать. И это заставило ее поверить, что в ее жизни, возможно, всего лишь возможно, было нечто большее, чем она когда-либо думала...