Позволь мне наблюдать

Первый раз он замечает его в вечер пятницы. На самом деле, это был довольно удачный вечер — Клод освободился пораньше и чувствовал себя недостаточно мертвым, чтобы упустить возможность сходить в Райские Сумерки. Он открыл для себя этот изумительный бар ещё полгода назад, но всегда бывал там по выходным, когда народу было не протолкнуться. В пятницу тоже были давка и шум, но заметно меньше. Клод занимает угловой столик с двумя своими друзьями из университета. В основном они все втроем просто напиваются. Беспричинно. Ну, то есть, как, причина есть и довольно весомая — вечер пятницы, как никак. За плечами три проекта, впереди — светлое будущее и два дня выходных. Клод, смеясь с какого-то древнего анекдота, поднимается из-за стола, собираясь сходить за вторым заказом с напитками. За счёт маленького роста легко пробирается среди толпы, быстро оказавшись возле бара. И замечает кудрявого смуглого парня, болтающего с барменом, Роландом, если верить его бейджику. Кудрявый парень выглядит симпатичным, но таким заебанным, что Клод прямо чувствует, как на его плечи давит груз чужой многодневной усталости. — Я бы ему отсосал, — раздается голос над ухом Клода, и тот снова пьяно ржёт, убирая от себя лицо склонившегося друга. — Или ты претен...перетен…пертень…претендуешь? — Ничего я не претендую, отъебись, Люк, — Клод хихикает, отводя глаза от кудрявого юноши. — И ты не претендуй. Тебя дома Карлос ждёт, забыл уже? Ворча что-то под нос, Люк отлипает от плеча Клода, на которого навалился всем телом, и Клод без проблем заказывает ещё больше выпивки. Борется с желанием угостить этого бесконечно грустного, но строящего из себя беззаботного дурачка парня. Клод не ищет здесь знакомств. Тем более на один раз. В следующую пятницу Клод снова приходит в Райские Сумерки. У него наконец поменялся график работы, и теперь он может оторваться по полной программе после заключительного рабочего дня. В этот раз Люка с ним нет — Карлос взбунтовался против того, чтобы его парень шатался по ночным клубам, поэтому Клод пьет на пару с другим товарищем. Забывает его имя после третьего шота — они знакомы всего две недели. В этот раз столик ближе к середине, и Клод замечает боковым зрением смутно знакомое лицо. Приглядывается, щурясь от ярких вспышек светомузыки, и узнает заебанного кудрявого юношу. Тот выглядит получше, чем на прошлой неделе, и держит за руку низкорослого парня. У Клода есть право называть того низкорослым, потому что сам Клод всего 154 сантиметра над уровнем моря, и, ну, знаете, это даёт ему привилегии шутить таким образом. В этот момент белобрысый коротышка вырывает руку из ладони кудрявого и что-то раздражённо фырчит тому прямо в лицо. Клод не любит совать нос в чужую личную жизнь, но он так же не виноват, что эта личная жизнь разворачивается посреди танцпола, поэтому Клод незаметно подбирается поближе, оставив безымянного товарища за столиком. Он чувствует дискомфорт, когда замечает, как от слов, выплёвываемых низким пареньком, привлекательное веснушчатое лицо теряет живость, превращаясь в маску боли. Большие темные глаза кудрявого незнакомого знакомца распахиваются широко-широко, и он растерянно лепечет что-то, скользя испуганным взглядом по лицу мальчишки перед собой. — Блять, Ники! — вскрикивает белобрысый, и названный Ники вздрагивает, втягивая голову в плечи. — Прекрати быть таким наивным! Клод с любопытством бросает слегка мутный от выпитого алкоголя взгляд на кудрявого парня. Ники. Ему идёт. Ему однозначно идёт. Проходит не больше месяца, а Клод уже привыкает к тому, чтобы видеть Ники в клубе. Обычно тот стоит у барной стойки, болтая с Роландом, либо же сидит за столиком в пёстрой компании из двух близнецов, чьи имена Клод так и не узнал, и высокого угрюмого парня с татуировкой на щеке, чье лицо казалось Клоду смутно знакомым. На самом деле, Клод не очень любит видеть их именно такой компанией — Ники рядом с ними нервный и уставший. И даже его ослепительные улыбки или глиттер на щеках не скрывают его измождения. А потом Клод видит, как Ники танцует. Видимо, Клоду стоит приходить позже, чтобы наблюдать, как расслабленный тремя шотами Ники ускользает на танцпол. К этому моменту к компании Ники добавился ещё один парень — темноволосый и низкий (все равно выше Клода. Сука). Этот парень самый нелюдимый из всех, и почти сразу замечает Клода, а точнее то, как он наблюдает за Ники. Решив не испытывать судьбу, Клод уходит в другую часть клуба, и оттуда краем глаза следит за кудрявым юношей. Клод сам не знает, что именно привлекает его в Ники. Но когда Клод видит его пластичные, выверенные движения, внутри растекается какое-то эстетическое удовольствие, словно оно дополняло наконец общее представление Клода о Ники. Под конец тот кладет ладони на шею, запрокинув голову, и прикрывает глаза, тихо кружась на месте. И даже так он выглядит притягательным. — Ты втюрился что ли? — интересуется в следующую пятницу Люк, который расстался с Карлосом, и Клод хмурится, мотая головой. Нет. Никакой страсти, похоти или влечения. Просто интерес. Любопытство. Клоду нравится Ники, как нравится учёному наблюдать за жизнью клеток, как любит зоолог следить за живой природой. Клод смотрит на Ники, как на человека, чьи чувства ему хочется понять. Без какой-либо выгоды или дальнейших целей. Клод просто любит наблюдать. Он наблюдатель-аналитик по жизни. Услышав отрицательный ответ Клода, Люк, скучающий и мечтающий забыть Карлоса, ускользает в сторону Ники. Ненавязчиво приближается к нему на танцполе, лёгкими движениями утягивает Ники в танец. Сложив руки на груди, опираясь спиной о стену, Клод фыркает себе под нос — Люк умел втираться людям в личное пространство. Кудрявый Ники улыбается ему — робко и недоверчиво, но зачем-то соглашается на танец, позволяет Люку взять его за тонкое запястье, увешанное фенечками, покружить. Карие глаза Ники словно вспыхивают забытым огоньком, его улыбка становится ярче, и скоро уже Люк только и поспевает за чужим темпом. Руки Ники, не без лёгкого подначивания Люка, несмело ложатся на его шею, юноша склоняет голову в бок, смеясь, рассматривая лицо партнёра. Взгляд карих глаз падает на чужие губы, быстро скользит по танцполу за спиной… и вдруг лицо Ники меняется, улыбка мгновенно сходит с его губ, и он резко отстраняется от Люка, затравленно уставившись куда-то за его спину. Клод с любопытством посмотрел туда же — один из светловолосых близнецов-карликов направлялся прямо к Ники и Люку. Заметив взгляд полутораметрового сгустка агрессии, Клод почувствовал, как ему неожиданно стало страшно за Люка. Но тот уже и сам попятился в сторону, скорее от того, что был обескуражен резкой сменой настроения Ники, чем габаритами блондина. Клод, разумеется, не мог услышать их разговора, он видел только, что близнец посмотрел на Люка так, словно уже придумал, где спрячет его труп, после чего блондин взял Ники за рукав, просто потащив того за собой. Ники лишь покорно поплелся следом, понурив кудрявую голову. Клод поджал губы. — Нет, ну ты видел? — недоумевающий и слегка раздраженный Люк вернулся к Клоду, недовольно окидывая его взглядом, ожидая поддержки. — У нас с этим Ники все хорошо складывалось так, он даже посмеялся над моим анекдотом! И вдруг на те — появился какой-то чёрт, твоего, между прочим, роста, и спиздил его у меня прямо из-под носа! — Я выше, — только и ответил Клод, потому что когда ты ниже 160, за каждый сантиметр надо бороться. А близнецы явно были ниже, пускай оба и ходили в обуви на платформах. Потом Ники и вся его компания пропадают на долгий срок, и появляются только в конце февраля. Вместо темноволосого неприметного паренька с ними ярко-рыжий голубоглазый юноша, и только потом Клод понимает, что это тот же человек, который решился наконец покрасить волосы в более яркий цвет. И зачем-то выбил цифру четыре на своей скуле. Что ж, рыжий ему идёт куда больше. А Ники… На него было больно смотреть. Огромные круги под глазами, тусклая кожа, потерянный, мертвый взгляд. Даже угрюмый спортсмен с двойкой на щеке был куда более живым рядом с Ники. Да уж, кто-кто, а Ники точно не проживал сейчас лучшие дни своей жизни. Клод успел забыть его за те полтора месяца, что Ники не появлялся в клубе, и первое впечатление, не наложенное на то, что Клод уже и так знал о Ники, было таким: этому парню явно нужен отдых. Впрочем, даже когда Клод наконец узнал старого незнакомого, убеждение, что Ники не спал весь этот месяц, только усилилось. Стоило на тонких губах появиться слабой улыбке, как Ники одергивал сам себя, утыкаясь в бокал. А потом Ники напился. То есть, наверное, он за этим сюда и приехал, но в этот раз у него действительно пропала сознательность из взгляда. Клод подбирается поближе, то ли для подстраховки, то ли из праздного любопытства. И оказывается вовремя — Ники на пути к танцполу запинается за чью-то конечность, и Клод успевает поймать его за острый локоть. Ники медленно устанавливает равновесие, и, наверное, это вообще первый раз, когда они пересекаются глазами. Хэммик от взгляда на Клода вздрагивает и хмурится, потирая глаза ладонями. — Аарон? А, вот оно что. Клод на зимних каникулах осветлил волосы, и теперь, учитывая темный полосатый свитер и рост, действительно издалека смахивал на одного из близнецов. Решив не издеваться над несчастным сознанием юноши, Клод пятится, чтобы слиться с толпой, но Ники вдруг жалобно зовёт его: — Нет, Аарон, постой. Пожалуйста! Клод не может просто развернуться спиной и уйти. Он, как истинный альтруист, возвращается, вопросительно заглядывая в лицо собеседника. — Мне жаль, что я подвёл вас с Эндрю, — заплетающимся языком сообщает Ники, и в его карих глазах неожиданно встают слезы. О нет, если этот пресловутый Аарон или Эндрю увидят, что Клод стал причиной слез Ники… О, его найдут только по весне. — Просто… на меня тоже давит то, что произошло с Эндрю и Нилом… Я тоже… Прости меня… — Все хорошо, Ники, — отзывается Клод, чувствуя себя самым поганым лжецом и подонком, но одновременно ему становится теплее на душе, когда он видит, что плечи Ники опадают. — Я знаю, что тебе тоже тяжело. Ты… — Клод набирает побольше воздуха. — Ты важен для нас. В глазах Ники что-то раскалывается на миллион осколков, и тот утыкается лицом в ладони, вздрагивая. Клод позорно сбегает. Его щёки горят от стыда, и внутри неприятная тяжесть и тянущая боль, хотя он не сказал ничего плохого. Наоборот!.. нет, он не должен был лезть в это болото их взаимоотношений, не зная о них вообще ничего. Разумеется, близнецы Ники дорожили, будь он их друг или родственник, но Ники должен быть услышать эти слова от настоящего Аарона. Клод словно выкрал у них искренность и значимость друг друга. Но когда Ники, спустя неделю, называет его Эндрю, Клод снова не может просто сбежать. — Эндрю, послушай, послушай, пожалуйста, — тихо лепечет Ники, пытаясь поймать взгляд Клода. Тот жалеет, что решил взять напитки, пока Ники стоял у бара. Видя, что Клод морщится, Ники поспешно, испуганно добавляет: — Ох, нет-нет, прости за пожалуйста! Я всего лишь… Я не хотел. Просто мне важно сказать тебе, что… ничего страшного, что ты оставил меня на корте сегодня. Я не злюсь. То есть, вроде бы, ты и не спрашивал, злюсь ли я или нет. Но я все равно хочу сказать, что нет. Потому что я понимаю… Поче... за что ты оставил меня… это ничего! Я сам дошел, ну, то есть, ты знаешь, что дошел, но… — Ники забормотал на немецком, опуская голову. Клод лишь пожалел, что вторым иностранным в школе и университете у него испанский. Но слова про корт — довольно жестоко, между прочим, было оставлять там Ники — Клод запомнил. Ночью, придя домой, он в полубессознательном состоянии набрал в ноутбуке слова: «спорт-клубы Колумбии», и первой ссылкой вылезла реклама университета Эдгара Алана, набирающего себе в команду по экси новых игроков. Клод по инерции тыкнул на ссылку, и вздрогнул, когда увидел на сайте университета баннер с рекламой: «Бывший «ворон» окончательно утвердил себя «лисом». Пищевая цепочка в мире спорта. Кевин Дэй — всё о прошлом и нынешнем талантливого игрока». С рекламного баннера Клоду улыбался тот самый угрюмый спортсмен с татуировкой. Так вот почему тот казался смутно знакомым! Сон как рукой сняло. Клод углубился в чтение статьи, пускай до этого никогда и близко не позиционировал себя фанатом спорта. Когда автор статьи стал рассказывать о команде «Лисов» из университета штата Пальметто, то внизу появилась прикреплённая фотография команды. Даже для Клода, несведущего в спорте, было понятно, что игроков у Лисов только-только хватает, чтобы пройти в чемпионат. И на фотографии, сделанной кем-то из фанатов, Клод без труда отыскал Ники, тот шагал рядом с одним из близнецов вслед за сокомандниками к автобусу. Внизу мелким шрифтом были подписаны имена, но Клод фамилию Ники так и не запомнил. Хемми? Хеки? Как-то так. А вот фамилия Аарона и Эндрю Миньярдов заставила Клода хихикнуть, учитывая их невыдающийся рост. До утра просидев на разных сайтах, Клод по крупицам собрал всю возможную информацию о Лисах. Он сам не знал, зачем именно — просто природное любопытство не позволяло оставить личность Ники нераскрытой, пока целый учебник по чужой жизни был совсем близко. Впрочем, из нового Клод лишь подтвердил свою догадку — Миньярды были кузенами Ники, ну, и выяснил, что тот являлся второкурсником. Не густо. Хотя больше ему и не надо. Люк, на утренней паре слушая его пересказ чужой биографии, только вздыхает, провожая глазами фигуру Карлоса. Но услышав, что у Лисов скоро будет матч с известной командой Троянцев, Люк оживился — если удастся выцарапать два билета, то он позовёт своего ненаглядного Карлоса. Клод лишь вздыхает на этого неудачника-Ловеласа и утыкается в телефон — поискать сайты, где будут подешевле билеты. Думает, может и самому сходить на матч, но потом понимает, что… Нет. Клода обворожила эта таинственная, шумная, клубная жизнь, в которой Ники и он сам были другими людьми. И Клод не хотел рушить это тяжёлое очарование. Во все тяжкие Ники пускается только спустя месяц. Клод с какой-то грустной улыбкой наблюдает, как Ники, уйдя в ту часть зала, где его не увидит пресловутый Кевин Дэй, закидывает в себя шоты, чуть ли не воровато оглядываясь через плечо. На самом деле, как только Ники отправился за второй порцией алкоголя, Клод решил выдвигаться в сторону выхода — ему до сих пор было жгуче стыдно за те два раза, когда Ники заговорил с ним, выворачивая душу, будучи уверенным, что перед ним один из близнецов. После того случая Ники ещё несколько раз называл его то Аароном, то Эндрю, но Клод сразу же смывался куда подальше. Но, уже пробираясь к выходу, Клод вдруг случайно пересекся взглядом с темно-карими глазами Ники. И в них было столько отчаяния, одиночества и душераздирающей грусти, что Клод просто не мог пройти мимо. Ноги сами понесли его в сторону несчастного Ники, невыносимо хотелось его поддержать или как-то помочь, пускай Клод и понимал, что он тут абсолютно бессилен. Кудрявый Ники смотрит на него странно, словно начинает о чем-то догадываться, но Клод не выдерживает этот печальный взгляд, отворачивается, прося у бармена какой-то коктейль. Ники решился заговорить с ним только спустя двадцать минут, и то, как-то робко и… недоверчиво. Клода эта интонация в чужом голосе продрала до мозга костей. Опустив глаза вниз, Ники тихо произнес: — Эндрю, я могу обнять тебя? Выдохнув, Клод, пожав плечами, улыбнулся: — Конечно. — и сам шагнул навстречу Ники, протянул руки под его локтями, прижимая его худое тело к себе. Закрыл глаза, чувствуя приятный аромат шоколада и миндаля, и почувствовал, как вздрогнул парень в его руках. Ники почему-то всхлипнул жалостливо, крепко-крепко стискивая в руках футболку Клода, обнимая его так, словно только это могло спасти Ники от падения в пропасть. Клод услышал шёпот: — Спасибо. Спасибо тебе.