Из всех насмешек судьбы над человеком — нет убийственнее безответной любви. Максим Горький
***
*** В оперативном отделе было оглушительно гулко и многолюдно. Офицеры ходили от одного рабочего стола к другому, передавали из рук в руки документы, приказы и новый регламент. Они готовились, они решались. Давид нервно зажал сигарету между пальцев, белый дым тонкой нитью вывернулся и хлестнул воздух. - Сколько раз тебе говорить, что курить здесь нельзя? - Амалия остановилась возле него и махнула пухлой папкой в руках, разгоняя сизый дым. - Ещё получу из-за тебя. Давид улыбнулся и с озорством посмотрел на девушку. - Ты меня решила опекать? - Он подмигнул ей. Амалия скептически его осмотрела, снизу вверх, даже сейчас, когда Давид облокотился на свой рабочий стол, он был выше её и ей приходилось постоянно держать голову вверх. - Не нужно шутить, не сейчас. - Хорошо, - Давид наконец перевёл взгляд на папку в её руках. - Что скажешь? Амалия аккуратно передала ему папку. На жёлтой и плотной бумаге чётко вырисовывался гриф секретно. - Ого, - Давид кончиками пальцев прошёлся по шероховатой поверхности. - Они обозначили ей номер, - он сжал губы в тонкую линию, - 413. Совершенно секретно? И я могу это прочитать? - Мы все можем, - Амалия придвинулась к нему и аккуратно скопировала его позу, облокотившись на стол. - Мы в команде, - она кивнула куда-то в сторону и Давид рассмотрел, что в самом дальнем конце коридора маячил капитан Фертуа. Его коренастая фигура нависала над вторым офицером и Давид даже с такого расстояния мог уловить негромкое ругательство. - Чего это он бесится? Амалия удивлённо посмотрела на него. - Ты что не слышал? - Что именно? - Давид наблюдал, как старший по отделу арсенала офицер Морен начал резко жестикулировать, а его капитан только нахмурился. Амалия придвинулась к нему и тихо прошептала. - Нам в подмогу отправляют старший курс полицейской академии. Давид нервно подпрыгнул и повернулся к ней. - Ты серьёзно? - Серьёзно, - она сложила руки перед собой и склонила голову набок. - Мне вот интересно чем ты слушаешь. - Так они ж ещё дети! - Мы такие же были буквально вот пару лет назад. - Вот именно, несколько лет, - он выдохнул. - Но как их можно допустить на спецоперацию если даже не все сдают экзамены в конце выпуска, а мы берём всех без разбору. - Он вдруг замолчал и снова встрепенулся, - а как же неразглашение? Амалия улыбнулась. - Берут не всех подряд. А только тех кто сдал осенние тесты и утвердился на местный участок. Их будет девять. - Хорошо, - он замялся. - А какая их роль? Они будут нам делать кофе чтобы мы не заснули? - Нет. Они принимают полноправное участие в операции, - и Амалия улыбнулась рассматривая, как лицо Давида удлиняется, - вот в чем проблема, - она кивнула в сторону арсенала. - Им выдадут табельное оружие. - Да ты издеваешься. - Ничуть.***
Через пару часов чтения жёлтой папки Давиду показалось, что те яркие описания зверств и убийств, которые были просто там напечатаны серыми буквами, оживали перед ним, превращались в бардовые картинки и впечатывались под его веками. Он запоминал их имена, лица и тела. Давид скрипнул зубами, встал и пошёл на кухню, стараясь утолить мнимый голод жажды. Ему хотелось смыть эту жёлчь во рту, проглотить неприятный комок и ощутить вкус живой воды. Давид был почти рядом с их местной кухней, как услышал, что за дверью учебного класса творится хаос. Он резко толкнул дверь и на одно долгое мгновение замер, ощущая, как бесструктурное и неорганизованное скопление людей колыхнулось от него. Но не остановилось. Парни в форме, его форме, толпились в центре класса, шептались и кричали. И в центре этого хаоса, против этого объединения были двое парней. Давида тряхнуло осознанием и пониманием, что это его парни, его подчинённые, набросились на студентов академии. Безобразно и грязно. Один из пострадавших уже лежал на полу, бережно прикрыв голову руками; второй же встал к нему полубоком, так чтобы перекрыть путь к лежащему. И Давид понял, что именно этот парень был опасным, его правая нога стояла впереди, левая на шаг сзади и на полшага влево, ноги согнуты в коленях, правая рука согнута в локте. Всё его тело кричало о готовности к удару. - Прекратить! Толпа всколыхнулась и замерла, но парень даже не вздрогнул, а только облизал пересохшие губы, и стойку не поменял. Давид обошёл своих парней. - Вы мне объясните, что здесь происходит? - Ничего, - кто-то из парней буркнул что-то невразумительное. - Вы правда так считаете? - Давид нахмурился, но тут же увидел, как второй парень осторожно поднимается за спиной второго. Он неловко пошатнулся, но устоял когда его друг придержал его за локоть. - Все в порядке, - парень неловко улыбнулся. - Произошло недоразумение. Давид удивлённо приподнял брови. - Вы это называете недоразумением? - Именно. - Это уже сказал второй, смуглый и с чёрным ёжиком волос. Он больше походил на преступника, а не на юного блюстителя закона. Давид повернулся к своим ребятам. - Расходитесь, а ты - он приметил в толпе офицера Бирса, - останься. Бирс негромко выругался, сплюнул в пол и подошёл к Давиду на расстоянии вытянутой руки. - Это и правда недоразумение, - он зло покосился на студентов. Давид склонил голову на бок. - Если ты мне не скажешь правду, то... - он не успел ничего сказать, как Бирс снова плюнул в пол и прошипел. - Он первый грех. - Злость клокотала в его горле хриплыми всполохами, лицо покраснело, черты исказились, переломились гневом и раздражением. - В нашем участке! Вместе со своим посвящённым, это, - Бирс вдохнул воздух полной грудью. - Это позор для нас. Нам опасно даже находится с ним рядом, это... Бирс выдохнул и хотел продолжить, но Давид поднял руку в успокаивающем жесте. - Если есть посвящённый, то опасности нет, - он склонил голову смотря в глаза Бирса. - Или я не прав? - Да, а если его убьют? Что тогда? - Тогда и будем разбираться, а сейчас, после того, как ты закроешь дверь, ты - он указал на него пальцем, приказывая. - Сделаешь так чтобы все осознали, что они на нашей стороне, - он улыбнулся. - И они уже одни из нас, или - он склонил голову, - ты не видишь на них нашу форму? - Вижу,- Бирс зло посмотрел куда-то за спину Давиду. - Но... - Без всяких но, они - это мы. Ни больше, ни меньше. Бирс хмыкнул, развернулся на каблуках и ушёл громко хлопнув дверью. - Я думаю инцидент исчерпан? - Давид повернулся к парням, рассматривая их, оценивая. - Так точно, - один из них кивнул, другой же - смуглый борец за справедливость, только хмыкнул, не размыкая тонких губ. Давид кивнул в ответ, понимая, как и они, что это только один из будущих конфликтов.***
Их собрали в общем зале, в центре которого капитан Фертуа расположил деревянный штатив и большой экран, на который через проектор светились фотографии. И все присутствующие говорили тихим шёпотом и гулом, обсуждая дело. Давид усмехнулся чувствуя себя в шелестящем рою чёрных и синих шмелей и ос. Он огляделся замечая, что Амалия на этот раз села не рядом с ним, а почти в самом центре вместе со сверстницей Ребеккой Кастро и офицером Бирсом, потом он рассмотрел и их. Все девять студентов полицейской академии расположились у дальнего края зала, у каждого из них была копия дела и выданное табельное оружие. Давид мог прощупать их гордость даже отсюда, он словно чувствовал, как каждый из них наполняется силой и ответственностью. Он тоже когда-то был таким. Давид снова посмотрел на группу молодых ребят и рассмотрел их, сперва Хорде Авэли из-за его нехарактерной внешности для местности, потом Бада Лоумана который после потасовки выглядел более чем обычно. Эти двое были слишком спокойными и собранными, и казалось, что для них такое не впервые. Давил нахмурился рассматривая их внимательней, не прячась и не скрываясь. Он так же видел, как другие раз за разом посматривают в их сторону. Все уже знали, и все опасались. Первый грех говорите? И посвящённый? В нашем отделе? Это что шутка? Давид прикрыл глаза слыша эти тихие шепотки. Ему хватило всего пару минут поиска в делах академии, чтобы найти информацию о них и узнать хоть что-то. Имена, возраст, их статус и больше ничего. Давиду казалось, что дело которое их все собрало в этом зале сейчас не так секретно, как информация про студентов академии. И это казалось неправильным, не точным, и он понимал своих коллег. Понимал их раздражение и озлобленность. Ему хотелось знать больше. - Всем внимание, - голос капитана Фертуа был уверенным и ровным. Его сильная коренастая фигура обтянута чёрной рубашкой и брюками выделялась на белом фоне экрана для проектора, смолянистым мазком рассеивала пространство и приковывала к себе взгляды. - Я думаю вы все прочитали досье, но, - Он завёл руки за спину и твёрдым шагом прошёлся вперёд рассматривая команду поверх их голов, остановился и махнул рукой куда-то в сторону, и на белом экране появилась первая фотография. - Я хочу чтобы вы все услышали и осознали, зачем мы здесь собрались, - он кивнул на снимок. - Запомните - это Мадам. На Давида смотрело самое прекрасное и невозмутимое существо в женском теле. Воплощение роскоши и желания. Она была совокупностью тайны и грации. Её тело было триумфом выходящим за пределы морали плоти и материальности. Её ядовито красное платье, подчёркивало тонкие руки, обтягивало бёдра, а белый пояс акцентировал нежность её стана. Она была сознательной и опасной. Красивое лицо, полные и плотно закрытые губы, тонкий нос. Мадам была образцом мечты. - Это, её последнее воплощение, - Фертуа продолжил и магия исчезла. - Она и есть нашей целью, согласно последним данным Мадам остановилась у дома возле Тифской магистрали и, - капитан скривился. - Есть подозрение, что она начала там свой ритуал превращения. Несколько девочек, возрастом от двенадцати до шестнадцати лет пропали от места её пребывания по три квартала сверху и вниз. - Пока он говорил на экране менялись слайды местности. Чистые дома, грязные урны и серые улочки. - Помните, - Фертуа облизал сухие губы, - Мадам не человек, она высший демон, и наша цель её поймать и задержать. - Капитан посмотрел на каждого, - нельзя её убивать или же ранить. Нужно задержать её в её же обители. - И как же это нам сделать? - Кто-то не сдержался и выкрикнул вопрос. - А если она будет нападать? Капитан хмыкнул и кивнул в другую сторону и на одно длинное мгновение приподнялась девушка, которая сидела на первом ряду в зале. Фертуа рукой указал на неё и проговорил. - Знакомьтесь, это Рима Шу, наш шаман. - Девушка поклонилась и кротко улыбнулась группе, капитан продолжил. - Как я и говорил, ни в коем случае, не нападать и не провоцировать. Этим будет заниматься только шаман. - Тогда зачем нам оружие? - Этот вопрос звучал не от полицейского, понял Давид, а от одного из студентов. Давид хотел было ответить, но увидел, как его капитан сделал шаг вперёд заинтересовавшись. - Правильный вопрос, Шерри, - капитан улыбнулся. - Но я бы хотел чтобы на него ответил кто-то из вас, - Фертуа хитро прищурился, - что скажешь Авэли? - Мадам одна из высших, которая может управлять вторым и третьим низшим классом, соответственно, - Давид удивлённо уставился на парня, слушая его и понимая, почему капитан выбрал одного из них. - Она призвала для ритуал около дюжины вторых и пять третьих. - Верно, - капитан обернулся ко всем, - это означает, что мы будем пробиваться к ней, и, - он махнул Шерри. - Любое оружие сгодится. Но её саму, - он выдохнул повторяя. - Трогать нельзя. - А что будет? - Этот вопрос уже задал Бирс. - Не хотели бы вы нам рассказать более детально, - Фертуа остановился возле проектора. - Авэли? Давид заметил, как Рима обернулась и посмотрела на парня, с вниманием и участием. Вопрос задан не ей, как шаману, а посвящённому, и Давид гордо посмотрел на своего капитана, осознавая, что тот специально даёт шанс показать им, что они нужны. Нужны в полиции. Хорде сжал губы, и кивнул. - Она обладает силой проклятий, - его голос хриплый, но ровный, мягко звучал в зале. - Мадам не склоняет головы перед стремлением и желанием создавать первый грех, - он посмотрел в глаза капитану. - Её забавляют понятия мести, греховности и боли, но также у неё преобладает любовь к себе. И если что-то или кто-то повредит её, - Хорде в воздухе прочертил её фигуру. - Тело, или коснётся её разума, - при этих словах Хорде уже обращался к Риме, предостерегая её. - Мадам свяжет обидчика или осквернителя словом проклятия, выберет то что больнее или сильнее может ранить человека. Или же, - Хорде пожал плечами, - она просто позабавится над судьбой и выберет ему наказание которое захочет. Она эпитомия фатума.***
Дом возле магистрали гудел жизнью и искрился ядовитым паром от машин и заводов. Построенный внизу улицы, в самом хвосте города, он ничем не выделялся. Небольшое строение с побитыми кирпичными стенами, с высокой остроконечной крышей, покрытой красной черепицей. Но именно его она выбрала. Давид хмыкнул понимая её выбор - тишина и покой. - Офицер Перэс? - Давид повернулся к Баду и невольно поморщился видя молодых парней за собой. Капитан Фертуа был настоящим юмористом когда поставил его и Амалию старшими над этими детьми. Четверо с ним и пять на её душу. Полный провал. - Что? - Он посмотрел на него, и перевёл взгляд на маячившего позади Хорде, а за ним Шерри и Тома. Они разделились по парам, аккуратно размещаясь в пространстве, чёрные тени в тёмно-синих костюмах. - Мадам в доме, - Бад кивнул в сторону резных окон с правой стороны, - но двое низших снаружи и со стороны боковой улицы. Давид удивлённо приподнял брови, он слышал, что те которые подверглись силе могут её чувствовать, но ему никогда не приходилось быть свидетелем. Они должны быть на их стороне. Давид кивнул и махнул в сторону позволяя им разойтись и пойти в разные стороны, обхватил ладонью рацию и настроил линию на капитана. - Капитан, мы будем входить в дом, Авэли и Лоуман снаружи к низшим, мы втроём к запасному входу, - он замолчал, - подтверждаю, что Мадам в доме. - Принято, мы заходим с центрального, - рация неприятно щёлкнула и замолчала. Давид спрятал устройство в боковой карман на груди и низко пригнувшись пробежал вдоль забора к запасному выходу её дома. И только потом увидел, что возле металлической двери уже сидит на корточках Шерри и универсальными ключами открывает замок, а Том сидит полубоком от двери к улице, так чтобы видеть и слышать. Они подготовлены и обучены. Давид улыбнулся, отмечая себе информацию, что потом парней нужно будет похвалить. Он повернулся чтобы рассмотреть Бада и Хорде, но их уже не было слышно и видно, они либо уже исполняют свой долг, либо будут отсиживать до конца на боковых улочках, но это будет потом, а сейчас - дверь с тихим скрипом приоткрылась и Шерри проскользнул внутрь, Том кивнул старшему и последовал за напарником. Их отделял только один шаг от друг друга, но когда Давид скользнул за дверь за ними то резко остановился натолкнувшись на стену. От неожиданности он охнул и ладонями вверх прижался об кирпичную кладку. Давид нахмурился чувствуя под пальцами шероховатую поверхность глины и стекла, ощущая как маленькие иголки впиваются в подушечки пальцев. Давид чертыхнулся оборачиваясь назад, понимая, что нужно выходить назад, нужно, но, выхода уже не было. Дверь через которую он проходил исчезла и на её месте ширился длинный коридор с высокими стенами. Широкие и плотные гобелены висели на острых шипах, а их шерстяные и акриловые нитки пальцами тянулись в эфир, рвали его, истощали. Давид осторожно включил рацию проверяя, надеясь. Но техническое устройство молчало и никак не реагировало на любые манипуляции. Давид выдохнул, успокаиваясь и рассматривая коридор перед собой, мнимые лампадки вверху. Они горели и искрились, мягким колышущим огоньком. В жесте приглашения. Мадам знала, что они здесь. Давид осторожно прошёлся вперёд и натолкнулся на лестницу вверх, хмурясь от ощущения, что он точно помнил, что входил в одноэтажное здание. Но лестница змеёй крутилась об ось дома, вверх и вниз, опоясывая длинным хвостом перила и скользкой кожей обхватывая ступеньки. Не верь тому, что видишь или слышишь. Давид достал служебное оружие и снял с предохранителя. Ему никогда не удавалось удержаться от приглашения.***
Она ждала его. В своём царстве разврата и похоти. Мадам сидела в самом центре просторной комнаты, тонкими и острыми каблуками впивалась в мозаику раскинутую под её ногами, на рисунке которого божество целовало руки человечеству. Под её ногами можно было прочитать историю общества, измаранного жёлтой краской власти и красной - алчностью. Она словно топталась на их лицах, на их телах. Она ведала и знала, что люди - обречённы на вечные муки. - Ох, - Мадам выдохнула и её грудь оплетена дорогим шёлком колыхнулась в такт её дыхания. Давид сглотнул, чувствуя, что она прекрасна. Ему хотелось склонить голову к ней на колени, хотелось ощутить как её тонкие пальцы зароются в его волосы. Он сделал шаг. Всего один. К ней. И остановился. - Что случилось, дорогой? - Её голос был сладким, наполненный обертонами и жизнью. Давид не шевелился, он ощущал как ладони потеют и сжал рукоять сильнее. Не убить, не ранить. Помнить. Не ранить, не убить. Помнить. Её тонкие брови изогнулись, чёткими линиями обрисовывая тонкие черты лица, её пухлые губи дрогнули в усмешке. Мадам подняла тонкую руку обтянутой перчаткой и поманила пальцем к себе. - Иди же ко мне. Иди. Давид вздрогнул, его мышцы натянулись и он ощутил, как тело начало двигаться само по себе. Он нервно дёрнул рукой, понимая, что ею двигать он ещё может, по своей воле. Давид задержал дыхание осматриваясь по сторонам, пытаясь перенаправить внимание куда угодно только не смотреть на неё, не видеть её. Не восхищаться ею. Не хотеть её. - Ещё ближе. - Он почти ощущал её дыхание на своих щеках. - Ну же... - Мадам прикрыла свои тёмные глаза, - одним больше одним меньше. Резкая нить которая его вела натянулась, изломалась и дрогнула. И Давид остановился, увидев, что прямо за спиной Мадам, за её диковинным и резным стулом лежит маленькое тело. Неприкрытое и почти нагое, он чётко видел только босые ступни ребёнка, изрезанные и исполосованные, кожа на левой ноге вывернута до пальцев, на правой почти не было ногтей, а в ложах загустели старые сгустки крови. Давид даже не успел осознать, как его рука резко поднялась и он спустил курок в сторону Мадам. Один миг импульса и аффекта ярости поглощает Давида и он только успевает сделать вдох, когда экспансивная пуля попала в Мадам. Этот цветок смерти поцеловал её в горло, увеличивая очаг поражения, и Мадам резко поддалась вперёд всем телом, обхватывая своё горло. Её тонкие пальцы сжали ужасную рану и её тёмные глаза впились в офицера. Давид смотрел в ответ, его рука не дрожала, он сделал глубокий вдох, на один удар сердца, и поднял правую руку с оружием снова. - Мне совсем не жаль, - он склонил голову набок, так чтобы видеть маленькое тело позади неё, и выстрелил снова. Цветы бардовые и тёмно-красные расплывались по её телу, врезались в подол платья, прошивали острыми занозами атласную ткань, впивались колючками в тонкое тело. Она извивалась и корчилась пытаясь сорвать цветы, сдержать красное марево, но постепенно её хрупкое тело оседало, превращаясь в маленькое озеро смерти и отчаяния. Мадам когтями царапала мозаику, врезалась зубами в жёлтую гравюру от боли. И смеялась. Хохотала так, что кровь в жилах холодела. Только после того, как барабан опустел, Давид выдохнул, копоть гари от металла оседала на языке и он закашлял пытаясь отдышаться. Он слышал её булькающий смех и не мог расслабится. Хохот порождал трепет и страх, и Давид словно видел как к нему склоняется само божество в лице Фобоса*. Не ранить, не убить. У Давида подкосились ноги и он упал на колени, испытывая резкое давление в висках, уронил окружение и прижал ладонь к правом виску. Боль почти оглушала. Но даже среди тумана муки он видел и слушал, как её смех бурлит и клокочет в разорванном горле, стелится по полу, сплетается с местом и обрывается уже за спиной Давида. - Эх, не удержался, - Давид почувствовал, как за его спиной колышется воздух, нагреваясь и опаляя затылок. Почувствовал, как длинный ноготок, с ярким маникюром, царапает ему форму. Мадам указательным пальцем провела ему линию от правого плеча к левому и назад, резким движением обхватила ему затылок и дёрнула его голову вверх и в сторону. Ощутимо и болезненно поддёргивая. - Ты сделал мне больно, а я только хотела любви, - её губы касались его уха. - Только любви, от тебя, от неё. Мадам топнула и Давид скосил взгляд в сторону, рассматривая маленькое тело в стороне. Одним меньше, одним больше. - Что же мне сделать в наказание? Убить? - Её дыхание участилось и Мадам облизав свои губы, опустила его голову, обошла его. Словно рассматривая, любуясь. Давид посмотрел на неё и сглотнул. Она была такой же, как он её и увидел в первый раз - в ярком красном наряде, в лакированных туфлях и без единой царапинки. Божеством в этом мире была она. Она склонилась к нему так низко, что он почувствовал её аромат, мягкий мускус и кедр. - Как же тебя помучить? - Её полные губы тронула сладостная улыбка. У Давида что-то ухнуло вниз живота. Тревогой и ощущением ужаса. - Ты ведь здесь не один? Где-то есть твои друзья, - она выпрямилась и втянула воздух, крылья её носа затрепетали. - Ищут меня и моих дочерей, - она посмотрела на девочку, лежащую почти рядом, и поморщилась. - Но найдут не всех. - Она обернулась к нему. - Я хотела показать тебе своё обожание и любовь, но, - её губы сжались в тонкую полоску. - Я ею тебя и накажу. Я научу тебя. Мадам снова склонилась к нему, её дыхание касалось его лба и опускалось к щекам. - Ты будешь любить, так же, как я люблю их, своих девочек, - она прижала свои руки к груди, туда где должно биться сердце, потом приподняла его голову за подбородок, касаясь одним пальцем. - Я заставлю тебя полюбить так сильно, так сладко. - Она мурлыкала, прикрывая глаза. - Но только одного человечка. Кого же выбрать? Мадам склонила голову прислушиваясь к звукам дома. - Их так много, и все для меня, - она улыбнулась, прикрывая глаза и повернулась к нему. - Что скажешь про Амалию? Давид вздрогнул словно от удара, но не смог не вымолвить ни слово, ни двинуться. Мадам хмыкнула забавляясь и повернулась к своему поверженному телу. - Но знаешь, - она прикрыла глаза. - Амалия ведь питает к тебе чувства и будет несправедливо тебе помогать. Так что, нет. Она не подходит. Давид выдохнул, понимая, что сердце которое секунду назад чуть не выпрыгнуло из рёбер успокоилось. Не Амалия. Все остальное он выдержит. Мадам повернулся к нему и левой рукой махнула в воздухе и он рассеялся, с эфира влажными искорками опустились маленькие искрящие нити. Давид затаил дыхание осознавая, что она читает их будущие и Мадам перед смертным перебирала нити судьбы каждого кто находился в её дому. Она готовилась их изменить. Давид смотрел на разнообразные витиеватые ниточки, которые переливались живыми кляксами янтарного и изумрудного оттенка, и понимал, что все они в её руках. Он также видел и её нить - неясную и сомнительную черноту, маленький вакуум перед одной искоркой. Перед ним. - Знаешь, - её голос был тихим, сосредоточенным. - Я люблю полицию за то, что все отряды знакомы с друг другом, и выбрать того кого ты знаешь не трудно, - её тонкие пальчики прикасались к каждой искорке, оценивающе поглаживали и взвешивали. - Но, нужно ведь выбрать того с кем будет по интереснее, - она усмехнулась наблюдая, как у Давида поменялось выражения лица. - Ох не переживая, я умею выбирать. - Мадам нахмурилась и её руки потянулись к отдельным трём ниточкам, они вились в стороне то поблескивая, то исчезая. Она быстро коснулась одной, и мягко перешла ко второй, - ох, - её удивление заставило Давида сжаться от неприятного чувства. - Как бы хотелось, но этого трогать нельзя, жаль, значит посмотрим на тебя. - Её рука коснулась третьей искорки самой дальней и Мадам замерла. Её тёмные глаза невообразимо расширились, а вторая рука задрожала, она резко и несдержанно прикоснулась второй рукой к нити, пряча её в своих ладонях. Мадам в тайном благословении закрыла глаза и молчала так долго, что Давид начал молится неведомым богам, чтобы она так и оставалась, он видел, как другие, нити - люди приближаются к тому месту где был он. Ещё немного. Ещё чуть-чуть и его ребята будут рядом. Но Мадам отрыла глаза и прямо посмотрела на Давида. - В некотором роде, я благодарна року, что так произошло. Я рада, что могу, хоть что-то сделать для него. - Её голос был тихим и почему-то страшен. - Я смогу изменить саму судьбу и начало будет здесь, в этом доме. - Её тело полностью изменилось, исчезла спесь и мягкий норов. Мадам повернулась к Давиду. - Мне жаль, - Давид сглотнул, ожидая. Он смотрел, как она бережно отпустила нити и они все исчезли. - Ты будешь моим инструментом, - она нежно подняла его, держа за руку, Давид выпрямился и посмотрел ей прямо в глаза. Она была ниже его, худее, только протяни руку к её горлу и можно сломать. Но Давид не мог пошевелится. Он мог только слушать её. И верить ей. - Ты мой, - она нежно погладила его по щеке. - Мой надёжный инструмент, и в своё время сделаешь так как нужно, а сейчас, - её голос был чарующим, завораживающим. - Я тебя проклинаю страшною мукою любви, страсти и благоговения к тому первому кто зайдёт в эту комнату. Ты будешь его любить, как я люблю своих дочерей, безответной любовью, злостью насильника и яростью преступника. Мадам поцеловала его в губы, холодно и грязно. - Да будет так, - она отряхнула своё платье и отошла от него на шаг. - Сейчас мне нужно уходить, но, - она подмигнула. - Ты жди, он скоро придёт к тебе. Давид вздрогнул ощущая, как по его телу разливается возбуждение, тёмным и сладким нектаром.***
Они бродили по этажам сверху вниз, плутали в разношёрстных комнатах. Но нашли они только её, разбитую и брошенною, среди хлама битых стёкол и сломанной мебели. Бад склонился над девочкой, а Хорде осторожно присел рядом с ней. Они не имели права касаться её, трогать или рушить ритуал. - Что скажешь? - Хорде аккуратно придвинулся к девочке. Ей было не больше шестнадцати, на её тонкое тело была наброшена шелковиста ткань, прикрывая рубцеватые линии на руках и ногах. - То что она ещё жива, - Бад сжал губы, рассматривая, как хрупкая грудная клетка опадает вниз и поднимается вверх. Она дышала хрипло и тяжко. Бад резко поднял голову и посмотрел на расписанную картину вверху над ним. - Что? - Хорде напрягся и одним слитым движением поднялся. - Отдайте её мне, - голос который прошипел над их головами был женским, глубоким и красочным. - Она моя. - Бад, - Хорде перекинул табельное оружие с левой руки в правую. - Нам нужно уходить. - Мы не можем её бросить, - Бад приподнял на него взгляд. - Я этого и не говорю, нам нужно уходить, пока не пришла она или же не оправила сюда своих помощников. Просто возьми её. Бад резко тряхнул головой и указал на сложенные руки девочки, на них чернильной печатью застыли знаки. - Её прокляли и я не знаю можно ли её вообще переносить, нужно дождаться Риму. - Отдайте её! - Тонкие рамы картин тряслись и стукали об стены. - Потом разберёмся, - Хорде склонился над девочкой, - дай я её возьму. - Нет, - Бад мягко его отстранил. - Лучше сделаем по-другому, я останусь тут, а ты приведи Риму, она сможет ей помочь. - Ты издеваешься? - Хорде стиснул зубы. - Ей нужна эта девочка и она придёт за ней. - Тогда поспеши. Хорде резко втянул воздух, выпрямился и развернулся на каблуках, но остановился возле дверей. - Я быстро, а ты помни - не ранить. - И не убить Мадам, - Бад улыбнулся. - Помню.***
Хорде выскочил в коридор, быстро перескакивая лежащие гобелены и штабели мусора, он помнил, что в суматохе, как их и предупреждали, на каждом втором этаже будет связной и они могут при необходимости найти капитана и шамана. Он вышел на лестничную площадку и понял, что лестница по которой они пришли с Бадом в ритуальную комнату изменила цвет и форму. С лилового в ярко бардовый цвет. - Охо-хо, - Хорде почувствовал, как волоски на его коже встали дыбом, а голос Мадам был чище и громче чем в комнате где они он её слышал. Он сделал несколько шагов вперёд по ступеням. - А ты в живую выглядишь очень даже хорошо, - Хорде ощутил, как заднюю часть его шеи коснулось тёплое дыхание, скрипнул зубами понимая, что Мадам прямо у него за спиной, услышал, как она втянула воздух возле него. - Ты даже пахнешь чудно. Хорде сдержался и не обернулся сознавая, что их с Бадом просто развели, как малоопытных дурачков, ведь Мадам легче устранить их по одному и спокойно забрать девочку. Он краем глаза приметил дверь и метнулся к ней, чувствуя, что там где он только что стоял впилось что-то острое. Он выдохнул в полутемное пространство пустой комнаты и осторожно пробрался дальше, изучая дорогой паркет, стильный дубовый стол и пройдя ещё немного за одной из дверных арок он попал в холл. Хорде нахмурился стараясь припомнить первую планировку дома, понимая, что дом который хоть и изменила Мадам, ничем не отличался. Он просто дублировался в геометрической прогрессии. И вместо одного единственного этажа выплывало несколько. Одинаковых и идентичных. Только менялся цвет под настроение одного эксцентричного существа. Он прошёл холл и спустился вниз по лестнице, но оказался на верхнем этаже и в другом крыле здания. Тёмной и сером, как нутро чудовища. Хорде облизал губы и вскинул оружие рассматривая ещё одну дверь перед собой. Неприятное, колкое чувство першило в горле. Сердце учащенно билось и Хорде надеялся, что с Бадом всё нормально, ведь чувство, что Мадам где-то рядом его не покидало. И пока она рядом Бад и девочка в безопасности. Дверь открылась с мерзким скрипом, петли хрустели, и крошки железа сыпались под ноги. Хорде сделал пару шагов вперёд осторожно осматриваясь, разглядывая под ногами рядную мозаику, жёлтых и красных мазков. В центре, посреди апартаментов, за перекинутым стулом, Хорде заметил маленькое тело девочки и неосознанно сделал пару быстрых шагов в её сторону, и только потом понял, что в комнате был ещё кто-то. Он резко обернулся и едва успел подставить правую кисть, от прямого удара в голову, когда жёсткая сила пришлась на тыльную сторону кисти, сверху вниз, и острая боль пронзила руку и левую бровь. Хорде от удара тяжело упал вниз, он услышал как табельное оружие с металлическим стуком упало где-то рядом. Из рассеченной брови кровь красными сгустками заливала глаз и он попытался опереться на руку чтобы встать, но его снова что-то повалило и с силой вдавило в пол. Что-то или кто-то. Он попытался всмотреться в наклонившуюся над ним тень. - Офицер Перэс? - Хорде попытался стереть кровь с левого глаза, но парень над ним перехватил его руку сжимая запястье. - Молчи. - Хорде чувствовал, как рука которая его держала, прямо там где бьётся пульс, давит сильнее чем необходимо. Хорде невольно заморгал и повернул голову в сторону пытаясь хоть как-то оглядеться и замер различая в темноте, в нескольких метрах от себя, тело Мадам. Она смотрела на него своими бездонными глазами и улыбалась. - Офицер? Что вы сдела... - он не успел договорить, как второй рукой Давид схватил его за челюсть больно сжимая рот, так что у Хорде щёлкнули челюсти. Пальцы больно впились в щеки. Давид с силой повернул голову парня к себе. - Я сказал тебе молчать. Хорде дёрнул головой пытаясь вырваться с хватки и вместо слов у него выходило только шипеть. - Не смей, - Давид поворачивал его голову в стороны заставляя смотреть только прямо. - Двигаться. Хорде понял, что Давид не только его не понимает но и не слышит. Он приподнял свои ноги пытаясь перенести центр тяжести и сразу получил тяжёлый удар в челюсть, потом удар в корпус и в лицо. Давид избивал его методично, нанося удары по голове и животу, и вскоре Хорде едва мог дышать сломанным носом, левым глазом он уже не мог видеть, но он усердно старался ему помешать, руками, ногами, извивающим телом. Давид сделал резкий вдох и схватил Хорде за голову приподнимая её над полом и снова резко опуская вниз, разбивая затылок парня под собой. Он чувствовал на пальцах его кровь и также ощущал успокоение смотря, как тело под ним расслабляется. - Вот, - Давид мягко прикоснулся к парню, - не нужно двигаться. - Он почувствовал, как Мадам склонилась к нему со спины. Неосязаемая, но живая. - Будь аккуратным, негоже убивать его сразу, - она взъерошила ему волосы, - помни... И зашептала ему тихую правду и своё желание. Выдохнула смерть и исчезла. На этот раз насовсем. Давид расслабился запоминая её слова и снова склонился к парню вдыхая его аромат тела, ощупал ткань пропитанную кровью и последнее ему совсем не понравилось. Оно щекотало ноздри, раздражало и вызывало гнев. Он ладонями прошёлся вниз от шее к рёбрам, понимая, что Хорде дышит. Он мягко прошёлся по животу, чувствуя под тканью натренированное тело и улыбнулся - ему это нравилось. Очень. Его руки опустились на ремень брюк пытаясь его распутать, но Хорде дёрнулся хрипя и поднимая руки, пытаясь перехватить Давида. Давид сжал руки Хорде в подобие наручников и дёрнул вверх, возбуждение рвалось наружу и Давиду хотелось овладеть этим телом, вжаться в него, сплавится костьми и душой. А ему препятствовали, его хотели сдержать и ему это не нравилось. До чёрной пелены перед глазами. Давид с такой силой сжал запястья, что услышал странный хруст, Хорде охнул и силой ударил его головой. - Только попробуй, - он тяжело хрипел, но смотрел зло и дико. - Попробую, - Давид усмехнулся и перенёс свои руки на горло парня, сдавливая и сдерживая тело под собой, когда Хорде неосознанно задёргался пытаясь вдохнуть хоть каплю воздуха. - Тшш, тихо. - Давид наслаждался им, рассматривал и запоминал. Он всем телом прочувствовал, когда Хорде обмяк потеряв сознание. Не убивать. Помнить. - Вот так, - Давид немного приподнялся вытягивая ремень с кнопки и расстёгивая, наконец, ширинку брюк. Он быстрыми движениями порвал тёмно-синюю рубашку и зашипел увидев, что под рубашкой у Хорде оказалась майка, странно окрашенная в светло-бордовый оттенок, он попытался её стянуть, когда сзади на него кто-то набросился перехватывая руки и оттягивая в сторону. Давид зашипел вырываясь и видя перед собой только Хорде. Он был его центром. - Давид! Успокойся! - Его держали уже в четыре руки. Но он рвался, пытаясь добраться к тому кто принадлежит только ему. Но когда увидел, что кто-то присел возле Хорде закричал, ударил кого-то в бок и рванулся снова, но его удержали. - Не трогай его. Он мой, мой! - Его крик был грязным и низким. Животным. - Черт возьми! - Голос был откуда-то сверху. - Бирс, выруби его. И тьма сгустилась над ним. Успокаивая его и умиротворяя.***
У Бада сжималось сердце, оно больно билось об рёбра, тук-тук, но он заставил себя склонился над Хорде и проверить пульс. - Хо, - он мягко приподнял ему голову и охнул, чувствуя, как слиплись волосы от крови. Капитан Фертуа нервно сглотнул рассматривая Хорде. - Он ещё жив? Бад нервно кивнул. - Вы можете позвать шамана?***
Хорде попытался разлепить глаза, чтобы рассмотреть раздражающие звуки. Звуки кардиомонитора, капельницы и стук капель за окном. Дыхание Бада. - Ты громко дышишь, - он усмехнулся наблюдая правым глазом, как Бад подхватился. Встрепенулся воробьём. - Эй, привет? - Бад склонился над ним. - Как ты себя чувствуешь? - Эм, - Хорде нервно дёрнул перебинтованным запястьям. - Я ничего не помню после, кхм, мне нужно? Он неловко показал на себя, но Бад мягко прикоснулся к его руке. - Ничего не произошло, мы успели. Хорде тихо выдохнул и подозрительно посмотрел на Бада. - А девочка? Бад скривился. - Она тоже в порядке. Я понял что-то не так когда Мадам исчезла почти сразу после того как ты ушёл. Хорде удивлённо приподнял правую бровь, левая сторона его лица была полностью перебинтована. - Ты, что бросил девочку? - Нет, - Бад приложил левую руку к правой, намекая. - После, того как понял, что наша связь пострадала я просто взял её в охапку и пошёл тебя искать. - Серьёзно? Ты ж не хотел даже прикасаться к ней. - Одним проклятием больше, одним меньше, - Бад неловко пожал плечами. - И? - Мы... - Бад прервался, когда в палату вошли капитан Фертуа и Рима. - Как самочувствие? - Капитан ловко переметнулся на другую сторону от кровати Хорде, а Рима оказалась прямо перед ним. По центру. - До того как вы зашли было лучше, - Хорде усмехнулся уголком губ и невольно поморщился ощущая раны. - Я так понял мне нужно, что-то знать? Капитан с шаманом переглянулись и Рима кивнула. - Именно. - Это связано, - Хорде сглотнул. - С офицером Перэсом? Его прокляли? Шаман склонила голову в подтверждении. - Проклятие первого встречного. Это мог бы кто угодно. Хорде посмотрел на Бада. - Кто угодно? - Да, - Рима недовольно сжала губы. - Проверяя память офицера могу подтвердить, что Перэс будет всецело принадлежать человеку который первым зайдёт в комнату. - Вы сняли проклятие? - Хорде склонил голову. - Или вы хотите сказать, что нет? Девушка замялась и неловко переступила с ноги на ногу. - Мадам высшая, - Рима сглотнула. - И ни у кого нет таких возможностей, я могу только заблокировать или частично их изменить. - Вот почему вы в моей палате, - Хорде хмыкнул. - Я уж думал и правда за здравие спросить. - Когда мы встретили Шерри и Тома, то сразу начали вас всех искать, - капитан Фертуа скрестил руки на груди. - И в некотором роде, на твоём месте мог оказаться кто угодно, так что сейчас ты ещё при исполнении и послушай спокойно. Никто не думал, что что-то подобное произойдёт. Хорде махнул рукой. - Первое, конечный результат мы уже не поменяем и не исправим, - Рима продолжила. - Но я смогла изменить саму суть, эм, - она замялась. - Преследования. Это будут звонки, может подарки, маленькие и не очень, но не рекомендую оставаться в одном помещении с ним. Наедине. У Хорде дёрнулся правый глаз. - А если, что-то такое и произойдёт и вы останетесь вдвоём, то, кхм, не сопротивляйтесь. - Девушка опустила голову и густо покраснела. Хорде выдохнул. - Не сопротивляться? - В том плане, - капитан осторожно придвинулся к нему. - Что бы не было таких последствий, как сейчас. - Как убрать это? - Со временем офицер Перэс сможет ориентироваться в своих желаниях и возможно это просто исчезнет, - шаман спрятала руки за спину. - Но самый лучший вариант это просто уничтожить Мадам, как источник проклятия. - А мы, вы, - Хорде повернулся к капитану. - Так и не смогли её найти? Капитан Фертуа склонил голову. - Дело закрыто. Мадам ушла.